Игры судьбы Огонь и кровь (Дополнение, Спин-офф) - Страница 7 из 7

ГЛАВА 6

Восстание уже длилось сорок четвёртый день и, казалось, не собиралось заканчиваться. Военные действия всё ещё кипели в разных районах Варшавы: то и дело вспыхивали ожесточённые схватки, авианалёты и бомбардировки города, но полноценные боевые действия уже проходили в основном только в районе Черякув, где большая часть выживших повстанцев всё ещё продолжала сопротивление.

На дворе стоял жаркий сентябрьский вечер. Тадеуш только что помог пани Мазур с грязным бельём и теперь развешивал его в полуразрушенной комнате. Там в глубине квартиры слышался звонкий смех Кассии и Беаты. Пан Вишневский был несказанно счастлив, что девушка всё-таки выздоровела. И хотя каждый день и ночь по улицам продолжали ходить патрули, а бомбы сыпались иногда под самым окном – состояние здоровья Беаты вселяло в него оптимизм.

Усмехнувшись, он повесил ещё одну рубаху к протянутой через всю комнату проволоке, когда в дом, прямо через разрушенную стену, вбежал запыхавшийся Юлек.

— Я видел танки! – с мальчишеским восторгом начал он рассказывать. – Там, на берегу! Они вдруг выехали на берег – тёмно-зелёные такие, с красными звёздами. А потом мост кааак бабахнет! Эти танки сразу назад и уехали!

— Наверное, новые немецкие танки привезли, — предположила Августина, но Тадеуш взволновался не на шутку.

Он поспешно что-то нарисовал на листе бумаги и показал взъерошенному мальчугану.

— Вот такие танки ты видел на берегу? – спросил мужчина.

Мальчик утвердительно кивнул головой.

— Это не немецкие танки, — пан Вишневский облокотился на спинку стула. – Это русские Т-34-ки. Вы понимаете, что это значит?

Прибежавшие на возбуждённый крик мальчика Кассия и Беата с непониманием посмотрели друг на друга.

— Это значит, что скоро они освободят Варшаву! – восторженно воскликнул Тадеуш, хлопнув рукой по столу. – Это наше спасение!

Девушки от радости пустились в пляс.

— Погодите, — Тадеуш словно вернулся с небес на землю. – Юлек, ты говоришь, что как только показались танки, взорвался мост?

— Да, он так бабахнул, что я даже оглох, — почесал своё ушко мальчуган.

Услышав это, Тадеуш схватился за голову.

— Нам не удалось захватить мосты, — сокрушался он. – Теперь мы здесь как в западне. Проклятые руководители восстания даже не сумели захватить хотя бы один мост!

— Может, только этот взорвали? – пытаясь успокоить солдата, произнесла Беата.

— Навряд ли, — с грустью выдохнул он. – Но мы не узнаем это, пока сами не увидим всё своими глазами.

Кассия заволновалась.

— То есть Вы хотите, чтобы мы отправились в самую гущу сражения?! – от удивления у неё глаза округлились.

— Продолжать оставаться здесь не безопаснее, — ответил ей Тадеуш, но его прервала вбежавшая в комнату испуганная пани Эдита.

— Немцы идут…, — запыхавшись, произнесла она, схватившись за сердце.

— Что, снова патруль? – спросила Августина, помогая старушке присесть.

Отпив немного воды из принесённого Юлеком стакана, она, отдышавшись, ответила:

— Я была у пани Людмилы, когда услышала страшный грохот. Они…. Они взрывают дома и очень скоро дойдут и до нас!

Теперь уже помощь понадобилась и самой пани Мазур, которая после услышанного, начала падать на бок, потеряв сознание.

— Надо быстро убираться отсюда! – подскочил к ней Тадеуш. – Девочки, соберите самое необходимое и помогите пани Мазур и пани Влашек. Нужно срочно бежать!

— Я никуда не уйду! – внезапно упёрлась Эдита, топнув ногой.

