Мы легли в постель, которую Ив долго осматривал.
— Постель из живых цветов куда лучше и проще!
— Ты подумай, — сказал я, положив ладонь ему на руку. — Лучше тебе вернуться, пока не поздно. В этом мире нет ничего хорошего. Он полон боли, зла и разочарования. Тебе не понравится он.
— И все же я хочу изучить его и попытаться понять. Хочу, чтобы ты помог мне ответить на мои вопросы. Чтобы я смог приспособиться жить здесь…
— Послушай, не…
— Я так хочу, — спокойно перебил он меня.
Мы задремали.
Здесь не получалось отправлять друг другу красивые сновидения. Мы просто забылись сном. Без цветных иллюзий.

Я проснулся, когда солнечный луч падал на постель, освещая лицо Ив. Я смотрел на его совершенные черты, на его любопытные глаза.
— Доброе утро, Дан, — сказал Ив.
— Доброе…
— Что обычно люди делают по утрам в этом мире? — спросил он.
— Обычно чистят зубы…
Ив рассмеялся.
— У них пачкаются зубы?!
— Они едят пищу, пережевывая ее зубами. Растения и животных.
— Да, я помню, ты говорил об этом. Животные здесь едят друг друга, а люди едят животных. Мне еще тогда это показалось ненормальным…
— А еще они ходят в туалет…
— Как это?
— Они едят пищу и организм перерабатывает ее в своеобразные отходы, для которых есть специальное место…
— А мы вообще не едим, нечего нам и перерабатывать.
— А потом люди ходят в ванную.
— А это что?
— Идем, — я повел его в ванную и включил душ.
Я разделся и пригласил Ив сделать то же самое.
— Вода? — он посмотрел на капли. — А почему она бежит не из речки, или моря, а отсюда?
— Так нужно. Человек должен поддерживать чистоту тела. Кто в центре большого города побежит искать речку?
Ив взял шампунь, мыло и стал нюхать, рассматривать.
— Они неживые?
— Нет, они сделаны человеком, — ответил я, показав их применение.
Мы вышли из ванной.
— Потом человек завтракает — принимает пищу.
Но нам это не грозит. А пить нектар цветов, которые растут там, где все загазованно, думаю, удовольствия никакого не принесет… А потом человек едет на работу.
— И что он там делает?
— Зарабатывает деньги на свое существование. В этом мире все построено на деньгах — бумажках, которые выдают человеку за его работу. На эти бумажки он может купить все, что захочет — пищу, одежду, другие вещи, без которых не может обходиться.
— Но это же полный бред! — возмутился Ив. — Это больше похоже на игру… А кем нужно работать, чтобы тебе дали эти бумажки?
— Кем угодно. Рабочим, учителем, врачом.
— Врач, кто это?
— Тот, кто чинит механизм человека, чтобы механизм этот не сломался.
Я уловил мысль, что Ив хочет осмотреть город.
— Пойдем, — сказал я, — но далеко от меня не отходи.
Ив смотрел на дома, машины и бегущих людей, как на безумную игру.
— Здесь не занимаются искусствами? Хоть кто-нибудь умеет рисовать, петь?
— Умеют, — ответил я.
Ив облегченно вздохнул.
— Я хочу послушать.
Мы завернули к оперному зданию. Силой мысли я достал нужную сумму на билеты. Ив осматривал здание. С интересом. Мы сели на свои места. Ив внимательно слушал колоратурное сопрано дамы, поющей на сцене.
— Я бы спел по-другому… — не выдержал он.
Я ещё не успел и слова сказать, а он уже переместился на сцену и запел без микрофона. Он пел ту же песню, которую пела певица, но таким волшебным голосом, изобилующим всевозможными тональностями, что зал замер, будто под гипнозом. Мое тщеславие было удовлетворено. Так могло петь лишь мое творение! И это был шедевр, хотя еще и незавершенный.
Мы покинули околдованный зал.
— На нашей земле люди более совершенны, у них больше возможностей, чем у здешних…
— И все благодаря тебе! — сказал Ив.
Я вспомнил, что он знает.
— Спасибо, что ты создал такой прекрасный, добрый и совершенный мир! — сказал он.
Это было для меня наивысшей похвалой. Значит я не зря мучился на этом свете… Я оставил за собой целый мир, который охраняет непреодолимая стена мудрой мысли его обитателей, она не даст злу проникнуть внутрь.