« Авторская библиотека » «На краю Вселенной».(Мистико-фантастическая повесть).

И Христос сказал ему:

— Будь со мной путник и протяни мне руку. И я приведу тебя в Рай. Но, он сказал Христу:

— Не надо мне Рая и, не надо мне Ада. Ибо, уже есть это все во мне. И это все, не мое.

И тогда, Христос сказал ему:

— Тогда, что тебе надо, путник? Раз отказываешь сыну самого Бога?

И тогда сказал он Христу:

— Все, что ты мне предлагаешь, есть удел рабства и тюрьма. Удел тех, кто считает по рождению уже себя рабом и слугой кому-либо. И пойдет, за тобой сыном Бога. И это не мой путь.

Тогда, Христос сказал ему:

— Тогда, что тебе надо, путник? Раз не хочешь со мной идти?

И тогда он сказал сыну самого Бога:

— Я, просто хочу уйти. Уйти, туда, где не бывал еще никто. Уйти туда, где не

будет никого. Где нет ни тебя, ни Бога.

И тогда, сказал ему в гневе Христос:

— Вот, как! И что ты хочешь еще мне сказать, путник?!

И тогда он сказал сыну самого Бога:

— Просто, дай мне это сделать, и убирайся прочь с моей дороги. И не стой у меня на пути.

И подняв руки к Небу, он сказал самому Богу:

— Мой путь, путь отверженного, и проклятого. Но путь истинной свободы.

 

  На  перекрестке четырех дорог

 

  Цербер  появился  тогда, когда  на  бетонной  потрескавшейся  от  времени  и

выщербленной  колесами  перекрещенной  дороге  мелькнули, освещая  спящие дома  деревни  светом  фары  легковой  машины. Машина  свернула  на  поворот  с  главной  дороги  между  Дивногорском  и  Красноярском  в  деревню  под названием  Овсянка, и  видимо  спешила  домой. Вернее, спешили  те, кто  там сидел. И  машина, пролетев  на  полной  скорости  железнодорожный  переезд, пронеслась  в  его  сторону. И  проскочила  сквозь  него, как  будто  он  был  ничем  перед  ней. И  перед  ней  не  было  ничего. Как  раз, как  только  он прочитал  волшебное  заклятие. И  раз  ничего  не  вышло, решил  идти  домой.

— Вот, черт! — он, было, напугался  сначала  и  закрылся  рукой, но  не  сдвинулся  с места, так, как  не  мог  пошевелить, ни  одной  ногой. Ноги  его  от  испуга  и ужаса  просто, словно, вросли  в  этот  бетон  дороги. Как  приколоченные, не шевелились, и  он  не  мог  сойти  со  своего  места. И  только  закрыл  лицо руками  от  яркого  света  встречных  ярко  горящих  накрывших  светом  его автомобильных  фар.

— Ты  произнес  черт, Виктор? — прозвучал  голос  женщины  вышедшей  из  ночной  темноты, как  раз, когда  только, что  проскочила  эта  машина. И  он собирался, прейдя  от  испуга  в  себя  уходить.

— Кто это? — напуганный  еще  раз  произнес  уже  с  дрожью  в  голосе  Виктор, но смог  взять  себя  в  руки.

— Ты, кажется, позвал меня? Позвал  по  имени — произнес  Цербер.

  Он  остановился  и  резко  обернулся, глядя  в  темноту  ночи, и  увидел  ее. Очень  красивую  женщину, идущую  медленно, и  не  торопясь, именно  к  нему из  ночной  темноты. Довольно, молодую. Лет, наверное, тридцати, или  чуть меньше.

  Виктор  сначала  не  все  понял, но  он  понял, что  вызвал  точно  его. Хотя  не ожидал  увидеть  то, что  увидел. Женщину  молодую  и умопомрачительной красоты. Идущую, именно  к  нему, из  темноты.

  Он  понял, что  был  как  бы  здесь, и  как  бы  теперь  в  ином  мире, мире, вызванном  заклятием, произнесенным  из  магической  книги. Обычной  книги, купленной  на  книжном  рынке.

  Такого  книжного  магического  барахла  было  в  далекие  девяностые  годы полно. Все  было  забито  этими  магическими  книгами  по  практической  магии и  прочей  колдовской  и  научной  чепухе, как  он  считал. И  не особо  в  это  во все  в  то  время  верил, но  накопившееся  со  временем  внутри  его  отчаяние  и разочарование  лично  жизнью  тридцатипятилетнего  в  самом  соку  мужчины, оставшегося  без  работы  денег  и  семьи, привело  его  сюда. Привело  именно сейчас. И  именно  сюда, когда  он  взял  с  полки  дома  старую, уже  когда-то давно  купленную  им  книгу.

  Он  просто, когда-то  увлекался  этим  всем. Когда  был, чуть  по  моложе  той красавицы, что  сейчас  шла  к  нему, и  съедала  его  черными  как  уголь  изнутри горящими  огнем  Ада  женскими  под  чернотой  изогнутых  дугой  бровей глазами. Просто  увлекался  от  нечего  делать, между  работой  и  домом  в электричке  и  автобусе, читая  подобную  литературу, которой  он  накупил вдоволь, да  так, что  заставил  дома  всю  в  зале  главной  комнаты  стенку. Его это  просто  затянуло, как  только, он  начал  читать эту  магическую  литературу.  

  Потом, он  это  все  забросил  и  долго  к  этим  книгам  не подходил  и  вот…

  И  вот, разочарование  собственной  жизнью  и  неуспехами  во  всем, его  и привели  на  эту дорогу, и  этот  ночной  перекресток. И  Виктор  решил попробовать. Может, что-то  и  получиться. Если, не  получиться  то, и  черт  с

ним. А, если  получиться, то  можно  и  попросить, чего-нибудь  у  того, кого  он теперь  видел  перед  собой.

  Надо  особо  отметить. Виктор  на  редкость  оказался  смелым  малым, раз решился  на  такой  отчаянный  поступок. Припереться  к  двенадцати  часам  ночи  на  перекресток  возле  самого  брошенного  давно  уже  кладбища, на  краю деревни. Это  поверьте  не  каждому  взбредет  в  голову, и  хватит  смелости  на такое, да  еще  и  с  запиской  на  которой  было  выписанное  с  одной  из магических  книг  по вызыванию  духов  и  прочей  потусторонней  нечисти. Куча странных  заклинаний  и  молитв.

— Умереть  и  не  жить! Срань господня! — произнес  вслух  машинально  он, когда она  вышла  из  темноты, словно  ее  слепила  мраком  своим  сама  ночь. Она вышла  как  раз, на  этот  перекресток, появившись  из  самого  ночного  жаркого и  душного  летнего  воздуха.

— Не  сетуй  на Бога, человек. Ибо, ты  имеешь  дело  не  с  Богом, а  с  дьяволом. Ты  позвал  меня, и  я  пришел — сказал  ему  Цербер — Я  слушаю  человек  тебя. Что  тебе  нужно?

  Стояла  духота  еще  от  жаркого  летнего  дня. И  воздух  еще  не  остыл, когда пробило  на  часах  везде  двенадцать. И  замолчало  все  кругом. За  пределами сформировавшегося  вокруг  Виктора  и  его  ночной  весьма  соблазнительной собеседницы  особого  мира. Мира  из  самой  ночи. Он  поглотил  его  и  ее, и  она  была  в  нем  хозяйка, и  вольна  была  делать  все, что  только  ей  здесь захочется.

  Виктор  только  попробовал, и  получилось. Даже  ждать, слишком  долго, не пришлось. Хотя  он, прочитав  это  заклятие, после  ужаса  сковавшего  его  от налетевшей  на  него машины, и  света  ее  фар. Вдруг, все  же, пришел  в  себя  и зашевелился. И, поняв, что  может  снова  двигаться, махнув  рукой, повернулся было  назад, чтобы  уйти  домой. Когда  проехала  машина, его, окликнули  по имени  из  темноты, и  вот, появилась  она. Она, эта  красивая  до  безумия красотка  брюнетка, идущая  к  нему  из  самой  наступившей  черноты  ночи.

  Она  приближалась, ступая  по  колотому  старому  уже  и  заезженному  бетону перекрестка  шла  к  нему. Словно  вышла  с  одной  из  прилегающих  в  его направлении  деревенских  улиц. Ему  было  неподдельно  жутко, но  он  сам  это устроил  и  вызвал  его. Вызвал  Цербера. Вызвал  из  самого  Ада. Здесь  на перекрестке  трех  дорог. Виктор  провел  обряд  из  одной  книги  древних заклятий  и  это  сработало.

  Виктор  просто, не  ожидал  увидеть  такое. Он  думал, увидит  демона, но увидел  эту  красотку  брюнетку. Услышал  ее  стучащие  по асфальту  перекрестка  высоких  шпилек  каблучки.

  Молодая, невероятно  красивая  черноволосая  женщина. В  облегающем  черном современном  вечернем  платье  на  гибком  ее  в  узкой  талии  теле. Одетая, на удивление, по-современному  и  состоятельного  вида.

  Она  шла  к  нему, раскачивая  широкими  бедрами  и  выгибаясь  назад  в  спине. Расправив  свои  красивые  полуоголенные  в  том  вечернем  платье  на  тонких тесемочках  плечи.

  По  ней  было  видно, что  она  не  бедствует. С  золотыми  бриллиантовыми сверкающими  золотом  в  свете  луны  и  звезд  сережками. В  ушах  за завитушками  черных, как  смоль  вьющихся, заколотых  на  голове  булавкой волос. В  убийственном  декольте  полной, вероятно  четвертого  размера, по оценкам  самого  Виктора, как  мужчины, выпирающей  вперед  тяжело  дышащей груди. И  ее  лицо! Лицо  в  обрамлении  тех  черных, как  сама  ночь  волос. Очень  милое  гладкое  лицо  с  алыми  полненькими  губками  и  тонким  прямым утонченным  носиком. И  глаза! Глаза  убийственной  красоты  и  черные, как сама  ночь, под  черными  изогнутыми  бровями, из  которых  вырывались  языки пламени. Красного  адского  пламени.