Августина попыталась её отговорить, вернувшись к чувству.

— Тётя Эдита, нельзя Вам здесь оставаться. Вас же убьют!

— Ну и что? – ответила ей старушка, поправляя своё серое платье. – Я уже итак достаточно прожила, да и к тому же, наконец, увижусь со своим Джозефом. Я всё сказала!

— Но…, — попыталась возразить пани Мазур, но старушка была непреклонна.

— А куда мы пойдём? – спросила Кассия, когда пан Вишневский буквально выталкивал её и Беату из комнаты.

— В Чернякув, — коротко отрезал тот.

Солнце уже скрылось за горизонтом, когда на дороге появился немецкий патруль. Они начали выводить всех жителей на улицу и расстреливать, после чего в каждый дом закладывали взрывчатку и подрывали.

Пятёрка беглецов с небольшими авоськами вышли через чёрный ход и под покровом ночи начали прокрадываться через разрушенные дома как можно дальше отсюда.

— Осторожно, — проговаривал Тадеуш, помогая пани Мазур переступить через пролом в стене, как вдруг позади послышались голоса солдат.

В панике, беглецы бросились наутёк. Тяжёлые и громоздкие авоськи постоянно путались под ногами, да и с престарелой женщиной, ребёнком и ещё не до конца выздоровевшей девушкой быстро не побежишь. Но страх гнал их вперёд – главное, не останавливаться!

Завернув за угол, неожиданно, Юлек споткнулся и упал, сильно разбив коленку. Мальчуган начал хныкать от боли.

— Сынок! – крикнула пани Мазур, бросая пожитки на землю.

Женщина быстро подбежала к мальчику.

— Всё хорошо, мой дорогой, — заботливо приговаривала она. – Я тебе помогу.

Она аккуратно подняла мальчика на руки и уже собралась побежать назад, к остальным, как вдруг её окликнули:

— Halt! («Стой!», нем., прим.)

Женщина остановилась как вкопанная, дрожа от страха. Она медленно повернулась по направлению к голосу.

Из дома рядом вышло трое немецких солдат с повязками на лице. Один из них волок по земле прямо за волосы какую-то заплаканную девушку в одной лишь пижаме.

— Что ты здесь делаешь? – на ломанном польском обратился один из них, но Августина от испуга ничего не ответила

— Ты знаешь, где повстанцы? – снова спросил солдат, подойдя почти вплотную к ней, но женщина отрицательно помотала головой.

— Diese Schönheit sollte gesprächiger sein, («Эта красотка должна быть более разговорчивой», нем., прим.) — съязвил другой боец, небрежно бросая девушку на дорогу и принялся расстёгивать ремень у себя на поясе.

Августина, понимая, что он сейчас собирается сделать, закрыла глаза.

— Нет, пожалуйста, не надо! – начала кричать и отбиваться та девушка, но получила сильный удар по голове.

— Что, не нравится? – ехидно спросил солдат у женщины, стоявший рядом с ней. Он сильно схватил её за подбородок, пока другой боец насиловал несчастную девушку.

Беата дёрнулась с места, но её крепко схватил за руку Тадеуш. Они находились всего в двадцати футах за углом здания от происходящей сцены.

— Куда?! – гневно процедил он сквозь зубы.

— Нужно что-то сделать! – глаза девушки наполнились слезами отчаяния. – Мы не можем просто так стоять и смотреть, как этот мерзавец насилует девушку!

— И нужно помочь пани Мазур! – поддержала её Кассия, сжимая от злости свои кулачки.

— Оставайтесь на месте! – приказал им Тадеуш. – У нас нет никакого оружия, да и кто знает, сколько их тут может быть ещё. Мы ничего не можем поделать. Я бы тоже хотел помочь им, но не могу!

— Oh, ja! («О, да!», нем., прим.) — специально громко утрировал стоны немец, пока, наконец, не закончил и не отшвырнул бессознательную девушку в сторону. После этого, надев назад штаны, он скинул со своего плеча винтовку и застрелил девушку.

