***

Явление Никодиму пришло неожиданно. Когда он пришел на свое место — недалеко от церкви и удобно расположился на куске картона, с колокольни пробили три четверти. Вечерняя служба начнется через четверть часа, и уже наметился поток горожан, идущих к храму. Никодим поспешил повесить на грудь табличку с надписью «слепой» и затряс жестяной банкой в искалеченной руке. В банке загромыхали мелкие камешки, создавая впечатление монет.
— Пода-а-а-й-те калеке во имя Господа нашего на пропита-а-а-ание, — завыл Никодим, из-под прищуренных век зорко поглядывая на церковную лестницу. Совсем недавно оттуда спустился батюшка и вразумил посохом по сопатке, что житиё подаянием не отменяет такую благодетель, как скромность.Вразумление оказалось  внушительным, и неделю Никодим являл собой образцового скромнягу, но потом снова начал подавать голос и громыхать банкой.
И вот когда медь скрыла камни на дне жестянки, случилось Никодиму явление. То, что началось неладное, он сразу заметил — все затихло вокруг, словно где-то повернули ручку выключателя звука. Потом с неба перед Никодимом ударил столб света, в котором проявился ангел. Прекрасный и страшный одновременно — в белых одеждах, с золотым нимбом, но с черными волосами и, почему-то в темных очках:
— Здравствуй, Никодим, — ласково произнес ангел, — во имя отца и сына и святого духа…
— А-а-аминь, — согласился Никодим.
— Принес я тебе весть радостную, возликуй же сердцем, божий раб, — продолжил ангел, картинно разводя  руками, — услышаны были молитвы твои о доли нелегкой, бремени тяжком земном….
«Ну, вот оно, домолился, — пронеслось в голове Никодима, — сейчас под фанфары и отправят прям туда! Епсись-провались!»
— Поэтому проси. Проси сейчас и исполнится прошение твое, ибо сказано —  просите, и дано будет вам, и всякий просящий получает.
Ангел замолк и в ожидании уставился своими темными фарами прямо в лицо Никодима.
— А-а-а-а…. э-э-э… — заблеял тот, — а пожить еще можно?
Заметив некоторое недоумение, Никодим торопливо уточнил свое желание:
— Хорошо пожить, богато?
— Да будет так, — провозгласил ангел, и как-то тревожно засмеялся, совсем не по-ангельски. В ту же секунду на колени Никодиму упал черный кейс из дорогой кожи, по самую крышку набитый банкнотами европейской валюты.
— Живи, раб, Никодим!  — ангел вознесся, столб света потух, и тут же ожил звук. Зашаркали прохожие, зачирикали в кустах воробьи, подул свежий ветерок.
— Охренеть, — Никодим, придерживая одной рукой крышку кейса, второй гладил пачки денег.