Проводя еле дрожащей ладонью по отсыревшему глинобитному полу, устилала который старая, отдающая грибком и сыростью солома, Силдж смотрела в неизвестно откуда образовавшуюся дыру в земляной крыше её хижины. Из «нового окна» виднелись покрытые белой корой грациозные плечи берёзы, длинные пальцы которой крепко держали мягкую листву; из глубин которой кажется кто-то с любопытством наблюдал. В помещении гулял прохладный, но приятный ветерок. Красовавшаяся за пределами жилища мать-природа, демонстрировала всю свою доброту и ласку, задаривая всех теплом солнечного света.
Придя в себя окончательно, но ещё не совсем осознав, что недавно случилось, девушка медленно окинула себя изучающим взглядом. Совершенно невидимая для глаз, но вполне ощутимая дрожь в теле всё не покидала её. Собравшись с силами и глубоко вздохнув, вёльва поднялась и облокотилась на руки. От резкого подъёма в глазах рыжеволосой потемнело, а голова ощутимо стала тяжёлой. Мелкие частички влажной соломы и давно кропотливо собранных трав пристали к её волосам и спине, не желая отлипать. Дождавшись былой ясности от скоротечного сумрака, и увидев перед собой захламлённый, и заметно потемневший от сырости стол, Силдж аккуратно отталкиваясь от пола начала вставать.
«Странно, — подумала девушка, стараясь устоять на ногах, упершись рукой об поддерживающий крышу столб. Всё окружающее она ощущала не как раньше – мир стал более лёгким и многогранным одновременно. Подобного восприятия она достигала во время перехода из одного состояния сознания в другой, и оно продлевалось до тех пор, пока вёльва не вернётся в своё тело. – Очень странно».
По обыкновению, когда человеку удаётся достигнуть того или иного состояния сознания, то по возвращению в своё физическое тело мозг накладывает обыденные чувства и ощущения на воспоминания разума об иных восприятиях; человеку становится казаться, что мир теперь начал к нему как-то по особому относиться, раз он смог прикоснуться и осознать крупицы того великого и всеобъемлющего – он стал «особенным». К счастью всё намного сложнее и глубже, чем может показаться на первый взгляд, и сама жизнь скрупулёзно просеивает каждого через сито испытаний прежде, чем принять решение о допуске к её самым сокровенным тайнам.
— Льёт. – прошептала девушка, начав вспоминать о произошедшем в лесу. В этот самым момент ей стали безразличны беспорядок, дыра с сыплющейся из неё землёй, даже всплывшая память о Вальравне не беспокоили вёльву — только мысли о единственном, дорогом для неё человеке имели значение. Стараясь не задеть очаг в центре комнаты, Силдж выбежала из дома. Робкие, скользящие чрез зелёное полотно древесных крон солнечные лучи, ласково встретили выбежавшую; из-за резкой перемены красок, в глазах рыжеволосой потемнело. Оглядываясь вокруг, девушка звонко окликнула юношу, надеясь, что юный швед услышит её находясь где-то поблизости. Её голос эхом раздался по всей чащобе, устремившись казалось в самое лесное «сердце». Тишина. Прождав некоторое время и не услышав родимый голос, Силдж побежала вглубь смешанного леса. Словно радуясь, что былая удаль снова вернулась, ноги ловко преодолевали находящиеся перед ними препятствия.
Силдж надеялась застать юношу у берега реки, где он обычно трудится над собственным драккаром. Она не так часто наведывалась туда, но если Льёт где-то и мог задерживаться, то только там. Единственное, чем так яро пылало сердце молодого мечтателя, помимо любви к вёльве, так это покорять бескрайние просторы морей. Искусно вырезанные руны по всей корме, и лик могучего Ньёрда – бога ветров, морей, отца Фрейра и Фрейи прямо на мачте — говорят о серьёзности его намерений. Поздними вечерами, когда душа так и просится быть услышанной, Льёт говорил, что когда отправится в далёкое плавание, то надеется найти место, где он явился на свет; или отыскать человека, который смог бы о нём поведать.
Приближаясь к знакомым местам, Силдж стала различать робко выглядывающую меж листвы поблёскивающую на солнце водную гладь. Но никаких рубящих, постукивающих или иных характерных для работы с деревом звуков не было. Когда взгляд смог полностью охватить берег, на котором Льёт строил свой драккар, рыжеволосая замедлила шаг. Чем ближе она продвигалась к воде, тем медленней становился её шаг, и тем сильнее росло непонимание увиденного ею. Ни расчищенной когда-то поляны для удобства работы, ни стоящего на подпорках «скелета» самого корабля с уже обшитым досками дном у основания киля, ни тем более Льёта не было; щепки и снятые со стволов коры тоже отсутствовали. Берег выглядел так же, как и три зимы назад, когда юноша только начал выбирать место для предстоящей работы.