  Они  смотрели, не  отрываясь  гипнотически  на  Виктора. Смотрели, пожирая

его  всего  целиком, как  тот  огонь  в  них. Огонь  самого  вырвавшегося, из-под

земли  на  этом  перекресте  Ада.

  Чернота  непроглядной  тихой  ночи  поглотила  их  обоих. Вблизи  того деревенского  кладбища. Старого  запущенного  и  забытого  уже  всеми  кладбища, и  возле  этой  стоящей  на  некотором  отдалении  от  него  с  крестом на  куполе  церквушки.

  Все  кругом  уже  спало, и  только  он, разговаривал  с  Цербером.

Один  на один, и  никого  кругом. Никого  и  только  ночь, и  они  друг, напротив друга.

— Так, что  ты  хочешь  попросить у  меня, человек? — спросил  демон  Ада.

— Ты  и  сам знаешь, Цербер — произнес  Виктор — Зачем  меня  спрашиваешь?

— Затем, что  ты  спросил — ответил  Цербер — Или  ты  уже  передумал?

— Нет, не  передумал — ответил  демону  Виктор.

— Тогда, поясни  чего  тебе  от  меня  надо? — произнес  ему  Цербер.

— Я  хочу  освободиться  от  зависимости — произнес  Виктор — Рабской  зависимости. Хочу  изменить  всю  свою  жизнь — произнес  Виктор — И ты сможешь  это  все  устроить?

— Мы  можем  все — произнес  Цербер — Только  какова  цена  моей  будет  услуги,

человек  по  имени, Виктор. Ты  знаешь? Устроит, ли  она  тебя?

— Я  приму  любую  цену  за  хорошую  мне  помощь — произнес  Церберу

Виктор — Я  от  такой  жизни, готов  уже  на  все, на  любые  сделки.

— Я  думаю, ты  знаешь  цену, человек  по  имени, Виктор — ответил  ему  Цербер — Цена  такой  сделки, душа  твоя. И  я  вправе  поменять  сам  условия  договора, если  пожелаю, как  исполнитель  просящего. Ты  только, вправе  согласовать  со мной  сделку  и  заключить  на  определенный  срок  договор.

— Кровью? — спросил, уточняя  Виктор.

 — Зачем  же, так — произнес  ему  Цербер — Можно  обойтись  и  без  этого. Просто, договор  и  все. На  десять  лет. По  истечению  определенного  по  договору срока, твоя  душа  будет  моей. И  перейдет  со  мной  в  Ад. Тебе  не  страшно, Виктор — добавил к  своему  разъяснению  демон  Цербер.

— Нет — уверенно  и  смело  произнес  Виктор — скорее, думая  о  сексе  с  этой умопомрачительной  чернобровой  и  черноглазой  брюнеткой, красоткой. Чем  о том, что  просит.

  Она  подошла  к  нему, почти  в  упор, чуть  ли  не  касаясь  его  той  своей четвертого  размера  в  убийственном  декольте  полной  женской  грудью. Она смотрела, гипнотизируя  Виктора  красотой  своих  черных  демонических горящих  изнутри  пламенем  Ада  глаз.

— Десять  лет, Виктор. И   ты  будешь  жариться  в  самом  Аду — демон  пристально  и  злорадно  скривив  хищную  ухмылку  на  красивых  алых  женских губах — Я  предупреждаю, этот  контракт  не  исправить  потом.

— Черт  с  ним — произнес  Виктор — Я  так  сам  хочу, и  будь, что  будет.

— Очень  смело, человек — произнес  демон — Я  просто  потрясен  тобой. Либо, это смелый  поступок. Либо, безрассудный, совершенно, но  все  равно  потрясающе. И  я  восхищен, с  каким  азартом  и  размахом  ты  человек  принимаешь  такие роковые  решения. И, так — произнес  Цербер, уставившись  черными  своими прожигающими  Виктора  женскими  глазами — Что тебе  нужно?

— Мне  все  надоело — произнес  Виктор — Я  хочу  все  изменить  в  своей  жизни.

— Что-то  не  так, что-то  тебя  не  устраивает  человек? — спросил  его  Цербер.

— Все  не  устраивает — ответил  Виктор  Церберу — Это  не  жизнь, а  какое-то рабство. Беспросветное  чудовищное  рабство, когда  работаешь  за  гроши  и  на,

кого-то. Порой, даже, не  знаешь  на  кого. Но, прозябаешь  в  бедности  и

одиноким  человеком, без семьи и детей. Ну, чем, не рабство.

— Верно — произнес, переступая  с  ноги  на  ногу  красивыми  женскими  на высоких  каблуках  шпильках  черных  лакированных  туфлей  ночной  демон. И раскачивая  кокетливо  перед  Виктором, почти  голыми  полными  голенями  и икрами, и  овалами  широких  бедер  в  глубоких, чуть  ли  не  до  самой  талии вырезах  вечернего  своего  черного  платья, произнес  Цербер — Просто, вы  все здесь  рабы. Давно  Его  рабы — он  поднял  перст, красивой  женской  полуголой  в черной  длинной  до  локтя  перчатке  и  кольцах  и  перстнях  с  золотым  тонким браслетом 

на  запястье  руки  в  ночное  небо. Рабы  его  веры  и  религии. Вы  все  в  его тюрьме. И тюрьме  своих  предрассудков  и  выдуманных  иллюзий. Такими, вы  им, и  были  задуманы. И такими, вы  ему  нужны. И  тем, кто правит этим  миром, и  вами — Цербер  перевел  перст  руки  на  высокую  с  крестом  на голубом  куполе  на  некотором  отдалении  от  дороги  Астафьевскую  часовню  у старого  деревенского  кладбища.

— Но, я  могу  помочь  тебе, Виктор — произнес  обнадеживающе  ему  демон Ада Цербер — Я  могу  изменить  все  в  твоей  жизни  до  неузнаваемости. И  все, в точности, до  наоборот.

— Вот, я  и  хочу, в  точности, до, наоборот — произнес  демону  Виктор.

— Тогда  подпиши  контракт — произнес  ему  Цербер  и  протянул  свою  красивую молодой  красивой  особы  руку. Руку  в  черной  длинной  до  локтя  перчатке — Просто  положи  свою  руку  на  мою.

— И, что, все? — произнес удивленно Виктор.

— А, ты, что  хочешь  по-другому — произнес  Цербер — Я  могу, и  по-другому. Можно  договор  скрепить кровью. Надеюсь, ты  не  мазохист, Виктор?

— Нет — произнес  Виктор  Церберу.

— Вот  и  ладушки — произнес  в  ответ  обвораживающее  голосом  игривым  и ласковым  демон — Ты  все  еще  не  передумал, Виктор?

— Нет — ответил  демону  он.

— Дело  сделано — произнес  Цербер — Вот  только, есть  одно, Виктор.

— Что, одно? — произнес  Виктор, не  понимая, к  чему  клонит  демон  ночи — Что-то, не  так, или  ты  сам  передумал.

— Этот  со  мной  контракт — произнес  демон  ночи — Заключается  не  более, чем на  десять  лет. Но, я  пересмотрел  наше  теперешнее  соглашение. И решил  его сделать  бессрочным  для  тебя.

— Бессрочным, и  за  какие  это  еще, или  уже  заслуги? — поинтересовался  Виктор.

— Просто, так  хочу  я. Ты  забыл  об  условиях, человек  по  имени, Виктор — ответил  ему  демон  Ада — Ты  забыл  о  том, что  я  могу  поменять  условия контракта  на  свое  усмотрение.

— Тебя, чем-то  не  устроил  я? — произнес  ему  Виктор.

— В  тебе  есть то, что  мне  нравиться, человек — ответил  ему  Цербер — И  потому, я  сделаю  так. Я  меняю  условия  контракта. Меняю  твою  душу  на  душу  твоего  будущего  потомка  в  колене  десятом. Далекого  потомка, которого  ты  не  видел  еще. И  не  увидишь  никогда  в  этой  уже  счастливой  полученной другой  от  меня  жизни. Да, ты  о  нем и думать  вскоре  даже  не  станешь, когда вся  твоя  жизнь  в корне  поменяется. И  ты  станешь  одним  из  самых счастливых  и  удачливых  людей  на  свете. Разве  это  не  стоит  такой  жертвы. А, Виктор? — Цербер  сверкнул  всполохами  сжигающего  всего  с  ног  до  головы Виктора  пламенем  из  своих  черных, как  ночь  женских  обворожительных  глаз.

— Постой, Цербер! — возмутился  Виктор — Но, речь  шла  обо  мне, а  не  о ком-то из  моего  рода. И  тем  более  о  будущих  потомках. Это  не  контракт, это  скорее, пожизненное  родовое  проклятие  демон!

— Любой  такой  с  нами  контракт, это  само  по  себе  проклятие, милый  мой, человек  по  имени, Виктор — произнес  демон. И  положил  ему  руки  на  плечи, и подтянув  с  силой  к  себе. Прижался  плотно  к  его  груди  Виктора  своей четвертого  размера, полной  трепещущей  жаром  любви  женской  грудью — Любимый  мой, Виктор. Возьми  то, что  ты  хотел  в  своей  жизни, а  я  возьму то, что  должен  взять  у  тебя. Возьми  вместе  со  мной  этой  ночью. Ведь  ты хочешь  меня, и  я  это  чувствую  и  вижу. В  Аду  давно  уже  нет  девственниц, и ты  я  думаю  не  девственник. И  я  хочу  тебя  мой  любимый  человек, по имени, Виктор.

