Пятнадцать из Странного города Ночь распахнутых дверей - Страница 10 из 11

Глава 9.

Рассвет плавил угрюмые краски прохладной ночи. В пустом доме близ улицы Ленинской на втором этаже стоял детектив, служебная поездка которого превратилась в экскурсию по самому краю черной бездны. Мужчина прижался рукой к стене, молча опустив голову, словно был в стельку пьян. В его голове все вспыхивали образы смутных происшествий. То, что еще недавно происходило с ним, не было сном. Все было реалистично и ощутимо. Только что он пребывал где-то там, в другом мире. Если жизнь и кислород есть и на других планетах, можно ли вот так просто очутиться на них, провалившись вниз сквозь прогнивший пол?

Григорий крепко держал брата за руку, и тот помог… действительно помог. Он показал выход, хотя сам уже давно был мертв. Бережной был уверен, что образ брата ему привиделся, хотя то место, где-то там, было похоже на загробный мир. Да, действительно было похоже.

— Вадим? – Он прошептал сейчас, устало озираясь вокруг в надежде, что брат по-прежнему с ним. Но ответом была тишина.

***

Он просидел в доме еще с полчаса перед тем, как услышал что-то. Ему не хотелось отрываться спиной от стены, не хотелось двигаться, открывать глаза. Он думал о Вадиме, хотел поговорить с ним вновь – поговорить в нормальной, привычной для человека обстановке, без чужих планет, зловещих коридоров и мрачных туманов, высасывающих из тела жизнь и убивающих дыхание. Что-то непонятное слышалось там, снаружи, вне стен этого странного дома с обветшалой кровлей. Реальность сейчас все настойчивее давала о себе знать. Когда же детектив через силу пододвинулся к окну и выглянул, реальность мигом превратилась в нависающую глыбу очередного спутывающего сознание кошмара. Мужчина спрятался и вытащил из-за пояса пистолет. По лицу побежали капельки пота. Толчки снаружи были глухими, но тяжелыми. Убогие стены дома и его худая кровля еле ощутимо подрагивали от шагов со стороны – чужих шагов, доносящихся из вновь медленно раскрывающегося безумия. Бережной решился выглянуть в окно, аккуратно, стараясь не выдать себя. Он мог отчетливо видеть несколько фигур – гигантских, неуклюжих. Существа бродили возле строения, переваливаясь с одной ноги на другую, словно немыслимых размеров утки. Перед восходящим солнцем они порождали исполинские тени, от которых земля погружалась в сумрак. Великаны глядели поверх крыши двухэтажного коттеджа и представляли собой подобие… нет, карикатуры на людей. Их громоздкие туловища были пепельного цвета, каждый отдельный образ гуманоида сливался в один почти сплошной серо-темный оттенок. Лица существ походили на безжизненные, вытянутые физиономии манекенов. Григорий завороженно наблюдал за странными гостями. Вскоре они скрылись за деревьями, оставив на траве большие мятые следы. Бережной еще какое-то время выглядывал в окно, чтобы убедиться, что на улице никого нет.

***

— Здравствуй, Гриша. Ну что, как твоя ночная охота? Добыл чего?

Бережной устало глядел на Дмитрия Ивановича, его пальцы разжались и сумка выпала на кухонный пол. Тон старика был язвительным и насмешливым. Григорий понял, что более непредсказуемого человека, чем его нынешний квартиродатель, еще встречать не доводилось. Дед улыбнулся. Его улыбка, неприятная и нахальная, была ответом на низвергающий упреки взгляд парня.

— Вы все знали. С самого начала.

— Я же говорил, что разочарованным ты отсюда не уедешь. – Дмитрий Иванович подмигнул.

— Знаете, где я был? Сегодня я побывал на другой планете, хотя я никакой не космонавт. Кроме того, мне встретилась куча монстров, которые чувствуют здесь себя как дома, свободно разгуливая взад-вперед. Ваш город превратился во что-то непонятное, дядь Дим, а вам весело. Вам это кажется забавным? Может, скажете, в конце концов, что происходит?!

