-Хватит, Лиза! Слышишь? Все, тебя никто не слышит!.. Лиза!
Филип дотащил Лизу до лестницы в башне, остановился и встряхнул ее за плечи. Но она продолжала смеяться. Она хохотала. И это была безусловная истерика.
-Лиза! – вскричал Филип уже совсем в отчаянии, совершенно без сил, и влепил Лизе звонкую пощечину – последнее средство унять ее, потерявшую всякий самоконтроль.
В одно мгновение Лиза смолкла, замерла в его руках, и эти несколько секунд показались Филипу вечностью.
-Лиза? – почти прошептал он. – Бога ради, Лиза, скажи хоть что-нибудь!
-Какого черта ты бьешь меня???
Она резко подняла лицо – взгляд ее заплаканных глаз пылал. Лиза так резко оттолкнула Филипа, что тот не успел ее удержать. Только руку протянул к ней.
-Лиза, прости! Но надо было привести тебя в чувство!
-Мне надо было врезать этой стерве! – выкрикнула она. – Врезать, как следует! А то явилась она сюда – а кто ее звал??? Кто ее звал??? Зачем ее вообще пустили???.. И не трогай меня… «муженек»! НЕ СМЕЙ МЕНЯ ТРОГАТЬ!!! И молчи вообще. Ни слова!
Она развернулась и стала подниматься по лестнице.
-Мне уйти? – тихо спросил Филип.
-Да! Убирайтесь все к чертовой матери! – крикнула Лиза, даже не оборачиваясь. – И я еще должна обеспечить ей спальню в своем доме! Кормить ее должна!…
И тут она то ли споткнулась, то ли внезапно силы ее оставили, но она упала на ступени, скорчилась на них и… заплакала. И Филип бросился к ней. Сгреб в охапку и прижал к себе. А она плакала и плакала, вздрагивая в его руках и всхлипывая.
-Ну… ну… Успокойся… — бормотал он. – Не стоит так… Ты просто страшно устала, ты расстроена… Завтра все встанет на свои места, поверь мне!
-Но я сейчас столько наговорила… Грубо, гадко…
-Может, и так. Но я понимаю, как тебе плохо. Поверь мне, я все понимаю! И не осуждаю. Потому что, ты… Ты – просто прелесть, Лиза! Ты замечательная умница – дурочкам «Оскаров» не вручают. Ты никогда бы не сделала того, что прокричала здесь, когда нервы твои совсем сдали. Потому что, ты выше. Выше всей этой ситуации, выше этой презренной мелочевки, Саманты… Понимаешь?
-Скажи еще, что все будет хорошо! – проворчала Лиза, всхлипнув особенно громко.
Он помолчал немного, потом поглядел ей в глаза.
-Я тебе сейчас скажу одну вещь, но ты не должна принимать ее близко к сердцу, огорчаться не должна…
Лиза молчала.
-Все, действительно, будет хорошо. Все у тебя в жизни вполне может быть хорошо… Даже без Торна. Хотя, сейчас это «без Торна» кажется тебе смертью… Нет, Лиза, я ни в коем случае не утверждаю, что вы расстанетесь! Но ты должна покончить с этой занозой в твоей голове – я умру без Торна! Она гноится там, она мучает тебя, и если ее не вынуть, она тебя убьет… Убьет, даже если Саманту ластиком стереть. Ты – человек! Достойный человек! Ты – восхитительная женщина, за которой хоть кто побежит… Да, да, да! Тебе нужен только Рейди Торн! Можешь не говорить… Но ты не должна умирать без него! Ты должна жить, где бы он ни был. Иначе ты непременно сыщешь, к кому его приревновать, и со временем превратишься в Саманту. А этого нельзя допустить ни в коем случае!.. Послушай меня! Ты сейчас ляжешь спать, а утром встанешь, приведешь себя в порядок, да так, что бы даже в халатике этом утереть нос тысячам Самант, и дашь понять Рейди Торну, что пора исполнять данное обещание. Немедленно!.. Да я уверен, что он и сам этого хочет.
