Правили в салоне два администратора – Маришка и Наташка, обеим лет по 40. Маришка – веселая трещотка, была счастливой супругой при муже – ГИБДДшнике. Работала Маришка от скуки. Мешали ей развлекаться только клиенты-купонщики, так бы она целыми днями делала модные укладки, прерываясь только на то, чтобы полакомиться селёдкой под шубой. 

«Диван для гостей, диван для гостей..» – жаловалась владычица книги записей: «СОВСЕМ ОХРЕНЕЛИ!»

 Наташка раньше работала хореографом. Это по ее словам. А по слухам – стриптизеркой. Апатично взирающая на вечный кавардак, хореограф-стриптизерка страшно оживлялась при виде любой особи, напоминающей мужскую. 

Под обстрел ее харизмы однажды чуть не попала дама, выглядящая как сестра-близнец солистки группы «Ночные снайперы». Подслеповата была Наташка, хоть и молодилась. Особую пикантность в ее образ привносил акцент, выдающий иностранку. 

Администратор мэкала – гэкала, а общаясь по телефону переходила на визг: «Але! Але! Повисите минуточку! Мастер по вызову сегодня! По вызову, говорю же!». Я знала, что до работы в салоне торговала косорылыми зайцами в переходе метро. Они кого угодно до визга доведут. На такое уродство даже купонщики бы не покусились! Хотя… 

Несмотря на то, что в салоне не оказывали интим-услуги, работал настоящий Казанова Владимир –массажист с повышенной сексуальной активностью. Такой типичный дядька – строитель, загорелый и развесёлый. Его коронное выражение: «Уххх, бразильская попка!» – могло означать все, что угодно. 

 Переходим в святая святых – парикмахерский зал, откуда нам машут Лена и Николай. Лена – грымза в возрасте хорошо за 50. Хотя, в ее случае, плохо. Все плохо. Каре Елены было так тщательно уложено, что хотелось дать подзатыльник. Если честно, не только из-за каре. Да и вообще насрать на ее причёску, сука – она и есть сука. Клиентки выходили от Лены копиями ее самой. 

Мы с Маришкой подозревали, что в парикмахерском зале есть тайный ход в личную лабораторию для клонирования нашей грымзы с ножницами. 

 Николай – маменькин сынок с всклокоченной башкой и выражением лица описавшегося пуделька. Клиентов он боялся. Не знаю, может он работал в Биглионе в прошлой жизни, но клиентки ему доставались тяжелые – с ожирением 3-ей степени и громогласные. 

Мастера маникюра по непонятным причинам вечно менялись. Хотя, почему по непонятным? Они дрались с клиентами. Это были кавказские угрюмые девочки, которых не интересовало ничего, кроме вопроса «Кому сколько платят?». 

 Завершают этот нестройный ряд косметологи: моя сменщица Инна и, собственно, я.