— Beende mit ihr! («Заканчивай с ней!», нем., прим.) – выкрикнул третий солдат, скрестив руки на висевшем на груди автомате, кивком головы указывая на пани Мазур.

— Warten Sie, vielleicht will sie Spaß mit mir haben, («Подожди, может она хочет повеселиться со мной», нем., прим.) – ответил тому немец и больно схватил Августину за руку, выше плеча, но женщина отдёрнулась от него.

Юлек не переставал плакать.

— Ну же, зачем быть такой грубой, — злорадно проговорил солдат и сильно ударил женщину по лицу.

— Sie ist wahrscheinlich auch eine Rebellin, («Она, наверное, тоже повстанец», нем., прим.), — крикнул ему солдат с автоматом и мерзко рассмеялся.

— Отпустите нас, пожалуйста, — еле слышно проговорила Августина, но её обидчик лишь громко расхохотался.

— Если бы не такие крысы, как вы, — успокоившись, сказал он, — мы бы сейчас сидели бы где-нибудь в пабе, пили пиво и забавлялись с девушками. Но нас направили сюда, чтобы закончить с вашим глупым восстанием!

— Мы не повстанцы, — дрожащим голосом ответила пани Мазур.

— А мне – плевать!

Немец сделал шаг назад, достал из кобуры пистолет и выстрелил в голову Августине….

Беата от ужаса чуть не вскрикнула, но её крепко схватил Тадеуш.

Немец с автоматом подошёл телу женщины и, передвинув затвор автомата, разрядил очередью в упавшего рядом с ней Юлека….

— Нужно уходить! — еле сдерживая боль и слёзы, произнёс Тадеуш, хватая Беату за плечи. – Мы им ничем не поможем.

— Пани Мазур…, — тихонько проговорила Кассия, в последний раз бросая взгляд, полный горьких слёз, на тело женщины и мальчика.

Беглецы пробежали почти квартал, пока не остановились передохнуть в руинах одного дома.

— Как они могли такое сделать? – Беата задыхалась то ли от бега, то ли от гнева и боли.

— Это война, — ответил ей Тадеуш, выглядывая из-за верхушки обрушившейся кирпичной стены на улицу.

— Но она была такой доброй…, — Кассия не сдерживала своих слёз. – И Юлек…. Он же ведь ещё совсем ребёнок!

Тадеуш взял за руки Кассию и Беату.

— Именно поэтому я хочу, чтоб вы добрались до Чернякува и оттуда перебрались на другой берег Вислы к русским – только так вы будете в безопасности.

Недалеко от них раздался оглушительный взрыв. Затем ещё один. Потом тишина – и выстрелы, совсем рядом. И голоса.

Трое немецких солдат вышли на дорогу и громко разговаривали.

Беглецы прижались как можно ближе к стене.

Солдаты подошли ближе. Уже даже можно было почувствовать отвратительный запах дешёвого алкоголя и сигарет.

Вдруг совсем рядом разбилась бутылка.

Беата от неожиданности вскрикнула. Тадеуш прижал ладонь ко рту девушки, чтобы заглушить её голос, но солдаты снаружи, похоже, услышали его. «Шшшш», — кто-то из них произнёс. Они умолкли и начали прислушиваться.

Тадеуш понимал, что сейчас немцы могут найти всех троих беглецов и убьют. Нужно было действовать быстро!

Несколько шагов прошелестели прямо за стеной, но в голове у мужчины уже родилась идея.

— Обещайте, что позаботитесь друг о друге, — пан Вишневский пристально посмотрел прямо в глаза Беаты.

Девушка только открыла рот, чтобы спросить, что задумал Тадеуш, но тот резко встал и вышел из-за стены.

— Hände hoch! («Руки вверх!», нем., прим.) – прозвучала команда с улице, как только его заметили.

Тадеуш медленно направился к солдатам с поднятыми руками.

