Силдж проснулась от лёгкого утреннего холода, неспешно вытащившего её из глубокого сна. Какое-то время она лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь свежим утренним воздухом и хором ранних пташек. Мягкий ветер ласково касался крон деревьев, отчего те начинали заводить приятный слуху шелест бесчисленных листьев. Продолжая лежать, вёльва наощупь стала искать Льёта. Вставать ни свет ни заря – золотое правило её молодого человека, которое накрепко засело в нём и стало привычкой. Обнаружив рядом лишь небольшой плед и, достаточно давно погасший костёр, Силдж неспеша приподнялась, и потягиваясь, оглянулась вокруг.
«Снова его нет, — подумала она, — надеюсь он вернётся не с пустыми руками».
Стоило ей подумать о еде, как желудок мгновенно включился в работу и жалобно заурчал.
Лучезарный лик медленно но уверенно подкрадывался к зениту, и достиг его прежде, чем вернулся Льёт. Силдж в его отсутствие не сидела сложа руки: она успела собрать душистый можжевельник, багульник, который почти закончился в её домашних запасах, и множество других кореньев и трав. Вернувшись обратно, Льёт скинул рядом с потухшим костром пойманных рябчиков и направился к девушке. Она так увлеклась сбором мха с рядом стоящего дуба, что не заметила приближающегося юношу. Подойдя почти вплотную, он заключил её в свои объятия, и наклонив голову поцеловал в шею. Закрыв глаза и мягко улыбаясь, она наслаждалась его нежностью. Будучи заключенной в объятиях Льёта, она повернулась к нему лицом и посмотрела прямо в глаза. Медленно наклонив голову для поцелуя, она остановилась почти у самых губ юноши. Слегка улыбнувшись от предвкушения его реакции, шёпотом произнесла:
— Я хочу есть.
Льёт резко открыл глаза, и в непонимании посмотрел на вёльву. Его лицо стало напоминать мордочку жабы, которая вечно чем-то недовольна.
— Ты серьёзно? – выдал юноша после небольшого безмолвия. – В такой момент первое что пришло тебе в голову – еда?
— И я тебя люблю – проговорила Силдж, после чего подарила юноше долгожданный поцелуй.
В зелёном и вечно цветущем лесном теле жизнь текла обильным ключом: из густой листвы деревьев доносились мягкие шуршания белок, ловко взбирающихся по веткам, слышался обеспокоенный, неясно чем встревоженный голосок вертишейки: «тек-тек», «тек-тек». Откуда-то из глубины слышался угрожающий рык хозяина здешних мест – бурого медведя. Косолапый бродил по своим владениям в поисках чего-то съедобного, в такой ответственный момент мало кто решался тревожить его.
Мягко касаясь земли, проходящими меж деревьев лучами солнце, создавало тёплую и уютную обстановку. Весь лес красовался тёплыми и яркими тонами, душа от которых успокаивалась сама собой. В такой трогательный момент человеку приходит осознание, и на устах невольно появляется один единственный вопрос – для чего ему всё это? Для чего ему столько вещей в доме, к половине из которых он даже не прикасается? С каких это пор, замкнутое пространство крохотного жилища ему стало роднее, чем чистые и девственные просторы природы? Для чего ему всё это? Лишь единицы осознав эту истину меняют свою жизнь, и начинают жить в ладу с природой.
— Здесь…так спокойно, — произнёс Льёт, оглядываясь вокруг и вертя в руках лапку недавно съеденного рябчика, — даже уходить не хочется.
Погрузившись в воды собственных размышлений, девушка бережно собирала косточки съеденной ими птички. Силдж аккуратно складывала их в льняной мешочек, тщательно рассматривая каждую; не поворачиваясь к юноше ответила:
— Вот строились бы здесь, тогда и возвращаться не пришлось.
