Последняя нота редких духов Последняя нота редких духов. Глава 9

Филип поднялся и отошел от столика, подставив ветерку лицо. Обернулся.

-Лиза, значит, такая же? Те же чувства, Рейди? И теперь ты готов отдать за нее все, лишь бы не отняли? Или не готов?

-Ты про трусость? – Рейди откинулся в кресле. – Ты, все же, готов обвинить меня в недостаточной смелости, поскольку, я не могу открыть правду и поставить, наконец, все точки над «И»… Да?

-Нет, Рейди. Прости! – Филип вернулся за столик.

Он налил виски всем троим, и они молча выпили.

-Мне не за что извинять тебя, Филип. Возможно, на твоем месте я бы тоже высказался в подобном роде. Но… вы не знаете того, что знаю я. А я знаю Саманту. И известие о том, что я ухожу от нее к другой, могло бы привести к самым… ужасным последствиям. Лиза же знает обо всем, она знает меня и мое огромное, непоколебимое желание быть с ней. Только с ней, Филип! Только с ней…

-Фамилия Лизы «Эйприл»… Это ты придумал?

Рейди улыбнулся, наконец, и Филип в очередной раз подивился чудесному, нисколько не потускневшему сиянию этой легендарной улыбки.

-Нет, Филип. Это она сама. Как это ни странно после того, что именно эту фамилию носила Нита… Лиза думала всего с минуту, когда вопрос встал о ее документах и имени, которое там будет стоять.

-Я очень люблю весну, Рейди, апрель, — мечтательно улыбнулась она. – То быстротечное время, когда зима ушла, а весна еще не пришла окончательно. Деревья почти распустились, они еще пропускают солнечный свет и… словно бы, светятся насквозь нежно-зеленым сиянием. И такой запах от них, от земли! Начинают цвести фруктовые деревья, окутываясь цветами, точно дымкой… А какие тогда сумерки! Розовые и будоражащие, как вино… Хочется… хочется флирта, лукавых глаз, руки тайком, дыхания в шею. Тайна, Рейди! Новая тайна! От всех и даже чуть-чуть от себя. И предвкушение еле скрываемой страсти, охота за каждым взглядом и прогулки вдоль реки… Шумные шутки, песни под гитару, разговоры обо всем и ни о чем. Только бы подальше рассвет!.. Я буду Лизой Эйприл!

Вот так заявила она, и, конечно же, на мгновение я вздрогнул, а потом понял – если и суждено мне было быть прощенным за гибель Ниты, то это случилось. Мне подарили Шанс и я не вправе и не в силах его упустить! И чем дольше я с Лизой, тем больше я нахожу в ней Ниту. И даже больше. Нита, чудная девочка… Она была очаровательной в своем простодушии, искренности. Она не была дурочкой, нет! Но Лиза… Ее талант заставляет меня восхищаться ею, а не только млеть от ее нежности.

-Но и ты во времена Ниты был еще мальчишкой! – заметил Филип. – Ты не искал в девушках слишком много. Твой талант еще только просыпался, тебе еще предстояло отточить его, приложить массу усилий и воли. Теперь же Лиза достойна тебя вот такого, подарившего миру свои песни, умудренного жизнью и столькими потерями. Для Ниты…

-Думаешь, я сейчас был бы ей не по зубам? – качнул головой Рейди.

-Нита пришла к молоденькому Рейди Торну, и только от тебя зависело бы ее положение рядом с тобой, случись оно так. Поднял бы ты ее до своего уровня или нет. Может быть, именно этого ты и испугался – возни с Нитой и возможной ее неспособности вписаться не только в твою бурную и своеобразную жизнь, но и в круг твоего общения. Ведь многие восприняли бы ее именно так, как те девчонки из Лондона. Простушка из деревни!.. Но рядом с Лизой ты наравне, вы могли бы быть потрясающей парой… То есть, вы и есть потрясающая пара, но только здесь, в «Бузине». Только здесь, Рейди! И как бы Лиза не убеждала тебя и себя, сколько в этом неизъяснимой романтики, — в голосе Филипа послышалась горькая ирония, — и сколько бы ты ни убеждал себя в том, что она права и пусть будет так, правда в том, что это… так нельзя с Лизой. Так же, как было нельзя с Нитой. Нельзя, Рейди! Ведь ты же помнишь, чем это закончилось! Ведь ты же помнишь!!!

