Пройдя несколько улиц и спускаясь по ступенькам довольно большой лестницы, что вела вниз прямо к озеру. Они купили мороженое в ларьке неподалеку, и уселись на деревянную лавочку с видом на все озеро.

 Солнце плавно заходило, Элиза медленно достала сигареты. Дым что она вдыхала был подобно жизни что наполняла ее изнутри, она созерцала как глубокий старец, как человек что смог прикоснуться к красоте природы и к своей ничтожности. Алиса же смотрела глазами ребенка, таким непринужденными, чистыми, лишенного всякого замысла и малейшей задней мысли

Она напомнила Лизе Лиона, правда ее волосы ярко рыжее в отличии от его тёмного рыжего почти каштанового. Глаза их тоже отличались, в этой девушки они сияли, были столь невинны как у человека что только явился на свет и не знал горя, в то время как у поэта при всей чистоте его взора таилась некая грусть.

— Как это вы умудряетесь есть мороженное и курить?

— Очень просто, сначала я курю, затем заедаю мороженым.

— Но тогда вы не наслаждаетесь ни мороженым ни сигаретами

— И почему же?

— Потому (нахмурилась Алиса недоумевая как можно этого не понимать)

— Как по мне это весьма неплохое сочетание.

— Закусывая, вы думаете не о вкусе мороженого а о следующей затяжке, а когда затягиваетесь думаете как бы скорее закусить, вам нравиться предвкушение а не сам вкус, погоня за чувствами а не сами чувства. Вы просто убиваете сам вкус вещей избавляя их от смысла. Нужно вкушать удовольствие а иначе зачем все это. Единственная  логическое обяснение это удовольствия мазохиста что получает удовольствия от собственного лишения, или глубокая ненависть к себе.