— Ich denke, wir haben einen Rebellen gefunden, («Я думаю, что мы нашли повстанца», нем., прим.) – обратился солдат к кому-то позади них.

Из тени здания вышел высокий мужчина в кожаном чёрном пальто с ещё тремя дирлевангеровцами.

— О, пан Вишневский! — гауптшарфюрер Герхард Шульц вскинул руки в знак приветствия. – Вот так встреча!

— Не могу сказать о Вас такого же, — бросил в его сторону злобно Тадеуш.

— Ну же, опустите руки, — усмехаясь, произнёс немец, закуривая сигарету.

Один из солдат толкнул Тадеуша в спину прикладом винтовки в сторону офицера.

— И что же Вы забыли тут, в столь поздний час? – Шульц отбросил потухшую спичку в сторону.

— Так, прогуливался ночным городом, — съязвил поляк, чем вызвал бурный смех солдат.

— Не правильный ответ, — ответил на это Шульц и кивнул в сторону одного из своих солдат. Тот сильно ударил кулаком прямо в живот пленнику.

Тадеуш от боли упал на колени.

Эсэсовец подошёл ближе к пленнику и схватил того за ухо.

— А я думаю, что Вы пытаетесь скрыться, — прошептал он, после чего демонстративно развернулся.

— Простите, я Вас так и не представил своим коллегам, — раскинул руки Герхард, словно на сцене, и, повернувшись к поляку, обратился к своим солдатам: – Друзья, знакомьтесь – это наш английский шпион, которого мы уже как четыре месяца разыскиваем по всей Варшаве!

Немцы демонстративно захлопали в ладоши в знак приветствия.

— Вы хорошо скрывались, но я оказался умнее Вас и хитрее Вас. И если Вы думали, что я понятия не имею, кто Вы, то это величайшее заблуждение!

С этими словами, Шульц кивнул другому солдату и тот снял с плеча небольшую самодельную сумку из брезента и бросил под ноги Тадеушу.

— Ваш друг, пан Сишток, хорошенько напел нам про Вас и про ещё одного агента, который должен был прибыть накануне восстания, — пояснил Шульц. – Он также рассказал, как Вы помогали повстанцам и координировали их действия с Лондоном.

Вишневский краем глаза посмотрел в сумку… и остолбенел от ужаса! Внутри лежала отрубленная изуродованная голова Григория Сишток, которого немцы казнили ещё в конце июля.

— Я ношу этот трофей в знак того, что я всегда получаю желаемое, — произнёс эсэсовец, проводя пальцами по своему ужасному шраму на щеке. – Так что давайте Вы не будете тратить ни своё, ни наше время, и просто скажете нам, где второй агент.

Тадеуш молчал. Он понимал, что уже вряд ли выберется из этой передряги живым, но выдавать имя второго агента он точно не собирался.

— Она…. Он погиб, — оговорился он.

Офицер сделал полукруг и остановился.

— Так значит это она…, — задумчиво проговорил он, — наша красивая гостья. Но где же она прячется?

— Я лучше умру, чем скажу тебе! – выкрикнул Тадеуш.

— О, как это благородно, — Шульц склонил голову на бок, словно от умиления, но тут же изменился в лице и скомандовал одному из своих подручных: «Schießen ihn». («Пристрели его», нем., прим.)

Солдат, словно только и ждал этого приказа, и, скинув ремень своего автомата с плеч, выстрелил в Тадеуша.

Беата прикрыла рот ладошкой, чтобы никто не услышал её испуганный крик. Они с Кассией незаметно подсматривали за происходящим из-за полу разрушившейся стены.

— Что же нам теперь делать? – в ужасе пролепетала Кассия, но её подруга ничего не ответила.

Беата была поражена от ужаса и боли. Всё время Тадеуш защищал её и Кассию, словно любящий отец, а теперь его убили как какое-то животное прямо на улице! Руки сжались от злости, кровь хлынула к голове.

