Двух шагов по нему не прошёл, когда у меня под ногой что-то хрустнуло. Змея? Не, гофра. Кусок старой, грязной, пластиковой гофры, длинной около метра. И я так удачно на неё наступил, что один её конец задрался почти вертикально – ни дать ни взять, кобра готовая к атаке! Подскочил я знатно, чуть не вломился головой на первый этаж. А ещё, я не мог вспомнить, когда за мной в подвал спустилась маленькая, пугливая девочка, но когда она перестала визжать, у меня в лёгких вдруг закончился воздух. Я не знаю, была ли змея в подвале или нет, и собиралась ли она там задержаться, но думаю, после тех трелей, что я выдал, должна была сменить не только дом, но и улицу.

    А вечером у меня «мотор стуканул». В жизни на сердце не жаловался, и вдруг прихватило так, что в глазах потемнело. Тогда я и решил, что пора завязывать с этими шабашками. Сорок лет только и делал, что работал и шабашил. Жизни не видел! Хватит пора и меру знать.

    Алексеич закончил рассказ и предложил мне не сдерживаться. И я не сдерживался. Смеялся громко и долго. Извинялся. Успокаивался, потом представлял себе этого богатыря, визжащего как девчонка, и снова начинал смеяться. Понимаю, что глупо. Но, во-первых, я это делал с его разрешения. А во-вторых, ну, как тут было удержаться? Насмеявшись, я ещё раз извинился, поблагодарил Алексеича за помощь, попрощался и напоследок пообещал, что унесу его тайну в могилу.