Встав на ноги и закрыв глаза, девушка что-то шептала мешочку, нежно обхватив его белоснежными ладонями. Закончив только ей ведомый заговор, вёльва прислонила его к своему лбу и какое-то время стояла в таком положении. Со стороны казалось, что телом девушки завладели неведомые Льёту духи – те, которых как она говорит он не видит, но они есть везде. После окончания обряда, Силдж повесила мешочек на ветку рядом стоящего дерева. Льёт внимательно наблюдал за таинственным действом. Ему всегда было любопытно, что испытывает рыжеволосая во время подобных обрядов, погружаясь куда-то саму в себя. Кого или что видит, находясь вне этого мира? Терпеливо дождавшись окончания неизвестного ему обряда, Льёт монотонным голосом спросил:
— Никогда этого не пойму. Вот скажи мне, зачем…
— Таккнемлигхе́т. Благодарность за то, что она нас накормила. – ответила девушка, уловив мысль юноши и прервав его. Повернувшись к Льёту продолжила, — Плоть мертва и съедена нами, но дух всё ещё жив; теперь он спокоен.
Какое-то время, юноша молча смотрел на вёльву — он размышлял над сказанным ею. Вспомнив про держащую в руке лапку, он окинул её взглядом, пытаясь что-то в ней разглядеть. Не дождавшись ответа от маленькой, и уже начавшей высыхать лапки, ухмыльнулся. Поднявшись и отряхнув место, которым сидел на холодном, местами замшелом камне, Льёт утверждающе проговорил:
— Её душа спокойна — она дома. Думаю, стоит и нам возвращаться.
Силдж смотрела на Льёта бездонным, таинственно загадочным, но очень добрым взглядом. Глубоко вздыхая, она медленно закрыла глаза. Неспешно, словно опасаясь чего-то, девушка полностью опустошила свою грудь и затаила дыхание. Словно вслушавшись и поняв, что им ничего не угрожает, вёльва снова продолжила дышать. Мягко улыбнувшись, рыжеволосая резко подняла веки, и посмотрела в серо-голубые глаза юноши. Подойдя вплотную, Силдж мягко обняла Льёта и положила голову ему на грудь. Наслаждаясь родным, согревающим не только тело, но и душу теплом, яро исходящего от Льёта, девушка почувствовала мягкие касания его ладоней, приятно скользящие по её спине. Погрузившись с головой в омут витающих над ними чувств, она наслаждалась скоротечным мгновением, пытаясь впитать его весь без остатка, будто это их последняя встреча.
— Нужно успеть до темноты. Не хочу встретить в мороке альвов. – опомнившись сказала вёльва.
***
Возвращаясь обратно в пускай не большую, но по-своему уютную и тёплую хижину, что находилась на другом конце леса, пара практически не разговаривала: вёльва безмолвно, закрыв глаза вслушивалась в свои ощущения, Льёт полностью погрузился в пучину мыслей. Они бесчисленное множество раз проходили этими тропами: вот знакомая груда камней, отдалённо напоминающая человеческое лицо; листья папоротника, размеры которого могут удивить любого; а вдалеке виднеется то самое дерево, на котором Льёт некогда высек руну Райдо. Вокруг царила тишина, лес был всё также красив и величественен, но странное безмолвие здешних мест начало беспокоить девушку.
Силдж напрягла все свои чувства, мысленно обратилась к духам, которые обитали здесь. Тишина. Даже листья деревьев молчали, хоть и шевелились от прикосновения безмолвного ветерка. Создавалось ощущение, что звук полностью растворился и исчез из этого мира, оставив его в вечном безмолвии. Всё вокруг потеряло свою контрастность, стало блёклым и угрюмым. Наполняющие звонким хором пернатые барды: то-ли предчувствуя беду все разом улетели, то-ли безмолвно скрылись в дремучих кронах, опасаясь что их заметят. Всё живое словно сгинуло из чрева лесной матери, забрав с собой любое проявление живого. Телом вёльвы будто бы начал завладевать тяжкий недуг, неожиданно возникший из ниоткуда и так неистово показывающий свои силу и превосходство: появились необъяснимые слабость и головокружение; непонятно из-за чего, словно она поднявшись ударилась головой об древесный сук, возник звон в ушах. В самом пространстве она ощущала нечто неизведанное, чуждое ей. Оно будто пронизывало всё вокруг, просачиваясь прямо из самой ткани мироздания; проникало в каждую щель, тем самым оскверняя её. Сердце вёльвы билось с невероятной частотой, будто начало жить собственной жизнью и собиралось вырваться из её груди. Чувство сильной тревоги не покидало её. Подобно драугру, бесцельно бродившего у кургана древних, Силдж брела по узкой тропинке, из последних сил продолжая вслушиваться в окружение, но слышала только собственные шаги.
