Я не стал записываться ни в какую религиозную общину, так как периодически сам прихожу в неурочный час в церковь Святого Игнатия, тянет излить душу Деве Марии без свидетелей. У меня такой старческий синдром и Иисус на это смотрит спокойно и его Отец не возражает. Я даже в Иерусалим летал, чтобы посетить место ее упокоения и стих написал:
Свеча и полумрак, она как воск бела.
Под куполом мерцание тени, кем-то позабытой.
Пришел к тебе я сквозь века.
Ведь ты ждала и дверь оставила открытой.
Я твой сын из далекого поколения
И принес тебе несколько роз
Так мечтал тебя встретить Мария,
Но чуть-чуть опоздал из-за грёз.
Для меня ты лишь сном объятая
И нисколечко не умершая.
На коленях стою и целую
Стоны в горле своём сдерживая.
Мария предмет моего религиозного поклонения. Я ей все рассказал, как на духу. Там был служитель, он стоял и присматривался, не станет ли мне плохо и не свалюсь ли у могилы святой, потом скорая, пресса и хлопот с дядькой будет полон рот. А когда я окончил покаяние, он подошел и спросил, почему я так долго молчал, хорошо ли себя чувствую, может транспорт вызвать. Я его заверил, что никаких проблем со здоровьем у меня нет, разве только голова дурная. Улыбнулся, похлопал по плечу и вышел на улицу.
Я действительно с ней молча общался, она отвечала, а я стоял на коленях и иногда пожимал плечами, иногда кивал головой в знак согласия. Потом устали оба и я с ней попрощался, как с живой. Разумеется мы говорили не на русском языке и не на иврите. Это язык ощущений, вы сами такое чувствовали не раз. Чувство признательности или желание возразить, чувство гнева или любви. Ведь знакомо это практически всем, но мало кто уделяет этому внимание. Меня такому молчанию этому научил в Нью Йорке лама Танг. Мир праху хорошего человека. Я его часто вспоминаю и даже ментально вижу, надеюсь, что он станет буддой. У буддистов много своих заморочек, которые мне не понятны. Но они все хорошие люди, именно хорошие, а не добрые. Доброта и жертвенность это ближе к идее православия, которое мне не осилить. Я могу представить образ умершего и живого человека, а его душу не могу. И эти образы во мне живут, поэтому я и не скучаю. Что и говорить, у каждого свои тараканы в голове, они защитный механизм в современном обществе, а не сверхспособности.
