ОДУВАНЧИК 

           (ограничение по возрасту 18+)

                   Автор: Андрей Замятин

«Настоящий текст является объектом авторского права. Запрещается копирование, распространение или любое иное использование информации и объектов без предварительного согласия правообладателя» © Андрей Замятин,2021, congo@list.ru +79654201083

Следователь Сердюк получил очередное звание майора, как говорится — день в день, что в органах случалось крайне редко. То какой-нибудь «залёт» по службе и присвоение звания автоматически откладывалось на год, а то и кадровик «заиграет» представление о его присвоении. Не случайно конечно заиграет. Забыл вдруг, засидевшийся в капитанах офицер, занести ему за пару месяцев до истечения срока «бутылку конфет» и положили твоё личное дело под тяжёлое зелёное сукно. Бывали случаи и «пятнадцатилетних капитанов», как их шутя называли коллеги. Кадровики были вдали от хлебных мест. От них не зависело закрытие уголовных дел, переквалификация преступления на менее тяжкую статью, а также количество нелегалов и точек с девушками нетяжелого поведения на их территории. Оттого и очень щепетильно относились они к возможности поправить бюджет. Это мог быть алкоголь, фейковые часы, телефоны или иной контрафакт изъятый во время спецопераций на местных «черкизонах», к которым отдел кадров отношения по службе не имел. Коллеги сторонились Сердюка, и кадровики не были исключением. Хамом он был редкостным. Подчинённые пытались оправдать его ор чертой характера — «зато отходчивый», однако, коллегам от этого оправдания легче не становилось. Все прекрасно знали, что был Сердюк заурядным быдлом.

Собрал майор коллег в «подшефном» ресторане, который крышевал их отдел. Гостей пришло немного, опять же по причине дурного характера виновника торжества. Кто-то сослался на дежурство, кто на иные дела, любым способом съезжая с этого не очень приятного мероприятия. По традиции первый тост произнёс начальник следственного отдела. Под него Сердюк достал зубами со дна стакана с водкой майорскую звезду. На водку менты никогда не тратились. Несли из служебных кабинетов подношения от горемык, попавших в переплёты Фемиды, или просто посылали за пойлом ППС-ников на оптовый рынок на их территории. Забирать водку на халяву ментам было несолидно, да и боязно – везде полно стукачей, посему получая ящик левой водки менты оставляли торгашам символическую тысячу рублей. Всё ж, не даром! Тем более о происхождении водки знали полицейские их управы всё. Кто и где разливал её родимую, кто поставлял тару, этикетки и пробки, а кто отвечал за левые акцизные марки.

Застолье после закрытия ресторана плавно перетекло в кафешку, где полицейские приняли «на посошок». Сердюк попрощался с коллегами, прикурил сигарету и понял, чего не хватает ему в этот торжественный день. А не хватало новоиспечённому майору женского тела. Располневшая после вторых родов жена давно не радовала его глаз, а с Анькой из дознания он поругался накануне из-за какой-то херни. Мириться-извиняться совсем не хотелось. Не майорское это дело, подумал про себя Сердюк. Он теперь старший офицер, а не хрен с горы. Сама прибежит как миленькая. Потому и набрал он номер своего бывшего подчинённого. Бывший коллега майора оказался способным учеником своего патрона, и пару лет назад при расследовании убийства мигранта слегка переусердствовал с подозреваемым, сломав тому на допросе челюсть. Чтобы спасти коллегу от увольнения, а то и от уголовного дела, дело через прокурорских замяли, а следака по-быстрому перевели в участковые инспекторы. Ему и позвонил Сердюк узнать о наличии свежих тел в ближайших борделях. Участковый знал правила игры и набрал подконтрольную точку по «служебному» номеру, потребовав, чтобы к приезду коллеги на хате не было посторонних, т.к. старший товарищ находился при погонах.

Адрес притона был Сердюку знакомый. Пару лет назад он сам там участвовал в мальчишнике опера из их отдела. В кабак же не сунешься в такой компании. Это раньше можно было смело гулять до утра и не бояться никаких ютубов. Сейчас же обязательно найдется какая-нибудь мразь, которая ради хайпа сольёт ролик в интернет. А в Главном управлении собственной безопасности УВД парни хлеб зря не едят. Сразу служебное расследование и трудовая книжка по почте. А у майора три года до пенсии по выслуге лет. Хата была проверенной, практически служебной, куда могли завалиться люди в погонах в любое время дня и ночи.

Выбор на точке был небогатый –  пятница всё ж, и полколлектива забрали на выезд до утра в сауну. Остались только худая блондинка Снежана, рыжая хохотушка Ирка из Полтавы и стройная казашка Айгуль, которую хозяйка точки впаривала ценителям Востока за настоящую кореянку, чьи родители бежали от кровавого режима на воздушном  шаре. Майор обошёл троицу с тыла, сопя помял им задницы, пробуя товар на ощупь. Ткнул сарделечным пальцем в спину Снежаны,

– Ты!

Менты проституткам никогда не платили. Это было негласное правило, сродни перемирию на водопое во время засухи в саванне, где из одной реки одновременно пили и хищники и их жертвы. Этой рекой здесь был порок. Хищники находили в нём утешение, реализовывая с девочками то, о чем стеснялись просить жён, а жертвы за счёт него выживали в Москве.

Что произошло в комнате, никто не знает. Сердюк появился в дверях через четверть часа с бледным перекошенным лицом. На полу поскуливала сквозь зубы Снежана. Майор прошел в ванную вымыл руки и пригладил влажной ладонью редкий чубчик. Охранник борделя Славка, вышедший на шум из кухни,  жуя бутерброд, кивнул ему – типа что там? 

— Дверь закрой, олень! Тебя не спросили! – рявкнул Сердюк, не забыв перед уходом профессионально протереть носовым платком дверные ручки.

Ленка Фадеева, она же Снежана работала на точке всего два месяца. Дома в Курске остался её семилетний сын Гошка и нестарые ещё родители. Мать с отцом со слов Ленки знали, что дочь работает в Москве на «скорой помощи». Никто в городе, включая подруг детства, и не подозревал о последних двух месяцах настоящей ленкиной жизни. Гошку, которого Ленка родила в девятнадцать лет от бывшего одноклассника и своего первого мужчины, она безумно любила, баловала чем могла и навещала при первом удобном случае, благо ехать из Москвы на автобусе было всего-то ночь. Гошкин «донор спермы», как Ленка звала его биологического отца, больше в их жизни не появлялся. На «скорой» она действительно успела поработать два года. Но график работы, жизнь в общаге и аборт от женатого врача охладили Ленкин пыл к здравоохранению. И ещё Ленку предали. Предали так, что, хоть встань в чистом поле и вой на Луну! Со «скорой» её как нашкодившего кота выбросили на улицу. Она никого не винила кроме себя. Но всему свое время. Попалось на глаза объявление в газете «Требуются девушки. Жильё предоставим». Иллюзий Ленка не питала и понимала, что не сахар с пряников придется сдувать. Из общаги её сразу после увольнения попросили, домой в родительскую двушку возвращаться не хотелось, а «скорая» её порядком достала. Думала, подзаработаю деньжат на съемное жильё, переучусь на косметолога и уйду с точки.

Гошке в этом году в школу и Ленка кровь из носу пообещала отвезти сына на море. Он и в Москве-то ни разу не был. Куда его везти, не на точку же. Даже когда родители месяц назад поехали хоронить родственницу в Псков, и Ленке было некуда отступать, она сняла на выходные однушку у площади трёх вокзалов, типа там и живет.

Подвёл её язык с этим упырём-майором. И ведь много раз, когда подводил в жизни. И в медучилище, и на «скорой», да и тут на точке. Ну не встал у майора. Как говорится, отнеситесь к сексу с юмором – похикикали и баиньки. Ан, нет, надо было ей хихикнуть. Ну, прям целка, а не Снежана! И не видела она в этой зассаной трёшке на Юго-Западе ни одного вялого члена. Майора этого ещё со старлеев знали и побаивались многие девочки района, а их сарафанное радио было быстрее всех интернетов. Менты из их районной управы были у них частыми гостями. Как рубанут бабла мимо семейного бюджета, наберут пойла и на точку. Сколько же информации, не предназначенной для посторонних ушей, срывалось с пьяных языков полицейских! Но девочки на этих субботниках профессионально отключали слух, ибо уйди с этой пьянки хоть слово на сторону, ехать им тёмной ночью в лес в багажнике. И скорее всего это была бы поездка в один конец.

Нормальные среди ментов тоже встречались. Они даже могли оставить деньги. О них (нормальных) девочки слагали целые легенды. Ходили даже слухи, что «на соседней точке один оперативник, так влюбился в девочку, что женился на ней и увёз к себе в Мухосранск и сейчас у неё там своя фирма». На эти сказки велись малолетние провинциальные дуры, которых хозяйка привозила на точку с московских вокзалов. Все они как на подбор были одеты из одного бутика «У Ашота» с похожими китайскими чемоданами и одинаковыми словно из ксерокса историями: приехала — не поступила – домой возвращаться стыдно – деньги кончились/украли и т.д. 

