Но обручиться, все-таки, пришлось. На этом настояла Вероника. Ребенок должен расти в полной семье, а не там, где родители непонятно кто друг другу. Гуляли, но тихо, так как денег не было. Думаю, они даже влезли в кредит, чтобы оплатить свадьбу.

Постоянный плач ребенка не только мне выводил из себя. В три часа ночи, я слышал, как тихо работает телевизор и как Борис, сонный, пытается успокоить своего ребенка. Он убаюкивал его, занимался им, души в нем не чаял, давал жене спокойно отдохнуть. Это все продолжалось три месяца, пока Борис не нашел работу. С того времени, он неделями не появлялся дома, я не слышал его, не слышал работающий на полную громкость телевизор. Отсюда делаю вывод, что работал он дальнобойщиком. Им неплохо платят, но ребенок рос без него. Когда он приезжал, он пил. Тяжелая жизнь, все-таки, у них. Веронику это бесило.

— Ты приезжаешь раз в две недели, и нет, чтобы уделить время мне и ребенку, сводить нас куда-нибудь. Ты просто пьешь.

— Но я ужасно устаю…

— Я тоже тут устаю. Мне сложно, понимаешь, мне очень сложно… Одной тянуть все это, — она заплакала.

Иногда я выходил из дома и видел знакомую фигуру с коляской на площадке. Была зима, она ходила вся укутанная в дешевую шубу, но с хорошей коляской. Я проходил мимо, иногда здоровался, на что получал в ответ улыбку. Мне было ее жалко, хотя это не то слово, жалко может быть только собак или кошек, другими словами — я ей сочувствовал. Я по природе своей очень эмпатичный человек.