В пространстве царила тишина, нарушали которую только частые, но короткие скрежещущие звуки ножа, уверенно гуляющие по поверхности деревянной дощечки. Йорген занят своими рутинными делами: усердно вырезал руны и только одному ему известные символы на лоскутах кожи и дощечках из дерева, ведя как ему кажется очень важные записи, пересчитывал рубленные куски серебряных брусочков, аккуратно разложенные перед ним на столе, да попивал мёд из рядом стоящей кружки. Землевладелец всё основное время проводил в отдельной части жилища: огороженная индивидуально для него небольшая часть помещения, дабы посторонние звуки и разговоры слуг не мешали его работе. В «берлоге» Йоргена было только самое необходимое: простенький и пошарпанный, но проверенный временем стол, за которым низкорослый толстячок проводил всё рабочее время, аккуратно разложенные на полке изрезанные с обеих сторон руническими надписями свёртки кожи и дощечки, да стоящая в самом углу старенькая, но сделанная на совесть деревянная кровать.
Плывя в неспешном потоке мыслей, будто вёсельная лодка плавно преодолевала водную гладь Йорген, не заметил как возле его дома послышалось ржание лошади. Он не сразу обратил на него внимание, но когда до него начали доноситься чьи-то голоса, то сразу подскочил со стула и подобно атакующей рыси прильнул к окну. Несмотря на слепящее глаза солнце, он мгновенно узнал прибывших к нему людей; его и без того скудное настроение ухудшилось окончательно. Раздраженный, он швырнул нож куда-то в угол и резко встал из стола. Залпом допив остатки мёда, он бросил кружку на стол и, красный от раздражения и состояния подаренного ему от любимого напитка направился к выходу. Ландбоары увидев раздражённого хозяина начали создавать видимость бурной работы, дабы не попасть под горячую руку. Обходя «усердно» работающих Йорген проклинал прибывших к нему гостей и то, что они оторвали его от размышлений и вынудили выйти на улицу.
Наконец, со скрипом отворив тяжёлую дверь, он быстрым и широким шагом направился к незваным гостям. На редкость знойное для этих краёв солнце припекало всё тело Йоргена, из-за чего находиться за пределами его обители было ещё дискомфортнее.
— Я же сказал Кнуд – моя земля не продаётся! – крикнул бонд стремительно несясь к ожидающим его людям. В руках он сжимал деревянные грабли, которые взял выходя из дома. Вид разъярённого Йоргена был скорее смешён, чем страшен: потому его мало кто воспринимал всерьёз, когда он находился в таком состоянии.
Среди небольших и без того редких поселений, расположенных средь степей, равнин и лесов, человека вроде Йоргена встретишь не часто. Не любящий работать физически, и не прочь при любой возможности выпить, оттого имеющий не очень привлекательный вид, он обладал качествами, которые не вписываются в его образ. Имея в своём владении несколько слуг и рабочих, он никогда не издевался над ними. Он был строг и вечно хмурый, но люди – рабочие бонда, по-своему любили и уважали его.
Демонстративно поправляя свой тёмно-красный плащ, отороченный самоцветными камушками до самого подола, Кнуд не отрывал свой хищный взгляд с приближающегося к нему «жителя Свартавльхейма». По привычке натянутая улыбка на его лице, из-за кипящего презрения к Йоргену напоминала звериный оскал.
— Йорген, толстый друг… Ты так отчаянно защищаешь свою землю, что не замечаешь самого очевидного – она уже моя, — злорадно ответил Кнуд, — и когда я её узаконю, лишь вопрос времени.
К сожалению, люди подобно Кнуду, очень хорошо устраивались в этой жизни. Их наглость, коварство и подлость помогали добиться небывалых высот, недостойных их самих. В случае с Кнудом жизнь разыграла интересную партию – он был лендрманом ярла – и это давало ему колоссальную вседозволенность. Он мог отобрать последние гроши у нищего, а если будет в скудном расположении духа, то и пойти на убийство.
— На земле что ты стоишь, владели мои прадеды, как ты смеешь угрожать мне, безбожный пёс! – гневно выпалил Йорген.
— Будь осторожен, — ехидно улыбаясь, ответил Кнуд, — каждая пташка знает, что я вовсе не безбожный. Сам Всеотец свидетель моих благих намерений. – в глазах помощника ярла блеснуло нечто неуловимое, скрытое от других.
Кнуд был очень скользким человеком, и при общении с ним стоило держать ухо востро, ибо каждую ситуацию он выворачивал в свою пользу. Даже клятвы данные перед богами — самое сокровенное и святое, что может дать человек, он не страшился нарушить, поскольку считал их выдумками и старыми пережитками, на которых можно играть в свою пользу. Ярлов лендрман признавал только одного бога – себя…
Ландбоары робко поглядывали в мелкие оконца, пытаясь незаметно утолить так мучащую их жажду любопытства. Те, кто работали в золотистом ржаном поле, что простиралось возле жилища вовсе растворились в его просторах. Всех обуревали любопытство и страх, но только одни боги и духи ведали, какое из этих чувств преобладало сильнее в сердцах тех, кто находился рядом.
— Весь Асгард знает, что ты мерзкий человек. И когда они ниспошлют на тебя свой гнев, как ты говорил: «лишь вопрос времени». – землевладелец выпрямив спину, посмотрел всаднику прямо в глаза, после чего продолжил:
— Моя земля останется у меня. И получат её, только мои внуки.
