-Господи! – невольно вырвалось у Рейди. – Но почему странным? Ты сказала именно «странным», а не «страшным». И почему именно смерть?
-Сначала сон был, как сон… — начала она, нахмурив брови, даже зажмурившись на несколько секунд, явно пытаясь вспомнить приснившееся как можно, точнее. — …Вроде, деревня… Лето… Поля в цветах, и, знаешь, зной, нагретая трава, а в ней кузнечики стрекочут… И еще маки! Много-много маков, и они такие яркие, такие алые!..
Лиза улыбнулась, и Рейди стало легче – ее сон вовсе не был похож на обещанный кошмар. И он разглядывал ее лицо, ее чистую, очень гладкую для ее возраста кожу, ее брови, не знавшие пинцета, от природы ровно отчерченные, ее родинку над верхней губой, справа от уголка рта. В таком месте модницы специально когда-то лепили мушки, и рядом с ярко накрашенными губами, они добавляли хорошенькому личику особое очарование… И сейчас ему вдруг очень захотелось притащить ей огромный букет маков, о которых она шептала ему в лицо…
-…А потом я увидела дом. Вернее, несколько домов. Ферма какая-то, что ли. Помню, несколько построек под черепичными крышами и здоровенный амбар…
Рейди вздрогнул.
-Амбар?
-Ну, да, амбар… Я оказалась во дворе, и непонятно, что за время – ни машин, ни тракторов каких-то… Сено, колесо от телеги, кажется… И мне очень хотелось пить! А еще помню боль! С нее, наверное, и началось.
-Боль? Какую боль? Что с тобой там случилось??? – голос Рейди сорвался.
-Рейди! Но это же только сон! Это мне было страшно, почему-то, но тебе-то не должно быть страшно! – она пыталась улыбаться, но ясно увидела тревогу в его взгляде и страх вернулся. – А боль… Я… знаешь, я стояла посреди двора, и вдруг солнце куда-то исчезло. Все потемнело, как во время грозы, но вот только ветра не было. Как специально! Потому что, ветра я не боюсь, и с ветром мне гроза вовсе не страшна! Наоборот! Она меня возбуждает, волнует!.. А тут тишина. Я подняла голову и поглядела в небо, а оно черное почти. И мне так захотелось к тебе! МНЕ ТАК ЗАХОТЕЛОСЬ К ТЕБЕ, РЕЙДИ!!!
Лиза нашла его ладонь, ухватилась за нее, прижалась к ней губами, а Рейди лежал, ни жив, ни мертв – он все понял. Она же глядела в свой сон и не видела перемены в его лице.
-…Но тебя нигде не было. Понимаешь? Я вдруг ясно почувствовала, что тебя нигде нет и… не будет. Никогда не будет! – из ее глаз покатились слезы. – Ничего страшнее не было со мной никогда!.. И когда вспышка ослепила меня, когда меня оглушил раскат грома, такой боли я тоже никогда раньше не ощущала. Меня, будто, на части разорвало…
Ее голос задрожал, губы затряслись, и Рейди уже не мог этого выносить.
-Лиза… Господи!.. – выдохнул он, едва поймав себя на том, что лишь чудом не назвал ее Нитой. И немедленно прижал ее к себе. Прижал изо всех сил и горечи, как никогда так и не смог спасти Ниту своими объятиями. И теперь узнал, наконец, как… пришла к ней смерть… — Лиза… Лиза, я спасу тебя! Я не дам тебе погибнуть!..
Он шептал и шептал что-то еще, а Лиза тихонько всхлипывала, ощущая лишь, как переполняет ее его любовь, его отчаянное желание уберечь ее, сохранить, во что бы то ни стало…
-Но это еще не все, Рейди… — пролепетала она, когда слезы унялись, когда эта уверенность, что Рейди рядом и уже никуда не денется, начала утверждаться в ней, крепнуть, как высыхающий глиняный кувшинчик после рук мастера.
-Но что же еще, родная? – его голос охрип.
-Я увидела Энди. Странно, правда? Он был такой красивый! Правда, почему-то, в полосатом махровом халате и шлепанцах… Мы с ним сидели в кухне, пахло оладьями, и кажется, гроза закончилась. Просто на улице была ночь… Энди курил и глядел на меня. И только глаза его улыбались.
-Как ты? – просил он и стряхнул пепел.
-Я?.. Хорошо… Но ты…
-Что я? Я в порядке… Твои оладьи, как и всегда, объедение!.. Рейди очень любил их…Теперь видеть не может.
