Обрадовалась молодежь. Выдохнули спокойно. Наконец увидели в них равных, прислушались. Значит выросли, настоящими рыбами стали. Не зря же они на своем стояли, вот и от них толк будет. На утро едва солнце протянуло свои лучи к пруду, костяк молодых рыб устремился к цели. Устремились, как и завещали старцы, напрямик без лишних заплывов. Вот уже и стебли замаячили в мутной воде. Вдруг, что-то перегородило им путь. Ни вперед проплыть, ни в стороны сдвинуться. Назад пробовали, и тут преграда. Плавники в чем-то запутались, тело с обеих сторон сдавило: ни вдохнуть, ни выдохнуть. Вроде и осока видна, и по бокам просторы открыты, плыви — не хочу, а словно держит кто. Кричат, дёргаются, хвостами бьют, а все напрасно. Чем больше пытались вырваться, тем сильнее их сдавливала невидимая ловушка. Все разом застряли.  Метались-метались и выдохлись. Повисли безвольно и стали ждать. Глядь по поверхности воды что-то огромное и остроносое к ним движется. На гигантскую рыбу похоже, только не внутри, а снаружи водоема. И плывет больно странно будто дохляк на боку лежит. Вот уже и свет белый закрыло. Задрожало все вокруг. Перемешалась рыба. Мотня в раз всех в кучу сгребла. Вода забурлила, запенилась и отступила. Ударились золотистые бока об твёрдое дно лодки. В тот день, как говорили потом мужики, улов не густ был. Один молодняк с ладонь подняли. Ну да ладно, коту на ужин как раз пошли.