-Вы, мужчины, всегда во всем уверены… — вздохнула Лиза. – А особенно, в собственных идеях!
-Но может быть, это и делает мужчину мужчиной, а?.. Пойдем, я провожу тебя до спальни. А то еще нос расквасишь здесь… Поднимайся!
Лиза послушно встала, и Филип за руку повел ее в спальню. Там она села на кровать и стихла, как тряпичная куколка, которую прислонили к подушке. И это совсем не казалось Филипу чем-то успокаивающим.
-Может, тебе, все-таки, принести чаю?.. Прости, я расколотил кружку с котом на роликах!
-Что?
-С котом на роликах…
Лиза всхлипнула.
-У тебя кривые руки – это была… это была кружка Рейди. Он очень любил пить из нее кофе по утрам. Все сравнивал себя с этим котом, который все ездит и ездит… и ездит…
-Прости!.. Подаришь ему другую кружку. С котом, спящим на подушке…
Лиза, молча, глянула на Филипа.
-Я принесу чай! – заявил он. – А ты ложись и постарайся не думать ни о чем, пока меня нет. Просто лежи и слушай ночь. Она сегодня просто дивная!
Луна поднялась и осветила, залила сад серебром. Зелень, цветы – все превратилось в черно-белую картинку, потерявшую реальность, больше похожую на декорацию, чем на пестревший цветами задний двор. Тишина. Будто сцена перед следующим актом спектакля. Сцена, ждущая своих актеров…
Филип повторил свой путь на кухню, снова включил чайник, надеясь, что, будучи недавно кипевшим, тот вскипит еще раз достаточно быстро. Под ногами так и хрустели осколки кружки и рассыпавшийся сахар. Филип терпеть не мог этот звук, но не подметать же сейчас! И он схватил первую попавшуюся кружку, снова насыпал сахара и опустил чайный пакетик. Чайник и вправду скоро вскипел, Филип налил кипяток, взял кружку и вышел с кухни.
Дверь в сад так и осталась распахнутой, и, повинуясь непонятному наитию, Филип вышел наружу. Вышел и замер – в кресле у столика сидел Торн, а рядом с ним, ухватившись за его колени, сидела на корточках Саманта.
Он должен уйти. Он непременно должен уйти!.. Нехорошо. Противно… Но Филип стоял с кружкой источавшего пар чая и ждал.
-Рейди… — прошептала Саманта, но слышно было, на диво, хорошо. – Рейди, ты слышишь меня?.. Рейди, пожалуйста!
Казалось, еще немного, и она, как капризная малышка, начнет трясти его колени, что бы он, наконец, внял ее голосу.
-Чего ты хочешь, Саманта? – еле слышно, со страшной усталостью произнес Рейди. Слова явно давались ему с тяжким трудом.
-Я хочу, что бы ты услышал меня…
-Я слышу.
-Я имею в виду – что бы ты понял меня… Прошу тебя, Рейди!..
-Ты… лучше ты оставь меня сейчас, Саманта. Уйди к себе в спальню и ложись. Вот и все… Все, Саманта.
Как еще он мог говорить??? Смотреть не мог. Взгляд Рейди ушел куда-то поверх стены, освещенной луной и дико увитой почти черным сейчас плющом.
-Я понимаю, почему ты гонишь меня, Рейди. Понимаю!.. Глупо было тащиться сюда незваной, ревновать тебя к… к Лизе. Она ведь хороша, а ты…
-… бабник – подсказал Рейди. – Оставь меня. Просто отстань сейчас и все! Я ведь знаю все, что ты сейчас готова мне сказать!.. Что ты неправа, что сожалеешь, что любишь меня до смерти и боишься потерять… Это все старо, как мир, который мне смертельно надоел. Как и ты, дорогая…
Филип каким-то десятым, наверное, чувством ощутил, как дернулась Саманта, как взвилась ее обида, как едва не взорвалась в ней криком и истерикой. Но она сдержалась. Помолчала и… вдруг прижалась щекой к коленям Рейди. Молча… Видимо, такая ее реакция оказалась настолько нетипичной для Рейди, что он повернул голову и посмотрел на нее.
