С вновь обретенной решимостью Оливия повернулась к выжившему и твердым голосом ответила — Нет, я не принадлежу к группе снежных барсов, но я могу заверить вас, что они неустанно трудятся, чтобы защитить эту землю, которую мы все так нежно любим. И если бы мне представилась такая возможность, я счел бы за честь присоединиться к ним в их усилиях.
Когда выжившая кивнула в знак согласия, Оливия поняла, что нашла свое призвание и что записка от Изольды была ключом к разгадке ее истинной цели.
Пока Оливия шла по пустынному зимнему пейзажу, пронизывающий ветер завывал в голых деревьях, а снег хрустел под ее ботинками при каждом шаге. Воздух был тяжелым от удушающей тишины, нарушаемой лишь редкими порывами ледяного ветра.
Небо было унылого серого цвета, бесконечно простиравшееся над замерзшим миром внизу. Пейзаж был мрачным и зловещим, ветви деревьев были обнажены и хрупки, как скрюченные пальцы, тянущиеся вверх. Несколько зданий, мимо которых она проходила, были заброшены и покрыты толстым слоем льда и снега.
Приближаясь к одному из лагерей, Оливия почувствовала, как ее охватывает дурное предчувствие, похожее на ледяной озноб. В этом районе было устрашающе тихо, без каких-либо признаков движения или активности. Брошенные палатки были частично занесены снегом, а стволы деревьев были усеяны обрывками одежды, сорванными ветром.
Пейзаж создавал ауру запустения и пустоты, еще более усиливаемую мрачным зимним небом над головой. Сердце Оливии бешено колотилось, когда она осматривала опустошенный ландшафт, ее тело дрожало от холода.
По мере того как Оливия осторожно приближалась к заброшенному лагерю, она не могла избавиться от растущего чувства беспокойства. Тишина была оглушительной, и окружающее, казалось, застыло во времени, не тронутое человеческими руками в течение месяцев, а может быть, даже лет.
Когда она приблизилась, ее глазам предстало тревожное зрелище. Кусок кожи, свисающий с ветки, с грубо вырезанными знаками. Сначала это было трудно расшифровать, но при ближайшем рассмотрении стало очевидно, что это символы какого-то постапокалиптического культа.
Внезапно сердце Оливии учащенно забилось, она испугалась худшего. Были ли люди в этом лагере в порядке, или они пали жертвами отчаянных и опасных групп, которые бродили по постапокалиптическим окраинам?
Она обыскала заброшенные палатки, и ее худшие опасения подтвердились. Условия были ужасающими. На стенах висели примитивные окровавленные инструменты, а земля была усеяна костями и мехами. Не было никаких признаков электричества, и вся еда была приготовлена на открытом огне.
Оливия поняла, что эти люди, не тронутые современным миром, прибегали к примитивным способам выживания. Она не могла себе представить, каково это — жить в таких суровых условиях, окруженная смертью и отчаянием.
Кусочек кожи на ветке был предупреждением, и тот факт, что он был оставлен так открыто, чтобы она могла его видеть, только усилил ее страхи. Она знала, что должна быстро покинуть лагерь, пока неизвестные культисты не вернулись и не наказали предполагаемых нарушителей.
По мере того как Оливия оставляла заброшенный лагерь позади, ее беспокойство только росло. Холод, казалось, пронизывал ее до костей, пока она брела по снегу, плотнее кутаясь в куртку. Она взяла кусок кожи из заброшенного лагеря на память, как напоминание о примитивном образе жизни людей в постапокалиптическом мире.