Я не понимала, почему он так говорит, ведь ты, и вправду, никогда не просил меня нажарить оладий, а когда я делала это, мне приходилось съедать их самой. А ты всё тосты грыз… Наверное, они жирные получались…
-Нет, не жирные… не поэтому… — пробормотал Рейди. – Но что же он еще сказал? Что сказал Энди?
-Он все смотрел и смотрел на меня, и… понимаешь, выражение его лица не менялось. Только глаза… То его взгляд становился пристальным и, казалось, он смотрит мне прямо в душу… А то светились его глаза улыбкой. Такой светлой, что мне плакать хотелось!.. А то вдруг грусть заливала их тенью… И я сидела перед ним, не шевелясь, будто перед учителем на экзамене… Он почти и не сказал ничего больше. Он просто обнял меня. Чмокнул в макушку и вдруг… Энди произнес напоследок:
-Мне жаль… Мне так жаль!..
Но еще страшнее, Рейди, я очутилась в темноте, и эти же слова в этом мраке произнес твой голос. Рейди, я едва узнала его, столько в нем было горечи! Неизбывной, страшной горечи:
-Мне жаль, Лиза… Мне так жаль!..
И тогда я проснулась от ужаса – ты прощался со мной! Таким голосом только прощаются, Рейди!.. И я не выдержала, я побежала за тобой, что бы только увидеть, что бы ты обнял меня, понимаешь? Что бы только обнял!!!
Она снова плакала и целовала его в шею, куда уткнулась, найдя самое теплое место. Нежная крохотуля в его почти старческих руках… А в голове его звучал голос Энди, лишь однажды заговорившего с ним о гибели Ниты, пытавшегося утешить:
-Ты никогда не перестанешь винить себя в ее гибели… Но когда-нибудь ты просто спасешь кого-то другого, кто будет любить тебя так же, как Нита. И тогда ты успокоишься…
Успокоился ли он?.. Вряд ли…
Рейди провел ладонью по волосам Лизы, и она видела, как увлажнились его глаза. Никогда она не могла принять это спокойно!
-Что? Рейди, что??? Я огорчила тебя? Я расстроила тебя своим сном?.. Рейди…
-Нет… Милая, нет! В последнее время я только сам себя и расстраиваю. И тебя заодно… Я подумал о том, как… как важно для меня, что бы ты была рядом, что бы с тобой все было хорошо! Может быть, тогда я успокоюсь… Может быть, тогда Энди перестанет жалеть обо мне…
-Речь о той девочке, да? Или… или ты скрываешь от меня что-то еще? Мне что-то грозит?
-Нет! Нет, конечно!.. Но жизнь так… равнодушна к нам. Она идет и идет, а мы расслабляемся настолько, что забываем бояться, думать, ценить каждую минуту. Ценить то, что имеем…
-Рейди… ты пугаешь меня!
И она снова расплакалась. Так внезапно после их тихого разговора, что Рейди почувствовал, как его сердце камнем упало куда-то. С болью. Еле живое.
-Лиза… Да что же с тобой такое, родная моя?! – выдохнул он, чувствуя тяжесть в груди. – Лиза!.. Ну, нельзя же так! Посмотри на меня, пожалуйста!
Но она лишь крепче сжала руки, обнимавшие его, и уткнулась заплаканным личиком ему в грудь. А он прижимал ее к себе и молчал в ожидании, пока она успокоится. Наконец, ее рыдания стихли, она всхлипнула несколько раз и прерывисто вздохнула.
-Рейди? – прошептала она.
-Да, милая…
Ему было трудно говорить от боли в груди, но Лизу надо было успокоить – Рейди Торн видеть не мог ее слезы! Нет, они не раздражали его. Нисколько! Наверное, единственные, из всех соленых потоков, какие ему приходилось видеть за свою жизнь. Лиза редко плакала, и происходило это лишь в тех случаях, когда ему самому плакать хотелось. Наверное, поэтому ее слезы оказывались, скорее, поддержкой. Но сейчас она казалась ему маленькой, незаслуженно обиженной девочкой. И обидел ее… он сам. Сам! Ради нее, только ради нее стоило горы своротить, совершить раз по десять все подвиги Геракла! Одна лишь нежность ее к нему стоила всего на свете! А он не смог просто и спокойно развестись с Самантой тогда, когда не покрылась еще их любовь с Лизой толстенным слоем лжи… Что же стало с ним??? Он столького добился в жизни, став гениальным ударником лучшей в мире группы, прекрасным музыкантом и автором отличных песен. Он совершил столько побед! Над собой, превратив хиленького, болезненного мальчишку в крутого мужика, любимца женщин, победив наркотики… И теперь он не может спасти одну-единственную девочку, которую любит больше всего на свете??? Не может спасти от всей этой лжи и грязи?! Он смотрит на ее слезы, чувствуя, как рвется его сердце на части от любви к ней и… от ужаса, которого может стоить эта любовь и его последняя победа…
-Ты… — Рейди тяжко вздохнул. – Ты не должна бояться и плакать, Лиза! Я ведь с тобой! Я никуда не ушел и никогда не уйду больше! Вот только сегодня утром мне надо будет уехать, что бы проследить Саманту… Ты моя разумная девочка, и ты понимаешь, что после этого нашего разрыва… Филип и Лесли которому свидетели, — зачем-то добавил он, — Саманта может выкинуть любой, самый отвратительный фокус. А я этого не хочу, ибо границ она не знает, избалованная сознанием того, что она – жена «звезды». Ей все можно!.. Понимаешь, Лиза?
