— Мы начали с футболки, да? — тихо спросил Миньярд, не поднимая глаз. Нил послушно вернул руки на серую ткань, оголил живот на треть. Эндрю смотрел на обнаженную полоску кожи целую вечность. Нил не мог сказать точно, что видел в янтарных глазах — желание, ненависть, издёвку или пустоту. Миньярд просто смотрел на его кожу, сильно прикусив губу и впиваясь пальцами в столешницу. Руки Нила дрогнули, поднимая футболку чуть выше. Эндрю резко отвернулся, зажмуриваясь, и глухо чертыхаясь.

— Эндрю? — позвал его Джостен. Миньярд задал вопрос, но слова утонули в его низком, хриплом голосе. — Что?

— Да или нет, Джостен? — громче повторил он.

— С тобой — всегда «да».

Миньярд повернулся. Горячие ладони накрыли прохладные руки Нила и помогли стянуть футболку. Джостен качнулся вперёд, выбираясь из майки, и его обнаженная, изрезанная царапинами и кратерами пулевых ранений грудь на мгновение прижалась к груди Эндрю. Обоим обожгло кожу, — они отпрянули, а в сердце и легкие ударили болезненные разряды, кожа загудела и заискрилась от закипающего под ней электричества. Дыхание сбилось; мальчишки тяжело задышали, восстанавливая его. Они испуганно смотрели друг другу в глаза. Янтарь и арктический лёд.

— Тебя совсем нельзя трогать? — обреченным шепотом спросил Нил.

— Совсем. — надтреснутым голосом отозвался Эндрю.

— Даже здесь? — робко спросил Джостен, легонько погладив тыльную сторону левой кисти Миньярда подушечками пальцев. Эндрю дрогнул; на коже появились мурашки.