Раздеваться не стали. В чем были, зашли в реку, перешли, держась друг за друга — глубины там всего по грудь, а вот течение приличное,  сносит.

Ширины у речки Лжа — десять метров в дождливую погоду, но одно дело нейтральная речка, и совсем другое — латвийский берег. Даже воздух там был какой-то чужой. Не наш воздух.

Мы двинулись через кусты, чувствуя себя диверсантами в тылу врага, и даже почти дошли до края зарослей.

— Стой, — сказал откуда-то сбоку спокойный голос с акцентом. — Стрелять буду.

Ни один диверсант ни в одном известном мне фильме не обнаруживал себя так быстро, как мы. И не бегал так стремительно в резиновых сапогах через кусты. И уж тем более не прыгал с берега сразу на середину речки.

Мы уже выбрались из воды, когда одинокий латышский пограничник только выбежал на прибрежный песок. Из огнестрельного оружия у него с собой была только рация.

— Стрелять он будет, ёптвоюмать!!! По пацанам! — орал на пограничника дед, пока мы наскоро выжимали на себе шмотки.

План по международной контрабанде сенбернаров с треском провалился.

На полпути обратно в деревню нас уже встречали свои — четверо  знакомых погранцов с овчаркой подождали, пока мы подойдём поближе, весело поздоровались и повели на заставу. Там уже стояли на ушах: весть о злостных нарушителях государственной границы разнеслась по всему Северо-Западному пограничному округу.

75-летний атаман и его разбойничья шайка!