— Ладно – она ему ответила – Только больше не дари таких мне вещей, ладно, Виктор?
— Ладно — он ей произнес, беря с полки в их личном теперь семейном в бункере боксе бутылку водки. Он распечатал ее и засадил целый граненый стакан.
— Мне еще к полковнику на ковер идти сегодня – произнес он, глядя на критические и не очень довольные взгляды Тамары – Это для спокойствия души и уверенности в себе. Опять стоять рядом с этими тварями, которые меня к стенке чуть не определили как дезертира.
— Тебе все же надо прекратить заливать — произнесла Тамара – Не на пользу это нашей семейной жизни. А если ребенок будет, что тогда? С генами пьяницы? А начальство. Тебя Остапенко не дрючит за пьянки?
— Дрючит — произнес Виктор.
— Ну вот – произнесла ему Тамара – А ты пьешь.
— Другие так не прикладываться к бутылке как ты, Виктор – произнесла снова ему Тамара — Это не повод.
— Я потерял всех лучших из своих подготовленных бойцов. Совсем еще мальчишек — произнес он ей – Я потерял Алексея. Он мне был почти как родной здесь сын. И побывал в плену у этих машин. Я заслужил недоверие с презрением своих боевых тут в бункере товарищей.
— И все же это не выход — произнесла ему Кудрявцева Тамара.
— Я же сказал, завяжу, Тамара — произнес ей Виктор и мигнул правым глазом – Мне на ковер к Остапенко – произнес он ей – И мне нелегко.