Бить майор умел. Профессионал хренов. Дважды лучший следак района. Сначала сбил ударом кулака в нос и уже лежачую ногой. Менты вели себя на точке как в кабинете, а посему решали проблемы оперативно и привычными методами. Среди них было полно извращенцев и потенциально опасных для общества типов. После их визитов девочки на пару дней брали выходные — лечили раны, замазывали синяки и лечили душу горькой. Ленка, хорошо знакомая со строением органов, поняла по симптомам, что майор в лучшем случае ей отбил, а в худшем — порвал селезёнку. И надо теперь Ленке к хирургу да побыстрей. Слава богу, что её точка находилась на противоположном с прежней работой конце города, что сводило к минимуму встречу с бывшими коллегами. Носу досталось тоже не слабо, но кость вроде была цела, поняла она наощупь. Хотя крови на полу было, как барана резали.

— Ты и есть овца! — подумала Ленка про себя. Мало тебе, юмористка хренова! Как же теперь работа? Куда теперь с таким носом и отбитым боком! «Гошка» — противно сверлило в висках. До запланированной поездки с сыном осталось чуть больше двух недель. На заляпанном кровью полу вибрировал на беззвучном режиме мобильник. 

     «Гош, а ты почему не откликаешься? Гоша, тебя же мама зовёт! Гоша, Георгий! Одуванчик! Вот же засранец. Может, не слышит опять? Хотя, что тут не слышать, от силы метров десять».

Гошка стоял в высокой траве спиной к Ленке.

«Почему ж так долго я иду к нему, и ноги вязнут как в тине? Гош, ну повернись к маме! Этот же костюмчик я ему дарила на два годика, как он в него влез? Гоша, повернись к маме! Я тебя не буду ругать. Никогда, Гошка! Почему ж голова так болит…»

     Ленке повезло с хирургом. Огромный лысый дядька был прямо как из кино. Волосатые ручищи. Бычья шея. Настоящий браток из 90—х. Не стал он резать Ленкино пузо, обошелся лапароскопией. Диагноз она себе тоже правильно поставила.

Первое, что увидела Ленка, выйдя из наркоза, была Айгуль с мокрыми глазами и красным от слёз носом. Приехала она четыре года назад в Москву из далёкой Астрахани, поступила на журфак, а на четвёртом курсе бакалавриата решила срубить денег по заказу молодёжной газеты и написать цикл статей о тяжкой доле московских тружениц тела. Получив в редакции аванс, пришла Айгуль взять интервью на точку, адрес которой взяла у себя же в редакции, публиковавшей по пятницам объявления в разделе с кокетливым названием «Отдых». Заплатила девочке за час работы, а проболтали часа три, благо был понедельник и из клиентов только командированные, да и то — три калеки в день. Потом девочки общались уже «за шампусик» пока хозяйка не видела. Все девочки наперебой рассказывали свои истории, привирая, как правило, наполовину, а то и   приписывая себе кусочки чужих биографий, подсмотренных на точке или услышанных от подруг по цеху, сшивая на лету яркое лоскутное одеяло из своих и чужих жизней. Первое время Айгуль густо краснела от пикантностей их быта. Затем, поборов смущение, стала уже подробнее расспрашивать о деталях. В очередной раз брать интервью Айгуль пришла уже с вещами. Погрузилась в тему, одним словом. Девчонки приняли её как старую знакомую и меж себя нарекли Гулей, Гулькой или Гулёной. Документы из вуза Гулька так и не забрала, теша себя мыслью, что вот поживет здесь чуть-чуть, наберёт материала на книгу и потом вернётся к учебе. Тоже мне Дарья Донцова! Сначала статья, которая, кстати, побила месячный рейтинг редакции, а потом книга. Айгуль благодаря своим данным, – восточной красоте, идеальной фигуре и хорошо подвешенному языку уже через нескольких недель стала звездой салона. Её фото в кимоно и заретушированным лицом набирало на их сайте кучу лайков. Через пару месяцев у Гульки уже была новая идефикс — перевестись на заочное. Девочки никогда не напоминали подругам о несдержанных обещаниях. Это было табу. У всех в шкафу пылились свои скелеты.

     Шмыгая постоянно носом, Гулька в лицах рассказала Ленке, как ту забрала «скорая» с точки. Как хозяйка точки отдала врачу скорой сто долларов за то, чтобы он не сообщал в полицию о травме и ещё пятьсот Гульке на больницу. Ни у кого из девочек не было московской регистрации, а стало быть, и медицинского полиса. Ленка знала цену этой благотворительности. Весь простой придётся отработать, как только выйдешь из больницы, а также штраф от хозяйки. И никого не трахало, что покалечил тебя мент на субботнике. Следи за метлой! Все происшедшее было пересказано в лицах и с неизменным матерком, которым Айгуль Кунакбаева владела в совершенстве. Рассказчик был из Гульки на пять с плюсом, журфак — это вам не курсы макраме. Ленка сразу представила одутловатую рожу хорошо пьющей хозяйки точки Эльвиры, как та своими маленькими пальчиками отсчитывала американские деньги, тяжело вздыхая при этом и сетуя на жизнь, на «этого мудака Вовика» — мужа, преподававшего в музыкальной школе и на идиоток-дочерей, которые вечно подкидывали ей проблем.

— Гулька — взмолилась Лена, ну тебя в баню, у меня сейчас шов разойдется от хохота! 

     — Опачки, а что у нас тут за цветник — раздалось в дверях. На пороге стоял сияющий хирург. Белый халат накрахмалено хрустел, а густые кусты волос на груди не могли удержать золотой ошейник – подарок братка, которого хирург пять лет назад буквально за уши вытащил из его бандитского рая.

-Здравствуйте, курочки! Как самочувствие, Елена Юрьевна?

Гулька при виде доктора моментально распрямила спинку и включила роковую женщину.

— Упс, старый знакомый! – промурлыкала она. — Он мой!

— Вот же мерзавка, — улыбаясь про себя, подумала Ленка. Сейчас будет Айгуль-шоу. Раскупайте первый ряд, господа!

— Доктор, у меня что-то в боку закололо, не посмотрите? А то у нас в Академгородке такой врач неопытный.

— Гулька, прекрати, — сдерживая смех и держась за живот, только и смогла выдавить Ленка.

Гульку понесло… Она поднялась со стула во весь свой гренадёрский рост, забыв, как бы между прочим, одёрнуть юбку, взяла доктора под локоток и щебеча ему что-то на ухо повела из палаты. По тому, как мгновенно багровел затылок доктора можно было догадаться, что вещала ему журналист-недоучка что-то ну, о-о-очень важное. Гулька-умничка. Зачем при всей палате Ленка должна врать про свою травму? Тем более привезли её в приёмное отделение ночью практически в коматозе, и что там наморосила Гулька доктору про ленкину селезёнку знает только она!  

     Болела голова, начинал ныть левый бок. Отходил наркоз. Мысль о Гошке и море не давала ей покоя. Куда пропала Гулька? Вот же артистка. Спать. Надо выспаться.

— Го-о-оша! Гошка! А ну, сходи-ка с дедом в гараж!

— Ну, ба-а-а-а….

— Иди и смотри, чтобы дед там не пил со своими колдырями! Слышишь меня?

Это постоянное “слышишь меня?” последние четыре года чаще всего звучало в доме Фадеевых. Столько и страдал Гошка двусторонней нейросенсорной тугоухостью. Болячку эту со своего щедрого плеча подарили ему врачи горбольницы, куда тот попадал с тяжелейшим отравлением. На этот раз — глубокое мерси уже детсадовским поварам. Лечить особо было нечем, и кололи Георгия Фадеева трёх лет от роду сильнейшими антибиотиками, убившими почти полностью слух пацана. Оттого и говорить он начал членораздельно только к шести годам. А говорил он то, что слышал, а слышал он только тридцать процентов от того, что доставалось здоровым детям его возраста. Дед с бабкой при финансовой поддержке Ленки водили его по специалистам и совместными усилиями купили Гошке слуховой аппарат. Аппаратом мальчик тяготился — постоянно болела голова от новых звуков, да и удобно ему было без него. В этой тишине был только его маленький тихий мир – с шуршанием вместо звука шагов, шепотом вместо криков детей с улицы и тихим мышиным писком вместо рева огромных красных машин из пожарного депо напротив их пятиэтажки.

— Насть, ну что ты меня перед внуком позоришь-то? Какие ещё колдыри? Василич давно просил помочь с зажиганием! Неудобно уже перед соседом. Меня, военного летчика так перед внуком родным роняешь! Ну, я не знаю, Анастасия Игоревна! — сетовал Гошкин дед для виду.

К слову сказать, летчиком Гошкин дед, тем более военным, был так себе. Точнее, вообще никаким. Окончив десятилетку, поехал твердый троечник и отличный спортсмен Юрка Фадеев поступать в высшее военное командное авиационное училище. Сдал документы, получил форму и, не дождавшись трёх дней до принятия присяги, сбежал на ночь в самоволку. И застрял, да так, что не успел к утренней проверке. Итог — приказ об отчислении и срочная служба в спортроте СКА округа. Но мечта о небе стала семейным фольклором.

— Знаю я твоих василичей! Бери Гошку, а на обратном пути зайди к бабе Лизе за сметаной. Деньги на холодильнике. Расскажу-ка я внуку, как подрастёт, каким был его деда асом! Иди уже!