-Ты… надолго уедешь? – Лиза шмыгнула носом.
-Думаю, что нет… В сущности, она может устроить некую каверзу, вроде дурной статейки в «желтой» прессе, но на это мне глубоко наплевать. Что еще?.. Она может закатить дикий скандал с битьем всего на свете, в том числе и содержимого моей студии… Жаль было бы – аппаратуры там на сотни тысяч. Но и это не смертельно. Просто мне бы хотелось, что бы она выпустила пар на меня и дома, а не без присмотра и где попало… Она грозилась уехать чуть ли не ночью, но никто не слышал заведенного двигателя, да и ребята все еще в саду – мимо них не проскользнешь. Может, уедет, а может, и до утра пробудет здесь…
-Всем было бы лучше, что бы она уехала… — пробормотала Лиза. – Но выставлять на улицу…
Они оба услышали, как на улице, отсюда, из спальни едва слышно, завелся двигатель автомобиля. Торн прислушался.
-Это ее… Видимо, все-таки, решила уехать…
-Ты этим недоволен? Думаешь, лучше бы она осталась?
Рейди сел на постели, дотянулся до своей одежды и нашел сигареты. Закурил.
-Да… Было бы лучше, что бы осталась… Хотя, я понимаю, как тебе неприятно ее присутствие здесь! Да и спокойнее, когда ее нет…
-МНЕ неприятно?! – ее голос еле прошелестел. Но вернуть вылетевшие слова, как известно, невозможно.
Рейди обернулся к ней, и его взгляд заставил ее похолодеть.
-Ты… подозреваешь меня в том, что присутствие Саманты неприятно только тебе? Так? Это ревность, Лиза?
-Да, — ответила она и посмотрела ему прямо в глаза. – Это ревность, Рейди! И я не намерена этого скрывать! Я страшно, дико, до боли в груди и слез ревную тебя. Ко всем! А к ней – особенно! Как ты ее называл? Дар небес?.. Я видела ваши свадебные фото – Саманта непременно каждый год в августе выкладывала их в интернете. Любуйтесь! Смотрите, как он любит меня! Одну из всех! А я, мол, смотрите, в каком шикарном наряде! Не то, что эти дуры в платьях-чехлах на чайник. У меня стильнейшее платье образца элегантных пятидесятых, изящное, тонкое, незабываемое! А еще на идеальной прическе шляпка с вуалеткой!… И он припал к моей шее губами, он обожает меня!..
-Лиза, остановись! – Рейди с шумом выдохнул. – Черт побери, Лиза!!!
Она зажмурилась от его крика, распахнула глаза и увидела его взгляд – досада, боль… И она не выдержала, проклиная себя, ненавидя свое малодушие, себя саму, дуру несчастную.
-Рейди…
Лиза моментом выбралась из-под одеяла, бросилась к нему, обхватила его голову, совсем седую голову самого родного человека на свете, и прижала ее к своему плечу, целуя, почти плача.
-Рейди, прости!.. Прости меня!!!.. Я не стану оправдывать себя сегодняшним днем, который вымотал мне все нервы! Нельзя… Так нельзя! С тобой нельзя!.. Я просто дура!..
Он медленно поднял руки и обнял ее.
-Ты не дура, Лиза… Ты просто слишком сильно любишь меня и еще сильнее боишься потерять, глядя на самоуверенность Саманты и подобных ей… Ты не веришь в свое счастье – так больно тебя била жизнь… И ты была так далеко от меня, так тогда безнадежно далеко, что зависть к Саманте жгла твое сердце… Но теперь я здесь. Прямо здесь, Лиза! Вот он, я!!!