-На что ты надеешься, Сэм? Что я сейчас удивлюсь твоему волшебному терпению и растаю? Нет, Саманта. Я знаю тебя слишком хорошо и никакие твои уловки меня не обманут…
-Я поняла… Хоть это и не уловки никакие… Просто я устала, Рейди. Я смертельно устала!
-Так иди спать! – перебил ее Рейди и усмехнулся.
-Я не об этом, но спать, конечно же, пойду…
Филип диву давался ее спокойному тону!
Рейди молчал, не задавая ожидаемого вопроса. И тогда Саманта заговорила сама.
-Я устала морально, Рейди. Я невыносимо устала от гонки за тобой!.. Только не спорь сейчас со мной, погоди!
Рейди едва заметно пожал плечами.
-Ты… да, наверное, все твои друзья, вы все считаете меня никудышной актрисой. Но все это время с тобой с того дня, как я вышла за тебя, я играла и играла одну и ту же роль, которая, кажется, удалась мне, все-таки…
Рейди продолжал молчать и Саманта продолжала:
-Роль беззаботной, самоуверенной дамочки, которая выскочила за «звезду» и теперь, как сыр в масле катается. Миллионы мужа в ее распоряжении, его любовь безгранична и вся она такая в шоколаде… Вот только то была лишь роль. Роль, которую от меня ожидали…
-Интересно, кто?! – невольно прошептал Филип, а вот Рейди оставался совершенно безучастным.
-Но на самом деле… На самом деле, Рейди, я вовсе себя таковой не чувствовала. Совсем! Веришь ты мне или нет… Я безудержно улыбалась в объективы репортеров и сама не понимала, зачем мне это надо. Ведь могла спокойно стоять за твоей спиной и не высовываться. Так, уверена, думали многие. Выскочка, мол!.. Но, глядя потом на эти фото рядом с тобой, я сама себя убеждала в том, что я – самая любимая тобой женщина, я — единственная и несравненная, крутая и сногсшибательная! А главное, Рейди Торн — ты от меня никуда не денешься!.. Я верю тебе – возможно, так оно поначалу все и было. Но… потом я просто растерялась, я не понимала, что же случилось, почему ты охладел ко мне, почему лицо твое на фото рядом со мной выражало или усталость, или досаду. Почему, Рейди??? Чем я так достала тебя?.. Скажешь сейчас, что просто понял, что я не для тебя? Что у нас, оказывается, нет ничего общего? И теперь что же… — Саманта вдруг всхлипнула, — … теперь можно выкинуть меня на помойку? Да?.. Я… я ничего не утверждаю о твоей роли рядом с Лизой Эйприл. Ничего! Я изо всех сил продолжаю верить, что еще не потеряла тебя! Ведь ты, не смотря ни на что, честный человек, Торн! И ты сказал бы мне, что разлюбил меня и нашел другую, попросил бы развод, в конце концов. Ведь так? Так, Рейди???
Рейди пошевелился, но снова промолчал. И Филип не знал, то ли пожалеть его сейчас, то ли возмутиться в душе – вот ведь он, тот момент, когда можно было бы открыть правду Саманте! Сказать все и перестать чувствовать себя дерьмом, спасти Лизу, наконец! Но Торн молчал. Все так же молчал. И тут Саманта поднялась на ноги и одним движением скинула с себя халат.
-Вот черт! – вырвалось у Филипа, едва ли, не в голос.
Саманта стояла перед Торном обнаженная.
-Посмотри же на меня, Рейди Торн! Посмотри! Разве не меня ты ласкал долгими ночами того лета в Лос-Анжелесе?! Разве не мне шептал, как я хороша, какая я куколка, как обворожительно нежна моя кожа?!