— Und wen haben wir hier? («А кто у нас здесь?», нем., прим.) – раздалось позади них.

Дирлевангеровец с тёмно-серой повязкой направил свой автомат на девушек, а затем дёрнул его в сторону, приказывая им выйти на дорогу.

— О, пани Манцевич! – воскликнул Шульц, всплеснул руками немец, когда увидел девушку. – Вы даже не представляете, как я рад видеть Вас!

Беата бросила взгляд на неподвижно лежащего недалеко Тадеуша с кровавым следом на груди.

— Не переживайте так из-за этого предателя, — эсэсовец подошёл вплотную к девушке. – Он получил то, что заслуживал.

Беата отдёрнулась, когда немец попытался провести своей рукой по лицу девушки.

— Вы так прекрасны, — восторженно прошептал он, рассматривая Беату со всех сторон, — просто само совершенство! Даже жалко такую красоту убивать.

Один из дирлевангеровцев злорадно рассмеялся.

— У меня для Вас есть предложение, — обратился к девушке Шульц. – Будьте со мной, и тогда я обещаю сохранить жизнь Вам и Вашей спутнице. В обмен, конечно же, на информацию.

— Я никогда не стану Вашей! – наотрез отказалась девушка.

Эсэсовец желчно хихикнул, остановившись позади Беаты. Затем он крепко схватил её за шею и прижал к себе.

— Вы же слышали, — мерзко прошептал он её на ухо, — что я всегда добиваюсь того, что желаю. И Вы не исключение.

С этими словами эсэсовец толкнул девушку так, что она упала на брусчатку.

Кассия попыталась помочь подруге, но получила крепкий удар от одного из солдат.

— Эх, так жалко портить такую красоту, — проговорил Шульц, расстёгивая свой ремень на поясе, — даже портить жалко. Но я как-нибудь это переживу.

Немец уже было схватился за юбку платья девушки, чтобы его разорвать, но тут раздался голос:

— Стой, Шульц!

Из ночной мглы вышел оберштурмфюрер СД Каспар фон Майер с тремя солдатами, которые отличались от приспешников эсэсовца. Если дирлевангеровцы в большей степени носили обычную армейскую полевую форму, часто скрывая свои лица за повязками, то солдаты Каспара были экипированы по всем стандартам немецкой армии. Дирлевангеровцы, по сравнению с ними, иногда выглядели простыми оборванцами.

— Оберштурмфюрер, какой сюрприз! – Шульц от неожиданности застыл на месте, но всё ещё продолжал крепко держать Беату.

— Отпусти девушку! – грозно приказал Каспар.

— Мой фюрер, — попутался объясниться Шульц, но Каспар направил на него свой пистолет Luger.

— Я сказал руки прочь от девушки! – медленно, но ещё громче приказал он.

Понимая, что Каспар выше него по званию, Шульц изобразив недовольную гримасу, отпустил Беату и застегнул пояс своих штанов.

— Что…, что Вы здесь делаете? – запинаясь, спросил Герхард.

— Слежу, чтобы такие преступники как Вы держали в узде своих псов, — сурово ответил оберштурмфюрер, продолжая держать того на мушке.

— Мы всего лишь проводим разъяснительную беседу с гражданскими и ловим опасных шпионов, — начал оправдываться Шульц, но это никак не повлияло на фон Майера.

— Я вижу, — Каспар указал пистолетом в сторону убитого Тадеуша.

— Меня всего-то поставили руководить одним взводом, — растеряно пробормотал Герхард.

Тем временем, Кассия уловила момент, и подбежала к Беате, чтобы помочь ей подняться.

— Простите, — Шульц едко улыбнулся и сделал шаг вперёд, — но разве у Вас нет других дел, кроме как гоняться за мелкими правонарушениями наших доблестных солдат?

— Я не успокоюсь, пока не посажу Вас за все Ваши злодеяния!

Последняя фраза сильно задела Шульца, что он мгновенно изменился в лице.