Рейди схватил в ладони ее лицо и посмотрел прямо ей в глаза. Взгляд его горел!
-И я прошу тебя, не ревнуй, не изводи себя этим! Да и меня тоже… Саманты больше здесь нет. Она еще появится в моей жизни… Вернее, в моих делах. Но в нашей жизни ни ее, ни кого-либо другого больше не будет!.. Звучит по-дурацки, ведь ничего нельзя обещать – жизнь вносит свои коррективы. Но я, в отличие от себя прошлых лет, не хочу больше никого. Я поймал себя на том, что мне больше не нужны другие женщины – они мне просто больше не интересны. Правда-правда! Недавно вот…
Рейди удобнее устроился и усадил Лизу рядом с собой.
-Будешь курить?
Она кивнула, и он прикурил ей сигарету.
-Держи!.. Так вот, недавно я был… Господи, на какой-то презентации… Просто в качестве гостя. Дамы бросились ко мне за автографами, едва не плакали, лезли поцеловать… Смешно!..
-Вовсе нет, Рейди! – возразила Лиза. – Совсем не смешно. Я еще очень хорошо помню себя ту, какой была за тридевять земель от тебя. Я бы тоже плакала и… Не знаю, хватило бы мне смелости сунуться к тебе за поцелуем, но захотелось бы точно! Я понимаю их прекрасно!
-Не кори меня! – улыбнулся Рейди. – Вот ведь, женщины! Сначала она ревнует меня, потом упрекает в черствости к фанаткам, но я уверен, расскажи я сейчас, что поцеловал хотя бы одну, и ты убила бы меня из ревности! А? Нет?
-А ты поцеловал?
-Нет! Нет, Лиза! Вот просто поверь и все! Хотя, все эти поцелуи фанаток не стоят ровным счетом ничего для меня. Мне приятна слава и вот такая любовь, чего греха таить… Но женщина должна нравится, что бы ее поцелуй что-то значил. А у меня есть ты, и для меня эти женщины – просто женщины, люди и все. Я вдруг это понял, и мне стало как-то легко. И в то же время… тревожно, что ли. Я теперь ужасно боюсь тебя потерять! Раньше у меня такого ни с кем не бывало. Даже при том, что я стопроцентно верю тебе. Боюсь несчастного случая, болезни или злодея какого-нибудь… Ради Бога, Лиза…
Рейди отбросил окурок в пепельницу, схватил ее за плечи, и она увидела только его взгляд, таким огромным он был, так громко он кричал этот взгляд!
-…ради Бога, Лиза…прошу тебя, не исчезай никуда! Слышишь? ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ, ЛИЗА??? Не бросай меня! Не оставляй одного в этом ужасном мире! Сделай все, что бы с тобой никогда, ни за что ничего не случилось! – он тряс ее, а она только что сознание не теряла, оглушенная его чувством, как из пушки, несшимся прямо из его сердца. – Ты пообещаешь мне, Лиза???
-Рейди… — прошептала она, подняв руки и положив пальцы на его лицо, виски. – Я обещаю… Я… Да как же я смогла бы без тебя?! Я никогда не пойду никуда без тебя! Я никуда от тебя не денусь!..
И он рывком прижал ее к себе, уронил на постель, да так и замер, пораженный тем, что чувствовал – вот оно! То, чего он искал и не мог найти всю жизнь. Столько бесполезных лет! Столько пустых оберток с яркими бантами… И вот она!.. И это больно. Словно, сердце готово взорваться, неспособное вместить столько чувств. Это страшно до темноты в глазах – человек слишком беззащитен и у него можно отнять все… А дальше, без нее только смерть… И это… В душе столько света, при взгляде ее глаз, ее касании, ее голосе! Столько счастья в предвкушении ее объятий! А эти прогулки вместе по берегу моря или по улочкам соседней деревушки на закате дня… Она обычно помалкивает, подставляя лицо, волосы морскому ветру, или не отрывая восхищенного взгляда от деревенских садиков, заросших цветами. Думает о чем-то… Но стоит ему что-то сказать, чем-то восхититься, изумиться, заинтересоваться, и она отвечает, словно, и не отвлекалась, словно… Да, нет для нее никого на свете, кроме него! Никого! Ничего… И все же, так интересно, так мило, так тепло с ней! То расскажет что-то, то рассуждать начнет, и он готов даже поспорить, но мирно, без криков и ругани, как бывало всю его жизнь и почти со всеми – такой вот у него упрямый характер. Но с ней спорить одно удовольствие! Умная, любознательная, остроумная… Но нежность – ее венец! Непобедимая! Даже когда он раздражен, зол, устал, когда готов весь мир послать подальше, она, не боясь показаться навязчивой и бесхарактерной, ухитрялась умиротворить его только лишь нежностью своей к нему!..
