Автобус остановился и открыл двери, люди потянулись к ним, в надежде первыми заскочить внутрь и возможно занять свободное место. Поразительная наивность, в пятницу вечером рассчитывать на незанятые сидячие места. По моему опыту, хорошим исходом было уже то, что вы вообще могли протиснутся в автобус.

Я вошёл одним из последних, стоя на ступени, одной ногой ещё на улице. Я осмотрел салон в поисках места куда можно проскользнуть.

Двери закрылись, бесцеремонно уплотнив людей в салоне. Некоторое время мы ехали равномерно, периодически останавливаясь на остановках и плавно перемешиваясь с входящими пассажирами. Постепенно я смещался в к противоположному от входя окну салона. Там я и остановился, уцепившись за перила и не давая себя подвинуть. Я стоял прижатый телами к стеклу и наблюдал за происходящим за окном. Давка в салоне и трение друг о друга сделали свое дело, мне стало тепло, я погрузился в небольшую дрему.

Длительная остановка на светофоре и постепенно растущий ропот в салоне, вывели меня из забытья. Осматривая улицу за окном, в поисках причины остановки, я увидел на островке, разделяющем встречные потоки перекрестка, полицейский автомобиль, с включенными мигалками. Недалеко от него расхаживал дюжий полицейский с поднятым вертикально вверх жезлом. На всех направлениях перекрёстка терпеливо стояли машины. Ни гудков, ни вспышек фар. Только покорные кузова автомобилей с поднимающимся кверху дымом от выхлопных труб. В салоне потихоньку, полушепотом обсуждали, что видимо для кого-то важного дорогу перекрывают. Время замедлилось, поясница начинала ломить. Я как мог переминался, стараясь разогнать кровь. Давление в голове росло. По поведению полицейского я пытался понять сколько ещё осталось. Выглядел он молодцевато. Браво расхаживал взад-вперед. Всем видом излучая уверенность в важности происходящего. Периодически он подносил руку к рации. Что-то нажимал и по видимому с кем-то переговаривался. Тем временем, важный чиновник похоже ехать не торопился. Я взглянул на водителя, через зеркало в салоне, он выглядел мрачным и раздосадованным. Скинув ремень и приняв позу смирения, он лишь время от времени барабанил пальцами по рулю.