Девушка хмыкнула и отступила, а Михаил достал из-под накидки телефон:
           – Да… может, через неделю? Просто массаж маме очень нужен… я постараюсь не тянуть с оплатой… ну, выслушайте….
    
           Разговор был окончен. Девушки переглядывались и хихикали. Та, у которой не было клиента и чувства такта, спросила:
           – Вы, поди, с мамой живете?

            Мужчина стиснул кулаки под накидкой.
            – Что делать, ситуация, – произнес он внешне спокойно.

            Парикмахер, что стригла Михаила, менее охотно продолжила своё занятие.
            – Я считаю, – заявила она, выпятив губки, – что мужик к тридцатнику должен купить квартиру, побывать в разных странах и, конечно, ездить на дорогой машине.

            Её напарница интенсивно кивала головой с горящими желанием и мечтами глазами. Михаил ничего не видел перед собой и только проговорил:
            – Каждому своё.

           А за окнами гуляла теплая осень. Березки в желтых платьишках кружили вальс с мохнатыми елями, одетыми в наряды из темно-зеленого бархата. Всё циклично в Природе, всё имеет начало и конец; рождение, молодость, зрелость, закат и … печально, но неизбежно в наших широтах – холода, сильные холода.

          Разговор в парикмахерской слышала молодая женщина, которая записалась на стрижку, и ждала очереди. Она была высокой, в теле дамой, приятной внешности с мягкими чертами лица и сочувственным взглядом. По её виду легко можно было понять, что шуточки и уколы мастеров-насмешниц вызывали в её душе негодование, так как женщина неодобрительно поглядывала в Мужской зал. Но Михаил переносил издёвки ветреных девиц со стоическим самообладанием.
          – Вот и всё, – сказала парикмахер клиенту. – Двести пятьдесят в кассу.