Знала Ленкина мать всё про военного летчика Юрия Фадеева. Ну, прям всё, начиная с первого его неудачного боевого вылета в самоволку в настину общагу, где та отбывала практику после первого курса пединститута. Как вместе плакали на вокзальной скамейке, роняя слёзы на юркин чемодан с железными углами. И как она ждала его два года из армии, но уже не из авиации, а из СКА, откуда тот демобилизовался старшим сержантом, мастером спорта СССР по легкой атлетике и призером всех армейских соревнований. Некуда было ехать выпускнику Школы олимпийского резерва Юрке. В родном Ставрополе только слепая бабка, над которой во время юркиной службы взяли опекунство её племянники, да две родительских могилки на городском кладбище, куда их «пристроил» юркин дед уснувший пьяным в кровати с папиросой. Юрку спас случай — был восьмиклассник и перворазрядник Юрий Фадеев в соседней области на соревнованиях.

Дед Гошку обожал уже с той поры, когда впервые услышал от жены о ленкиной беременности. Новость застала будущего деда врасплох и в день аванса. Он и не знал, как реагировать на то, что услышал от жены, но понял, что это очень плохо для их дочери. Для его Леночки, которую он любил больше жизни, это было не-нор-маль-но! Как какой-то урод смог залезть его ангелочку под юбку и вот это вот всё потом! Вот ЭТО всё с его Алёной! Он хватался во хмелю за охотничье ружьё без патронов и рвался пристрелить “этого пидораса”. Мать с Ленкой ревели в голос про тюрьму и расстрел, хватали батю за руки и клялись, что сами вырастят дитя. Успокоился Юрий Павлович под утро и ста пятидесяти граммов водки, которые мать выдала ему из заначки. Сказал тогда он дочке:

— Будем рожать, Елена! Теперь нас Фадеевых на одного стало больше, а это дорогого стоит! Родишь пацана, будет лётчик в деда, а девочку… ну, как говорится, тоже хорошо. Гошкина тугоухость поставила крест на лётной династии Фадеевых, и теперь дед видел внука только в спорте. Благо, Ленка в метрике указала Гошке батино отчество. Теперь они оба с сыном были Юрьевичи.

     — Мать, ну и здоровА ж ты поспать! Даже медсестра тебя не добудилась. Упросила её сделать обезболивающее в твою сонную жопу. Как ты?

     — Спасибо, Гулён, вроде лучше.

Ленка оглянулась. Палата была пустой, видно соседки ушли на обед.

— Долго я дрыхла?

     — Часа три-четыре где-то. А Вартаныч твой огонь-мужик!

— Кто это, какой огонь, Гуль?

     — Конь в пальто, балда! Хирург, что тебя штопал! И диван у него итальянский, между прочим. Две штуки евро стоит! Подарок благодарных пациентов!

     — Только не говори мне, что успели?

     — И не раз, доложу я вам, — засмеялась Гулька.

     — Кунакбаева, ты неисправима! И где?!!! В муниципальном учреждении здравоохранения!

     — А я и забыла, подруга, когда в последнее время, занималась этим по своему желанию. Когда мне было хорошо от общения, от близости с мужиком, которого Я выбрала. Сама, Ленка, выбрала! Когда я не смотрела бы украдкой через чужое плечо на настенные часы. Я ж специально повесила у себя в комнате электронные, с яркими циферками, чтобы легче было отсчитывать время. Как во время хоккея, помнишь, в нижнем углу экрана идёт обратный отсчёт минут до конца периода. Так и мы с тобой просто команда молодости нашей! Красная машина, блять! Великолепная пятёрка и вратарь.

-Всё! Не будем о грустном? Короче, Ленок, завтра Иван Вартанович отдыхает после дежурств, а на следующее утро выписывает тебя на все четыре стороны. Записали тебя в приёмном покое как Ольгу Арнольдовну Штерх. Не ржи только, так нашу класуху звали. Шов снять, надеюсь, сама сможешь через неделю? Мы с Лёхой тебя встретим. Жрать тебе пока ничего особо нельзя. В тумбочке соки и шоколадки медсёстрам. Целую тебя жадно! Прощайте, болезные! — отдала честь уже в дверях Гулька возвращающимся в палату тёткам.

     Лёха был Гулькиным другом детства. Выросли они с ним в одном подъезде астраханской хрущёвки. Один детсад на двоих, школа, а потом и спортзал. Работал он в автомастерской на МКАДе. Остался Лёха в столице сразу после срочной службы. Служил в автобате и возил какого-то коррупционера в погонах, который в благодарность за службу и предложил ему эту работу у своего родственника. Снимал Лёха комнату, встречался с девочкой и естественно ничего не знал о Гулькиной жизни после журфака.   

— Алихан! Саламчик, братишка!

— Айгулька, не верю своим глазам! Где метлу припарковала?

— Гад ты, Лёшка! Иди поцелую!

Лёшка завел грязные руки за спину и подставил Гульке щёку в рыжей щетине.

— Опять, небось, журналистское расследование про разбор угнанных тачек? Ни за что не поверю, что просто так вспомнила друга детства!

— Лёх, ты как всегда не прав, я просто соскучилась, — соврала Гулька.

На самом деле стыдно стало Гульке, что мало стали они общаться с другом. А Лёха был её друг с большой буквы Дэ! Даже когда Лёшка служил срочную в Москве, им удавалось чаще видеться. Все Лёшкины увольнения проводили вместе. Гуляли по паркам, кафешкам, или катались на его военном уазике. Оба были в равной степени стеснены средствами, имея лишь за душой огромное богатство в виде дружбы. А сейчас – смс-ки и нарисованные чужими руками открытки в вотсапе к праздникам.

     Расспрашивая Лёху о делах, родителях и одноклассниках, Гулька понимала, что рано или поздно надо было открываться. 

— Лёх, человеку хорошему помочь надо. Сможешь?

— Смогу, конечно. Что делать-то надо?

Вот в этом – «смогу, а что надо» – была цена их дружбы родом из детства.  И Гулька, случись что, ответила Лёхе так же.

— Подъедешь завтра с утра к больнице подругу мою встретить? Тяжело ей сейчас. Адрес позже скину.

— И всего-то? Дресс-код?

— Я тебя умоляю, не из роддома же.

— Не вопрос, сестрёнка. Ты на такси?

— Ага, уже отпустила.

— Пять сек, попрошу кого-нибудь из клиентов, чтобы подбросили тебя до метро.

-Рахмет, братан!

— Алло, мам, привет! Как Гошка?

— Привет, доча! Нормально всё с Гошкой, с дедом в гараж потопали. Ты как? Сон плохой я видела, Леночка. У тебя всё хорошо?

— Не выдумывай, мам, все у меня отлично! Я что звоню, мы ж с Гошкой на море хотели, помнишь? А тут на курсы послали по линии МЧС в этот, как его, Смоленск, — придумывала на ходу Ленка. Давай придумаем, как Гошку через две недели в Москву передать, чтобы я не тратила лишнее время на поездки?

-Бог с тобой, Леночка! Тебе что сын, бандероль? – передать… Мы сами с дедом и подъедем.

-Нет! — вырвалось у Ленки. Не надо вам!

Этого только не хватало! Приедут мама-папа-сын, а любимая дочь с разбитым портретом и как ёжик – «с дырочкой в правом боку».

-Не в это раз, мам!

-Лена, у тебя точно всё в порядке?

-Мам, ну, я же сказала. Просто задёрганная вся. Работы много, дежурства постоянно ночные, тут ещё эти курсы, совсем не вовремя. Не обижайся, мамуль. Подумай лучше, как Одуванчика в Москву доставить?

В ночь перед выпиской Ленка так и не уснула. Не способствовали сну мысли о Гошке, поездке на море, разбитом лице, да и соседка, храпевшая как раненый Джигурда. Вещи были с вечера собраны в рюкзак, которая она положила на колени и обняла как ребёнка. Думала о своём, слегка покачиваясь в такт храпу. Так меньше ныл бок. Кожаный рюкзак нагрелся от ленкиного тела и стал теплый как живой. Вспомнился Париж, где этот рюкзак ей купил Серёжа.

Страшно подумать, пролетело уже год, как он подошёл к ней в магазине и совершенно серьёзно попросил писклявым детским голоском:

– Тётенька, купите мне, пожалуйста, бутылку вина, а то я дома паспорт забыл, а кассирша вредная попалась!

Ленка оторопела от такой наглости, но мгновенно поддалась обаянию незнакомца и двинулась за ним как на поводке. Уже через 10 минут они шли по улице, и она не заметила, как её ладошка оказалась в большой и тёплой как батарея мужской руке. Мужчина без умолку о чем-то рассказывал, сыпал остротами, к слову, довольно удачными, а Ленка улыбалась. Ленка отвыкла от мужского внимания. Её служебный вздыхатель со «скорой» Владик приходил к ней в общежитие после их дежурства, когда её соседка по комнате была на «сутках» или уезжала к родителям на выходные. Ни о каких походах по городу речи не шло – «Ты же знаешь, какая Москва большая деревня, не дай бог нас увидят, а жена опять беременна, ей нельзя волноваться и ты как медик и должна всё понимать и т.д».

