— О боже, Сэма! – Женщина тут же подбежала к ней, дабы помочь подняться, но была встречена лишь холодом, что оттолкнул её подальше.

— Не лезь! – Сплёвывая горячую кровь на пол, она со всевозможной ей ненавистью посмотрела на людей, которых уже вряд ли могла назвать родителями. – Отойди от меня.

— Но родная…

— Я сказала пошла вон! – она кинула в старую женщину ведро, крича во весь голос как подбитое животное. – Вы… вы хоть можете себе представить, каково изо дня в день терпеть издёвки в школе?! — голос Сэмы хрипло отдавался в шершавых стенах скрипучего дома, было слышно, как она выдавливает каждое слово. — Серьезная Сэма-серьезная Сэма, — кривляясь дрожащим голосом, она видела, как буквально на глазах бледнеет лицо её матери, — башмаки шьёт – никто замуж не зовёт! – Слёзы злости, которые она более не могла сдерживать лились рекой. – Шить красивую обувь? Увольте! Бедность – вот мой главный враг! И никакие мечты о прекрасном не помогут погасить эту боль! – Уняв сильную дрожь в ногах, она встала и поковыляла к выходу, оставив родителей с глубокой раной в сердце.

Рябь в глазах размыла границы пузатого телевизора, смешав эту старую передачу в единую чёрно-белую кашу, и только тихие щелчки перед ухом позволяли Линде оставаться в бесконтрольном, но с трудом осязаемом ею мирке.

— Алло, земля вызывает Линду. Приём, зайка, приём! – Слегка подвыпившая Куся смотрела на загипнотизированную Линду и щёлкала пальцами перед ухом.