-Ты задушишь меня! – прошептала Лиза, и Рейди увидел ее улыбку.
-Задушу и съем! Что бы уже точно никуда от меня!
Лиза высвободилась из его объятий.
-Рейди… погоди…
И сама обняла его.
-Ты… словно, чего-то страшно боишься… Чего, Рейди? Куда я могу, в самом деле, деться от тебя? Обидеться на что-то и уйти? А какая опасность мне может угрожать? Скандал с Самантой? Но даже если она сюда заявится без тебя, что она мне может сделать? Поорать? Или ударить?.. Начнем с того, что она сюда просто не зайдет. Ты сам выбрал этот дом, потому что, сюда не попадешь запросто с улицы. И теперь, когда она уехала, сюда она уже точно не вернется! Войти даже просто в ворота самостоятельно можешь только ты.
-Да сколько раз я приезжал вечером, а ворота нараспашку! – возразил Рейди. – Не убережешься… Хотя, да, думаю, у Саманты хватит ума, что бы не являться сюда. Иначе я сделаю все, что бы она после развода отправилась со своими чемоданами прямиком к мамочке в Южную Африку.
Лиза вдруг прыснула.
-Ты чего? – Рейди поднял на Лизу удивленный и совсем невеселый взгляд.
-Представила, как она тащит свои баулы к домику среди пустыни! – рассмеялась Лиза.
-Там вовсе не пустыня, — заметил Рейди. – И потом, у нее, кажется, есть квартира в столице… Но неважно. Не станет она туда возвращаться. Что уж… Для нее лучший выход – разойтись мирно, продать дом, который я ей оставил и свалить в штаты – у нее дружок-модельер в Нью-Йорке.
-Оу!
-Ага… Я правда, не могу утверждать ничего определенного – на месте не ловил… Да черт с ней совсем! Нашли, что на ночь обсуждать…
-Уже скоро утро, наверное… — пробормотала Лиза, поглядев в окно. – Но, похоже, собирается дождь… Шум с моря – будет шторм… Надеюсь, Филип и Лесли ушли из сада, а то здесь дожди налетают внезапно…
-Иди ко мне! – позвал Рейди. – Иди скорее!
Лиза нырнула ему под руку, свернулась калачиком, уткнувшись лицом в грудь, почти в подмышку, вздохнула.
-Я, наверное, не очень-то пахну… — прошептал Рейди, которому страшно нравилось, когда она вот так делала. – Даже душ не принял сегодня…
-Уже давно вчера…
-Вчера…
-И ты прекрасно знаешь, как я люблю твой запах… Даже когда ты пропотеешь… — шептала Лиза, явно засыпая. – Лучше любых самых дорогих духов… Между прочим, ты знаешь, есть такое понятие у парфюмеров – «последняя нота»?
-Что-то слышал… А что это? – Рейди тоже одолевала дремота, и он прижал Лизу покрепче, словно, если он отпустит руки, расслабит объятия, она свалится с кровати и там вместо пола и мягкого ковра окажется бездонная, ничего не отдающая назад пропасть.
-Это долгая история… Вроде, сначала духи выдают свои сильные «ноты», самые яркие. Потом идет основной, главный аромат или что-то в этом духе… А вот в конце, когда духи уже впитываются в кожу, когда они вбирают в себя ее запах, может, даже чуть-чуть пота, саму индивидуальность человека, они проявляют свое сердце, душу, самую глубину запаха… Это последняя и самая важная «нота» в духах. Это их душа, и этот аромат незабываем, ибо слившись с человеком, он становится единственным, неповторимым потом ни в ком, незабываемым… Ну… это, конечно, когда духи настоящие, когда сделаны мастером, а не дешевка из лавочки за углом… Когда они – произведение искусства…
Рейди поцеловал ее в макушку, слушая, как она задышала ровно и спокойно, уже точно уснув.
-Это ты – моя последняя нота… Самый лучший, самый неповторимый аромат моей души… Я так люблю тебя, Лиза!.. Боже мой, как же сильно я тебя люблю!.. Так сильно, что… это, похоже, смертельно. Этого не одолеть…
Еще почитать:
ДОБЛЕСТНЫЙ ПОСТУПОК
«Очки розовые я поломала»
Демон пустыни : — Глава 31
Монстр — Монстр. глава 11
«
»