Филип кричал так громко, что никто из троих не услышал первых тактов зазвучавшей музыки. Рейди Торн однажды провел сюда, в сад, провода и установил колонки усилителя от отличного музыкального центра. И они с Лизой часто слушали музыку прямо здесь в саду. Лиза оказалась весьма разносторонним меломаном, и могла включить все, что угодно – от «классики» до фокстрота времен Второй Мировой. И конечно же, «Империя»! Конечно же, Энди! Конечно же, песни самого Торна! В такие минуты сам Торн, посмеиваясь, усаживался в кресло и слушал свой голос вместе с Лизой. Но больше он, едва ли, не со слезами глядел, как слушает она. Лиза же закрывала глаза и, возможно, совершенно невольно улыбалась. Едва заметно. А может быть, то было выражение самого искреннего счастья, поднимавшего ее душу выше облаков…

-Похоже, Саманта решилась выйти первой! – поднял палец Лесли, и Филип, будто прерванный на полуслове, обернулся и увидел у распахнутой двери в сад фигуру, обернутую в темно-вишневый бархат. Он подчеркнул отточенные фитнесом худощавые формы Саманты, ее бедра, покачивавшиеся в такт бухающим восточным барабанам. На щиколотках ее позванивали золотистые браслеты в виде колец и цепочек с подвесками, такие же блестели на запястьях. Она двинулась в центр дворика, босыми ногами по широким черным плитам, томно сверкая нарочито подведенными карими глазами. Моментальный жест и покрывало полетело прочь, оставив танцовщицу в наряде для танца живота – золотистых лифе и набедренной подвязке, расшитых множеством золотых кружочков, похожих на монетки. Они звенели и переливались в ночном воздухе, трепеща на дрожащих бедрах, на плещущих руках… Танцевала Саманта хорошо, наверное, даже удивив отточенностью движений, гибкостью тела, артистичностью танца. И все трое ловили себя на том, что засмотрелись на Саманту, почти оглушенные эффектной музыкой и блеском золота в свете фонариков, освещавших сад из травы и клумб, так же хаотично и непродуманно засаженных всевозможной растительностью. Но вот Саманта замерла в пафосной позе вместе с последним ударом барабана.

-Браво! – крикнул Лесли, и Филип обернулся к нему с благодарностью в глазах, ибо видел, что Торн вряд ли собирается выражать восторг от выступления жены. – Великолепно, миссис Торн!

Лесли многозначительно улыбнулся, а скорее, усмехнулся в ответ Филипу, и тот медленно и громко зааплодировал, ожидая и, наконец, услышав хлопки Рейди.

-Отлично, дорогая! Просто здорово! – Рейди даже улыбнулся. – Не ожидал, что твои занятия танцем живота приведут к таким быстрым и впечатляющим результатам… Прекрасно, Сэм!

Саманта Торн кокетливо улыбнулась, склонив голову к плечу, хотя, кокетства в этой улыбке было куда меньше, чем триумфа. Уверенного триумфа. Она уселась в одно из кресел, и Лесли подал ей большой стакан с водой.

-Я бы попросила шампанского! – усмехнулась Саманта. – Ведь празднование Дня Рождения продолжается, не так ли?.. Но где же именинница? Выходит, она не видела моего выступления?

Рейди поднял брови, но Филип опередил его.

-Я уверен, Лиза не пропустила его, миссис Торн! Окна нашей спальни выходят в сад.

-Надеюсь! – Саманта приняла из его рук бокал с шампанским. – Все-таки, стоит быть в курсе уровня мастерства противника!

-Несомненно, моя жена думает так же! – улыбнулся Филип и почти швырнул Саманте ее покрывало.

-Но это ваша вещь, Филип! – возразила Саманта. – Простите, я одолжила покрывало из вашей гостиной…

-Пусть побудет у вас – к ночи здесь ощутимо холодает.

Саманта с сомнением держала в руках покрывало, когда Рейди произнес:

-Накройся, Саманта. Своими голыми ногами ты создаешь слишком бросающийся в глаза контраст с нашими смокингами…

Она пожала плечами, поднялась и, завернувшись в покрывало, уселась снова. Филипу показалось, что она не знает, принять ли последнюю фразу мужа в качестве выражения заботы о ней, или же он недоволен, что двое чужих мужчин, кем бы они ни были, пялятся на ее прелести… Впрочем, кажется, оба варианта, в итоге, ее устроили. Саманта допила шампанское и поерзала в кресле.

-Филип, что же Лиза? Мы увидим, наконец, ее танец? Или, может быть, она… устала и уснула у себя в спальне?

-У нас в спальне, конечно, очень уютно, но, раз уж она объявила конкурс, то появится непременно! – ответил Филип, изо всех сил пряча сомнения, перераставшие в тревогу, за своей обаятельной улыбкой.