  И, распустив  свои  вьющиеся  длинные  заколотые  на  затылке  черные, как смоль  волосы  по  своим  плечам  и  спине. И  сверкая  золотыми бриллиантовыми  сережками. Обхватив  голой  правой  в  черной  лакированной туфле  со  шпилькой  ногой  вокруг  левую  ногу  Виктора. Цербер  впился  алыми женскими  сочными  и  жадными  до  поцелуев  брюнетки  совратительницы губами. В  его  сорокалетнего, так  еще  и  не  познавшего  поцелуев  женщины, мужчины  губы. Дальше  все  закувыркалось как  в  детском  калейдоскопе. Звезды, космос, люди, лица. Война, каких- то бандитских  группировок. Гибель родной  страны. Лихие  девяностые. Яркий  огненный  сполохами  вокруг, как  в глазах  демона  красный  свет. И  какой-то  летящий  в  безвоздушном  пространстве  корабль. И  криогенная  в  нем морозильная  камера. Лежащий в ней не знакомый Виктору спящий во льду молодой человек. И  потом, просто, все исчезло. Он, просто уснул, а  когда  проснулся, у  него было  все. Дорогая, причем еще  и  не  одна, машина. Дорогая, огромная многомиллионная, тоже  из  нескольких  заграничная  вилла. Жена,

ребенок, и  огромный долларовый  и  в  евро  счет  во  многих  банках  мира. Виктор  стал  одним  из самых  богатых  людей  в  мире.

                               Кот в черном мешке

 

— Ты, только  посмотри, сколько  тут  этой  звездной  пыли — сказала, старший помощник  капитана, первый  пилот  Джема. Молодая, лет  тридцати, красивая синеглазая  шатенка  в  пилотной  с  погонами  форме  гражданского  космофлота, своему  командиру  лет  сорока  капитану «Зенобии» Колмару — Просто  все пространство  закрыто  ею. Звезд  практически  даже  не  видно. Только  если переключить  в  режим  поиска  и  сканирования  в  инфракрасном  спектре. Можно, все  рассмотреть  на  главном  экране.

— Но, на  карте  тут  ее  нет  совсем, в  этом  рукаве  галактики — ответил  Джеме капитан  Колмар. С  уже  порядочной  сединой  ветеран  космофлота, высокий ростом. И  тоже  одетый, в  такую, же форму  с  погонами  самого  старшего офицера  на  борту  яхты  по  званию. И  провел  жирным  толстым  пальцем  по звездной  голограмме  галактической  карты, данной  области, дальнего  космоса над  приборным  столом  в  рубке  круизной  звездной  яхты «Зенобия» — Тут, даже, звезд  не  должно  быть. А  они  есть. И  не  только  звезды. Целые  системы  с планетами.

— Интересно, как! — произнесла  даже  восторженно, первый  пилот  Джема — Думаю, то, что  надо  для  круиза. И  туристы  будут  довольны.

— Думаю, да, первый  пилот  Джема — произнес  задумчиво  про  себя  даже, как-то сам, капитан  Колмар — Будет, чем подразвлечь  этих  звездных  оголтелых туристов. Навязались  они  на  нашу  голову. Не  могли  нам  дать, кого-нибудь, потише, и  поспокойнее. Шумная  компания. Одна  молодежь. Все  же  взрослые туристы  лучше. А, этих  ничем  не  успокоишь. Но, тут  думаю, им  будет, чем  заняться. Да  и  мы с  тобой  Джема  отдохнем. А  то  уже  у  меня  нервы  сдают  с  этим  молодняком на  борту  моей «Зенобии». Достали  они  меня, то  не  так  что-то, то  еще  что-то не  так. И  дури  полная  задница. Носятся  друг  за  другом  по  нашему  кораблю. Никакого  порядка.

  Был  бы  я  еще  молодым, может, нашел  с  ними  общий  язык, но  уже  возраст. Ты, Джема  по  моложе  меня  может, сможешь  их, хоть  чуть  усмирить.

— Да, ну, капитан Колмар — произнесла  первый  пилот Джема — Я  и  сама  не  в восторге  от  этой  шумной  компании  на  борту нашей  туристической  звездной яхты. Ничего, вот  высадим  их  на  какую-нибудь  планету  или  астероид, и  пусть побегают  друг  за  другом  от  какой-нибудь  твари  инопланетной.

— Думай, что  говоришь, Джема! — возмутился капитан  Колмар — Мы  же  отвечаем  за  этих  молодых  ублюдков. И  я  в  первую  очередь, как  капитан  нашей «Зенобии».

— Ни  черта, себе, местечко! — удивленно  и  восторженно  смеясь, снова  разглядывая  экран  главного  монитора  в  рубке  яхты, произнесла  первый помощник  капитана  первый  пилот  Джема — Тут  есть  малые  планеты VS класса. И  по  размеру  довольно  большие! Если  сравнивать  с  такими  же  планетами  в других  районах  галактики. И  возможно, с  атмосферой, судя  по  приборам, и, похоже, обитаемые. Сканирование  системы  показывает  это, что  существует несколько  обитаемых  здесь  миров. По  всему видно, мы  сейчас  входим  в  одну систему  с  солнцем, капитан — произнесла  капитану  Колмару  Джема — Гравитационное  поле  ощутимо. И  яхта, это  чувствует.

  — Вот  и  прекрасно — произнес  капитан  Колмар — Сейчас  подстыкуемся  для начала  к  одной  на  выбор, какой-нибудь  планете. И  пусть, эти  молодые, неугомонные  идиоты, по  шарахаются, по  ней. Раз  уж  заплатили  за  полет, и  эту

экскурсию. А  то  один  из  них, по  имени, кажется  Вик, уже  забодал  меня

претензиями. Мол, заплатили, а  развлекухи  никакой, одни  звезды  за  окнами  со всех  сторон, и  все. И  так  мол, пролежали  в  морозильных  криокамерах  полпути. Дадим  им  полную  экипировку  с  оружием. Если  надо, дадим  и вездеход. Пусть  поразвлекутся. А  то  тут  невыносимо  шумно  всю  дорогу  на корабле. Стоит  только  выйти  в  коридор.

                                                 ***

— Мамочка! — громко  бегая, спотыкаясь  обо  все  под  ногами, прокричала  матери Ленка — Ты  не  видела  мою  для  волос  заколку?

— Брось ты  ее  искать, дочка! — прокричала  Ирина, мать  ей  со  своей  комнаты.

Одеваясь  на  очередной  светский  прием  снова  с  выездом  к  Тихому океану.

— Но, она  бриллиантовая, и  подходит  к  моему  наряду! — прокричала  Ленка матери.

— Можно  подумать, ее  просто  заменить  нечем! — снова  прокричала  Ленке Вероника  из  своей  личной  богато  обставленной  комнаты  на  втором  этаже загородной  семейной  с  отцом  Виктором  виллы.

— Нечем, мамочка! Нечем! — прокричала  дочь Виктора. И  продолжала  бегать, и искать  вместе  с  прислугой  американкой  Джиральдин  по  всей  своей  напротив материнской  комнаты  комнате.

  Виктор  посмотрел  на  бегающую  по  коридору  свою  дочь  в  полуоткрытую здесь  же  в  своем  кабинете  дверь. На  втором  этаже. И  подумал  о  новом собрании  банковских  директоров, на  котором  ему  предстояло  снова  быть.

  Он  сидел  на  своем  шикарном  диване  в  своем  отдельном  кабинете заставленного  такой  же  шикарной  мебелью  второго  этажа. Второго  загородного  громадного  с  громадной  территорией  и  охраной, и  обслугой заграничного  многомиллионного  особняка. И  смотря  на  денежные  счета  и подсчитывая  убытки   с  очередного  проведенного  им  в  городе  банкета, на котором  были  все  нужные  для  ведения  дел  его  очередного  бизнеса  лица. В основном  зарубежная  такая  же  богатая, как  и  он  сам  клиентура. Со  своими

женами  и  детьми. С  детьми, как его  Ленка. С детьми, у  которых  было  все, у которых, будет  всегда  обеспеченное, и  многообещающее  будущее.

  Виктору  нужно  еще  было  решить  ряд  финансовых  операций  между  банками. И  подтянуть  нужных  лиц  для  ведения  этих  всех  дел.

  Как  ему  это  все  уже  наскучило  и  надоело. Эта  вся  жизнь, жизнь миллиардера, пустая, и  бесполезная, кому-либо. Не  то, что  была  раньше, когда он  был  никем, в  тех  восьмидесятых, просто  водителем  грузовика  в превращающемся  стремительно  в  банкрота  автохозяйстве  города  Дивногорска. Когда  обрушился  Советский Союз.

  В  рушащейся  буквально  на  глазах  своей  стране  перед  началом  девяностых.

Разворованной  и  ограбленной  такими  же, кем  он  был  сейчас  сам. Потому, что быть  богатым, не  значит  быть  честным. Честность  и  богатство  никак  не вязалось  одно  к  другому. Такой  был  этот  мир. И  так  было  во  всем  этом теперешнем  мире, мире, воровства  и  стяжательства. Где  тотальная  стояла несправедливость  и  воровство  на  всех  уровнях  власти. И  все  было коррумпировано  сверху  донизу  и  обратно. И  теперь  Виктор  был  в  этих  рядах воровской  власти.

  А  тогда, он  был  просто  водителем  грузовика. Тогда, просто  возил  грузы между  двумя  городами, туда  и  обратно  и  все. Никакой, правда, особой ответственности, но  пользы  было  все, же  больше, чем  сейчас. Его  тогдашняя жизнь, была  мало  заметная, но  все, же  от  нее  была  более  реальная  для простых  людей  польза, а  теперь  что? Много  денег, но  пользы  никакой. Отмывание  денег  для  себя  родимого  и  своих  подельников. Скупка  и  продажа в  оффшоры  целых  заводов. И  вывоз  денег  за  границу  по  зарубежным  банкам. И страхи быть в конце прижатым кем-нибудь из властей к стенке, если не делиться.  

Или  при  перемене  власти  попасть, в  конце  концов, за  тюремную  решетку. Одни  только  страхи  за  следующий  день, день  потерять  это  все. И стать банкротом. Потерять  миллиарды  и  острова  с  виллами  в  Тихом  океане.  

