День склонялся к вечеру. Жара понемногу спадала и подростки выходили на улицу погонять мяч. Спортивная площадка школы заполнялась ребятами начиная с седьмых и более старших классов. Высокие жилистые ребята выполняли трюки на турниках, другие толпились, чтобы посмотреть на исполнение. Частенько парни сбрасывали футболки, оценивая рельефность физических достижений. Команды средних классов играли в футбол, гурьбой бегая за мячом. Один из вратарей подхватил мяч, влетевший в штангу, и размашистым ударом отправил его на другой конец поля. Школьники помчались, как стадо антилоп, сбивая пинками траву. Площадку для игры очерчивала протоптанная меж зарослей земляная тропинка, по ней часто бегали взрослые спортсмены, возможно, чьи-то родители.

Стас сидел на подоконнике и тянул последнюю сигарету. Наблюдая за безмятежным течением жизни внизу, он сам чувствовал себя вполне умиротворенно. Разбитый локоть давно перестал болеть и Дятлов надеялся, что через пару дней кто-нибудь поможет ему сломать гипс. Ждать посещения травмпункта он не собирался, далеко было ехать. Матвей все свое свободное время проводил на полу с приставкой под вентилятором, который громко жужжал на максимальной скорости.

— Ты домой собираешься? — Поинтересовался Стас, глянув на черную копну волос.

— Хочешь меня спровадить? — Матвей не отрывался от экрана и активно перебирал пальцами по боковым кнопкам.

— Не знаю. Вдруг тебя мамка потеряла, потом орать будет.

Цой поднял изнуренное жарой и скукой лицо, вглядываясь в профиль старшего брата.

— Да пофиг как-то. Я бы там вообще не появлялся… все, что я слышу каждый день, это ругань. Твой папаша срывается на каждого, кто подвернется под руку. Он умудрился наорать даже на Вадима, который не в том возрасте, чтобы помнить собственное имя.

— Интересно… отец женится, потом размножается, но ему почему-то абсолютно плевать на своих отпрысков. Первый раз хреновая семья получилась? Попробовал еще одну хреновую семью сделать.

— Думаю, его волнует удовлетворение исключительно базовых потребностей: пожрать, поспать и поорать. Срать он хотел на и тебя, и на Вадима. А я ему, как живая груша для битья.

— Может детскому психологу пожалуешься? — Всерьез предложил Дятлов, обратившись лицом к брату.

— Толку? Моя классуха как-то сказала, что твой отец — замечательный человек, раз решил жениться на женщине с ребенком. Он тогда в школу пришел, чтобы документы подать, мол, глядите-ка, отец года. — Матвей раздражался, говоря об отчиме, но Стас умудрялся поддерживать беседы о нем, несмотря на солидарность в неприязни. Цой понимал, что брат иногда мечется в своем выборе: любить или ненавидеть, но для Матвея все было очевидно. Он вряд ли упомянет хоть одно доброе слово о Дятлове старшем, пока тот ходит по земле.

— Хах, — Стас едва улыбнулся, а затем вновь отвернулся к окну. — В номинации хреновых предков он был разделил пьедестал с отцом Бойко. Тот спился и бросил семью в долгах. Бойко я не жалею, он тупой и бесит… — Стас не стал продолжать, сам не зная, что еще добавить. Никто не заслужил паршивых родителей, и никто их не выбирал. Если это карма из прошлых реинкарнаций, то Дятлов наверняка где-то облажался, много кто облажался.

— А какой отец у Славы? — Матвей понял, что ему было бы интересно увидеть родителей самого опасного старшеклассника их гимназии. Могли ли у этого парня быть милые и заботливые родители? Или же хладнокровие Шварца было вписано в его генетический код.

Дятлов в ответ невесело ухмыльнулся.

— Кажется, папаша нашего босса свалил за сигаретами, но я не припомню, чтобы он об этом хоть раз горевал. Чисто технически, он, вроде как, сирота. Этим летом у него мать умерла.

— Он сейчас живет один? — Цой невольно вытянулся при мысли, что подросток может вот так просто начать распоряжаться своей жизнью. Матвей любил маму, но отчим не раз подводил к мысли побега из дома и свободного падения с крыши. Он был заперт в своей семье, и позавидовал Славе, которому теперь никто не указывал.

— Ага, под опекой у бабки. — Дятлов затушил окурок о железный скат и сбросил его в кофейную банку, стоящую поодаль. — Только ты не болтай никому. Если узнает кто-то из преподов, то придется бабке приехать к внуку на ПМЖ. И тогда Шварц приложит все силы, чтобы найти трепло в своих кругах.

— Он тебя не пугает? — Матвей отложил севшую приставку в сторону и откинулся назад, опершись на вытянутые руки. — Типа… он как будто всегда злой.