Саманта пожала плечами, обернулась к мужу, сидевшему в соседнем кресле, и положила руку на его локоть.

-У меня такое ощущение, дорогой, что ты и не очень-то рад, что оказался сегодня здесь. А? Я неправа?

Рейди посмотрел на нее, и Саманта усмехнулась.

-Похоже, я права! Таким количеством выпивки ты обычно заливаешь или чудовищное раздражение, или страшное огорчение. Интересно, что же на этот раз? Думаю, вряд ли что-то могло тебя здесь настолько огорчить… Следовательно, твои нервы так взведены, что только вот такая тормозная жидкость способна остановить тебя от взрыва. Неужели…

Но Саманта не успела договорить – низкая, до самого нутра пробирающая нота залила воздух, и все услышали стук каблучков по плитам. Прямая каменная дорожка выходила с площадки, на которой все сейчас находились, в сад. Звук шел оттуда, и Филип увидел сначала, будто, всполохи пламени, изумился, а потом понял, что так переливается тяжелый блестящий шелк цвета пламени, отражавший свет фонариков. Лиза медленно шла по дорожке и ее длинное платье с пышной юбкой, словно, пламенем охватывало ее фигурку. Лишь угольно-черные перчатки выше локтя, черное ажурное украшение на открытой высокой прической шее и такой же черный длинный страусовый пух по широкому декольте. Лиза остановилась, едва зайдя на площадку, и глубокий женский голос заставил дрожать души слышавших его – столько чувства в нем было, столько вынужденно, с болью сдерживаемой страсти… То было танго. Филип моментально сориентировался, глянул только на Лесли, и тот кивнул ему. Они оба встали, способные лишь интуитивно догадываться о замысле Лизы, но все получилось прекрасно!.. Лиза протянула руку Филипу, и он подхватил ее, легкую, тонко чувствовавшую каждое его движение, каждый такт музыки и каждую интонацию певицы. То был странный и невыносимо чувственный танец между двумя мужчинами-соперниками и женщиной, притягивавшей обоих, и не имевшей сил отказаться ни от одного из них. Лиза скользила из рук одного в объятия другого, она убегала и… устремлялась к каждому из них. И они… разрывали ее, не отпуская, не уступая и… не жалея. Они любили и убивали ее, а она обожала их обоих и умирала в их объятиях. И каждое движение этого танца… глаз невозможно было оторвать, вздохнуть свободно сжавшейся, переполненной впечатлением грудью!.. Филип видел ее слезы. Сначала они затопили глаза Лизы, а потом покатились капельками по нежным, бледным щекам, но она улыбалась. Она улыбалась ему, державшему ее руки и лишь передававшему ее Лесли, что бы вновь принять обратно. А когда и его глаза не выдержали, он поднял ее на руки так, что Лиза едва не села на его плечо, и уткнулся лицом в ее огненный шелк – эту женщину невозможно было выдержать, если она попадала в самое сердце! И она попала. Все они попали теперь… И когда это дошло до Филипа, врезалось в него, он внезапно вспомнил «Маленькую хозяйку большого дома» Джека Лондона. Маленькую женщину, пустившую в себя пулю – единственное, что могло остановить ее невозможную любовь… И тогда он сжал Лизу в объятиях, опомнился, что они все еще в танце и опрокинул ее, подхватил и… отпустил, ощутив, что именно так, ускользнув от обоих партнеров, Лиза хочет закончить танец. Это пламенное танго в слезах… Лиза отошла от них лицом в уже исчезнувший в ночной тени сад, остановилась у края площадки и музыка смолкла. Несколько мгновений тишины, и вдруг Лиза обернулась с улыбкой на лице, немного лукавой, кокетливой и светлой. Улыбкой девочки, отменно станцевавшей сложный танец… Аплодировали лишь Филип и Лесли. Следом медленно подняла руки Саманта и ее хлопки оказались уж скорее похожи на клацанье пишущей машинки, чем на аплодисменты.

-Что же… весьма эффектно! – заявила она. – Но несколько… нечестно, вам не кажется, Филип? В конце концов, вы могли еще очень давно отрепетировать этот танец, если не с вашим другом втроем, то с женой…

-Но и вы, Саманта, могли отрепетировать свой! – вклинился Лесли. – Впрочем, у нас есть судья, который не участвовал ни в вашем танце, ни в нашем. Пусть он скажет свое слово! Рейди?