Потерять  свои  работающие  на  него  и  его  банки  заводы.

  Он, вдруг  неожиданно  сидя  на  этом  шикарном  кожаном  диване  у  себя  на загородной  громадной  миллиардера  вилле, задумался  об  этом. Перелистывая счета  за  вчерашний  проведенный  банкет. И  рассматривая  еще  кроме  этого финансовые  документы. Он  вспомнил  неожиданно, вдруг  свою  прошлую  жизнь сорокалетнего  тогда  еще  мужчины. Не  как  сейчас, когда  ему  уже  стукнуло пятьдесят. И  прошло  лет  десять, как  говорил  тот  Цербер. И  все  должно  было скоро  для  него  Виктора  уже  закончиться  в  этом  мире. Но, тот  контракт, бессрочный  контракт. Контракт  на  не  рожденного  еще  своего  в  будущем потомка. Он  посмотрел  на  бегающую  по  дому  в  поисках  своей  заколки  для волос  дочь, и  подумал  вдруг  о  том, что  вдруг  этот  самый  потомок  родиться когда-нибудь  от  потомков  его  дочери. И, что  он  весь  свой  род  обрек, вот  так,  на  проклятие. И  за  вот  эти  счета  и деньги. Он, конечно, не  хотел  так, как распорядился  контрактом  сам  демон, но  теперь, наверное, ничего  уже  не поделать  и  не  исправить. И  деньги  текли  сами  ему  в  руки, буквально отовсюду. Порой, он  даже  не  задумывался  о  них. Но, они  росли  в  геометрической  прогрессии, и  их  некуда  уже  было  совать. Но, пользы  никакой.

  Все  же, он  был  более  счастлив, когда  не  имел  ничего. И  только  этого  не замечал. Даже, будучи  одиноким  человеком, и  никому  не  нужным. Тогда  он  не был  так  обременен  финансовыми  заботами, как  сейчас. Тогда  ему, просто  не хватало  на  все  денег. И  он  не  мог  устроить  свою, почти  нищую  жизнь. Но, сейчас  все  было, конечно  по-другому. Денег  было, хоть  пруд  пруди. Но, вот  сам  стал  бесполезным  человеком. Хоть  и  весьма  заметным, и  всегда  на  виду. Его  лицо  не  сходило  просто  с  дорогих  изданий  бизнес  журналов  и  прочих скандальных  газетенок. Ему, просто  теперь, хотелось, чего-нибудь  по проще. Захотелось  назад  туда, откуда  все  и  началось. В  далекие  восьмидесятые  и  на свою Родину.

  Он  посмотрел  на  бегающую  свою  в  суматохе  дочь  Ленку, собрав  все документы, и  счета  положил   в  свой  кабинетный  бронированный  сейф, где было  еще  много  документов  и  лежали  пачками  деньги. В  наличной  солидной долларовой  сумме. И  закрыв  его  снова, вдруг  задумался  о  дальнейшей  жизни.  И  о том, как  легко  все  ему  достается  после  той  ночи. Когда  все  произошло, и о  которой  никто  даже  из  его  родных  не  знает. Он  посмотрел  в  окно, и  ему показалось, что  видит  снова  ее, ту  демоницу  ночи. Как  напоминание  о  том контракте, что  заключил  он  когда-то, лет  десять  назад. Он  даже, вздрогнул. И  протер  руками  уставшие  под  очками  глаза.

  Виктор  спешно  вышел  из  кабинета, и  чуть  было  не  столкнулся  со  своей дочерью  Ленкой.

— Мать  правильно  говорит, хватит  ее  искать — поймав  бегающую  с  прислугой американкой  Джиральдин  дочь  Ленку  за  плечи, он  сказал  ей — Иди  лучше собирайся. Заедем  по  дороге  в  ювелирный, и  купим  тебе  еще  одну  такую  же. Надо  Федору  сказать, чтобы  завез  нас  попутно  в  магазин, потом  прямиком  на прием  к  этим  Джексонам.

  Виктор  спустился  по  красивой  в  его  доме  винтовой  широченной  в рельефных  перилах  белой  лестнице  и  вышел  во  двор  дома.

  Он  пошел  к  Николаю. Своему  подручному  и  главному  из  охраны  его  дома. Давая  ему  распоряжение  по  поводу  охранения  себя  любимого  и  своей  семьи.

Так  как, совсем  недавно  у  него  были  довольно  таки, серьезные  трения  с людьми  из  одного  теневого  бизнеса  по  поводу  раздела  местной  ткацкой фабрики  в  теперешней  уже  России  после  рейдерского  ее  захвата. И  дележа награбленного. Просто  те  решили  положить  деньги  под  проценты  в  один  из зарубежных  банков  Виктора. Но, он  отказал  им. И  вправе. Он  их  вообще  не знал, но, им  позарез  нужны, оказались  банки  Виктора, чтобы  раскидать миллионы  и  попрятать  в  банках  те  воровские  деньги. Сначала  он  согласился на это, решив, что  поимеет  с  этого, тоже  кое-чего. Но, не  сошелся  с  главарями той  шайки  во  мнениях, и  он  отказал  им. А  они  пообещали  ему, так  это  просто  не  оставить. И  достать  его  даже  в  Америке. Он  сам  давно  отошел  от подобных  дел  и  не  захотел  связываться  уже  с  бандитами.

  Мало  того, он  у  них  получил  предоплату  от  тех  криминальных  лиц. И  весьма  солидную. И  не  отдал. И  не хотел  отдавать. Потому, что  рассорившись  с  ними, они  удвоили  сумму  долга. И  он  теперь  был  настороже. И  стал  бояться расправы.

  Виктор  даже, поручил  своему  телохранителю  разобраться  с  этими  ребятами. Которые  тоже, переехали  жить  в  страну  больших  возможностей. Чтобы  здесь, делить  с  прочими  группировками  сферы  влияния, расширяя  свой  бандитский бизнес  от  подобного, и  которого  Виктор  уже  отошел. Но, как  ни  странно, стал  невероятно  жаден. И  не  захотел  отдавать  удвоенный  свой  за  размолвку  с  теми  бандитами  долг.

  Виктора, просто  испортили  все  эти  деньги. И  он  стал  другим. Он, даже  забыл за  десять  прожитых  уже  лет, кем  он  на  самом  деле  был  до  этого. Но, вот, почему-то, вдруг  вспомнил. Вспомнил, это  кем  он  был  до  этого. Вспомнил  этот ему  теперь  кажущийся  странным  сон. Так  вот  внезапно. И  ему  показалось, что подошла  какая-то  незримая  черта  в  его  жизни  теперешнего  миллиардера  и владельца  банков  и  заводов. Черта, заставившая  все  вспомнить  и  напрячься  от подступившего  внутреннего  волнения  и  страха. Страха  за  себя  и  свою  теперь семью. Этот  сон, который  забылся  лет  десять  назад.

  Он  поговорил  с  охранником  Николаем  по  поводу  своей  охраны. Он полностью  доверял  ему, и  особенно  свою  родную  дочь. Он  Виктор  вполне даже  был  уверен, что  у  Ленки  с  этим  Николаем  завязалась  прямая доверительная  дружба. И  это  может, и  к  лучшему. Можно  уверенней положиться  из-за  этого  на  своего  подручного  охранника. Он  отдал  ему распоряжения, этому  крепкому  по  телосложению, накачанному  тридцатилетнему крепышу, снова  вошел  в  свой  дом.

                                                ***

— Это  говорит  десантный  корабль  SS/BA-7057 «КONDOR» — Вы  слышите  нас?

Джема  переключила  передатчик  яхты  на  прием. Все  из  членов  команды собрались  вокруг  передатчика  в  главной  рубке  круизной  звездной  яхты «Зенобия». Все  от  самого  капитана  Колмара, до  двух  бортовых  рабочих вспомогательных  дроидов.

— Это  говорит  десантный  корабль  SS/BA-7050 «KONDOR» — прозвучал  еще  голос  автоматически, откуда-то, из  звездного  пространства  космоса. Откуда-то, из  глубины  со  стороны  плотного  скопления  горячих  ярких  звезд — Предупреждение  всем  судам  в  районе  черного  пылевого  облака. Замечена пространственная  искажающая  структуру  космоса  аномалия. Быть  всем  судам  внимательными  в  этом  не  исследованном  секторе! Быть  всем  внимательными!

  Но  с «Зенобии» это  уже  не  услышали. Яхта  была  уже  внутри  пылью  укрытого  звездного  пространства  в  самом  скоплении  пыли  и  астероидных полей. Рассекая пространство  силовым  гравитационным  своим  полем  своих  защитных  щитов. И  расстреливая  вокруг  себя  более  крупные  метеориты  из специальных  бортовых  плазменных  и  лазерных  двух  на  носу, и  корме  малых пушек. Сбросив  скорость  до  планетарной. И  начав  торможение. Пробивая  на  автомате  по  заданной  программе  в  управлении  в  рубке  корабля, себе  упорно дорогу.

— Здесь  даже, солнечные  батареи, толком  не  развернуть — проговорила  первый  помощник  капитана  первый  пилот  яхты «Зенобия» Джема — Того  гляди, сшибет каким-нибудь  скоростным  пролетающим  большим  метеором. Или  еще  хуже. Посечет  мелким  крошевом  и  микрометеоритами. Я  проложила  маршрут  к ближайшей  планете  с  зеленой  атмосферой. Сейчас  получу  данные  по  ней.

— Мы  здесь, как  кот  в  черном  мешке, Джема — произнес  ей  в  ответ  капитан Колмар.

— Это  точно, капитан — произнесла  ему  в  ответ  первый  пилот  Джема. Быстро тыкая  по  клавиатуре  женскими   пальчиками  интерактивного  экрана маршрутного  экспедиционного  малого  под  своей  женской  рукой  монитора  в рубке  звездной  яхты.