— Да ради бога, дорогуша, как скажешь, не больно-то и хотелось.

За те 20 минут прогулки Ленка успела рассмотреть мужчину. Сергей, представился он – Можно на «ты». Лет ему было слегка за 40, спина прямая, походка уверенная, крупный наголо бритый череп. Из бывших, решила Ленка. Или вояка или спортсмен. На бандюка не тянет. Одет был Сергей с каким-то изысканным шиком и явно не из московских магазинов. Незаметно подошли к метро.

– Давайте прощаться, Сергей?

– Я не могу вас так отпустить, предлагаю поужинать?

Уж слишком всё красиво, прямо как в кино, — подумала Ленка.

 – Извините, мне на дежурство через час – соврала она.

 – Тогда обещайте мне, что на этой неделе мы обязательно увидимся?

 Сергей протянул ей визитку,

— Жду звонка, Алёна!

 Вот же гад, Алёной меня только отец зовёт!

– Хорошо, — пообещала Ленка. Я обязательно вам позвоню!

— Точно?

— Серёжа, я за свою жизнь ещё ни одного дяденьку не обманула!

«Блин, Фадеева, с дяденькой был перебор…»

Уже в метро Ленка достала из кармана визитку и прочитала – «Сергей Котов, консультант».

-Мать, ты че, просыпайся уже! Гулька трясла Ленку за плечо, а та и не думала просыпаться.

-Блин, ну кто там? Ленку тянуло изо сна за шиворот как из смолы.

-Фадеева, ну, фаза мака! Кабриолет у подъезда!

Стоп, больница, операция, сегодня выписка, Гошка, море… Рота, подъём!

-Чё, Гулён, едем?

-Едем, мать и не только едем, а летим, блять как при пожаре! Давай, Элен, по-быстрому, внизу Лёха ждёт. Я уже твою выписку в регистратуре получила.

-Какой Лёха, Гулён?

-Какой Лёха? Фадеева, ты издеваешься?! Хорош прикалываться, я же тебе позавчера про него рассказывала! Вартаныч уже заступил, у нас полчаса, чтобы сдриснуть из этой богадельни до прихода главврача. Поживёшь пока у Лёхи недельку, потом что-нибудь придумаем.

Как же тяжело просыпаться, когда ты всего два часа перед рассветом проспала сидя на кровати, сгорбившись над коленками. Чёрт!

-Гуль, есть вода?

-Держи, спящая красавица!

Гулька дала Лене бутылку минералки. Та, смахнув с тумбочки в ладошку таблетки, одна из которых точно была обезболивающая, запила их водой.

— Всё, Гулён, вроде проснулась! Где мы, мать и куда двигаем, точка, сауна или в музей дедушки Дурова?

-Лен, ну, не чуди, едем, повторяю, на Лёшкину хату, там перекантуешься недельку, в Лёха поживёт у своей принцессы.

— Гульк, мне, и, что характерно, нам, надо накатить!

— Фадеева, разве я против, только умоляю, шевели булками! У нас уже пять минут!!

Лифт в стационаре с утра был на профилактике и поэтому подруги бежали вниз по дежурной лестнице. Вернее, бежала Гулька цокая шпильками, Ленка же держась за бок аккуратно сползала по перилам. Уже внизу Гулька поведала раненной подруге, что Лёшкина комната на счастье всего-то в пятнадцати минутах ходьбы и в пяти езды от этого грёбанного лазарета. Что Лёха, это Гулькин друг детства, практически брат и, последнее:

 — Не ссы, подруга, всё будет рокенрол!

Внизу подруг ждал Иван Вартанович. Встретились они с Гулькой как старые друзья. Вартаныч отдал Гульке пакет, чмокнул в щёку и пожелал Ленке здоровья. В пакете оказались перевязочные материалы, йод, перекись водорода, хлоргексидин, бинты, инструменты в вакуумной упаковке для снятия швов и прочая послеоперационная фигня.

— Ленк, держи солнечные очки, купила щас у метро, прикрой срочно панду-стайл!

Спасибо Гульке, которая покидала в спортивную сумку все её вещи с точки. Лёха стоял на крыльце больницы в наглаженной рубашке и чистых джинсах. До начала работы его автосервиса был ещё полтора часа.

   — Добро пожаловать, дорогой друг Карлсон! Ну, и ты заходи! Лёх, ты давай размещай болезную, а я мигом еды купить. Только не красней мне как Клара Целкин! Ты чё, братан, девушка понравилась?

— Гульк, на секунду. Лёшка вышел за ней на лестничную площадку.

— Кто её так, Гуль? Муж? Хочешь, я его размотаю как изоленту?

— Уймись, братан. Дева у нас не замужем, а к чёрту, кто её тронул, всё вернётся. Это я тебе обещаю. Или я не Гуля буду!

— Только дай знать, сестрёнка!

— Угу.

— Покажи гостье, где у тебя душ и всё такое. Я быстро!

Взяв на кассе тележку, Гулька покидала в неё продукты, соки, прокладки и ещё всё самое необходимое для попавшей в беду подруги. Покрутив в руках шампанское, Гулька подумала – не тот случай, вернула бутылку на место и взяла с полки виски.

Как любая восточная женщина Гулька смогла из ничего сделать целый банкетный стол. Сыр, лаваш, ветчина, зелень и приправы.

– Прикинь, мать, нашла в этом занюханном сельпо наши астраханские помидоры! Успела даже перед уходом Лешки на работу сварить ему сосиски и сделать бутерброды.

— Гульк, он такой славный…

— Кто, Лёха-то? Никогда не замечала — расхохоталась она. У нас же с Лёшкой практически серебряная свадьба!

— В смысле, Гуль?

— В прямом, Елена Юрьевна! Двадцать пять лет дружбы. Прямо начиная с горшка. Родились в одном роддоме, садик, школа и спортзал. Родители наши все праздники вместе. Ни у него, ни у меня нет младших в семье, вот и держимся друг за друга. Практически однояйцевые! Отцы в одной автоколонне работали. Правда Лёшкиного батю, — дядю Сашу в конце девяностых на ростовской трассе бандюки чуть жизни не лишили. Ладно, что вынесли полфуры груза, так и его ещё покалечили мрази. Да так, что он полгода на больничном был, а мой батя – я точно знаю, ему помогал  деньгами, потому как случись подобное с моим отцом, Лёшкин бы батя в стороне не стоял. Ладно, мать, что мы всё о грустном? Давайте жахнем, корнет, это так сближает! Наливай, я пока руки помою.

-Гулён, тебе вискарь чистый или с соком?

-Я, конечно, произвожу впечатление падшей женщины, — высунула Гулька голову из ванной, — но виски я буду с соком!

— Давай мать, за твоё выздоровление!  Обожаю тебя!

— Спасибо! Твоё здоровье, сестра!

— Гулён, что там на точке? – выпив спросила Ленка,- всё тихо?

— Как тебе сказать, Алён… Движуха какая-то непонятная пошла. Был вчера наш участковый Витя. Ну, этот с рыбьими глазами, помнишь? Что характерно, припёрся в гражданке и не поднимался на этаж. Вызвал Славку-вратаря на улицу. Тот дурень сразу на измену и ко мне: – Чё делать? За баблом рано. У Эльвиры же с ним уговор – оставляет ему конверт строго по первым числам. Говорю, иди и не бзди, ты же морпех! Славка, хоть и олень, но хитрожопый. Говорит, что сразу понял, что Витя не просто так явился. Речь правильная, к Славке – на «вы» и без мата. Короче, понял наш сесурити, что Витя этот с диктофоном. И вопросы такие – были ли кто-нибудь из сотрудников на точке, и не было ли конфликтов. Слава естественно в отказе. Потом он позвонил коллегам с соседних точек на районе и узнал новость. Прикинь, кто-то слил в интернет инфу, что полицейский избил на точке девочку с низкой социальной ответственностью, а та, то ли в больнице, а то вообще умерла. Видать, какая-то сука успела снять и слить в сеть видос как тебя грузили в «скорую». Прикинь? Вот полицаи сейчас все на измене. Дело дошло до УВД города. Короче, им надо срочно отчитаться, что это или деза или виновник изобличён, уволен за день до этого из органов и сука, расстрелян за гаражами. Тобой Витя интересовался, фамилия, где ты сейчас и всё такое. Славка был как партизан. Так и быть, куплю ему завтра чупа-чупс. Короче, полиция хочет вас видеть, Елена Юрьевна.

— К чему бы это?- продолжала рассуждать Гулька сама с собой. Может извинения принести от имени органов за своего майора-ушлёпка? Так что, мать, сиди здесь, нос никуда не высовывай до особого распоряжения верховного главнокомандующего.

— Да я че? Я сижу – вздохнула Ленка.

— Кстати, может нам с тобой тоже в участковые податься, а, подруга? Ты смотри, как хорошо устроился этот Витя! На его участке не менее двадцати точек с девочками. С каждой, как с нашей, пусть, по пятьсот баксов. Уже десять косарей в месяц! Зелени, Карл! А ещё и мигранты.