— Льёт! – вырвалось из уст вёльвы имя юноши, отражаясь эхом от водной поверхности уплывая вниз по течению. Лишь чистые воды реки и деревья услышали крик, и потому отвечали мягким журчанием и шелестом листьев. – Льё-ёт! – повторно крикнула Силдж, в надежде, что любимый всё же услышит. Но вместо юноши снова безмятежно отвечала природа.
С разочарованием и жгучей тоской, девушка неспешно повернула в сторону дома; прозрачная слезинка вырвалась из покрасневших от горя глаз, скатываясь вниз по нежной щеке.
— Ты чего шумишь? Жить надоело? – прозвучал необычный, отдалённо похожий на женский голос. От неожиданности, рыжеволосая повернулась в сторону реки, уставив влажные глаза в сторону берега. Словно настороженный олень, вёльва оглянулась по сторонам, желая увидеть говорящего с ней. Никого нет.
— Ты где? Я тебя не вижу, покажись. – крикнула вёльва, взявшись левой рукой за ритуальный кинжал на поясе, и продолжая оглядываться по сторонам.
Спустя какое-то время, девушка увидела почти у самого берега человеческое лицо: оно было бледным, с большими нахмуренными глазами, и длинными болотного цвета волосами, расстилающимися по поверхности воды. Оно появилось так тихо и неожиданно, что вёльва не могла представить, как долго оно там находится. Не моргая, лицо всматривалось в девушку, словно ожидая чего-то. Медленно и всё так же без единого звука, голова полностью показалось из воды, обнажив сморщенные от недовольства губы на огромном по человеческим размерам рту.
— Человек слишком громкий. Зачем шумишь? – проговорило требуя ответа существо, непроизвольно обнажая тонкие заострённые зубы.
— Прости, я не хотела шуметь. Я ищу человека по имени Льёт, он строит здесь дра…
— Не было здесь никаких Льёт! Утоплю! – с раздражением угрожало нечто, не дав до конца ответить девушке; от раздражения, существо слегка качнулось в сторону рыжеволосой, словно подкрадываясь к ней для нападения.
Силдж демонстративно отпустила кинжал, и слегка раздвинула руки в стороны, показывая, что она не желает зла. Неспешно, тихой поступью вёльва стала приближаться к существу. Зная кто с ней говорит, девушка старалась не гневить и по чём зря не раздражать незнакомку, дабы та не утащила её в воду.
— Прости, речная госпожа. Я не хотела быть громкой, как мне задобрить тебя? – услужливо спросила Силдж, зная, что Никса не сможет устоять перед дарами.
— Монетку хочу, монетку! – радостно ответила речная дева, приоткрыв в улыбке зубастую пасть, и широко открыв глаза, от чего те казались ещё больше прежнего. От предвкушения, дева с плеском по пояс вынырнула из воды, протягивая костлявую руку вёльве.
Мысленно выругавшись, Силдж не подумала, что та потребует именно монеты, хотя это и было ожидаемо от речных существ. Быстро перебирая варианты вещей, девушка которых могла предложить Никсе, осознала, что кроме ритуального с выгравированными на лезвии рунами кинжала ничего нет. С досадой вздохнув, проговаривая тем же услужливым тоном девушка, медленно потянулась к поясу:
— Извини, монеток у меня нет. Но есть кое-что получше.
— ДАЙ! – с восторгом воскликнула речная дева, глядя на блеснувший от солнечных лучей оружие вёльвы.
Силдж в последний раз взглянула на дорогую ей вещь, и немного отведя руку в сторону кинула обещанное Никсе. Та, не отводя выпученных глаз от летящего подарка, потянулась к нему руками. Неуклюже поймав долгожданные дар, речная дева принялась пристально его разглядывать: вертя в своих тонких бледно-зелёных ладонях, и подводя кинжал к любопытному лицу. Рыжеволосая не хотела отвлекать водную хозяйку от важного дела, дабы снова не разозлить, но девушке нужно было разузнать про своего любимого. — «Что она имела ввиду, сказав, что никого здесь не было?» — вспомнила сказанное Никсой. Помедлив некоторое время, Силдж всё же решилась спросить:
— Речная госпожа, ты видела человека по имени Льёт? Он долгое время строил лодку, но теперь здесь пусто.
Резко повернувшись к окликнувшей её, дева проговорила:
— Не было здесь никаких Льёт. – после, словно чего-то испугавшись, нырнула в реку, взбаламутив вокруг себя воду.
***
Войдя в дом и окинув взглядом всё его пространство, девушка с досадой глубоко вздохнула. Изнутри он выглядел так, словно последний проживающий в нём человек, сгинул десятилетие назад. Воздух был сырым и плотным. Лёгкая прохлада, кажется, просачивалась из каждой щёлочки, заполоняя все просторы жилища. Разглядывая свои вещи и всё что от них осталось, девушка осознаёт, что и здесь, кроме них ничего нет. Всё выглядит так, словно в хижине проживал один человек.
Еще почитать:
Игрушечная мышка — Эпилог
Пятнадцать из Странного города — Дом Франциса Шарка
ЧУДО-вищная История. — Глава 08. Вещь.
«
»