Она схватила его ладонь так внезапно, что он даже не сопротивлялся, и приложила ее к своей груди.
-Почувствуй же ее, Торн! Разве это другая кожа?! Разве ты не помнишь своих чувств?!
Саманта просунулась Рейди между колен.
-Смотри же Торн, это я! Это та Сэм, от которой ты оторваться не мог! Это ее запах, ее дыхание, стук ее сердца! – она не отпускала его ладонь от своей груди. – И это сердце любит тебя! Хотя, голове ума не хватило… Но теперь… Рейди… Рейди, пожалуйста…
Она наклонилась, и Филипу оставалось лишь догадываться, что она там выделывает с Торном. Но тут… Может быть, Филипу было бы легче, если бы стены дома рухнули за его спиной – сверху раздался смех. Звонкий, рассыпавшийся по тишине, как горстка бубенчиков по камню, смех Лизы, а следом ее голос:
-Филип! – он вздрогнул так сильно, что лишь чудом не выронил проклятую кружку. – Филип!.. Хватит уже валяться в постели!.. Иди же сюда, ленивый ты медвежонок, посмотри, какая ночь!.. Мне что, тебя самой вытащить??? И не смей жаловаться, что я так умотала тебя, что тебя ноги не понесут!..
И снова ее смех, который показался Филипу последним, что он услышал в своей жизни – в глазах у него потемнело, ладони вспотели…
-О, слышал, Торн, как люди наслаждаются ночью? – воскликнула Саманта. – Пойдем же со мной! Пойдем!.. Я же чувствую, ты дрожишь, ты не мог забыть меня!.. Ты просто устал, ты замотался… Да, Рейди?.. Пойдем со мной!
Филип слышал, как заскрипело кресло, понял, что Рейди поднялся из него и, наверное, пошел за Самантой… Ему некогда было думать об этом – он несся через ступени, расплескивая чай, туда, наверх, к Лизе.
-Лиза! – вскричал он и, едва ли, не швырнул кружку на тумбочку у кровати. – Лиза, боже…
Она лежала на кровати, уткнувшись личиком в покрывало. И молчала. Не двигалась.
-Лиза…
Филип тихонько сел рядом и осторожно дотронулся кончиками пальцев до ее локтя. У него мелькнула мысль о каких-нибудь пилюлях, но нигде не было видно ни упаковки, ни какой-нибудь воды, что бы их запить. Он выдохнул.
-Вот и все… — ее голос раздался глухо, едва слышно, и Лиза перевернулась на спину. – Все, Филип. Теперь уже точно…
-Но зачем ты засмеялась??? Зачем наговорила все это??? Что бы спасти его или… отомстить? Но ведь он ничего не сделал! Он не реагировал на Саманту! Он… он как каменный, как оледеневший, сидел там… Знаешь, я уже перестал верить во всю эту дурацкую историю, что мы разыграли сегодня. Я устал. Устал от всей этой лжи, что мы нагородили, от этого бездарного фарса…
-Ты устал?! – Лиза села на кровати и уставилась на него. – Но как же я должна чувствовать себя??? Вы… Рейди все это придумал и… разорвал нам обоим сердца. А ты… ты устал на это смотреть. Я понимаю… Он ушел с ней? Ушел? Скажи мне!
Филип вздохнул и поднялся с постели.
-Я не видел этого, но понял, что да. А куда ему деваться??? Продолжать сидеть там и слушать, как ты развлекаешься, якобы, со мной? Ты, кстати, была весьма убедительна!
Он не смотрел на Лизу, Он отошел к окну, что бы только подальше от нее. Ради Бога, подальше!.. И он видел, как загорелась лампа в одной из комнат для гостей. Только в одной… И тут же Филип понял, что Лиза тоже это увидела. Она бесшумно оказалась рядом, она глядела в окно на пристройку.
-Ты помнишь, в какую комнату кого поселил? – спросила Лиза, и голос ее дрожал.