Как-то от своей газеты была в рейде с ФМС-никами, такого насмотрелась. Разговорилась с главным инженером строительной компании. На них как раз заказной наезд от конкурентов был. Говорит, только заехали на объект делать капремонт больницы на пять тыщ койкомест, так уже на следующий день участковый – Здрасьте, я ваша крыша, есть ли у вас нелегалы и сколько? Да конечно есть, родимый! Инженер ему и ляпни, что их всего-то тридцать, хотя на самом деле было их почти двести. Полицай не спорил и сказал, что за каждого работягу со старшего объекта подрядчика по штуке рублей в месяц. А когда главный инженер отзвонился ему во время нашего рейда — «товарищ, хелп!», тот слился, — я типа на учёбе. А ещё у нас на районе в промзоне минимум три точки по разбору краденых тачек и там же в гаражах льют палёную водку. И всех крышуют наши дяди стёпы. Бли-и-и-н, Фадеева, ну, что за дела? Как так-то? Мы, что с тобой не в ту школу ходили, что, будучи молодыми и красивыми бабами вынуждены ноги раздвигать за пять штук в час, а потом ещё и половину Эльвире, этой жабе отдавать?!

— Да как сказать, Гулён… Я ж иногда даже отдыхала на точке. Ты даже не представляешь, что такое ночная Москва. Вот тебе хронология одного суточного дежурства. В 23.00 на тебя наркоман кидается с молотком, в половине первого какой-то алкаш заблюёт служебную машину. Гуля, даже потолок успел уделать, сука! Едем с водилой на мойку, он, заметь, за свой счет и своими руками моет салон. Потом его дезодорируют, а уже через час сорокапятилетняя тётка разрешилась в этом салоне почти пятикилограммовым пупсом. И это только одна половина суток! Когда утром собираются все экипажи на сдачу дежурств, там такого наслушаешься от коллег.

— Ладно, подруга,  восемнадцать секунд прошло, наливай!

— Ой, Гулён, я уже кривая как детский конструктор. Да, и нельзя мне особо после операции. Лягу пойду, не спала ж почти. Тем более, слабость у меня чой-то образовалась в организьме! – старческим голосом, улыбаясь, проскрипела Ленка

— Давай, мать. Тебе поправляться надо. Мы тут с Лёхой тему одну придумали, как вам с Гошкой на море попасть. А ты пока дрыхни. Кстати, чуть не забыла, глянь, что тебе Айгуль Феликсовна принесла!

— Гулька, ты чудо! Как ты смогла паспорт забрать с точки?

— Сказала Славке, что иначе тебя из «Склифа» не выписывают. Пусть этот осёл думает, что ты там до сих пор лежишь.

— Я тебя обожаю. За паспорт даже жахну. Ну, за дубликат бесценного груза!

-За него, подруга!

-Алё, Алёнушка? Это братец Иванушка! Привет, моя дорогая!

-Серёжа, привет! Ты где?

-Если верить навигатору, то в 25-ти минутах от твоей «скорой помощи».

— Отлично, я как раз успею привести себя в порядок, дописать отчёт и сдать дежурство.

     После их знакомства, Ленка выдержала трёхдневную паузу и на четвёртый день позвонила Сергею. Такое впечатление, что он только и ждал её звонка, был искренне рад и пригласил на ужин. Встретиться договорились у метро.

     -Это тебе. Букет роз был просто нахальным, и стоил как ленкина зарплата. Она уж и забыла, когда ей дарили цветы, а в таком количестве вообще никогда.

     — Серёжа, ты сумасшедший! У меня же не юбилей!

     — Как не юбилей? А по радио сказали, что именно сегодня и ровно 75!

     — Ну тебя!

Ресторан был откровенно пафосным. Ленка стеснялась себя, своих босоножек с вещевого рынка и скромного наряда. Серёжа, как знал, был одет очень демократично. Белая сорочка, черные джинсы и мокасины на босу ногу.

-Выбирай, Алёна — предложил Сергей и протянул ей меню.

     Ленка догадалась, что ужин здесь будет стоить как крыло от Боинга, и потому доверилась вкусу Сергея.

     Официанты почтительно обращались к нему только Сергей Саныч, тут же принесли для букета вазу, постоянно меняли приборы и не отходили ни на шаг, оставаясь при этом незаметными. Во время ужина к их столику подходило несколько персон из телевизора, обнимались с Сергеем и целовали руку Ленке. Ленке всё это нравилось, льстило и немного пугало. Чувствовала она себя не меньше Золушки и постоянно смотрела на часы, ожидая полночь. Полночь надвигалась быстро, голова от шампанского шумела. Ленка держала себя взаперти – никакого секса на первом свидании, хотя её новый знакомый был ей очень симпатичен, и вообще, через час закрывали общагу.

Ленка набрала воздуха в легкие и выпалила:

— Серёжа, ты женат?

Ничуть не смущаясь, он ей ответил:

-Угу, слегка.

-Это как, Сергей Александрович?

— Жена уже третий год живет в Италии. Она филолог, специалист по европейским языкам. В Туринском университете ей предложили кафедру, хорошую зарплату и муниципальное жильё. Через год сын окончил школу в Москве и перебрался к ней, где учится на политолога. А я вот тут. Мне из Москвы нельзя — дела. Да и кому я там нужен?

— Серёжа, спасибо тебе за прекрасный вечер, но мне действительно пора.

Он её подвёз до общежития, дождался пока она пройдёт турникет и пожелал ей спокойной ночи.

     — Алён, я уже на Брянской, в пяти метрах слева от ваших ворот, выходи!

     Ночь выдалась относительно спокойной. За смену было всего не больше шести вызовов и все пустяковые, даже удалось поспать пару часов.

—                     Это тебе, моя дорогая! Сергей протянул Ленке букет роз.

—          Ой, барин, балУете вы меня!

Он подставил Ленке для поцелуя щёку, а она тем временем ощутила спиною автоматную очередь завистливых взглядов сотрудников «скорой» выходивших через проходную после  дежурства.

—          А у меня к тебе предложение?

—          Руки и сердца?

— Практически. Хочу пригласить тебя в гости. Отказ смерти подобен.

Ленка не успела ничего ответить, как джип Сергея тронулся с места и быстро вклинился в плотный траффик Кутузовского проспекта.

Через 15 минут они остановились у сталинской пятиэтажки. Надо же, подумала Ленка, всего чуть-чуть от центра и такая тишина.

— Узнаёшь магазин, Алёна?

— Ну конечно Серёжа, мне до Альцгеймера далеко. Мы здесь с тобой и познакомились. Я как раз в 10 минутах от него знакомой бабульке капельницу ставила.

-Брависсимо! Вы выиграли путёвку в Саранск, в плацкарте на боковой полке у туалета!

-Ну тебя! Так мы идём?

-Не совсем, моя дорогая. Я сейчас отъеду на пару часов – срочная встреча. Вот тебе денежка, вот ключи от квартиры. Первый подъезд, третий этаж, квартира номер 8. Будь ласка, накупи всякой вкуснятины, и конечно вредной еды. Алкоголя дома полно, в том числе и шампанского. Оно в коробках на балконе, можешь поставить в холодильник. Жарь, вари, пеки, делай что угодно – кухня в твоём распоряжении, а я постараюсь быстро вернуться. Кстати, нагрузи продукты в тележку и кати её прямо до подъезда, ребята из гастронома её потом заберут. Да, и не падай в обморок, у меня не прибрано!

Ленка немного опешила от такого напора. С одной стороны ей это нравилось, с другой, был какой-то холодок боязни привыкнуть ко всему этому. Ещё вчера были общага, дежурства на «скорой» и пятничные посиделки с девчонками с пивом в кафешке у работы. Сегодня дорогой ресторан, огромный джип, розы и в руках ключи от квартиры человека, которого видела третий раз в жизни. С другой стороны, почему бы и воспользоваться возможностью испытать новые эмоции. Что она видела хорошего за эти три года в Москве?  

«Что же купить из продуктов, чтобы не опозориться перед Серёжей?» — носилось в Ленкиной голове. Начать решила с мясного отдела, купив курицу и баранью лопатку. Немного подумав, взяла и фасованных котлет – есть у него дома мясорубка или нет, решать было некогда. Потом Ленка купила дорогущее оливковое масло, которое себе бы никогда не позволила, кучу пряностей, зелени, две пачки итальянской пасты, ещё теплый французский багет и бумажные салфетки. Взглянув на кассе на доверху наполненную тележку, Ленка решила – дотащу, не обратно же выкладывать.

Вставляя ключ в скважину, сердце Ленки билось как мотор, а во рту было неприятно сухо. Что за этой дверью? Может он маньяк этот Серёжа, или извращенец, а в его квартире её поджидают друзья-подельники с ножиками. Щелкнул замок, дверь слегка подалась навстречу Ленке – фух-х-х, выдохнула она и шагнула в коридор.

— Есть дома кто? – на всякий случай спросила она. Квартира ответила только боем напольных часов. Не выпуская пакеты из рук, Ленка посчитала про себя – одиннадцать. Быстро я управилась! До возвращения Серёжи час – полтора. Бегом на кухню, Фадеева!

