2

     Наступила зима. Гедеон не знал, какая она, как выглядит снег. Отец говорил, что снег белый, как вата. За стеной завывал ветер. Отец сказал, что это именно Ветер. Наверняка мистер Ветер такой же злой, как и Бог, обрекающих людей на страдания. Гедеон накрыл клетку, в которой сидел Бенедикт, пледом. Ветер не достанет его. Мальчик пытался поговорить с Ветром. Если Ветер услышит его, возможно он перестанет быть таким злым и не будет завывать. Мальчик уснул на полу около стены. А утром было тихо. Наверное, это Ветер услышал его и стал добрым. Возможно, если как следует поговорить с Богом, он тоже станет добрым и перестанет издеваться над людьми? Но в отличие от Ветра и Дождя, Бога Гедеон нигде не слышал, поэтому и заговорить с ним не решался.
     Так у Гедеона появились новые друзья — Ветер и Дождь. Мальчик никогда не видел их, но разговаривал с ними, и верил, что они ему отвечали.
     Было холодно. Гедеон укутался в одеяло. Он представлял, сколько друзей смог бы найти, если бы выбрался из этой комнаты. Как весело было бы, сколько новых игр можно было бы придумать!
     Отец сказал, что Солнце похоже на лампу, висящую в комнате. Значит, Солнце — это желтая груша? Познавание мира проходило у Гедеона на абстрактном уровне. Он представлял все по-своему, не имея возможности видеть, чувствовать, осязать. Мальчик находился в комнатушке-тюрьме вместе с маленьким хомячком, который тоже сидел в своей тюрьме.
     — Прекрасен покажется тебе мир на вид, — говорил отец, — но картина эта обманчива. Это как огромное, сочное на вид яблоко, которое оказывается с червем, когда надкусишь его.
     — Эх, мне бы посмотреть! — вздохнул Гедеон.
     Один раз Гедеону приснился сон. Что-то огромное, голубое, шумящее. Будто очень много воды. От этого становилось так спокойно, так хорошо, даже замирало сердце. Отец сказал, что скорее всего он видел во сне море.
     Море! Какое оно было чудесное! Какое замечательное! Как великолепно было бы коснуться его!..
     Всю зиму просидел Гедеон, рисуя на листочках бумаги своих воображаемых друзей, которым давал имена.
     Как-то отец вошел в комнату и сообщил, что наступила Весна, а за окном звенит Капель. Да, конечно же Гедеон слышал! Теперь у него появится еще один новый друг — его зовут Капель. Он добрый. Гедеон будет разговаривать с ним.
     Мальчику казалось, что Капель громко смеется и зовет его поиграть с ним. Гедеон вцепился ногтями в стену, а Бенедикт пытался в очередной раз перегрызть стальные прутья своей решетки.
     — Отец не пускает меня, — сказал мальчик. И внезапно ему стало обидно до слез. Там, за стеной, столько друзей — Дождь, Ветер, Капель, все играют и радуются жизни. А он один грустит в своей клетке, как маленький хомячок. Гедеон, разозлившись, ударил кулачком в стенку. Он во чтобы то ни стало захотел выбраться на улицу и увидеть своих друзей. Ненависть обуяла мальчика к отцу, который запирал его, словно хомячка в клетке. Бог злой, но и отец ничем не лучше Бога!
     — Мы выберемся отсюда, Бенедикт, — сказал мальчик. — Я тебе обещаю. Мы будем веселиться вместе с нашими друзьями.
     Когда отец вошел в комнату, лицо мальчика уже не казалось лицом безропотного любознательного слушателя, пытающегося узнать о мире хоть какую-нибудь мелочь, чтобы сложить в своей голове мозаику. Лицо Гедеона было обозленной мордочкой хомячка, грызущего прутья своей решетки достаточно долго.
     — Я хочу выйти отсюда, меня ждут мои друзья! — сказал мальчик.
     Лицо отца стало жестким:
     — Ты никогда не выйдешь отсюда! — твердо сказал он. — Я объяснял тебе почему.
     Лицо Гедеона стало еще более ненавидящим.
     — Нет, я выйду отсюда. Потому, что я так хочу! И Бенедикт так хочет! Нас ждут наши друзья, с которыми мы будем играть! А ты злой и противный, как Бог!
     С этими словами, Гедеон взял старинный подсвечник со стола и с размаху ударил отца по голове. Мальчик даже не взглянул в сторону своего тюремщика, ему стало наплевать. Отец был непреодолимым препятствием, которое он наконец-то преодолел! С бьющимся сердцем Гедеон глянул на распахнутую дверь.
     — Идем, Бенедикт! — мальчик схватил клетку и выбежал из комнаты. Он открыл дверь в другой, неизведанный, сказочный мир. Сердце так отчаянно билось, что ему начало казаться, что он вот-вот умрет.
     Невероятный волшебный свет озарил его, и мальчик зажмурился, чтобы не ослепнуть. На губах замер возглас восхищения. Он попал в сказку! Вот ты каков, мир…
     Гедеон поднял свое лицо к небу — тут же упал на землю и зажмурился.
     — Солнце… — проговорил он. И оно вовсе не было квадратным! Гедеон испугался, что Солнце забрало у него способность видеть. Но через некоторое время это состояние прошло. Гедеон привык к чудесному, поразительному свету и, как слепой, который обрел зрение, озирался вокруг, вдыхая полной грудью свежий воздух. Лежали клочки белой ваты. Гедеон дотронулся до них — холод.
     — Снег… — проговорил он.
     Из-под снега пробивалась длинная зеленая трава, которую колыхал ветер.
     С воодушевленным благоговением дотронулся Гедеон до земли и травы. На губах блуждала улыбка восхищения — он попал в сказку.
     — Ветер, Дождь, Капель, где вы, я пришел! — закричал мальчик. И звонкое эхо растрезвонило его голос. Ветер трепал длинные волосы мальчика. Впереди был бескрайний горизонт, чистое, голубое небо, а в нем мелькали черные точки, которым он еще не знал названия.
     — Мы свободны, Бенедикт! — сказал Гедеон. — Это наш мир, и никто не отнимет его у нас, никто не посадит под замок, заперев дверь! — с этими словами Гедеон открыл клетку и зверек выскочил на свободу, зарывшись в свежую зеленую траву.
     Обернувшись назад, мальчик вспомнил об отце. Он заскочил в дом и услышал стон пришедшего в сознание. Схватив замок, Гедеон запер дверь, проговорив:
     — Ты никогда не выйдешь отсюда. Мир губит людей. Теперь эта комната — твой мир.
     Сказал и засмеялся. Он швырнул ключ куда-то в траву и пошел вперед, не оборачиваясь, не возвращаясь к выстраданному в комнате. Только вперед, за горизонт! Навстречу свежему ветру, солнцу, небу, зеленой весне!
     И никто больше не посадит под замок. Никто не сможет больше решить за тебя.
     Гедеон бежал в свою сказку. Восхищенно смеялся. Его волосами играл Ветер.