Филип, до того следивший за Лизой, медленно подошедшей к столику и принявшей из рук Лесли бокал с шампанским, поглядел на Рейди, и ему стало ощутимо не по себе от вида Рейди Торна. На одну секунду Филип поймал его взгляд, и Рейди опустил его, прикрыв ладонью лицо. Но и секунды было достаточно, что бы увидеть саднящую досаду, болезненную, от которой никак не избавиться, пока не закончится весь этот фарс, и Рейди сможет поговорить с Лизой. И эта боль, это истязающее нетерпение покончить с происходящим горели в глазах Рейди, неугасимые даже слезами, топившими его взгляд.

-Дорогой? – обратилась к нему Саманта.

Лиза медленно пила шампанское в стороне от всех, у большого куста алых роз, буйно разросшегося у края площадки. Филип даже забыл, что может свободно подойти к ней на правах мужа, обнять, сказать что-нибудь. Она, точно, стену воздвигла вокруг себя, застывшая со своим бокалом. Но Филип заметил, как дрогнула ее рука, и мелькнул взгляд при звуке голоса Саманты.

Рейди с силой протер глаза и изо всех сил попытался натянуть на лицо хотя бы слабую улыбку. Посмотрел на жену.

-Да… — его голос охрип. – Да… придется, видимо, мне… Хотя, моя задача чертовски тяжела… непосильна…

Лиза отвернулась к розам.

-Непосильна… — продолжал Рейди, потому что, одна исполнительница – мой друг и именинница сегодня, а другая – моя жена. Кроме того… кроме того, Саманта, так сказать, сыграла на чужом поле и ей пришлось опираться на собственные силы и придумывать, что называется, на ходу… А у… Лизы… Ей и стены помогли, и пара великолепных партнеров. Так что… мне кажется, будет вполне справедливым присудить победу… Саманте. Уж простите меня, если мой вердикт…

-Оставь, Рейди! – впервые за этот вечер после приезда Саманты Лиза обратилась к Торну. – Оставь свои извинения!

Лиза легким, уверенным шагом, какой называют поступью королевы, прошла к столику, поставила на него свой пустой бокал, и протянула руку Саманте.

-Я нисколько не огорчена своим проигрышем… В конце концов, это было лишь развлечение, принесшее лично мне массу… эмоций. Саманта, вы прекрасно исполнили ваш танец!

И Саманте ничего не оставалось, как подняться и пожать руку Лизы, которая всем своим видом излучала при этом торжество победителя. Торжество без превосходства и снисхождения. Она улыбалась и была так хороша в этот момент, что Филип не удержался – ведь его роль мужа еще никто не отменял! – он подошел к Лизе, обнял ее за плечи и внезапно ощутил, как они, открытые декольте, расслабились. Он услышал ее легкий вздох и, наклонившись, коснулся губами ее кожи.

-Ты для меня всегда королева, милая! – произнес он.

-А ты – мой прекрасный партнер! – отозвалась Лиза. – Можно мне еще немного шампанского?

-Сегодня все здесь, прежде всего, для тебя!.. Давайте выпьем за именинницу, друзья! За мою обворожительную жену!

Шампанское с шипением полилось в бокалы, Лесли очень смешно пошутил, и все засмеялись. Даже Саманта, которой, ну, абсолютно не к чему было придраться, растаяла – смеялась, шутила и даже, кажется, слегка «строила глазки» Лесли. И только Рейди продолжал сидеть молча, беспрестанно закуривая одну сигарету за другой, и запивая их виски. Филип глядел на него, и ему казалось, что только смех и включенная для фона музыка не дают ему услышать стон Торна – для него, единственного здесь, единственного в целом мире, кому Лиза принадлежала безраздельно, сейчас она была недоступна больше, чем для кого-либо. И Филипу стало мучительно жаль его – он бы уже, наверное, наплевал на все и сгреб бы ее в охапку, зацеловал до смерти!.. Лиза же, точно, и не видела Рейди. Она сидела в своем кресле, поедая пирожное и запивая его шампанским. Совсем, как дети, которые запивают сладкое газировкой… Лиза молчала, но была спокойна, почти безмятежна, хоть и не весела настолько, насколько положено быть радостной имениннице. Вдруг она поднялась, отставила тарелочку с недоеденным лакомством и улыбнулась Филипу.

-Я – на кухню, дорогой! Мне кажется, здесь осталось маловато закуски…

И ее каблучки процокали в дом. Филип заметил взгляд Рейди – крик о помощи и предупреждение одновременно, но Лиза явно дала понять своими словами, что Филипу лучше последовать за ней… Но, может, то был знак для Торна? Вряд ли. Рядом с ним сидела его жена, которая, разве что, не вцепилась в него своими длинными коготками. Тем не менее, он слышал Лизу и продолжал сидеть, молча уставившись на свой стакан с виски. Тогда Филип последовал за Лизой.