Ленка быстро разобралась с электрической плитой и духовкой, куда уже поставила запекать курицу. На плите уже парил мясной бульон, а в огромной сковороде тушились овощи. Убрав со стола остатки от нарезки овощей, Ленка протёрла стол и решила осмотреться. Для начала выложила на полку в коридоре чек из гастронома и сдачу.

Окна зала были завешаны тяжёлыми шторами. Ленка быстро нашла выключатель. Первым делом набрала воду в тяжелую вазу, куда водрузила розы. На стене были фотографии Сергея. Совсем ещё молодой в камуфляже, без знаков отличия и с перевязанной рукой. Рядом с ним стояли двое мужчин восточной внешности. Были ещё несколько фотографий, видно, что с родителями, а ещё, где Серёжа стоял со своими знакомыми из числа тех, что подходили к их столику в ресторане. Отдельно висела большая рамка с черно-белым фото, на котором была красивая брюнетка в шезлонге, а у её ног на полотенце сидел худой юноша лет шестнадцати с мокрыми волосами. Парень смотрел в объектив ироничным папиным взглядом. За их спиной виднелся ряд киосков с вывесками на иностранном языке. Италия, решила Ленка. Она щелкнула выключателем и быстро вернулась на кухню. Еще раз огляделась, Ленка не увидела присутствия в квартире женщины. Пыль на подоконнике она уже успела вытереть, тарелки и кружки сложила в раковину, но не нашла губки для посуды и помыла, просто горячей водой. Потом заметила рядом со стиральной машиной и посудомоечную – увы, это чудо техники Ленке знакомо не было.

Ленка за этот час уже успокоилась. Однако, решила на всякий случай узнать номер городского телефона Сергея и набрала на нём свой мобильник. Помещая входящий номер в контакты Ленка про себя подумала – «так-то лучше». Работа на «скорой» сделала её предусмотрительной и осторожной.

 — Лёха, я здесь! Гулька подняла руку с телефоном над головой – Алё, братан!

— Вижу-вижу! Привет, Айгулька! Держи, это тебе!

— Лёх, ну я давно уже половозрелая тётка, а ты мне шоколадку «Алёнка»!

— Ты для меня на всю жизнь останешься Айгулькой – девочкой на новогоднем утреннике в костюме снежинки, в которую я втюрился в возрасте пяти лет!

— Ути-пути, Ромео, давай по делу.

— А по делу, слухай сюда. Короче, Айгуль, у нас в конторе стоит гелендваген шефа. Ну, тот, что брат моего командира из армейки, помнишь?

— Должна помнить? Ну, и?

— Вот тебе и ну! Шеф с семьей в Турции до конца августа. Ключи от гелика давно у меня. Я у шефа, спасибо его брату, на доверии. Я вожу его джип на ТО, заправку, мойку и так далее, в том числе по его личным делам, включая амурные.

— Стоп, вроде ж шеф женат?

— Айгуль, не путай карты! Сколько лет Лениному сыну?

— Точно уже семь.

— Супер! Есть детское кресло на заднем сидении! У шефа два спиногрыза малолетних. Старшему, как и нашему тоже в первый класс в этом году! Уловила?

— Продолжай, Эйнштейн!

—  Я тебе даю джип, КАСКО (моя Юлька впишет тебя в страховку — не дрейфь, бланк подлинный), ты забираешь пацанчика у бабушки в Курске,  везёшь его на море, а в это время Лена залечивает свои болячки и, минуя контакта с предками, как новенькая прилетает самолетом прямиком на пляж. Там её ждёт Айгуль на красивой машине. Разрешаю тебе принять солнечную ванну и через пару дней быть в белокаменной! Поняла, малАя колбаска?

 – Что это я опять малая?

 — Цыц!

Лёха был старше Айгуль на два месяца и не упускал возможности, напомнить ей, кто в их «банде» босс!

— Ты под звуки салюта въезжаешь в город-герой Москву! Андерстенд? Естессно, тебя встречает друг Лёха, президент, премьер и мэр города с караваем! Как тебе такой расклад?

— Всё очень красиво! Надо думать. Для начала – нужна доверенность от Ленки на перевозку мелкого. Но это я решу завтра у нотариуса. Короче, бро, ты офигенный Индиана Джонс!

—  Спасибо, я знаю!

— Лена, ты чудо!

— Что это вдруг, Сергей Александрович?

Она лежала на его груди, и ей нравилось слушать звук его сердца. Ленка поймала себя на мысли, что за свои двадцать шесть лет, она впервые проснулась в одной постели с мужчиной. Несколько встреч с Гошкиным «банком спермы» происходили в Курске на квартире его бабушки пока та жила на даче. Он никогда не выходил вместе с ней из бабушкиной квартиры — а вдруг соседи? Московский вздыхатель Владик – отдельная песня. Боялся себя, своей тени и лишения премии за аморалку. А тут, такой классный дядька, пригласил к себе, доверил ключи от дома, и все такое. Хотя, почему вдруг дядька? Нормальный такой мужчинка. Ну и что, что за сорок? В постели даст фору этому чахлику – Владику!

— Алён, а ты в Париже была?

— Мильонтыщ раз, Серёжа!

— Я серьёзно, любовь моя!

— Серёжа, из заграниц ваша покорная слуга была только с родителями в Турции после окончания школы.

— Загранпаспорт хоть есть?

— Это да. И даже нового образца.

— Уже легче. Сможешь на недельку отпроситься на работе? Визу я беру на себя. Через две недели мне нужно будет в Париж. По делу. Почти по Жванецкому. Едем? Только не отказывай, умоляю!

— Отказаться от Парижа? Сэрж, да вы пижон! Такое раз в жизни бывает! Кстати, Серёж, а у тебя тахикардия — сказала Ленка, подняв голову от Сережиной груди.

-Господи, Алёна, ты можешь хоть на минутку выйти из профессии?! Иди, обниму!

Две недели до отъезда тянулись как два года. Календарь и часы злили Ленку. Она при каждом удобном случае погружалась в виртуальный Париж, разглядывала в телефоне его памятники, улочки и приговаривала про себя – Спокойно, Ипполит, спокойно, это просто сон. За неделю до вылета она написала заявление об отпуске за ранее отработанное время, благо отгулов у работников «скорой» набиралось предостаточно.

День «Х» настал! Ночевала она накануне вылета у Сергея. Такси заказали на 4 утра. Ленка поражалась, как Сергей был собран и спокоен. Она не хотела разделять его спокойствия. Её тянуло пробежаться по потолку, прыгнуть с балкона без парашюта или спеть песню на незнакомом языке. Глаз она так и не сомкнула. Встав с постели, она ещё раз проверила, насколько хорошо она вечером выгладила сорочку Серёжи и смахнула с неё невидимую соринку.

— Сергейсаны-ы-ы-ыч, подъём! On va à Paris! (Мы летим в Париж)

— Бог мой, откуда такие познания, пупсик?

— Не называй меня так!

Ленка присела на край кровати и обняла Серёжу.

– С добрым утром, милый! А по поводу французского, мама же преподаёт его в школе больше двадцати лет, и я в младенчестве учила сразу два языка. Сказки тоже. Мама старалась дать основные разговорные навыки именно до 12 лет. Ты же знаешь, что во время переходного возраста у подростков меняется речевой аппарат. А вот в школе она меня учить не стала и попросила свою коллегу взять наш класс, а она соответственно, взяла параллельный. Так что, поддержать беседу и прочитать меню – тут мне нет равных.

Меньше чем через час они были в Шереметьево. Так как регистрацию они прошли онлайн ещё накануне вечером, у них образовалась масса времени.

— А не перекусить ли нам чего-нибудь, дорогая Елена Юрьевна?

— Подкову слабо?

— Алён, я серьёзно.

— Сам виноват. Я тебе предлагала с утра испечь блинчики.

Бутерброды в кафе стоили как полноценный обед на шесть персон в городском ресторане. Сергея это заботила мало. Он набрал целую тарелку — себе с ветчиной, а Ленке с её любимой красной икрой. Отметить отлёт он предложил шампанским.

— Красиво начинаем утро, Сергейсаныч! Ваше здоровье!

— И вам не хворать, матушка!

Хмель не брал Ленку. Только отметился легким румянцем на щеках. Она всё ещё не верила в это чудо. Каких-то три часа отделяют их от столицы мира. Именно ею казался Париж Ленке. В детстве мама старалась привить ей любовь к Франции, её литературе и искусству. Ленка зачитывалась певцами Парижа — Ремарком и Хемингуэем. Отдельное место в её увлечении занимал французский шансон. Не тот блатняк про «мусоров-фраеров», название которого было нагло присвоено сидельцами, а песни Джо Дассена, Жильбера Беко, Шарля Азнавура и её любимой Эдит Пиаф.

Получив на контроле посадочный талон, Ленка с Сергеем зашли в огромный хобот телескопического трапа.

— Серёж, а мы точно в Париж? Всё ещё не веря спросила Ленка, вцепившись в руку Сергея.

-Bonjour Madame, bonjour Monsieur – промурлыкали стюарды AIR FRANCE.

Гулька ворвалась в Лёшкину квартиру как фурия.

— Ну что мать, доверенность сделала?

— Угу — не отрываясь от телефона, ответила Ленка, — там, на столе в папочке.