— И что же Вы сделаете? – он начал хитро расхаживать вокруг. – Отдадите нас военной полиции? Или расстреляете на месте? Да у Вас силы духа не хватит нажать на курок!

Последние слова звонким эхом отразились от стен домов.

— Если придётся, то хватит, — после небольшой паузы, ответил Каспар, но в его голосе уже не слышалась прежняя суровость.

Этим воспользовался Шульц, и, в очередной раз зайдя за спину одному из своих приспешников, быстро выхватил свой пистолет и направил его на оберштурмфюрера.

— А вот у меня этого хоть отбавлять, — насмешливо произнёс он.

Дирлевангеровцы как по команде направили на людей фон Майера своё оружие.

— Как Вы понимаете, — продолжил Шульц, — кто-то из нас должен отступиться, и я советую это сделать Вам, пока Вы не натворили глупостей. Нас восьмеро, а вас всего-навсего четверо.

Солдаты нервно целились друг в друга – немцы в немцев.

— Я могу так до самого утра простоять, — пошутил Шульц, пользуясь преимуществом в силе, но фон Майер ничего не ответил.

Несколько секунд они всё ещё продолжали целиться друг в друга, как вдруг буквально со стены на них с пронзительными криками накинулись двое парней, вооружённых дубинками и с повязками на лице.

Шульц выстрелил первым в офицера и бросился наутёк. На улице завязалась перестрелка и потасовка.

Молодой парень, вооружённый деревянной дубинкой, накинулся на крайнего дирлевангеровца и оглушил того мощным ударом по голове. У второго удалось выбить оружие из рук. Другие дирлевангеровцы начали отстреливаться от людей фон Майера.

— Не так быстро! – дорогу Шульцу преградил второй парень с дубинкой.

— И что ты мне сделаешь с этой палкой? – рассмеялся эсэсовец. – Я что, по-твоему, собака какая-то?

В этот момент позади раздался ещё один выстрел.

Шульц почувствовал сильное жжение в спине, а затем что-то горячее. Он выронил пистолет из своей руки.

Все дирлевангеровцы были к этому времени уже убиты, и солдаты Каспара проверяли их безжизненные тела.

— Ты ошибался на мой счёт! – прозвучал голос позади эсэсовца.

Шульц медленно обернулся, но левая нога вдруг задрожала, и он рухнул на бок.

В тридцати футах от него на земле лежал Каспар, держа в руке ещё дымящийся пистолет.

Один из таинственных парней подошёл к Шульцу и палкой оттолкнул от того пистолет.

— Вот и всё закончилось, пан гауптшарфюрер, — наклонившись, сказал он немцу прямо в лицо, но тот уже испустил дух.

— Опустите оружие, — приказал своим людям Каспар (солдаты, как только закончилась потасовка, сразу взяли на прицел одного из таинственных парней).

Беата подбежала к Каспару.

— Всё нормально, — успокоил он девушку, когда она принялась останавливать кровь, которая стекала багровой струйкой с его левой руки. – Это не смертельная рана.

— Спасибо, что спасли нас, — девушка обняла офицера и заплакала.

— Вам нужно, скорее, благодарить этих двух отважных бойцов, — смущённо ответил он, указывая на таинственных парней.

Один из них, который стоял возле тела Шульца, обыскав тело, повернулся и снял повязку со своего лица.

— Стефан! – ахнула Кассия и бросилась в объятия парню.

— Мы уже думали, что не найдём Вас, — второй напавший тоже снял повязку.

— Тобиас! – радостно воскликнула Кассия, радостно подбегая к нему. – Но как вы выжили? Где вы всё это время пропадали?

Стефан отбросил в сторону дубинку.

— После авианалёта в Воле меня контузило хорошенько, а очнулся я, когда наших уже не было. Мне пришлось блуждать по городу, чтобы как-нибудь выйти к нашим. По дороге я встретил Тобиаса.

