«Аутизм» — таким красивым показалось это слово. Оно плавной волной прокатилось и вызвало легкое покалывание в кончиках пальцев. В тот день мама первый раз сильно плакала, долго разговаривала с белым человеком и ее голос иногда становился громким и резким, таким, что появлялась боль, где-то внутри головы. А потом домой пришла полная женщина с желтыми бусами и ругала папу, говорила, что всегда была против, чтобы он женился на этой дряни. А папа почему-то называл ее мамой. Почему? Ведь мама же не она. Все громко разговаривали, Идочку никто не замечал. Наверное, потому что она была маленькой, а все большими. И маленькая девочка решила подпрыгнуть. Получилось невысоко. Надо постараться еще выше. И она подпрыгивала, стараясь вытянуть при этом шею.

— Что это за идиотизм?! – кричала женщина в желтых бусах. От ее голоса сильно заболело в голове. – Как, ты, мой сын, можешь жить в этом дурдоме?!

Пришлось закрыть уши ладошками. Так было легче. И постараться подпрыгнуть повыше. Мама плакала, закрыв рот обеими руками. Солнце, что светило в окно, делало ее слезы переливающимися, как стрекозиные крылышки. Папа взял со стола бутылку с блестящей пробкой и ушел. Женщина в желтых бусах закричала на маму, что она испортила жизнь ее сыну. А мама взяла Идочку на руки, крепко прижала к себе и унесла в ее комнату на втором этаже. Потом долго качала как маленькую.

Папа перестал играть с дочерью. Теперь, когда он громко разговаривал, у нее все дрожало внутри. Казалось, что руки становятся совсем слабыми, даже карандаш не хотел рисовать кружочки. Не получалось встать и убежать. Оставалось только сидеть, слушать и ждать, когда эта дрожь успокоится.