— Да это же просто праздник какой-то, мать! Я грю, праздник, прокричала Гулька в закрытое наушником ленкино ухо. Сборы на войну, мне порой нравится больше чем сама битва.

Гулька достала из-под лешкиной кровати свою сумку и стала комплектовать дорожный рюкзак. По очереди на стол легли планшет, диктофон, внешний аккумулятор, телефонные зарядки, два парика, набор цветных линз, солнечные очки в красивых футлярах, лицензия на владение травматическим оружием и сам пистолет (спасибо за них коллегам из пресс-центра УВД), швейцарский нож с кучей полезных примочек, перцовый баллончик, дорожная аптечка, косметичка и прочие чехольчики и коробочки, о назначении которых Ленка (а она уже давно оторвалась от телефона и наблюдала за подругой) даже не догадывалась. 

-Гулён, откуда ЭТО всё у тебя?!

-Спокойно, товарисч, оттуда! Кстати, а вот ещё нужная штука. 

Гулька достала из сумки несколько аккредитаций на ярких шнурках с крупным логотипом ПРЕССА. 

– Как чуяла, что когда-нибудь эти штуки пригодятся!

— Слушай, сеструха, да твоему саквояжу позавидует даже любимец Рабиндраната Тагора и сын Крепыша, он же Остап Ибрагимович!

— Не без того. А теперь к делу. У нас с тобой, мать, всего два дня, с сегодняшним. В выходные выезд из Москвы будет забит дачниками, а посему в ночь на понедельник я выезжаю на твою историческую родину. Думаю, что часам к шести утра я буду там. С тебя — набрать маман и предупредить, что за Джорджем с утра заедет тетя Гуля, которая, ну, совершенно случайно едет в нужном семейству Фадеевых, направлении. А у тебя, болезная ты наша, на следующее утро аэроплан в город-герой Анапу. Алён, только не проспи! Лёху грузить не буду, вызовешь такси.

-Перестань, Гулён, я вообще не лягу!

-А вот это правильно! Кстати, что у нас там с вискарём? Да, мать, а когда тебе швы снимать, справишься сама?

— Алён, я должен отлучиться на день.

— К жене, Серёж?

— Что ты, милая?! Мы с васькиной матерью взрослые люди и всегда предупреждаем друг друга за неделю о появлении.

— А ты покушал? Давай спустимся в кафе, я возьму тебе бутербродов, хочешь?

— Умница моя, я не голоден. Перекушу в дороге. Слушай, вот тебе мой телефон и кредитка. Пин-код «Новый год».

— Прям так и писать – Новый год?

— Любовь моя, конечно же, нет. Все гораздо проще. Всего четыре цифры 3112. Алён, это очень серьёзно – телефон должен быть постоянно при тебе. Это понятно?

— Серёж, почему ты разговариваешь со мной как с дурой? Я не тупая, я просто так выгляжу!

— Алёна! Дитя моё…..

— Ну что, Котов?

— Смотри вот кредитка.

— Сергей, это не опасно?

— Алёна, — повысил голос Котов, — спрячь кредитку!

Котов был зол. Ленка видела это, но по каким-то бабским законам продолжала его злить.

— И что, Серёжа?

— Напоминаю. Во-первых, никогда не оставляй мой телефон в номере! Он должен постоянно находиться с тобой! Хорошо, пупсик?

— Сам ты пупсик!

— Алён, это очень важно. На него будут идти звонки. Не вздумай отвечать! Звук звонка я отключу. Это всего лишь пробивают моё местонахождение. К тебе они не посмеют подойти.

— Кто они, Серёжа?

— Об этом потом. Так вот, Алён, вот кредитка, там где-то тысячи две — две с половиной тысячи евро. Потрать их все. Устрой себе шоппинг. Купи родителям с сынулей подарки. Хорошо? Вдруг, не хватит, завтра разберёмся. Расплачивайся в магазинах и кафе только моей картой. Это важно. Хорошо, любовь моя?

— Котов, только честно, это не опасно?

— Алён. Алёнушка…Елена Юрьевна!!!

— Говори, Серёжа, говори!

— Алён, в опасности  мой друг, брат… как угодно. Мы дружим почти тридцать лет. Вместе росли, учились. Он бросил службу и стал успешным бизнесменом. Очень успешным, замечу. Создал производство, там трудилось почти две тысячи человек. Чувак платил налоги, пополнял казну, создавал рабочие места, строил жильё рабочим и так далее.

— Ну?

— Лапти гну! – вздохнул Сергей. — Потом его бизнес стал привлекателен нехорошим дядям.

— И?

— Дальше всё, как и везде. Предложили продать весь бизнес за тридцать процентов даже не от рыночной, а от балансовой стоимости активов. Хорошо хоть он догадался реальных бенефициаров спрятать на Кипре. Сейчас он во Франции, жена с детьми ещё где-то. Производство практически сдулось, идут сокращения сотрудников, суды с поставщиками по срыву поставок. Хотя все знают, откуда у этих судов растут ноги. Дёрнул же его черт открывать бизнес на юге нашей родины. Сначала ненавязчиво власть просила его трудоустроить на его предприятии своих инфантильных отпрысков, дальше — больше. Когда эти дефективные вникли в кухню его производства, пошли наезды. То налоговая, то силовики. 

— А теперь-то что, Серёж?

— А теперь, Алёна, эти дяди хотят продолжения банкета, а именно состричь с золотого руна последнюю шерсть – отобрать оставшиеся мощности комбината и права на землю. В сентябре у нас что?

— День знаний.

— Браво! Но ещё и выборы в Госдуму. Эти люди хотят, чтобы мой друг спонсировал их избирательную кампанию. Парламентером назначили меня. Отказать им мне было нельзя, но и друга сдавать я не буду. Кроме меня, они ещё будут искать выходы на него. Вот поэтому я и еду к нему, чтобы предупредить, что все эти разговоры о спонсорстве «вода». Им надо его заманить в страну. Теперь ты поняла для чего мне и нам все эти трюки с телефоном. Помнишь, как я при заселении расцеловался на входе с метрдотелем?

— Ага, это такой огромный?

— Да. Его зовут Али, он мой давний приятель ещё с Москвы и многим мне обязан. Завтра после завтрака набери его, номер указан в блокноте отеля на столе. Он прекрасно говорит по-русски. И попроси его вызвать такси, но обязательно во внутренний дворик отеля. Вот тебе ещё наличка, карта у тебя. Катайся по городу, бывай в людных местах, расплачивайся моей картой, одним словом, поддерживай иллюзию моего нахождения в Париже. Я вернусь завтра рано утром. Ждать меня не стоит. Обязательно выспись. Ок? Алёна, ты слышишь меня? У нас завтра Диснейленд!

— Айгулька, ты точно не хочешь, чтобы я сам отвез вас с пацанчиком на море?

— Что ты, братан, ты и так для меня столько сделал!

— Тогда, держи – полис КАСКО, документы на машину и ключи. Веди машину аккуратно. Номера на гелике блатные, гайцы тормозить не должны, но все равно, не провоцируй, я знаю какой-ты шумахер в юбке! Ты же помнишь как на юге полицейские «любят» потрясти на дороге москалей! Да, и ещё, держи!

— Что это Лех?

— Виды города Хабаровска. Это тебе на бензин.

— Лёх, я не возьму!

— Я с тобой, Айгулька, не советуюсь, а требую. Бери, бензин нынче дорог. А, вот ещё, чуть не забыл. Лешка протянул Гульке небольшой кожаный чехол.

— Это что, братан?

-Электрошокер. Мало ли что.

Гулька обняла Лешку за шею и задержала его в объятии чуть больше положенного, чтобы незаметно за его спиной смахнуть в глазу предательскую слезу.

— Ещё, Айгулька. Мы тут с парнями слегка поколдовали в мозгах этого немца. Короче, его gps-модуль на время твоей поездки будет показывать, что гелик все это время типа стоит в боксе нашего сервиса. Вдруг его владелец захочет через приложение в своём телефоне сделать тест-звонок. Как вернёшься, вернём родную прошивку. Пробег мы ему заранее отмотали на 3 тысячи назад. Так что…

-Стой-стой, Лёх – перебила его Гулька. Ты понял, что сейчас сказал? Вы залезли в мозги этому чуду немецкого автопрома, и ты мне – без пяти минут дипломированному журналисту, вот так легко всё это выкладываешь? Лёха, ты в своём уме? Как такое возможно?

— Ты в России, детка! Леха по-киношному в шутку наставил на Гульку указательный палец.

— Я худею, дорогая редакция, пишет нам пятилетняя девочка! Только и осталось ответить Гульке.

— Сеструха, ну… ты это…

— Чего засопел-то, а? – улыбнулась Айгуль

— Береги себя. Вот чего.

— Отставить вздохи, корнет!

Ленка с Котовым прошли от отеля до вокзала Гар-дю-Нор несколько кварталов пешком. Так захотелось ей. Благо, вещи Сергей с собой не брал, не считая узкой поясной сумки для документов, которая была абсолютно не видна под ветровкой.