-Саманта… кажется…
-Только не лги мне! Не смей мне лгать!!! – крикнула вдруг Лиза. – Где они?
-Саманта осталась в спальне, что на двоих. А Рейди…
-Свет горит у Саманты.
-Ну, и что? Что, Лиза??? Он мог уйти в свою и не зажигать света!.. Слушай, а ты так уверена, что продолжая жить с Самантой в одном доме, Торн не спал с ней, когда вы уже были вместе? Ты в этом уверена???
-Не кричи на меня… — Лиза разом сбавила тон. – Я была уверена, что нет.
-А теперь ты хочешь, что бы я уверил тебя в том, что он и сейчас не спит с ней? Но у меня не получается, и ты злишься?.. Вот что, Лиза, думай, что хочешь! Все зависит от того, насколько ты веришь ему, а особенно, от того, насколько Рейди поверил в твой спектакль из окна… И не вздумай сейчас помчаться туда, что бы выяснить, кто с кем спит или не спит!
-Но что мне делать тогда??? Как мне дожить до утра???
-Со мной.
-Что?
-То, что я сказал. А уж как ты это поняла…
Она схватила его за локти и повернула к себе.
-А как бы ты хотел, что бы я поняла? А???
Она глядела на него во все свои глаза. Огромные в темноте ночи, несчастные, горевшие отчаянием, которое так пугало Филипа, ибо… открывало путь в пропасть. Оно манило туда, и удержаться становилось просто невыносимо.
-Что ты делаешь, Лиза? – тихо спросил он. – Чего ты хочешь?
-Наверное, умереть… Но ведь ты мне не дашь! Ты будешь торчать здесь, как пес на цепи… Охранять!.. Слушай! Может, тебе сейчас взять и уехать? Спуститься вниз, выйти из дома, сесть в машину и нажать на газ! И подальше отсюда! Как только можно дальше!
-От себя не убежишь.
Она вгляделась в его лицо.
-От себя? Так ты, что же, в самом деле… Но ведь ты… Да, я болтала, что видела твой взгляд, но это так, к слову, потому что я была уверена в своем месте лишь рядом с Рейди и в том, что это знаете, хотя бы вы с Лесли. Просто я всегда нравилась мужчинам, я кокетничала напропалую, и мне это страшно нравилось, вот и ляпнула…
-А ведь верно! – усмехнулся Филип.
-Что верно?
-Ты не слышала наших разговоров, пока отдыхала здесь, в спальне. Ты не знала, что я сказал Саманте о своих чувствах к тебе, о том, что ты значишь для меня… Я опроверг общеизвестное мнение о себе, заявил, что да, была бурная молодость, когда я, актер, заигрался в сердцееда… А встретил тебя, и вся эта шелуха слетела, как пушинки с одуванчика на ветру.
-Так это была… правда? Филип! Это правда?
Филип молчал и глядел ей в глаза, не отрываясь.
-А Рейди? Что он подумал? Он поверил… или что?
-Он ревновал меня к тебе весь вечер. Словно, знал, чем рискует…
-Господи… Боже мой, что же мы натворили! Рейди… Что теперь с ним… Я… Ты… Мы убили его! Ты понимаешь? – Лиза схватила Филипа за рубашку, ее руки тряслись. – Ты понимаешь, что мы уничтожили его?
-Прекрати! – крикнул вдруг Филип. – Лиза, перестань… перестань умирать без него! И никто его не убивал! Он сам все это затеял! Помнишь? И теперь ты, едва перенесшая этот день, жалеешь его?! Да ничего с ним не случиться! Вот увидишь! Встанет утром, слегка помятый, но вполне себе тот же самый Рейди Торн, позавтракает и уедет отсюда, что бы увезти подальше свою Саманту. А потом вернется к тебе – никуда не денется!.. Но вот ты…
-А что «я»?
-Ты реветь здесь будешь в одиночестве. А то и напьешься… Вот что – я тебя здесь одну не оставлю! Пока он не даст знать о себе, пока не явится, ясно?