— Может, Джема  права. Это  довольно  интересное  место. Может, его, и  выберем для  отдыха  наших  туристов? — произнес  второй  пилот  и  бортмеханик  команды экипажа «Зенобии» Хоппер. Тоже, как  и  Джема  с  синими  глазами  и  модной стрижкой  шатен. И  тоже  в  такой  же  форме  с  погонами. Более, утонченный, по характеру  и  общению  из  всего  экипажа «Зенобии».

— Может, может — произнес  ему  в  ответ, глядя  на  главный  экран  в  рубке, капитан  Колмар — Может, и  выберем.

— Похоже, мы  сразу  попали  в  какую-то  не  известную  и  не  исследованную звездную  систему  c  малыми  планетами  типа  VS — произнес, глядя  на  приборы яхты  на  главном  пульте  управления  Зедлер, бортврач  и  биолог «Зенобии». Единственный  брюнет  из  экипажа. Более  жесткий  по  характеру, как  и  капитан Колмар. В  такой  же  форме. С  очень  короткой  стрижкой  кучерявых  черных волос.

— Мне  самому  нужно  будет  с  ними  спуститься  и  посмотреть, что  да, как  там внизу. Да  и  присмотреть  за  этими  оболтусами  молодыми  нужно. Так  на  всякий  случай. И  провести  разведку.

Надо  это  все  отметить  в  звездных  картах «Зенобии» — произнес  капитан  Колмар — На  будущее  нашему  гражданскому, да  и  военному  космофлоту. Внесите  данный  первый  пилот  Джема  в  картотеку  эту  область  галактики  с  пометками  этих  малых  планет.

— Есть, капитан  Колмар — произнесла  ему  в  ответ  первый  пилот  Джема  и продолжила — Желтая  звезда  класса  Y — произнесла  Джема, тоже  глядя  на большой  экран  монитора — Там  за  малыми  теми  планетами. И  за  этой  пылью. Я  установила  по  приборам.

— Продолжайте  маршрут, первый  пилот  Джема — скомандовал  капитан  Колмар — А  я  пойду  все  же  отдохну  от  этих  туристов  на  нашем  борту. Пусть  этим лучше  занимаются  наши  два  дроида, Белла  и  Грета — он  посмотрел  на  двух женщин  с  короткими  тоже  стрижками. Одну  брюнетку  другую  блондинку. На вид, довольно  приятных. Внешне  стройных, молодых, как  и  Джема  женщин. И тоже, как  и  они  все  в  форме  членов  экипажа  яхты «Зенобия».

— Есть, капитан  Колмар — отрапортовала  Джема — повернувшись  снова  к мониторам  главной  рубки  и  управлению  кораблем, продолжила, что-то  щелкать по  интерактивным  дисплеям  круизного  звездного  их  туристического  судна «Зенобия». А  капитан  Колмар  вышел  из  главной  рубки  своего  корабля. И столкнулся  лицом  к  лицу  с  одним  из  участников  туристической  поездки.

— Все-таки, не  надо  было  вас  размораживать  до  самого  подлета  к  заданной точки  маршрута — проворчал  он, в  лицо  девятнадцатилетней  попрыгушке  и болтушке  Кармеле. Одетой, в  цветную  режущую  глаза  капитана  разномастную одежду. И, такие  же, ворохом  надетые  по  всему  ее  телу, руках, голове  и  ушах украшениях. С  чудоковатой  не  определенного  вида  прической.   

— Что  уже  прибыли, капитан?! — прокричала  она  в  лицо  ему — Уже можно собираться  на  инопланетный  пляж?!

  К  ней  подскочила  такая  же  прыткая  подружка  Герда. Голоногая  и  загоревшая, смуглянка  брюнетка. В  коротком  халатике. И  в  легком  летнем обтягивающим  фигуру  спортивном  костюме, дружок  Лаки.

— Капитан! Скоро  высадка  на  какой-нибудь  планете?! — поинтересовалась  чуть, уже  по  спокойнее  и спокойным  более  сдержанным, и  не таким  громким, как  у Кармелы  голосом  она.

— Как  только  найдем  подходящую  планету. Тогда  и  высадка  будет  вам — он нервно  отшатнулся  от  обеих  прыгающих  на  одном  месте  подружек — Думал, криогеника, вас  сделает, чуть  спокойнее, и  смирнее.

  Капитан  Колмар, оставив  скакать  от  нетерпения  на  месте  перед  собой  двух закадычных  подружек, пошел  быстро  в  свою  каюту. И, повернувшись  громко, чтобы  те  его  услышали, добавил — И не вздумайте  соваться, куда  не  следует  на нашем  корабле! — он  громко  им  прокричал  стоя  на  месте, и  повернувшись  к ним — И, передайте  старшему  своему  Вику  это!

                    Миллиардер из Майами

 

   Виктор  уже  давно  не  жил  на  Родине. Его  дом  был  теперь  Маями. Он  давно уехал  в  Америку. Переведя  все  на  заграничные  счета  в  оффшоры. Переехал сам. Так  сказать, и  перевез  свою  даже  охрану. Всех, кто  согласился  с  ним ехать  за  рубеж. В  том  числе  и  здоровяка  качка  Николая. Тот  лихо  здесь сколотил  свою  охранную  новую  артель  из  иностранцев. Как, и  что, Виктор  не вдавался  в  эти  вопросы. Но, у  Виктора  была  уже  новая  своя  охрана  из американцев  под  руководством  Николая.

Было, правда, у  Виктора  подозрение, что  Николай, там  тоже, чего-то  в  России намутил  и, сбежал  вместе  с  ним, пользуясь  моментом.

  Америка  не  очень  его  правда  встретила  приветливо, гостя  из  России, точнее гибнущей  тогда  России. В  те  девяностые, когда  рухнул  Советский  Союз. Передел  сфер  влияния  между  группировками. И  вот  на  этой  волне, он  и взлетел. Многих  просто  надолго  закрыли, других  зарыли, или  утопили  в Енисее, сбросив  с  моста  в  Красноярске «Три семерки». А  вот  он  выжил. Обычный  водила, неудачник, ставший  волшебным  образом  в  одну  прекрасную ночь  миллиардером.

  Он, Виктор. Cам  плохо  уже  помнил, как  все  получилось  после  того договора  с  Цербером  на  перекрестке  дорог. Но он, проснулся  уже богатым, и  у  него  все просто поперло. И  ему  везло  всюду  везде  и  всегда. Кругом  всех  убивали, а  он выходил  сухим  из  воды. После  сделок  и  продажи  целых  предприятий  и  дележки денег. У  него даже  была  своя  банда, но  время  прошло. Каких-то  десять  лет. Все  за каких-то  десять  лет. И  вот  он  уже  миллиардер  и  живет  в Майами. У  него  своя семья  и  ребенок.

  Все  как-то, появилось  внезапно. Как-то, радикально, и сразу. Сразу  он  стал другим  человеком, и  сразу  после  той  ночи. Он  просто  проснулся  и  уже  с чемоданом  денег. И  с  желанием  иметь  все  и  ничего  никому  не отдавать. У него  уже  была  семья  и  дети.

  Ленка, правда, единственная  его  дочь, но, любимая  и  самая  ему  дорогая. Он стал  даже, боятся  за  семью  и  особенно  теперь  за  свою  дочь. Он  был  изрядно замаран  на  Родине, да  и  тут  было  тоже  не безопасно. Он  плохо  помнил, как заработал  первый  миллион, но, хорошо  помнил, как  заработал  первый  миллиард, распродав  с  молотка  один  из  заводов  со  своими  подельниками, которых  у  него  уже  теперь  не  было. Их  не  было, а  он  остался. И  вот  он  уже заключает  сделку  с  мистером  Джексоном. И  он  живет  в  Америке. В Майами.

  Виктор  вдруг,  вспомнил  ту  прожитую  всю  прошлую  жизнь, и  ему  вдруг сейчас  показалось, что  он  ее  не  жил  никогда. Все  было  просто  этаким скоротечным  странным  сном. И  чем, он  больше  о  ней думал, тем  ему  это больше казалось. Словно, сном  в  какой-то  криокамере  или  морозильнике. Как  на  борту  какого-то  звездного  корабля. Летящего  сквозь  звездный  космос. Он, почему-то, помнит  яркие  даже  звезды, вокруг  его, как  той  ночью  при встрече  с Цербером  на  том  Овсянском  перекрестке  у  Астафьевской  церквушки. Вблизи старого  заброшенного  кладбища.

   Он  хорошо  помнил  жизнь  до  заключения  контракта  с  Цербером. И  те восьмидесятые  годы, когда  работал  водителем  грузовика, и  когда  проснулся миллиардером. Но, вот  промежуток  тот  был  ему  хоть  и  знаком, но, как  словно, не  из  его  собственной  жизни. Хотя  он  был. Между  прошлым  и настоящим. И он  помнил  его. Он  жил  в  нем. Девяностые  годы, что  пронеслись, словно  в коматозном  паралитическом  сне  смертельно  больного, которые, преследовали его  Виктора  теперь  и  в  настоящем.

  Этакое  Де-Жа-Вю.

  Но, откуда  у  него  такая  странная  память? Странное  Де-Жа-Вю, как  говорят обычно  французы, когда  что-то  происходит  знакомое  или  повторяется. Здесь что-то  было  вообще  запредельное. Странная  жизнь, которой  у  него  возможно  и  не  было. Но, он  ее  почему-то  помнил. Он  ее  проживал. И  все помнил  до мелочей. И  она  его  вывела  в  миллиардеры. В  того, кем  он  теперь  стал.

  Он  помнил, как  занимался  переделом  и  рейдерным  захватом  предприятий. 

  Помнил  девяностые  в  которых  участвовал. И  их  помнил  как, какой-то странный  кошмарный  сон, и  как  у  него  была  своя  банда. И  первый  свой заработанный  миллион. Это  он  помнил  после  той  ночи  проведенной  с  демоном  Цербером. Когда  это  все  мелькало  как  в  том  детском  калейдоскопе  в его  голове. И  эта  теперешняя  его  жизнь, взаимно  завязана  на  то, что  ему сейчас почему-то  показалось  странным  вдруг  сном  о  прошлом  в  криогенной

морозильной  камере, какого-то  звездного  корабля.