Старик поднял со скамейки ружье и навел на стоящего в дверях парня.

— Ты думаешь, я не догадался, кто ты есть такой на самом деле? Да все стало ясно уже когда ты произнес это «БИИАЯ». Думаешь, ты, засланный вонючий казачок, можешь вот так спокойно морочить голову кому бы то ни было? Когда я позвал тебя на квартиру, ты бы мог спокойно отказаться, но это все равно бы ничего не изменило. Ты по-любому пришел бы сюда. Пришел бы, для того чтобы выведать нужную тебе информацию, а затем прикончить меня, как несколько лет назад ты расправился с моей женой. Кстати сердце у нее было здоровое, но думаю, ты сам это знал, гаденыш. Ты и другие подобные тебе головастики у…бищные – вы застали врасплох меня и мою жену. Застали врасплох, хотя мы никому не делали ничего плохого. Так нет же – надо было спуститься со своих сраных небес и убить ее! Зачем ты пришел теперь? Мало было прошлого раза? Вновь крови захотелось отведать? Ты вновь здесь, чтобы шпионить, похищать и убивать. Вы все так делаете. Пользуетесь случаем, пока двери остаются распахнутыми. Ну, чего же ты ждешь? Попробуй, выброси щупальца или покажи зубки. Только знай, что это будет последним, что ты сделаешь в своей жизни.

— Да ты, бать, видно совсем того… Не знаю, что там тебе пригрезилось и о чем ты толкуешь, но я на сто процентов не тот, кем ты меня считаешь. – Бережной вытащил из-за пояса пистолет и направил его на старика. – У меня нет щупалец, а лишь две руки и ноги. Кровь у меня обычная, человеческая.

Он ненадолго замолчал, глядя в глаза старику, по-прежнему держащему своего постояльца на прицеле, а затем продолжил:

— Да, я не тот, за кого себя выдавал. Не из какого я не из научного института. Но приехал я сюда не просто так. Не знаю, что там произошло с вами и вашей женой, но если она погибла, я вам сочувствую. Сочувствую искренне. Я из детективного агентства и слежу за влюбленной парой, что морочит голову одному крупному бизнесмену. Он – то меня и нанял. Расследование я веду, конечно, более прозаичное, нежели дело о вторжении марсиан. Но это чистая правда – я здесь по делу. Я мог бы остановиться у кого-нибудь другого или в каком-нибудь отеле – сути дела бы это не изменило.

— А что, раньше сказать было нельзя? Зачем это дерьмо про ученого?

— Затем что я не хотел совершать ошибок. В моей практике уже были такие случаи, когда надежные люди оказывались стукачами. Что, если бы вы знали тех людей и могли сообщить им о моем приезде? Вообще, если честно, я понял, что поездочка оказалась веселой, когда вчера сбил бродягу в переулке, а потом он превратился в то, что я в детстве видел только в страшных снах. Потом я встретил вас и, проследив вашу реакцию на приезд сотрудника так называемого БИИАЯ, понял, что вам едва ли можно доверять. Хоть вы и ловко увиливаете от ответов на прямые вопросы, все же выдали себя с головой. Вы прекрасно знаете, что здесь происходит и видно, что вам тошно от этого. Не хотите об этом говорить? Хрен с вами! Это ваше дело. Вопрос в другом – зачем вы позвали меня к себе домой? Убить? Застрелить из ружья? Можно ведь было сразу это сделать и не отпускать на эту долбанную ночную охоту, потому как то, что я пережил сегодня, останется со мной и будет преследовать всю оставшуюся жизнь. Или ты, старый урод, любишь издеваться над другими? Можешь стрелять из своей поганой самодельной бондуры. Я ухожу отсюда. Хрен с тобой, подавись!