-И тебе делать нечего? – почти шепотом спросила она, так и держа его за рубашку. – Тебе же Рейди Торн должен быть, как кость в горле! Тебе наоборот, избавиться бы от него!
-Думай, что хочешь.
Он медленно поднял руки и взял в ладони ее плечи.
-Не боишься оставаться со мной наедине?
-А должна?
-Ты же знаешь, я не обижу тебя. Никогда.
-Тогда чего же мне бояться? – кажется, на ее лице появилась тень улыбки.
-Ну, да, ты только что призналась, что любила кокетничать!.. Так ты просто играешь со мной?
-Люди – не игрушки… — прошептала она и отпустила его рубашку. – Хочешь, что бы я сама выгнала тебя? Ты ведь сам не уйдешь!
-Я не лакей, которого можно выгнать! – возразил Филип – ему уже начинала досаждать эта игра.
-Лакеи знают, когда уходить!
-Мужчины, которых не хотят, тоже.
-Так ты думаешь, я хочу тебя???
-Я не могу этого утверждать, но что-то мне подсказывает, что мне суждено быть твоим спасательным кругом еще некоторое время.
Лиза вернулась на кровать, села, опершись руками на покрывало.
-Боюсь, каким бы спасательным средством ты ни воспользовался, мне ничто не поможет…
-Перестань ныть, Лиза! – воскликнул Филип и подошел к ней и сел на корточки. – Перестань!.. Потому что, это не ты. Сейчас это не ты! Вот та блестящая звездочка, что встретила нас с Лесли, что очаровала меня с первого взгляда – то была настоящая Лиза Эйприл! Обворожительно милая, веселая, остроумная… Что с ней стало, Лиза??? Мир не рухнул! Еще ничего конкретно ужасного не произошло! К чему эти похороны???
Она подняла голову.
-Вот скажи мне, чего ты сейчас добиваешься на самом деле? Ты хочешь успокоить меня или добиться любой ценой возможности получить меня?
Филип открыл было рот, но промолчал, поднялся на ноги, а потом взял ее за руки и поставил перед собой. Вгляделся в ее глаза.
-Хочешь, я поцелую тебя? – медленно спросил он.
-Пробный шар? Врежу я тебе пощечину или нет?
-Врежь!!!
И он необоримо притянул ее к себе, захватил ладонью ее затылок и поймал ее губы. Она замерла, потом дернулась в попытке вырваться, но Филип держал крепко. И так же крепко, одуряюще целовал ее.
-Только не вырывайся, Лиза!.. Прошу тебя!.. – прошептал он, стараясь не отпускать ее, сжавшуюся, не ждавшую его, перепуганную.
И тогда он подхватил ее и почти уронил на постель. Узел ее пояса развязался, и шелк соскользнул с ее тела в мгновение. Она не сопротивлялась. Она не знала, куда деть руки, и вдруг нашла – обняла его, притянула к себе сильнее, и губы ее ответили. Сначала неуверенно, но тут же страстно, отчаянно. Так отчаянно, что тихий, жалобный стон вырвался из ее груди, горла… А Филип горел! Он пылал так, как не случалось с ним уже очень давно. Может быть так давно, что будто, и не было никогда. Но он не мог оторваться от ее губ, лаская ее тело, едва ли, не терзая его – столько силы скопилось в нем, столько страсти. Не наигранной и лишь похожей на настоящую, но той, что срывает голову с плеч, той, что выжигает душу… Лиза сама сорвала с него рубашку, зацепилась пальцами за пояс брюк, но этого он ей не позволил.
-Обними меня! – прошептал он. – Обними!…
Она послушалась, обхватила его обнаженные плечи, и только что задыхавшаяся, затаилась, замерла, и ее тело тихонечко дрожало под ним, пока он освобождался от одежды. Но вот его ладони, горячие, оторвавшиеся от разума, подхватили ее бедра, и вдруг она выгнулась, и из ее глаз покатились слезы.