  Цербер, он, или  она, была  всю  ночь  вместе  с  ним, и  всю  ночь  они  оба  не слазили  друг  с  друга, но, он  это  плохо, как-то  помнил. Обрывками  и  все  во сне. Он  помнил  трясущиеся  голые  четвертого  размера  в  лицо  ему  тычущиеся торчащими  возбужденными  черными  сосками  женские  титьки  и  страстные жаркие  адские  поцелуи  демона  на  своих  губах. Те  ее  поцелуи, высасывающие его, словно, всю  человеческую  мужскую  силу. И  все  остальное. И  черные демона, смотрящие  сверху  на  него  горящие  изнутри  ярким  мерцающим пламенем  прожигающие  всего  его  Ада  глаза. Он  плохо  это  все  помнил, но Цербер  поимел  его  в  самом  прямом  смысле  слова, там  тогда  на  том перекрестке, прежде, чем исчезнуть. Эта черноволосая безумно красивая чернобровая  демоническая  красотка, совершенно  уже  вдруг  голая, с растрепанными  над  ним  длинными  волосами, стеная  и  извиваясь  в  разные стороны, прыгала  на  нем  верхом  на  его  торчащем  возбужденном  мужском детородном  члене, и  он  наслаждался  с  ней  любовью. Это  происходило  в  неком  ином  измерении, отделенном  от  этого  реального  уже  мира. Словно  он висел  в неком  черном  звездном  пространстве. И  этот  свет  от  звезд, и  тот  же свет, что  в  ее  горящих  глазах, откуда-то  распространялся  вокруг  Виктора. Словно, он  был  уже  в  Аду  и  горел  в  пламени  того  Ада.

  Она  была  на  самом  деле  далеко  не  скромная  кроткая  девственница, и буквально  заездила  его  до  седьмого  пота, но  когда  он  тогда  очнулся, то  был уже  не  у  себя  дома  в  своей  постели. А, совершенно  в  другом  месте. И   был  уже  миллиардером. Но, он, почему-то  помнил, как  доплелся  ночью  до  дома  из той  Овсянки. Вверх  до  поселка Молодежный, где  он  тогда  еще  жил, когда  он работал  водителем  и  вел  ту, почти  нищенскую  совершенно  одинокую  жизнь. Словно, это  уже  не  был  он. То есть  он, но он  другой  и  уже  не  совсем реальный. Словно, это  было  тоже, но  когда-то  давно.

  Он  жил  тогда там, там, когда-то  давно  и  с  самого  еще  рождения, пока  живы были  родители  своего  единственного  пожизненного  неудачника  сына. И  вся, вот 

эта  о  прошлом  жизнь, как  некий  реальный  до  мельчайших  подробностей превратилась  в  некий  глубокий  беспробудный  и  далекий  сон, сон, превращенный  в  некую  запредельную  уже  иную  далекую  с  разницей  в  десять лет реальность. А эта теперешняя его жизнь, как словно была не его жизнь. Словно, он  жил, чьей-то  чужой  жизнью. Как  будто  ее  отобрали  у  кого-то  другого  и отдали  ему. Сложилось  такое  представление, что  уже  те  обе  жизни  были  обе  не  его  теперь  жизни. Словно, он  завис, где-то  посередине. Где-то, среди  тех ярких  горящих  звезд  космоса. В  том  красном  мерцающем  свете, что  был  в черных  глазах  того  демона  Ада  Цербера.

  И  все  как  сон  пронеслось, будто  перед  его  памятью. Но, было  это  или  этого  не  было, он  вообще  толком  не  помнил. Он  проснулся  сразу  миллиардером  и сразу  в  Америке. Он  помнил  свою  жизнь  до  того  чертового  контракта  и  уже теперь  после, но  тот  между  ними  промежуток… Де-Жа-Вю.

  Откуда  он  все  знал  это, и  откуда  такая, вот  сразу  у  него  появилась  жизнь.

  Это  все  тот  чертов  Цербер  из  той  колдовской  книги  и  тот  перекресток. И если  бы  не  прошедшие  так  быстро  десять  лет, он  бы, наверное, и  не  вспомнил о том договоре с демоном ночи. Память сама пробудилась и напомнила ему о том колдовском  договоре, который  он  когда-то  заключил  с  Цербером. Он  хотел радикальных  перемен  в  жизни, и  он  их  получил. Но, еще  с  этим, эту странную в  нагрузку  вполне  реальную  о  прошлом  память.

  Он  получил  это  все  и  сразу, но  откуда-то, он  помнил  то, чего  и  не  помнить должен  совсем. Такое  было  ощущение, что  его  жизнь  приростили  к  чьей-то, прожитой  до  этого. К  жизни, которой  он  и  не  жил  до  сего момента. Но, она была  и  это  была  его  жизнь. Жизнь  от  бандита  миллионера  до  банковского воротилы  миллиардера.

  И  Виктор  подумал  снова  о  договоре  с  демоном  Цербером.

— «Почему  он, не  захотел  его?» — думал  Виктор — «Почему  он, выбрал  какого-то очень  далекого  в  десятом  аж, колене  потомка  его  рода?».

  Он  подумал  лежа  в  постели — «Кто  тот  потомок, которого, он  просто, не  может  знать. А может?» — его  вдруг  встряхнуло — «Может, что?» — он передернулся, уже  лежа  в  большой  в  дорогих  шелках  постели  с  супругой 

Ириной. В  большой  загородной  его  виллы  спальне, на  втором  этаже.

— «Что, если  он  знает  того, о  ком  говорил  ему  тогда  Цербер» — вдруг  щелкнуло в  его мозгу. Он  повернулся  к  ней  вдыхая  запах  ее  женского  тела — «Да, нет, чушь, какая-то». Завтра  поездка  к  Тихому  океану  с  этими  снова  Джексонами  и их  детьми.   

  Потом, перелет  в  Нью-Йорк. И  снова  договора  и  банки.

  Виктор  отвернулся  на  другой  бок  к  прикроватному  красивому  белому  с бокалом  вина  и  кубинских  сигар  столику — «К  черту  все, к  черту!»

  И  вскоре  крепко  заснул.

                                                  ***

  Двадцатилетняя  Герда  сидела  на  самом  краешке  большой  купальной  ванны  в туалетной  комнате  яхты, поправляя  себе  прическу. После  бурно  проведенной ночи с Виком, она приводила себя в порядок и была одета в домашний легкий черный  женский  халатик. Она  только, что  помылась, и  еще  с  влажными волосами  сидела  и  прихорашивалась  в  этой  комнате.

  В  дверях  торчал  сам  ее  любовник  и  бойфренд  лет, тоже  двадцати  Вик.

— Ты  будешь, и  здесь  еще  торчать? — приподняв  свою  черную  тонкую  одну  бровь  и  посмотрев  играючи, проговорила  мягким  языком  Герда — Неужели  еще  не  все  получил  этой  ночью?

— Я люблю тебя, Герда — произнес Вик, медленно от дверей  приближаясь  к  Герде.

— Я это знаю, Вики — снова  произнесла  ему  Герда — Но, это не значит, что нужно входить  в  туалет, когда  там  женщина. Это  не  этично, и  просто  не  красиво.

— Ой! Ой! Ой! — произнес  заигрывающее  ласково  и  мягко  Вик  подружке — Прости  меня, Герда — проговорил  ей  нежно  Вик. Тоже  приподняв  свою  черную синеглазого  брюнета  бровь — Но, я  не  могу  оторваться  от  тебя  сейчас. Ты  моя самая  любимая  девушка  на  этой  космической  посудине. Я  просто, не могу  без тебя, и  все тут, любовь  моя. Я  люблю  тебя, Герда — пролепетал  он  ей  снова  в ответ, и  вошел  в  туалетную  комнату  туристической  яхты.

  Вик  уже  смелее  вошел  в  туалетную  комнату, и  подошел  к  одному  из больших зеркал, и  посмотрел  на  себя  в  таком  же домашнем  длинном  халате. Он  приблизил  свое  лицо  к  зеркалу  и  посмотрел  на  себя  вблизи.

— Тебе, просто  нужна  еще  мама, Вики — произнесла  ему  также, ласково  и, улыбаясь  Герда — Тебя  просто, тянет  к  заботливым  о  тебе  женщинам.

— Мама — произнес Вик — Мама, говоришь. Мне  не  нужна  сейчас мама — он, недовольно  произнес  Герде — Мне  нужно  только  ты, любимая  моя  Герда. И мои и  твои  друзья  Лаки  и  Кармела.

— Прости  меня, Вики — произнесла, виновато  делая  выражение  своего  миленького девичьего  смугленького  чернобрового  брюнетки  лица  Герда — Я  не  собиралась тебя  обидеть, милый  мой. Прости .

   Она  мигнула  ему  приветливо  и  играючи  по очереди  обоими  красивыми  карими, почти, черными  глазками  под  вверх, вздернутыми  тонкими  черными  бровями. А  Вик  практически  подошел  к  ней. И прижался  своими  голыми  мужскими  без  штанов  ногами, и  хозяйством  в  узких тельного  цвета  плавках  молодого  двадцатилетнего  парня  к  ее, таким  же смуглым, как  и  личико  ногам.   

  Он, вообще  был  раздет, почти  до  полной  мальчишеской  ногаты. И  сверкал  своими  подкачанными  спортивными  сильными  мускулами  в  зеркалах  туалетной  комнаты «Зенобии» перед  своей  красивой  любовницей  Гердой.

— Эта  долгая  заморозка, это  просто, какое-то  чудо, Герда — произнес  он  ей — Уснул  и  раз, ты  уже, где-то  далеко-далеко  от  земли, когда  проснулся.