«ЛЬЁТ?!» — панически подумала она и обернулась.
Позади себя она обнаружила только кусты и деревья, мимо которых они проходили. Чувство страха, которое присуще только загнанному в угол животному настигало её. Девушка стала звать юношу, пытаясь докричаться до него, но все попытки были тщетны.
Ноги сами вели её в неизведанном направлении, углубляясь в самую глубь уже не знакомого и родного, а мрачного и угрожающего леса. Идя все дальше и дальше, Силдж высматривала Льёта и пыталась докричаться до него. Само понятие «время» потеряло всякий смысл — девушке стало казаться, что она бродит по здешним местам несколько дней. Заметив вдалеке знакомую фигуру, с чувством скорого спасения побежала в её направлении. Приближаясь к силуэту Силдж узнала своего возлюбленного. Она не смогла удержать слёзы радости, у неё будто появилось второе дыхание. Остановившись в нескольких локтях от юноши, Силдж пристально смотрела на него. Льёт стоял к ней спиной не оборачиваясь, и практически не шевелился. Медленным шаг она стала приближаться к нему, тревожно зовя по имени. Юноша продолжал без ответно стоять на прежнем месте, будто вокруг ничего не происходит.
Девушка медленно потянулась к нему рукой, положив ладонь на плечо любимого, сиплым голосом жалобно произнесла:
— Льёт, арь мин кьерлигхе́д…
Юноша даже не вздрогнул от прикосновения вёльвы. Казалось, что Льёт вообще ничего не слышит и не чувствует, продолжая стоять непоколебимым камнем. Складывалось ощущение что, он околдованный, и находится в каком-то трансе. Не выдержав мучительного безмолвия, рыжеволосая резко обернула немого лицом к себе. От увиденного девушка отпрянула назад и упала на землю. Страх завладел ею окончательно, увиденное парализовало её. На Льёте не было лица: его глаза, рот, нос и веки отсутствовали, и вместо них была просто овально натянутая кожа. Уставившись «пустым» лицом, он пристально глядел в самую глубь девушки, проделывая невидимым глазом дыру в её душе.
На мгновение, от прикосновения в её голове появился образ уродливого существа, оно было высоким и худым, глаза светились ярко жёлтым свечением. У существа была воронье подобная голова, а получеловеческое тело покрывали тёмные перья, с редко торчащей шерстью. Тёмное нечто в воздухе, ощущаемое в лесу и возникшее из ниоткуда, было настолько сильно вокруг этого существа, что проявлялось в физическом обличие; пронизывало и струилось прямо из него, подобно дыму от надвигающегося пожара. В неожиданный момент Силдж услышала ужасный, и одновременно отдающий сильным эхом мерзкий голос, говорящий ей: «Он теперь моой!». Тело девушки ослабло: в глазах резко потемнело, и прежде чем её сознание отключилось, оно будто отпечатало образ увиденного существа. Девушка упала в обморок.
Неизвестно сколько прошло времени: возможно несколько часов, а может и дней. Девушка очнулась возле завалинки на полу своего дома. Входная дверь была открыта настежь, из-за чего в доме гулял прохладный ветер, который и привёл потерявшую сознание в чувства. На полу лежали разбросанные сквозняком засушенные травы и коренья, среди этого беспорядка были черепки разбитых сосудов под снадобья. Силдж смотрела в потолок и не о чём не думала, продолжая лежать на полу. У неё всё ещё был шок от увиденного, в голове и на губах вертелось одно единственное слово – Вальравн.
Еще почитать:
Тени в толпе (Глава 2)
Пятнадцатый вагон
Пифагореец — Глава 13. Везде хорошо, а дома лучше.
Кровь ангела. — Приговорённые к Аду. Глава 3. Неожиданный дар (18+)
«
»
02.06.2022