Он убрал пистолет. На лбу проступило несколько капель пота. В глазах стояло презрение, но не к старику, а, скорее, к Галичу и его жене. Презрение за то, что из-за их житейских разборок ему пришлось столкнуться с тем, с чем он не согласился бы сталкиваться ни за что на свете. И дело не только в возвратившихся из прошлого и вновь пережитых переживаниях за собственного брата и в страшилищах из другого мира. Впервые в жизни его вынудили прикоснуться к истинному злу, почувствовать его мерзкую пульсацию, ощутить тяжбу его крепких оков и гипнотическую туманность его бездонных ледяных очей. Вынудили не глазеть на прикрывающую это самое зло маску, которая преследует обычного человека каждый божий день, а заглянуть за нее. Сорвать ее и встретиться с ликом ужаса.

— Тебе повезло.

Бережной обернулся не сразу.

— Я удивлен, что ты до сих пор живой. Ты живой после встречи с этими уродами. Обычно они расправляются с людьми, если сталкиваются с ними на улице.

Ружье старика уже смотрело дулом вниз.

— То, что моя жизнь висела на волоске, я уже понял. – Кивнул Григорий. – Скажите лучше что-нибудь, о чем я не ведаю.

— Они вновь здесь. Их не было годы. Всё было спокойно, но теперь это повторяется.

Дмитрий Иванович присел на скамейку и опустил глаза.

— Кто они? Демоны из других миров? Вы говорили что-то про двери… про распахнутые двери.

Он подошел к старику и сел рядом.

— Это не демоны, а существа. Обыкновенные существа, рожденные матерью — природой, точно такие же, как и мы с тобой. Но существа с других планет. С множества других планет, и возможно, даже не из этой галактики. Ты говоришь, что был где-то там, в космосе?

-Был. – Григорий не мог поверить своим ушам. Что-то внутри просто отказывалось принимать услышанное как факт. Хоть он и повидал за эти два дня многое, но в данный момент он был готов поверить, что Дмитрию Ивановичу требуется срочная помощь психиатра.

— Понимаешь, Гриша, есть в науке такое понятие, как преломление материи. Несмотря на то, что материя у нас ассоциируется с чем-то громадным, абстрактным и необъятным, она, как и многое другое, может быть хрупкой и с ней тоже могут случаться неполадки. Нужно лишь воздействие извне, движение, стимул, толчок. Всего до конца нам не понять, как бы мы ни пытались. Как не понять, к примеру, рыбам, что такое пробоина в аквариуме и того, что некто, делая эту пробоину, создает коридор между двумя мирами – миром рыб и нашим. Рыбы, которые выплывают вместе с бегущей через пробоину водой, шлепаются на пол и попадают в наш мир. В то же время через эту самую дыру ты можешь просунуть руку в аквариум и таким образом коснуться другого мирка – их, рыбьего. Но если бы не дыра в стенке аквариума, плавающие существа не смогли бы просто так очутиться на полу, в нашем мире. Точно также людям запросто не перепрыгнуть на чужую планету.

— Вы хотите сказать, что эти дыры в материи образуются посредством влияния чего-то неведомого, и их больше не заделать?

— Ну, пример с аквариумом я привел, дабы объяснить, как эти коридоры образуются. Теперь представь кожу на теле человека. После ранения она затягивается, неважно, сколько для этого потребуется времени. И материя тоже может быть сродни живым организмам, обладая способностью регенерации.

— Но откуда вы все это знаете? Почему первопричина всего происходящего должна подпадать под ваши теории?

— Ты абсолютно прав. Это всего лишь гипотезы и теории, и причина всего происходящего вовсе не обязана подпадать под мои рассуждения. Это даже не мои теории, а Евгения Карамзина – моего друга. Он был этим самым специалистом – уфологом, которым мне представился ты. Он проживал вместе с нами, когда все это началось, а потом погиб. Они убили его, как и мою жену.

— Получается, двери между мирами… между разными планетами могут быть распахнуты долгое время, и разные существа могут шлындать сквозь них, попадая в гости к чужим?

— Ты ведь уже убедился в этом. А главное – эти коридоры могут возникать в разных точках разных планет, и наш Кант – это лишь эпизод вакханалии.