— Я  сейчас  думаю, Вики — произнесла  Герда, поправляя  свою  прическу, и  не спуская  с  Вика  влюбленных  и  жаждущих  с  ним  снова  секса  девичьих  черных, как  бескрайний  космос  глаз — Это  ничего, что  нас  родители, так  вот отпустили?

— Да, они  и  сами  еще  хоть  куда. Еще  молоды. И  хотят  подразвлечься. И  им  не до  нас  сейчас — произнес  Вик — И они  думаю, о  нас  даже  не  думают. У них у самих  по  путевке  на  Альдебаране  отдых. И  я  просто  уверен  о  нас  даже забыли. Вик  сбросил  с  себя  тот  длинный  халат  и  практически  нагой  в  одних тоненьких  узких  плавках  приблизился  к  любимой  Герде.

— Не  говори  так  о  родителях, Вик — произнесла  критично, но  ласково  своему любовнику Герда, любовно  смотря  на  Вика — Я  никогда  так  о  своей  маме  и  

папе  не  говорю.

— Не  знаю, как  у  тебя, любимая  моя  Герда — Вик  потерся  снова  торчащим возбужденным  своим  молодого  парня  членом  в  натянутых  туго  на  его  бедра ног, задницу  и  волосатый  лобок  плавках. О  колено  ноги  своей  звездной  теперь подруги. И  положив  руку  на  то  голое  колено  любимой, пальцами  сдавливая, массажировал  ей  само  колено  и  бедро  полной  девичьей  ноги — Но, им до меня на  самом  деле, дела  сейчас  нет. Мама  вообще  обо  мне  мало, когда-либо думала, Герда. Я  сам  себе  был  всегда  больше  всего  предоставлен, любимая. И ты  у  меня  единственная, кто  думает  больше  всех  обо  мне, и  заботиться, почти, как  мама.

  Он  обхватил  Герду  руками, и  прижал, целуя  ее  к  себе.

— Ну, хватит, Вики — простонала  она, освобождаясь  от  его сильных мускулистых рук — Ну, достаточно. У  нас  еще  будет  уйма  времени  на  это, любимый. Надо собираться  в  дорогу. Говорят, скоро  высадка  на  планету, и  мне  нужно  привести  себя  в  порядок, Вики. Ну, хватит! — произнесла  громко  уже  и настойчиво  Герда  все  же  кое-как, освободившись  от  крепких  объятий  своего любовника. И  встав  с  края  купальной  большой  ванны  на  ноги, подошла  к зеркалу, а  Вик  подошел  к  ней  сзади  и  обнял  ее  за  гибкую  тонкую  талию  и короткий  халатик.

— Давай, собирайся  любимая, а  я  пойду тоже  оденусь — произнес  он — А то, еще совращу  таким  видом  первого  пилота  Джему. Она, думаю, неравнодушна  ко мне  и  моей  спортивной  молодой  фигуре — он  специально  еще так  произнес, играя  в  ревность  с  подружкой  Гердой. Та, посмотрела  также  играючи  через  зеркало  на  своего  любовника  двадцатилетнего  бойфренда.

 — Угу — ему шутя, и  смеясь, ответил  Герда — И  двух  ее  еще  в  нагрузку совращенных  тобою  женщин  андроидов.

  Она  расхохоталась, а  Вик  выскользнул, как  есть  в  таком голом  бесстыжем виде, помахав  рукой  любимой  в  коридор «Зенобии». И  пошел  в  их  совместную на  двоих  с  Гердой  каюту.

                                                  ***

  Бизнес  в  девяностые  строился  на  том, кто  пан, а  кто  пропал. Обычно  разговор  был  короткий. Если, что-то  не  так, или  кто-то, кем-то  недоволен, то  и все, тело  в  земле  или  в  воде.

  Как  сейчас  Виктор  помнил  одну  криминальную  семью  из  своего  прошлого  и разрушенной  перестройкой  страны  Советов. Из  того  прошлого, что  казалось ему  эфемерным бредом, и  как, словно, какой-то  призрачный  навязанный  ему тем  демоном  перекрестка  кошмарный  сон. Он, с теми  так  же  как  с  этими пришлыми  бандитами  не  поделил  воровской  общак, и  вспомнил  как  урыли всех. Всех  по  его  приказу  его  братки. И  вот  теперь  охотятся  уже  и  за  ним. И уже  здесь, и он не знает кто? И это те из того прошлого которое вроде как и не было  совсем, прошлое, которое  пролетело  за  одну  с  демоном  перекрестка  ночь. И  теперь  вся  надежда  на  телохранителя  Николая  и  его  зарубежных наемников  головорезов.

  Виктору  удалось  уйти  от  судов  и  следствий, покупая  все  и  всех  в  органах  в той  брошенной  им  впоследствии  страны. Но, видимо, эхо  того  беспредела докатилось  и  до  Америки  и  до  его любимого  города  Майами. В  который, он всегда  мечтал  съездить  еще  в  восьмидесятые, когда  ему  было  сорок. Да  и когда  было  ему  тридцать. Как  в  книжке «Двенадцать стульев» Ильфа  и  Петрова  Остап  Бендер  в  свое  Рио-Де-Жанейро.

  Тогда, когда  по  талонам  давали  продукты. И  за  водкой  стояли  в  длинных очередях. Благодаря  тем, кто, совершил  переворот  в  его  стране. И  стоял, тогда  и  теперь  у  власти. Поломав  все  и  угробив  его  Родину. И  хорошо, что  это теперь  ему  казалось  жутким  странным  и  страшным  сном. И  хорошо, что  он очнулся  тогда  после  той  ночи  с  Цербером  в  Майами. И  хорошо, что  у  него теперь  были  большие  деньги, и  была  любимая  семья. Вот  только  память осталась  от  той  прожитой  им  жизни, которой  он, и  не  помнил. Не  помнил, как он  ее  тогда  и  прожил. Все  те  десять  лет  после той  на  перекрестке  ночи.

   Сейчас  Виктор  делал  сделки  с  иностранцами  и  увеличивал  свой  капитал.

С  одним  из  таких  воротил  бизнеса  он  и  назначил  встречу  на  берегу Тихого океана. Пригласив  его  семью  пообщаться  на  роскошной  дорогущей  круизной морской  мореходной  и  большущей  яхте. Попрыгать  на  этой  посудине  так, сказать  по  океанским  волнам  под  шумную  трель  женских  восторженных голосов. И  крик  летающих  над  головой  альбатросов  и  чаек. Мало  того, там, на бушующей  воде  им  никто  не  будет мешать  ни  звонками, ни  лишними разговорами. Служанку  американку  лет, где-то  тоже, как  и  его  супруга  Ирина, сорока  пяти  или  шести  Джиральдин  оставили  дома  за  присмотром  всего своего  нажитого. И  часть  наемной  вооруженной  с  ней  в  придачу  охраны.

  Вообще  Виктор  не  любил  всякие  светские  приемы  и  прочие  празднества. Но, вот, пообщаться, где-нибудь  наедине  с  тем, с  кем  ему  было, не  без  интересно пообщаться, он  любил  с  удовольствием. И  таким  был  сейчас  мистер  Джексон.  

  Американец  как  многие  теперь  Виктору  известные  в  Майами  и  по  всей Америке  бизнес  воротилы. Тоже  со  своими  миллиардами  и  предприятиями. И надо  было  с  ним  Виктору  завязывать  отношения  по  партнерству  в  сфере судостроительства.  

  Отличный  и  продуктивный  бизнес, как  считал  Виктор, и  Джексон  ему  даже сам  по  себе  импонировал  как  зарубежный  продвинутый  и  современный капиталист. И  бизнес  был, что надо. Миллиарды, так  и  текли  в карман  со строительства, например, тех  вот  таких  как  у  него  громадных  богатых  для богатых  людей  Америки  яхт.

  И  вот  он, и мистер Джексон  и  их семьи  уже  общались  далеко  от  берегов  у одного из скалистых островков заселенных шумными крикливыми чайками и острокрылыми  альбатросами. На  большой  огромной, просто  дорогущей океанской  белоснежной  яхте.

  В  домашних  пышных  пижамах, они  сидели  оба  за  большим  уставленным винами  и  омарами  столом  и, потягивая  из  трубочек  напитки, заключали  сделку. Здесь  же  были  и  официанты, и  вся  прислуга  яхты, и  подручные  с обеих  сторон  из  банков  и  предприятий.

  Наверху, поднявшись  из  кают  и трюма, стояла  его дочка Ленка. Она  вышла как-то, не  очень заметно  и  смотрела  на  отца  и  мистера  Джексона. С  высоты выпуклого  рубочного  обтекателя  яхты  на  потягивающих  ароматные прохладительные  напитки  на  верхней  прогулочной  палубе  под  большим  от яркого  и  жаркого  солнца  навесом. За  почти, круглым  большим  столом  с дорогими  итальянскими  и  европейскими  винами. Она  видимо, специально, так вот, подкралась  и  смотрела  на  них  сидящих  за  тем  столом  с  ценными бумагами.

  Ленка  стояла  и  смотрела  на  отца  и  мистера  Джексона, тихо  и  незаметно. А они  ее совсем, пока  еще  не видели.

— Папуля — произнесла  она  отцу — Ты  покупаться, не  желаешь?

— Да, нет, дочка — увидев  ее  стоящую, почти  над  собой  на  верхней  палубе  яхты, произнес  Виктор.

  Мистер  Джексон, резко  повернув  голову, посмотрел  на  Ленку  из-под  больших зеркальных  черных  солнцезащитных  очков.

— Видишь, отцу  пока  некогда — произнес  Виктор — Лучше  маму  пригласи или миссис  Розалинду  Джексон.

