Бурное течение несло обмякшее тело молодого мужчины. Смертельный каньон словно решил проучить иностранца за дерзость на чужой территории. Этот поединок Рамилю явно не по силам. Мутная вода погрузила его в свое темное царство и несла навстречу неизвестному. В замыслах дочери Посейдона не было злого умысла умертвить своего пленника, больше проучить. Река вращала беззащитного человека, словно смерч крутит свою жертву в воронке, она демонстрировала свою мощь и силу и будто вымывала из бедолаги всю его ярость и самонадеянность. Его пассивное путешествие, казалось, длилось вечность, однако ближе к рассвету тело Рамиля прибило к берегу. Оно было погружено в воду наполовину, верхняя часть туловища находилась на суше в грязи, ноги болтались в воде. На мгновенье он будто пришел в себя. В эти секунды Рамилю словно пришло видение — калейдоскоп из прошлого, настоящего и будущего крутился перед ним причудливой мозайкой, круговорот добродетелей и пороков, любви и ненависти, гнева и радости, гордыни и покорности, правды и лжи, света и тьмы. Подсознание ловило дуальность мира и казалось, знало все ответы, которые искал их хозяин, но умышленно утаивало истину. Вспышка откровения исчезла в секунды, как и появилась, её поглотил предрассветный мрак, самый темный в круговороте ночи. Вместе со ярким облаком затих и Рамиль. 

 — Это конец, — устало произнес его изможденный ум. И всё померкло.