Из глины он ваял очередного сына. В порыве рвотного рычания, он гибель принесёт ему. Мрак сгущался в царстве. Неприкаянные души исхода ждали, пытаясь предупредить живых об опасности грядущей.

            Тиран серп отбросил много лет тому назад. Сатурн спускался к людям, он озарял поля, одним прикосновением своим, пустыню плодородием награждая, сады свои он памятником личным воздвигал. В век процветания, ему храмы люди возвышали. Изобилие и равенство превыше всех благ иных стояло. Вечно были зрелые плоды, и вечно была жатва. Богатых, бедных не существовало, общим было всё.  Сатурналии с пышным размахом, люди отмечали, они ценили бога своего.

            Но было предсказание ему: Низвергнут, будет в тартар, времени хранитель. Яд мучительной стрелой, пронзил сердце старику. Ах, если бы он знал о камне, что гладить будет он, приняв его за новорождённое дитя.

            Сатурн лишь сеял страх, образом своим земли очерняя. Покрывалом ужаса он мир людской покрыл, искренне забвение, чаялся найти. Все силы, что были в нём, он в род людской вложил. Япету наказом, землю прародитель подарил. Титан, от фурий и гигантов, континенты очищая, любимым созданиям Сатурна, горы Атласа стеной перегородил, откуда Океан отец всех рек, им пашни орошал. Люди жили богам подобно.

            Проклятье набирало ход. Сатурн из зрелого мужчины, обернулся старцем, плодом своего воображения, бредового виденья. Его глаза искали кровавый замысел средь, невинных отпрысков своих. Убийцей не крался к жертве, он в них угрозы находил. Обретая покой в останках месива, колодец крови наполнял, узоры в нём рисуя. Тряпьём укрытый, тёр челюсть о челюсть, мягкие ткани, взбитые во мраке он видел наяву, манившие ударами сердец. Свой источник вырыл, пропастью бездонной, камнем обложив, как чашу полную вина испить задумал бог.