Забыв обо всем, я ломанулась вперед, не разбирая дороги. Ветки хлестали по щекам, оставляя ссадины и порезы, но что эти раны, когда впереди происходит что-то страшное. Я бежала так, будто от марафона зависит жизнь целой планеты. Хотя почему будто? От этого зависит жизнь Крис!
Наконец впереди показался знакомый валун, и я на полной скорости влетела в каньон, успев краем глаза заметить движение в кустах.
-Крис! Крис! Что случилось?!
— Там…-дрожащей рукой подруга указала на деревья, глядя туда же расширенными от ужаса глазами – Пума…
Сердце камнем рухнуло в живот. Если до этого ситуация была плохая, то сейчас стала еще хуже. Дикие животные прознали про двух сладких и сочных двуногих, и теперь будут сторожить днем и ночью, ожидая пока жертвы потеряют внимание и нападут в самый неожиданный момент. Вот кто бродил там, в зеленых зарослях, наблюдая и выжидая. Наверняка Крис показалась им легкой добычей.
-Нам нужен костер. Скоро они перестанут бояться шума. – сказала подруга, по-прежнему наблюдая за каждым движением.
-Да только как его сделать. Все наши навыки заканчиваются чирканьем зажигалки. О трении я слышала только из передачи «Голые и Напуганные».
-Ты же дозвонилась, да? – в голосе Крис прозвучала надежда, — Нас уже идут спасать?
Я покачала головой.
— Здесь нет покрытия сотовой связи. Но помощь уже в пути.
Крис беззвучно заплакала. Пошли вторые сутки, как мы находимся здесь. Сколько вообще могут протянуть два человека без навыков и средств выживания? А если спасатели не смогут найти нас? И почему дорога на мирадор не привела меня в нужное место? Неужели мы сбились пути, когда спускались? Я попыталась успокоить себя: сегодня или завтра придет помощь и не понадобится никаких особых знаний о жизни в джунглях. А дорогу не смогла найти только потому что ориентируюсь хуже Крис и свернула не туда. Казалось бы, такие ответы должны были успокоить, но тревога все равно сжимала желудок ледяной рукой.
-Как ты себя чувствуешь? – спросила я подругу.
-Все что ощущаю, так это как горит нога. Кажется, что ее облили бензином и подожгли. Даже боли почти нет, только огонь, из-за чего мне холодно.
Конечность и в самом деле выглядела хуже, чем утром. Воспаление распространялось молниеносно, и если раньше только края раны казались инфицированными, то сейчас краснота и пятна поднялись уже до колена, полностью захватив голень. И только мухи радостно копошились в мясе, оставляя потомство, пируя и недовольно жужжа, когда Крис отгоняла их. Дело дрянь, что бы это ни было, но оно ухудшается с каждой минутой. Я положила руку на лоб подруги и с трудом удержала лицо невозмутимым: она горела. Температура явно вышла далеко за пределы нормы. Черт, если помощь не подоспеет, то скоро не останется шансов спасти ногу.
Тем временем день снова подошел к концу. Остаток вечера мы рассуждали о том, что сделаем первым делом, оказавшись в цивилизации, как примем душ, позвоним родителям, которые наверняка не находят места от беспокойства и целыми днями будем валяться на кроватях и смотреть сериалы. Разговоры дарили надежду, которая к концу второго дня начала таять как свеча, даруя взамен страх и безысходность.
Но помощь так и не пришла. Следующие несколько дней мы провели там же. Каждый день я ходила по джунглям в поисках хотя бы слабого сигнала сотовой связи, но ни разу не смогла его поймать, да и отходить далеко от подруги уже не решалась, так как пумы все так же бродили рядом, наблюдая за нами и довольно мурлыкая по ночам. Их выдержке можно только позавидовать. Состояние Крис стало критическим.
-Я умру. – сказала она сегодня.
Гангрена, а то что это она, не осталось никаких сомнений, доедала ее ногу, добравшись до бедра. Все что ниже превратилось в вонючее зело-зелёное месиво, шевелившееся кучей личинок. Крис все реже находилась в сознании, и все чаще бредила, плача и зовя маму. Я ничем не могла помочь и только смотрела как угасает жизнь. Организм подруги перестал воспринимать даже воду, и после каждого глотка следовала продолжительная рвота, которая выворачивала наизнанку и без того измученное тело.  Дыхание Крис стало хриплым и прерывистым, будто на грудь положили камень, не дающий легким раскрыться. Сегодня я уже не ходила искать связь. Зачем шевелиться лишний раз, когда надежды на спасение уже не осталось. Жажда, голод и страх сделали тело эфемерным, казалось, что дунь ветер и оно разлетится кучей маленьких искр и никто никогда не вспомнит что была такая Лисанн, потерявшаяся в Панаме. В голове тоже произошли какие-то изменения, так как периодически ситуация начинала казаться очень смешной, и я каталась по земле не в силах остановить хохот. И люди…начали мерещиться люди, которые стояли за деревьями, тыкали в нас пальцами и беззвучно обсуждали, будто в зоопарке. Даже родители приходили посмотреть, как мы справляемся и тогда я плакала и умоляла их забрать меня отсюда, подбегала к ним, но стоило протянуть руку, как они исчезали, чтобы появиться уже в другом месте и продолжать пялиться пустыми глазами. Даже по ночам люди бродили рядом и шептались.
Сегодня целый день я просидела рядом с Крис, держала за руку и разговаривала, пытаясь объяснить, что ей не стоит умирать и бросать здесь меня одну. Но она больше не приходила в себя, чем пугала еще больше. Наверное, самое страшное остаться в одиночестве. Человек, находящийся рядом, пусть хоть и без сознания, но живой, дышащий, дарит хоть какое-то ощущение реальности, связь с которой начала теряться. За этим занятием я совершенно утратила чувство времени, и когда разум вновь вернулся обнаружила что на джунгли опустились сумерки. Что ж, еще одна ночь. Мы провели здесь так долго, что кажется, что другой жизни и не было. Что мы родились и жили только здесь, а та, другая реальность была всего лишь сном.
Сон…воспоминание как палка ударило по голове, ночной кошмар воскрес в полной красе. Там я так же держала руку Крис, вглядываясь в темноту. Пророчество? Да, черт возьми, без разницы! Мы уже тут! Даже если бы оно не испарилось из памяти как математическая формула, то вряд ли бы помогло избежать всего этого. Судьба хотела поиздеваться над нами самым изощренным способом, а мы как безвольные агнцы шли за ней. Смешно.