Он думал, что ей хочется вырваться из этой жизни, в которую он когда-то вовлек ее из своего эгоистичного долга, а Арахна не знала, куда ей почти и что делать, когда так быстро пройдут годы и придется выбирать уже самой путь.

                Все это Арахна пыталась вложить в объятие, извиниться. Хоть как-то, как могла.

                Впервые Регару было кого прощать. И впервые он был прощен сам.

***

-Тебе необязательно быть палачом. Это грязно. Это кроваво. Нас презирают, нас не любят, боятся, — убеждал Регар Арахну.

-Но это ради закона. Закон надо беречь. Ты сам говорил, что путь справедливости не бывает легким! Я буду палачом. Я буду карать, чтобы другим неповадно было нарушать закон, чтобы несправедливость не заполнила свет, чтобы…

-Ара…- с течением лет Арахна поняла, что ее полное имя ей не нравится и просила о сокращении варианта, — ты не понимаешь, что ты просишь. Назад путь будет сложнее. Это смерть. Мы стоим между жизнью и смертью. Мы…

-Слуги закона, — твердо закончила Арахна. – Кто- то должен делать это. Поступать так…

                Регар покачал головою. Арахна не знала, не думала еще о том, что и дознание не всегда право и совершает ошибки, и судьи бывают тоже подвержены людскому фактору и даже закон несовершенен.

                Но Арахне закон виделся прямым, понятным  и ясным. Она не знала, как ошибается, а Регар не мог найти слова, чтобы отговорить ее и не упасть в ее глазах, ведь впервые Регару было важно, как он сам выглядит в чужих глазах.