Чем ближе они подходили к вокзалу, тем «восточнее» становились обитатели улочек. Из открытых дверей магазинов запахло индийскими пряностями и благовониями. Под открытым небом на тротуарах стояли огромные столы с сотнями различных приправ. Через не очень чистые стекла витрин с надписями на санскрите Ленка видела полки индийских магазинов. На стеллажах рядом с отрезами тканей стояли бутылки с напитками, аляповатая бижутерия соседствовала с фейковой одеждой известных парижских домов моды. Шум от торговцев стоял просто жуткий. Хотелось сказать Сергею что-то теплое на прощание, но не было возможности сделать это, не перекричав торговцев.

— Всё, моя дорогая, дальше я сам. Сейчас посажу тебя на такси, так как одну тебя через этот «бомбей» я не отпущу. Держи мой телефон. Вот тебе ещё на всякий случай мой запасной французский номер.

Сергей протянул Ленке листок бумаги.

— Могу с него позвонить – не пугайся. Постараюсь к завтраку успеть. Не скучай. Карета подана.

Сергей открыл перед Ленкой заднюю дверь желтого такси и второпях поцеловал в щеку.

— Не переживай ты так, Алена — сказал Сергей сидящей в машине Ленке, в глазах которой навернулись слёзы.

— Возвращайся в отель и посмотри на ночь мультики. Завтракаем вместе!

Гулька была собрана как никогда. Проверила уже в который раз рюкзак, достала доверенность от Фадеевой Елены Юрьевны на сопровождение несовершеннолетнего Фадеева Георгия Юрьевича сроком действия до 31 декабря. Пересчитала наличку, мысленно послав «чмоки» Алешке за неплохое спонсорство. Вытащила зачем-то магазин из травмата, удостоверившись в том, что обойма полная.  Посмотрела на часы – 22-50. Ленка уже как час сопела рядом на диване. Не буду будить утром подругу, решила Айгуль. Девчонке надо спать и набираться сил.

Просыпалась Гулька всегда как Штирлиц, по внутреннему будильнику.

— Споки-ноки, подруга – тихо пожелала Гулька Ленке, подоткнула под её попу край одеяла и на цыпочках вышла из квартиры, защёлкнув английский замок лёшкиной квартиры. На часах было 4 утра. Гульку слегка лихорадило — давно она не сидела за рулём.

Вернувшись после вокзала в номер отеля, Ленка уснула только около 2-х ночи. Перебрала в телевизоре все музыкальные каналы Франции, сериалы, мультики и шоу. Потом долго ворочалась и думала о Сергее. А вдруг с ним что-то случится с этими его шпионскими играми? Ведь она даже не знает, в каком он сейчас городе. Что делать ей одной в чужой стране? Допустим, электронный билет на самолёт у неё сохранен в телефоне, деньги с Сережиной карты она завтра тратить все не будет. Мало ли что. Самолет в Москву только через три дня. Нет, все с Сергеем будет хорошо. По-другому и быть не может, это же Котов!

 Позавтракав в кафе отеля, она вышла во внутренний двор, где её уже ждало такси, которое ей любезно вызвал Али. Утром ещё в номере она проложила себе маршрут для шопинга. Путь её лежал к Отелю Де Виль, где на улице Риволи согласно всем туристическим справочникам было средоточие всех брендовых магазинов одежды. Она решила больше ходить пешком. Пройдя почти всю Риволи и накупив себе кучу обнов, Ленка поняла, как она устала и зашла в кафе. На входе официант тут же забрал её сумки и пакеты из бутиков и пронёс через весь зал к уютному зелёному дивану с высокой спинкой.

— Мамочки, — подумала Ленка, как же я голодна и под столом незаметно сняла новые туфли!

— Monsieur, soyez gentil! – подозвала она официанта.

Пусть я и покажусь им провинциалкой, но я хочу лукового супа с вином – решила она! Я же всю свою жизнь ждала этого момента, когда я после похода по бутикам, сяду в парижском кафе и закажу луковый суп с красным вином! Пока готовился заказ, Ленка рассматривала стены кафе, на которой висели в рамках портреты его почетных гостей в окружении персонала кафе. Черно-белые фотографии были сделаны, скорее всего в 60-70-годах прошлого века, однако ни одного знакомого лица Ленка на них так и не увидела. Может быть Ив Монтан? Уплетая суп, Ленка дала себе зарок по приезду найти в интернете его рецепт и самой сварить такую вкуснятину. Вот только Гошка не ест лук ни в каком виде. Но мы его как-нибудь замаскируем, тем более сейчас его вкус в супе совсем не чувствовался. Поглощая обед, Ленка уже видела себя в номере, примеряющей перед зеркалом обновы.

Через два часа она была уже в отеле. Таксист, прождавший её четыре часа, отказался брать с неё деньги. Ох, уж этот Али и его брат таксист! Поболтав в холле с Али о пустяках, Ленка вскользь упомянула, что Серж в его другом зависли в клубе, а у неё разболелась голова и она решила посмотреть сериал. Давно она столько не ходила пешком. После пятичасовой прогулки и вкусного обеда Ленку тянуло в сон. Телефон Сергея пару раз в час извещал о входящих звонках и сообщениях.  

Из открытого окна доносились абсолютно незнакомые звуки. Другие, непривычные ей сигналы скорой и полиции. Ленка выключила в номере свет и подошла к окну, чтобы через тонкую штору понаблюдать за незнакомой ей жизнью. Под окном сновали мотороллеры с парижанами в дорогих костюмах, которые добирались домой из офисов. Через дорогу на веранде кафе сидели молодые люди, её ровесники. На спинках их стульев висели рюкзаки, в ногах стояли этюдники и тубусы. Молодёжь не спеша общалась, пила кофе, чей аромат Ленка слышала на своём втором этаже через дорогу, и ела пирожные. Алкоголя на столах не было. Поразительно! — подумала Ленка, как люди могут часами сидеть за стаканом воды или чашечкой кофе на трезвую голову? Какое-то умиротворение царило над столиками. Слышался непринуждённый смех. Ленка слышала и поняла с ходу суть беседы. Две молодые пары никак не могли вспомнить мелодию из старого французского фильма. Потом кто-то догадался воспользоваться интернетом. Песня была найдена, скачана и тут же под дружный смех исполнена компанией. Ленка по-доброму позавидовала этим ребятам из Парижа. Какие они счастливые, что родились здесь.

Поняв, что спокойного сна ей не видать, а выспаться было необходимо, Ленка открыла мини-бар и достала маленькую как игрушка бутылку шампанского. Сделав большой глоток из горлышка, она убавила громкость на телевизоре, поставила на нём таймер на выключение и повернулась на бок. Сон бархатной парижской ночью накрыл Ленку.

На часах было около семи утра, когда Гулька подъехала у дому Фадеевых в Курске. Солнце начало свой рабочий день, а птицы во весь голос делились новостями. Гулька припарковалась в тени под огромной акацией и решила часик вздремнуть. Откинув сиденье, она прикрыла глаза бейсболкой и постаралась заснуть. Сон её не хотел брать, сказывалось возбуждение после пятьсот километров от Москвы. Давно не садилась Айгуль за руль, хотя управляла всем, что двигалось уже с 13 лет. Начинала на родительском «Опеле», который отец привез в пустой фуре из Польши, куда они с лёшкиным батей часто возили удобрения из Волгограда. А уже в 16 лет отец впервые доверил ей руль своей фуры. На летних каникулах родители часто брали их с Лёшкой в рейс, шли колонной в три-четыре фуры, а пару раз по ночам отец доверял Гульке руль своей огромной SCANIA, а сам делал вид, что спит в пассажирском кресле. То, что отец не спит и сквозь щелочки глаз наблюдает за дочерью, Гулька чувствовала и все равно была благодарна ему за доверие.

Долго спать её не пришлось. Через час начали хлопать двери подъездов, малышня, громыхая самокатами, шла в свои садики. Гулька вышла из джипа, налила минералки в ладошку и умылась.

— Алло, Анастасия Игоревна? Доброе утро! Это Айгуль от Алёны. Я за Георгием.

— Ой, Айгуль, а мы с мужем всю ночь не спим, вас ждём! Здравствуйте! Вы уже в Курске?

— Да, я в вашем дворе.

— Сейчас муж вас встретит.

Фадеевы Гульку ждали. Еще на лестничной площадке пахло пирогами.

— Гоша, а поздоровайся с тётей, — подозвал его дед.

— Ой, что вы — что вы! Никаких тёть, просто Гуля, возразила Гулька и протянула Гошке руку.

— Георгий.

— Вот это правильно, чувак! Только Георгий!

— Гуля, а вы с Леночкой, наверное коллеги? – поинтересовалась её мать.

— Ну, практически. Только я больше по душевному здоровью.

— Ой, психиатрия, это же так интересно! – не унималась Ленкина мама.

— Вы и не представляете, насколько, — устало улыбнулась Гулька

После сытного завтрака Гульку предательски тянуло в сон. Это тут же заметила Анастасия Игоревна.

— Гуленька, вам надо доспать ваш сон. Идёмте, я вам уже постелила на лоджии. Там очень тихо. Леночка любит там спать летом. Дед с Гошкой быстренько на рынок, а я вам в дорогу допеку пирожков. Разбужу вас через два часа.

Сил сопротивляться не было, и Гулька согласилась вздремнуть. Но ровно часик!