— Пусти! — Ома стал вырываться, уже находясь в слезах и дрожи. Сильный удар по второй щеке остановил сию защиту младшего, на щеке остался кроваво-красный отпечаток руки.

— Молчи, тварь ебанная, кто научил тебя так разговаривать?! — с гневом синеволосый схватил омежку за волосы, тот закричал от боли и попытался вырваться, но Сайхара крепко вцепился в клочь волос и приблизил его лицо к своему — Ты, грязная сука, никуда не пойдешь! Я оттрахаю тебя, как последнюю шлюху — с этими словами тот отпустил Ому, брося его голову на кровать, а сам стал расстегивать свои джинсы.

— Н-не делайте этого, п-п-прошу вас…! — молил Кокичи, поочередно плача и крича от боли, начиная отползать как можно дальше.

Полностью обнажив себя, Сайхара схватил малого за голени и рывком стащил к себе, содрав с него новенькие штаны в клочья.

— прошу, н-не надо!.. Н-не над-до! — Ома пытается вырваться, но синеволосый вновь ударил его по лицу и прижал руки уже красного от слез малышка к верху кровати.

— здесь я буду говорить, что надо, а что не надо, а ты молчи, гнида! — он снова, снова ударил бедного мальчишку, оставив его полностью оголенным. — мм, ха-ха-ха, прекрасное изуродованные тело — старший улыбнулся со зловещим смехом и вцепился в хрупкое тельце омежки зубами, буквально вырывая плоть до крови.

Невыносимо резанный крик Кокичи раздался по комнате, голос резко охрип, глаза полностью наполнились соленой водой, что хлынула с глаз водопадом. «Боже… Боже… ! Господи, больно!… БОЛЬНО!», Сайхара оставлял подобные укусы по всем периметру живота мальчика, а потом рывком перевернул мальчишку на живот, схватив того за хрупкие тонкие ножки. Даже без подготовки, без смазки, даже не растянув, старший резко вошел в омежку, удовлетворенно улыбаясь от крика Омы. Что-то настолько неприятное и ужасно дарящее боль чувствовал Кокичи сзади, он упал головой на кровать.