Сощурив левый глаз, Кнуд некоторое время гневно смотрел на низкорослого толстячка. От наплывающего гнева в его руках проскрипели сдавленные кожаные вожжи. Помощник ярла окинул взглядом рядом стоящих хускарлов, готовых исполнить любую волю своего хозяина.
— У мертвецов не бывает внуков.
Со стороны поля показался, идущий по тропинке Гуди – младший брат Йоргена. В руке он держал охотничий лук, с вырезанными им символами самых значимых побед на охоте; на плече висела добытая дичь. Длинный и тощий мужчина, лет тридцати с угловатыми чертами лица – полная противоположность старшему брату. Он не сразу понял, кто прибыл к нему и Йоргену, но, когда разглядел получше, мгновенно выставил охотничий лук перед собой и зарядил стрелу. Ускорив шаг, он прицелился в сидящего на лошади Кнуда, и, приближаясь к цели, крикнул:
— Я отправлю тебя к Хель!..
Хускарлы помощника ярла достали оружие и выставили перед собой щиты; Йорген сжав в своих руках грабли, тоже встал в боевую стойку. Ситуация приобрела скверные оттенки, которые кажется почувствовали все присутствующие на этой ферме. Мужчины, оставшиеся в доме, убрали от окошек женщин, предчувствуя скорую пролитую кровь. Только бегущий со стороны далёких фьордов ветерок, осмеливался тревожить нависшую тишину. Сидящие возле Мирового дерева Иггдрасиль великие норны: Урд, Вернданди и Скульд – прорицательницы и ткачихи людских и божьих судеб, уже предрекли этот момент сплетая свои нити.
Сидя верхом на единственной кому безразлично происходящее, Кнуд выдавил из себя злорадный смех, а когда закончил смеяться выдал:
— Бесстрашный и ужасающий Гуди! Ты веришь, что убив меня, сможешь защитить себя, — Кнуд выдержав короткую паузу саркастично продолжил, — и своего «младшего брата»?
Один из телохранителей не смог удержать смех и, еле слышно прохихикал. Гуди не сразу уловил смысл сказанного лендрманом, но когда до него дошло, выпустил стрелу чуть левее головы помощника ярла и зарядил новую. Всё произошло так быстро, что хускарлы Кнуда не сразу среагировали, прикрыв свои тела щитами. Всего пару мгновений всадник не смог контролировать свои эмоции, из-за чего в его глазах явно читался страх, тесно контактирующий с гневом. Уловив эту тонкую нить эмоций, Гуди, получше прицелившись сказал:
— В следующий раз не промахнусь. Если твои люди сейчас нападут на нас, знай, я заберу тебя с собой.
Помощник ярла наслышан об упёртом простачке Гуди, меткость которого удивляла даже бывалых охотников. В местной деревне ходил слух, что его рождению покровительствовал сам Улль – бог охоты, зимы, и стрельбы из лука. Лендрман никогда не видел меткого стрелка в деле, но проверять правдивость этой легенды на себе ему не хотелось.
Кнуд присваивал каждый свободный клочок земли, дабы приумножить свои силу и влияние в этой части Норвегии. Ферма братьев стояла в очень выгодном для него месте, но эти двое были упрямы как горные козлы и не соглашались ни на какие условия. Он конечно мог убить их, но тогда бы с невероятной быстротой поползли слухи, что помощник ярла убивает мирных людей ради собственной выгоды. Поэтому он решил прибегнуть к беспроигрышному плану – уладить конфликт интересов тихо и без свидетелей.
Взяв эмоции под свой окончательный контроль, Кнуд, глядя в глаза Гуди обратился к его брату:
— Даю тебе три дня, толстяк. Если не отдашь этот кусок земли по-хорошему, обещаю, ты будешь молить о смерти.
Не дожидаясь ответа, помощник ярла отдал команду лошади, после чего та неторопливо начала поворачивать от фермы. Хускарлы неспешно последовали примеру своего хозяина, и пошли в след за ним. Никто больше не проронил ни слова: безмолвие разбавляли робкие голоса пташек, и мягко касающийся ржаных полей ветерок. Братья взглядом провожали незваных гостей, стоя на одном месте подобно каменным столбам. Никак не прокомментировав происходящее, Йорген резко повернулся и пошёл в дом. Гуди продолжал смотреть, на уже почти скрывшегося за полем Кнуда. Продолжая стоять на месте, и устремив свой взор на край золотого полотна, за которым исчезали лендерман со своими «псами», спросил у брата:
— Что думаешь делать?
Остановившись в дверном проёме, и какое-то время подумав над ответом, Йорген сказал:
— Хочу поговорить с Алфезе, — вспомнив что в руках до сих пор находятся грабли, он швырнул их в траву и продолжил, — говорят, зиму назад старый пёс достроил усадьбу – самое время его навестить.
Гуди услышал как брат захлопнул дверь в свою берлогу. Привычные слуху мягко просачивающиеся из жилища, приглушённые звуки занимающихся своими делами рабочих снова наполнили всё пространство. Жизнь в этом крае продолжила течь в спокойном для этого края темпе. Смотря на золотистые поля, и простирающийся лес за ними, его не покидала только одна мысль – где же теперь искать ту стрелу?
Еще почитать:
Война, реклама, вера в Бога
Предзнамение
Лесная хранительница Глава 4
Where does the suit begin... — My father Captain Hook
«
»
01.06.2022
