Он медленно продвигался по проходу, попутно заглядывая в эти кабинеты-карманы, но все было пусто. Легкий беспорядок на большинстве столов был единственным намеком на то, что здесь когда-то были люди. Причин, что здесь кто-то притаился, не должно было быть, так как эфирный этаж звукоизолирован, а все телевизоры, висевшие здесь, были выключены. Поэтому Геффет не старался обыскивать каждый уголок. Да и вообще его не сильно беспокоили обычные работники, он жаждал того, кто сидел в отдельном кабинете, в конце. Там, где стеклянные перегородки были закрыты жалюзями, а на двери, крупными черными буквами на желтом фоне было курсивом выведено — «Дирекция».

Геффет знал, что он там, этот грузный мужчина с проседью в идеально-уложенных волосах и с вольяжной походкой. Он видел его машину внизу – огромный черный родстер, украшенный огненными всполохами на передних крыльях. А также водителя, мирно дремавшего, на разложенном переднем сидении.

Геффет толкнул дверь, уже предвкушая слезы раскаянья, мольбы о пощаде, ну или хотя бы просто ужас в глазах, но вместо этого он услышал фразу, брошенную совершенно будничным тоном:

— Чем обязан?

Взгляд человека, сидевшего в кресле, был безразличен и совершенно спокоен. Он не мог не заметить белую рубашку, точнее то, что когда-то ей было, так как сейчас ее оригинальный цвет можно было рассмотреть, пожалуй, только на воротнике, причем со стороны затылка. Все остальное же было настолько обильно окрашено кровью, что эта характеристика могла бы лечь в основу сложного и непримиримого диспута колористов. Да и огромный нож явно намекал на недвусмысленность намерений.