От неба почти ничего не осталось, усыпанное светлячками, оно горело белым светом. Наши взгляды разлетелись в разные стороны и уже не встречались. А мы всё ещё сидели и говорили. Но этот разговор был бессилен перед смотрящим за нами небом.

             – Разожмите руки, – говорило небо, тепла от них нет.

             А мы не слышали и держались. Тряслись от холода и клялись в том, чего между нами не было. Чего-то боялись.

           Обещали друг другу завтра. Обещали вечность. Разве можно, обезопасить себя от одиночества? Получить гарантию на счастье?

  Однажды он спросил меня: заверены ли наши чувства  у нотариуса? Какими мерзкими  категориями он мыслит. Я лишь насмешливо сказала:

 –Это должен был сделать ты.

            Осеклась. Его мрачный вид говорил многословно, почти кричал. Тишина. В руках его роза. Жёлтая. Протягивает — беру. Разлука.

 Вцепилась в его плечи, но он отбросил меня. Не желая моего тепла. Терять было нечего, и я швырнула в него слово.

Слово «люблю» зацепилось за пуговицу его раскрытого пальто, и отлетело под чёрный пол. Теперь оно останется там, пока он не захочет сделать ремонт, а он не сможет.

Время сметёт дом. Пол. Это место станет другим. Обретёт суть, но сначала погибнет, думая, что это точка во Вселенной и возврата не будет.

Мир совершенен, ведь мы живём в музее. Поэтому волшебство  забудется.

Скорее всего, пуговицу найдут и спрячут под стекло, и никому в голову не придёт, что она значила. И на неё с витрины будут смотреть, не понимая, что к чему. И только прошлое утаит о минуте расставания. И трава зашелестит моим забытым голосом «спасибо».