— Нашу оборону в Воле прорвали, поэтому мне пришлось спасаться бегством, — подхватил свой рассказ Тобиас. – А потом мы скрывались то в одном месте, то в другом, пока не нашли вас.

Стефан подошёл к лежащему на брусчатке Тадеушу.

— Ребята, мне кажется, он всё ещё дышит! – крикнул он остальным.

Беата, Кассия и Тобиас подбежали к ним.

— Пан Вишневский, — Беата приподняла голову мужчины,- Вы меня слышите?

Солдат медленно открыл глаза.

— Он живой! – обрадовалась Кассия, захлопав в ладоши.

— С такой раной – ненадолго, — охладил её пыл Тобиас.

Беата склонилась над умирающим солдатом.

— Вам нельзя умирать, Тадеуш! — плача, проговаривала Беата. – Вас же ведь ждёт семья дома!

Тадеуш с трудом потянулся рукой к своему нагрудному карману рубашки. Беата достала сложенный оттуда листок бумаги.

— Что это? – спросила она, но солдат всего лишь бессильно и еле заметно кивнул головой.

— Что там такое? – выглядывая из-за плеча девушки, полюбопытствовал Стефан.

— Это письмо от его родных, которое он получил как раз за день до восстания, — ответила Беата, читая строку за строкой. – О нет!

— Что там говорится? – испугалась реакции подруги Кассия.

— Здесь сказано, что его жена и дочки погибли во время одной из бомбардировок!

Беата посмотрела заплаканными глазами в лицо Тадеуша.

— Вы всё это время заботились обо мне, потому что я напоминала Вам о Вашей жене, — девушка сжала обессиленную руку солдата, — но Вы даже никому и не сказали, что она погибла. Вы…, Вы по истине, настоящий герой.

Тадеуш слабо усмехнулся и закрыл глаза.

Раздался сильный взрыв в нескольких сотнях футах от них.

— Вам нужно поскорее убираться отсюда! – крикнул им Каспар, поднимаясь на ноги, опираясь на одного из своих солдат. – Сапёры взрывают все дома в этом районе и скоро будут здесь.

— А как же вы? – поинтересовалась Беата, вытирая слёзы на щеках.

Каспар облокотился на плечо солдата и улыбнулся.

— Я солдат, и должен подчиняться приказам. Сначала в госпиталь, а потом – кто знает.

— Спасибо, что спасли меня.

— Иначе я не могу поступить. Может, я и немец, но не убийца.

Стефан подошёл к офицеру и что-то протянул ему.

— Вот, я нашёл это у Шульца, — сказал парень, отдавая эсэсовцу какую-то фотографию.

Каспар внимательно посмотрел на чёрно-белое фото. Затем перевернул его и прочитал с обратной стороны: «Моему другу от Л. Карбоне».

— Кто это такой, Карбоне? – поинтересовалась Беата.

Немец тяжело вздохнул.

— Один из влиятельных итальянских мафиози, — ответил он, продолжая смотреть на фото. – Его деньги во многом поспособствовали, чтобы появился «Дирлевангер». Под его руководством разрабатываются какие-то новые технологии для создания новых, совершенных, как он сам говорил, солдат. Вот этот дирлевангеровец один из, так называемых, подопытных.

Каспар указал на одного убитого дирлевангеровца.

— Они называют себя «Бессмертными», — продолжил он рассказывать. – Отдельной дивизии у них нет, но это не мешает им вступать в другие дивизии СС. Их отличительных знак – тёмно-серая повязка на рукаве.

Ещё один более мощный взрыв, только уже ближе, прогремел, как гром.

— Вам нужно быстро уходить Чернякув, — приказал Каспар. – Там у вас будет больше шансов перебраться через Вислу к русским.

— А с Вами будет всё хорошо? – вопросительным взглядом посмотрела на него Беата.

Эсэсовец усмехнулся.

— Я был бы очень счастлив, — ответил он.

Беата в последний раз посмотрела на офицера и вместе с остальными побежала по улице, навстречу багровому рассвету.

* * *