Я выслушивал его истории, проникся его личность, ибо он, как он утверждал, профессор математики в отставке? Рассказывал про беседы со своими студентами, с некоторыми интересными людьми, а, закончив свои истории, попрощался со мной, отметив нашу беседу очень содержательной и привлекательной для него. Я вернулся в военкомат, а там меня уже заискались: выкрикивая мою фамилию раз за разом, спрашивая с участников медкомиссии о моём отсутствии. Меня закинули чуть ли не силком сразу к психологу, Он был человек не из приятных. потому что его нос-картошка выделялся среди прочих черт его лица и ещё таких же участников беседы со мной, он попросил меня оголиться до пояса, показав ему руки, где значилось излюбленное место для людей с суицидальными наклонностями, не заходивших, как правило, дальше этого «ритуала», но, увидев несколько интересных для его носа-рыскалки порезов на уровне живота, зашмыгал им. Опросив меня об всём, что могло меня хоть слегка оправдать, я выдал:

– Катался на горке животом и угодил на асфальт, где и получил эти раны. – он не поверил в эту брехню, покивал головой «одобрительно», попросил девушку, которую он курировал, записать что-то, а мне ответил так: – С воображением у Вас, молодой человек, всё отлично – дождавшись утверждения на справке от его «ассистентки», подождал несколько секунд, разглядывая меня с ног до головы, и вручил мне направление к психотерапевту на другом конце города, сказал. – Всё решится там, но пока что продолжайте комиссию. Одевайтесь. Он мне сразу не понравился, но не мог же я перечить такому заявлению (хотя я потом узнал, что мог). Я спешно оделся, недовольно фыркнув ему напоследок, и продолжил «медпуть». Прочитав, что было изложено на справке, ухмыльнулся, что там было написано жирно-жирно в диагнозе так: «Расстройство личности? «. Что за бред? – подумал я, перебирая в кармане маленькую бумажку с направлением в психдиспансер, где имелся свой психотерапевт, от которого зависело попаду ли я в клинику для душевнобольных.