-Господи, Лиза, что же с тобой такое?! – вырвалось у него. – Ты…
-Не говори ничего, Бога ради! Не спрашивай!!! – вскрикнула она.
-Так ты не хочешь слышать мой голос?! Ты… хочешь услышать…
И вдруг Лиза оттолкнула его, Филип не ожидал, и ей удалось выскользнуть из-под него. Она попыталась ухватить халатик, но тот соскользнул с атласного покрывала, и Лиза обхватила себя руками. Филип, опешив, сел, совершенно не представляя, что сказать ей, что сделать…
Свет вспыхнул так внезапно, что Филип ослеп, растерялся, понимая, что Лиза никак не могла этого сделать. Она лишь сдавленно, словно, веревку затянули на ее горле, простонала:
-Рейди… Господи… Рейди, нет!!!.. Пожалуйста… Нет…
-О чем ты просишь меня? – голос Рейди было не узнать.
Он, его теплый сипловатый голос, был теперь мертв.
-Ты не хочешь, что бы я был здесь?.. Или не хочешь, что бы ушел?.. Хотя… видимо, иначе теперь и невозможно…
-Рейди!!! – наверное, она не закричала бы так страшно, даже если бы ей в грудь воткнули нож.
-Рейди. Не надо, — попытался Филип, чувствуя себя нестерпимо – он сидел голым на постели Лизы, и было бы одинаково глупо одеваться на глазах у Рейди и говорить ему что-то, оставаясь в таком виде.
-Что «не надо»? – обернулся к нему Рейди. – Не надо было приходить? Не надо было мешать вам? Мешать тебе, так называемому «другу», уводить чужую женщину, попавшую в омерзительную ситуацию, которую, да, создал я сам? Я ведь, как знал, стоило мне лишь увидеть, как ты пялишься на нее, как рьяно ты взялся за роль мужа! Но я твердил себе – он же друг!!!.. Идиот! Старый, никчемный идиот, которому место, разве что, в студии. По крайней мере, мои песни меня не предадут!..
Рейди сел в кресло и обхватил голову руками, склонившись к коленям.
-Может быть, ты все-таки, оденешься и уйдешь отсюда? – он даже не смотрел на Филипа.
-Да. Конечно…
Именно так, как это бывает в подобных идиотских ситуациях, Филип одевался долго, неуклюже, краснея и не глядя на Лизу, которая замерла на кровати, успев, все-таки, прикрыться покрывалом. В конце концов, Филип застегнул рубаху и направился, было, к спуску на лестницу, но остановился возле Рейди, помолчал и произнес, не в силах этого не сделать:
-Ты можешь не верить мне – с чего бы?! – ты можешь не поверить Лизе, но правда такова, что между нами ничего не случилось. Ничего, Рейди!.. И, наверное, я даже рад этому.
Рейди поднял голову, и, к своему ужасу, Филип увидел такую муку в покрасневших, никогда не умевших лгать глазах Торна, что невольно отшатнулся!
-Рад??? Никогда не думал, что неудовлетворенный мужик может испытывать радость!
-Да, я признаю, что оказался в постели Лизы, ошалев от ее прелести, ее обаяния, ее женственности… Это было сумасшествием и, прости, неодолимой похотью. Согласен… Но я… я был рад оказаться в этом доме, узнать вас обоих, и… если бы между мной и Лизой, все же, что-то случилось бы, если бы она не оттолкнула меня в последний момент, мне было бы потом мучительно стыдно и отвратительно от себя самого… Постарайся мне поверить!..
И Филип поспешно, не дожидаясь возможной отповеди Рейди, спустился вниз и вышел в коридор. Там он добрался до выхода в садик, где надеялся найти еще хоть глоток виски в оставленной бутылке.
Еще почитать:
Феникс: Сгорая мы оживаем вновь — Глава 4.
Пробуждение — Пробуждение: Я сумею взлететь.
Человек потерялся…
Гримуар стихий — Пролог
«
»