— Ну-у, — протянул Стас и замолчал, раздумывая о том, как он относится к своему боссу. — Не скажу, что он мне кто-то вроде лучшего друга, но я ему доверяю. Может по нему и не скажешь, но порывы у него геройские, чем и раздражает. Ему не плевать на будущее, он свои мозги вкладывает в учебу. Его рвению выбраться из наших куширей можно позавидовать.

— Ты его уважаешь, — отметил для себя Цой. Со слов брата стало ясно, что злобная физиономия Славы скрывает и нечто доброе, хотя Матвей затруднялся представить себе благородство человека, который естественным образом вызывал дрожь в теле. — Но… он ведь бьет людей? Это не прикольно.

— Начнем с того, что познакомился ты с ним при максимально дерьмовых обстоятельствах, которые сам устроил. — Дятлов хмыкнул. — Ты нас мог посадить в тюрягу на долгие года. Я удивлен, что Слава не запретил тебе появляться на пороге клуба и пересекаться с ним в школе.

— По-твоему, он был великодушен?

— Твои руки и ноги на месте, глаза целы… так что да, думаю, он был весьма сдержан. Мне самому хотелось что-то с тобой сделать, чтобы ты, балбес, ощутил свой косяк каждой клеточкой. — Стас оттянул волнистые волосы назад. — Ты напугал меня до чертиков. У меня в голове пронесся весь уголовный кодекс.

— Прости.

— Матюх, слова здесь ничего не изменят. Просто не делай глупостей. Нас никто не защитит, если сюда заявится наркоконтроль. — Тяжело вздохнув, Стас уперся взглядом в розовеющий небосвод. В комнате начало темнеть. — И ты… ты ничего им не скажешь. Ты чист, и никто тебя не упрекнет в незнании.

Матвей поднялся с пола, отряхнув сзади джинсы.

— Лучше сдай меня, хотя бы не увижу твоего папашу до совершеннолетия.

Стас усмехнулся, но веселым это ему не казалось. Матвей за решеткой не продержался бы и пары дней, его бы покалечили или обошлись куда хуже. Щуплый, маленький и симпатичный на лицо, он мог вызывать жалость у взрослых, но не у отморозков.

— Не-е-ет, — протянул Дятлов, вернувшись взглядом к брату. — Я хочу посмотреть на физиономию своего бати, когда вместо золотой медали и аттестата мне вручат наручники и предъявят обвинения. Надо слить отца года, чтобы от дерьма не отмылся. Пусть пожинает плоды своего воспитания.

— Как же, — с издевкой отозвался Цой, — он скажет, что это все твоя мать. Не досмотрела. Испортила.

— У-у-у, — Стас остался при своей ухмылке. — Это правда. Надеюсь, судья мне посочувствует, когда увидит, как переругиваются мои родители. Скостит годок.

— Я предпочту разделить с тобой скамейку, чем застать его после этого в гневе. Он меня убьет просто за компанию, чтобы я его святость не посрамил. Козел.

— Матвей, — голос у Дятлова резко стал серьезный. — Даже не вздумай, понял? Лучше таскай мне сухари и сигареты. К тому же, Вадиму с нашим отцом будет туговато. Понадобится моральная поддержка. — Матвей цыкнул в ответ.

— Тебе не плевать на него? — Раздраженно поинтересовался Цой. — Мы все жертвы твоего отца-психопата.

— На-а-вшего отца! — С усмешкой отметил Стас.

— Ненавижу его больше всего на свете. — Матвей поднял с пола рюкзак, застегивая большой карман. — Ладно. Мне пора, а то опять начнут орать, что не делаю уроки и где-то шляюсь.

— Передавай привет Вадиму, — Стас сбросил одну ногу с подоконника.

— Приходи, если хочешь с ним понянчиться, — недовольно ответил Цой. — Поиграешь в любящего брата.

— Не, — отмахнулся Стас, — предпочту через пятнадцать лет научить его курить, пить и ругаться матом.

— Последнему он научится от твоего папаши.

— Ах да, тогда возьмемся за химию, а то с тобой, как с деревом.

В ответ Цой молча поднял средний палец. Стас на подобную искренность не обиделся. Дверь хлопнула и он остался созерцать сгущающийся в лесу за забором вечер. Вдалеке загорались огни многоэтажных домов, засиял и желтый свет фонарей над спортплощадкой. Это была работа охранника, и он редко сгонял подростков со стадиона и турников. Спровоцировать его могли только в том случае, если кто-то притаскивал слабоалкогольное пойло и вопли расхрабрившихся парней начинали разносить по округе.

