Плотоядно улыбаясь, один из охранников услужливо распахнул передо мной створку, да ещё и подмигнул напоследок. Идиот.  

Ну а что потом? Потом, чужая дочка оказалась новоиспечённой вдове не нужна. Нет, для виду она ещё подержала меня в статусе наследницы чуть более годика. Это были месяцы безвылазного сидения в комнате и борьбы с новыми «сестрёнками» такими же наглыми и бесцеремонными, как и их мамаша.  

Бросив ключи пареньку в красной ливрее и дурацкой шапочке, я с нетерпением постукивала бордовой сумочкой, стоящей, кстати, как моё жалование за целый год, по бедру, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям. Вроде всё неплохо. Тошнота почти прошла, в глазах уже не двоится.  

Терпение мачехи закончилась после того как я хорошенько наподдавала одной из её гарпий. Папочке было бы за меня стыдно, но они сами виноваты. Именно тогда меня в первый раз избили – сильно, не торопясь, получая от этого удовольствие. А когда синяки прошли, я сменила свою уютную комнатку на палату в психушке. Первые пару-тройку месяцев вообще не помню, так как меня насильно пичкали лекарствами, не обращая внимания на слёзы и мольбы. А вот потом …  

Шикарный полуспортивный автомобиль, скрипнув шинами по гравию, замер возле меня. Парнишка, выскользнув из машины, распахнул передо мной дверцу склонив почтительно голову. О боже, какие здесь всё вежливые, аж тошнит.  

Словно корова, расставив ноги и выпятив зад, в этом узком, неудобном платье, сесть в автомобиль по-другому было невозможно, я плюхнулась на водительское сидение. Отбросив в сторону сумочку, от чего она обиженно брякнула, хлопнула дверью, чуть не прижав пальцы услужливому парнишке, и вдавив педаль газа в пол, обдала его тучей гравия.