На подоконнике завибрировал телефон, лежащий в дальнем углу. Стас потянулся вперед, гибкости ему не хватило и пришлось притянуть мобильник ногой. На экране высветилось сообщение от Киры, он вернулся в школу. Иногда Стас сидел допоздна, его не находили за закрытой дверью, и к ночи парень сваливал через черный вход. Пришлось обменять у дворника ключ на несколько сигаретных блоков не самого дешевого курева, но еще ни разу Дятлов не пожалел об этом вложении.

Замок щелкнул, Кира открыл его родным ключом, который однажды получил за красивые глаза.

— Как тебя пропустил дядя Витя? Школа-то закрыта, — поинтересовался Стас, наблюдая одноклассника, переодевшегося из строгого костюма в джинсы и зеленую футболку. Насыщенный цвет мог бы подчеркнуть те самые глаза, но в темноте кабинета ничерта не было видно.

— Нашел ключи технички, сделал дубликат, — Кира закрыл за собой дверь.

Стас не удивился расчетливости Цеева, странно, что тот не начал их продавать.

— А от кабинета дирика есть?

— Хочешь к нему вломится?

Дятлова пожал плечами, такой цели у него не было.

— А за сколько отдал бы?

— Не до конца учебы. Если ты нашкодишь и они сменят замки, пропадет смысл во всей связке. Предпочту сохранить ключи. Так. На всякий случай.

— Логично. — Химик согласился с тем, что смена замков никому не сыграет на руку. — А ты чего приперся-то? Решил принять мое предложение?

— Пришел кое-что прояснить. — Кира занял одно из кресел, оперевшись на подлокотник. Он уперся кулаком в скулу и внимательно посмотрел на одноклассника.

— Ой-йой, что это ты такой серьезный. — Стас слез с подоконника и проследовал на диван. — Не пугай меня.

— Мы с тобой… ненадолго. — Сделав паузу, Цеев будто бы сам не решался это озвучить. — До начала подготовки к экзаменам или до самих экзаменов, но не… не навсегда. Недолгосрочная акция.

— Воу-воу, недолгосрочная акция? У большинства подростков отношения заканчиваются через месяц, а я год с тебя не слезаю, хах. И сейчас…

— Заткнись, — прервал Цеев. — Все это не отношения и не любовь. — Кира смотрел прямо перед собой, но никак не на Стаса, который нарочно завалился вперед, чтобы ему сказали это в лицо.

— Типа, поматросил и бросил? Не, понимаю, ты сразу сказал… тут базару ноль, — Дятлов немного выпрямился, пробежавшись взглядом по комнате. — Но чем я тебе мешаю? Или ты так решил отреагировать на то, что произошло в столовке? Хорошо, извини, больше не буду.

— Я вообще говорю. Плевать на то, что было в столовой. Мне все равно.

— Да как-то не похоже, — пробурчал под нос Стас.

— Ты… тебе нужно думать о будущем, не только об университете, но и… — Цеев тяжело вздохнул, — семья.

— Я не против, если ты будешь называть меня, — Дятлов осекся в своей язвительности, глядя на раздраженного Киру. Ему захотелось вспылить в отместку, раскидать обидные слова направо и налево, но Стас сильно сомневался, что сможет действительно глубоко ранить непробиваемую броню равнодушия и самоконтроля. Больнее всего стало бы ему самому от того, как мало он значит для Киры. Переиграть своего казначея в безразличии он бы не смог. — И что теперь? Таймер поставишь? — Огрызнулся Стас. — Ну и? Когда время выйдет? О, может я тебя избавлю, сев за решетку?

Кира метнул на Дятлова испепеляющий взгляд, но тот держался за пофигизм, как за щит.

— Перестань. Ты утянешь за собой и Славу, и…

— Нет, — громко отрезал Стас, — я не крыса, которая потащит всех на дно. Так что будь любезен, сделай удивленную морду, когда на меня наденут браслеты. 

— Как погляжу, ты приготовился сам себе приговор выносить.

— А что мне остается? Университет и работа в лабе? Ты не думай, что если я шарю за химию, я не представляю себе без нее жизни. Очень даже представляю. Золотая медаль — это не крест, который меня обязывает прислушиваться к заповедям: выучи, не списывай, устройся на работу. Знаешь, если бы чел из будущего сказал, что всю свою жизнь я буду учить идиотов с восьмого по одиннадцатый химии, но у меня будешь ты. Я бы даже согласился на дерьмовую карьеру. Потому что она для меня ничего не значит. — “В отличие от тебя”, — промолчал Стас, надеясь, что до Цеева дойдет. В ответ Кира не подал никаких признаков взаимности, он просто встал и молча направился к выходу. Дятлов мысленно послал его к черту, хотя другая его половина тянулась остановить парня.