  Она, Ленка, похоже, специально, так  встала  повыше. Было, похоже, она  хотела произвести  впечатление  на  мистера  Джексона  своей  полунаготой, как  будущая невеста  его  сына  Билла. У  Ленки  были  с  Биллом  отношения. Правда, не  такие близкие, но  все  же, они  нравились  друг  другу. И  Ленка, вероятно, хотела очаровать  своего  будущего  потенциального  тестя  своими  девичьими прелестями. Выставляя  вперед, и  выгибаясь  в  спине  свой  округлый  красивый  с пупком  голый  загорелый  животик  над  узким  пояском  плавок. И  красивые девичьи  в  легком  загаре  бедра. Это  было  очевидно  и  Виктор, как  отец  это подметил. Да  и  мистеру  Джексону  стало  все  понятно.

  Ленка  была  довольно, миленькой  и  фигурка  у нее  была  ничего. Особенно  в этом  купальнике  бикини. С  аккуратной  полненькой  девичьей  грудью. Широкая в  бедрах  с  полными   красивыми  ножками  и  овальным  красивым  голым животиком. Которым  она, выпячиваясь, стояла  в  направлении  своего  отца Виктора  и  мистера  Джексона. И  в, котором  торчала  на  пупке  драгоценная бриллиантовая  брошка. Не  считая, золотых  больших  колечками  сережек  в  ее девичьих  ушах  под  светлыми, практически  белыми, спадающими  на  загорелые плечи  и  гибкую  узкую  девичью  спину  вьющимися  на ветру  волосами.

  Ленка  светленькая  блондинка. С  тонкими  черными  бровями  и  синими, как океан  красивыми  глазами. Вся  в  свою  мать  сорокапятилетнюю  Ирину. Тоже блондинку. Была  еще  совсем  маленькой, когда  родители  оказались  в  этой Америке  в  Майами. Она  выросла  уже  здесь  в  Америке.

  Вот  только  Виктор, почему-то плохо, как  в  тумане  это  помнил. Как  будто, наблюдая  это  со  стороны. Он  помнил, где-то  глубоко  в  памяти  свой  приезд сюда. И  которого, ему  по  сей  день казалось, не  было  совсем. Он  лишь  помнил Майами  и, что  он  уже  миллиардер. А  вот  все  прошлое  было  каким-то  не совсем  ему  естественным. Но, он  его  помнил, как  и  рождение  дочери  еще  там, в  разрушенной  перестройкой  своей  стране.

  И  он  смотрел  сам  очарованный  своей  дочерью  Ленкой. На  этом  ярком  жарком  солнце. И  видно  было, как  горели  синие  чуть  прищуренные  от  яркого солнца  глаза  ее. И  была  легкая  улыбка  на  аленьких  пухленьких  ее  губках.

— Они  тоже, не могут — произнесла  Ленка — У  них  там, как  и  у  вас, свои  женские  заморочки. Между  собой  женщинами.

— Я бы с радостью, дочка, но только не сейчас — произнес ей отец Виктор — Чуть попозже, идет?

— Хорошо  папуля, идет — произнесла  Ленка. И, спустившись  вниз  на  саму палубу, прошла  мимо  них. Виляя  загорелыми  бедрами, и  глядя, куда-то  в  сторону островов  и  парящих  над  волнами  чаек  и  альбатросов.

  Мимо  пробежала  дочка  Джексона  Брэнда. Голая, в  одном  тоже  бикини купальнике. Верезжа  от  счастья, и  шлепнув  Ленку  по  выпуклой  широкой девичьей  попке  своей  рукой, прыгнула  в  воду. Прямо  с  борта  яхты. За  ней, вдогонку, побежала  и  Ленка. И  тоже, сиганула, прямо  с  борта  в  воду. Они  были  давно  уже  знакомы  и  дружили, как  две  закадычные  подружки.

  Они  слышно  было  заплескались, там  за  бортом  в  воде. Что-то, крича  как ненормальные, купаясь  в  океанских  волнах  рядом  со  стоящей  на  якоре круизной  яхтой.

  Брэнда  сильно  уступала  Ленке  и  по  фигуре  и  по  красоте. Более  высокая, чем Ленка  и  черненькая  в  своего  отца  мистера  Джексона. Видимо  южных  кровей. Брюнетка  с  карими  глазами. Из  примесей  янки, и  еще, кого-то, может  индейцев. Очень  смуглый  на лицо  мистер  Рональд  Джексон  с  длинным  прямым  и  широким  носом, что  досталось  и  его  дочери  Брэнде. Правда, она была  по  аккуратней  отца. Да, и  была  молодая  еще  совсем, как  и  Ленка, лет девятнадцати  или  двадцати.

  Да, и  вообще  Брэнда  была  худощавая  по  своему  телосложению, и  тоже  как отец, смуглая. Но, не  комплексовала  совсем, а  радовалась  каждый  день  жизни.

  А, чего  не  радоваться, когда  твой  папа  миллиардер  и  воротила   теневого бизнеса. Крупная  рыба  на  сегодняшний  день. И  всем  известная  в  самом Майами.

  Вскоре  накупавшись  обе  мокрые  от  воды  подружки, так  же  верезжа  на  всю округу, пугая  пролетающих  возле  яхты  птиц, понеслись  в  сторону  носа, играя  в  догоняшки  по  палубе, чуть  не  налетая  на  обслугу  самой  яхты. Членов команды  и  официантов, и  самого  отдающего  распоряжения  им  капитана  яхты.

  Так  они  добежали  до  самого  носа. И  Брэнда, дочка  Джексона  подбежала  к носовым  перилам, носового  ограждения  яхты. И, раскачиваясь  на  волнах  вместе с  громадной  многотонной  посудиной. Раскинув  руки  в  стороны, радостная  и довольная. Что-то  прокричала  от  счастья. Виктор  не  разобрал, что. Она  быстро прокричала  на  своем  языке, и  побежала  следом  за  дочкой  Виктора  Ленкой, догоняя  ее.

— Отличные  девчонки — произнес  мистер  Джексон  Виктору — Они  похожи, как  две  родные  сестры. Я  имею  в  виду  по  характеру. Обе  озорные  и  веселые.

— Ну, не  родные, но, похожие — произнес, ломано  на  английском  Виктор.

  Он  когда  очнулся  миллиардером, уже  его  знал. Правда, неважно, но  знал, и мог  понимать  и  разговаривать, как  и  его  жена  Ирина. Ленка, та  вообще, отлично  шпарила, как  настоящая  американка, с  учетом  всех  местных  диалектов.

— Вот, если  бы, мою  дочь  свести  с  твоим  сыном  Биллом, как  думаешь, Рональд? — произнес  вновь  Виктор.

— Ты, Виктор  намекаешь  на  ближайшее  наше  родство? — произнес  в  ответ вопросительно  Виктору  мистер  Джексон.

— Да — ответил  ему, не  скрывая, своих  личных  корыстный  интересов  Виктор — Они, друг  другу, выгодно  подходят. Да  и  Елена  мне  кажется, симпатична  ему. И  он  ей  нравиться. Это  из  моих  личных  наблюдений. И  я  не  буду  против, если  так  выйдет, что  они  станут  гораздо  ближе  как  мы  в  нашем  бизнес партнерстве.

Все  зависит  от  тебя  дорогой  друг  Джексон. А  я  хоть  сейчас выдал  бы  замуж  за  твоего  Билла  свою  Елену — он, произнес  это  и  посмотрел  на Джексона внимательно. И, ожидая  любого  сейчас  ответа  с  его  стороны, добавил — А его, почему-то  с  нами  сегодня  здесь  нет?

— Он  сейчас  уехал  в  Лондон — ответил  мистер  Джексон — Ему  надо  докончить Гарвард . Он  на  последнем  курсе  и  это  сейчас  для  него  важно, как  и  для  его отца. То, есть  меня. Вот  приедет, тогда  и  поглядим. Я  в  принципе  не  возражаю. И  миссис  Джексон  не  возражает, я  это  гарантирую.

  Им  поднесли  ценные  дорогие  бумаги  и  документы  в  дипломате, и  большой черной  папке. В  них  были  большие  деньги. Деньги  от  будущего  совместного общего  их  партнерства. И  Виктор, и  Джексон  подписали  эти  документы.

— Ну, вот — произнес  мистер Джексон — Дело  сделано. И  ты  мой  друг, теперь,  тоже  в  игре  на  миллионы  долларов  и  евро.

— Да, эти  предприятия  принесут  нам  хорошие  деньги, Джексон — произнес, потягивая  из  трубочки  прохладительный  лимонадный  напиток  Виктор.

   Ленка  и  Брэнда, выскочили  из  воды. Они, быстро  забрались  по  бортовому спущенному  в  воду  трапу  друг  за  дружкой. И  мокрые от  воды, и  сверкающие на  жарком  Тихого  океана  солнце. Голыми  в  бикини  девичьими  молодыми двадцатилетними  телами. Пробежали  мимо  своих  сидящих  за  столом  отцов. Они, догоняя, друг  дружку, спустились  вниз  в  трюмные  помещения  океанской громадной  и  шикарной  яхты  в  душевую  океанской  громадной  богатой  и дорогой  яхты. Чтобы  принять  душ  и  смыть  соль  с  девичьих  своих  красивых школьниц  тел. Слышно  было, как  они  веселились  от  счастья  своей  молодой беззаботной  жизни. Жизни  обеспеченной  с  самого  рождения  дочерей  двух известных  на  все  Майами, только-только, вот  заключивших  между  собой финансовую  взаимовыгодную  по  совместному  бизнесу  сделку  миллиардеров.

— Я  вот, Джулию  не  знаю, как  пристроить — произнес  мистер  Джексон — Нет подходящих  парней  в  наших  рядах. Все  какие-то  недомерки. То, по  внешности, то  по  уму. Сам  знаешь, Виктор, за  кого  попало  не  охота  отдавать.

— Вот, и  я  свою  Елену — произнес  Виктор, глядя  как  доверенное  и  поверенное  в их  банковские  дела  лицо, убирая   документы  в  конверты  и  черный  дипломат.

— Тут  еще, эта  полиция — произнес  вдруг  друг  Виктора  мистер  Джексон — Копает под  меня  вся  следственная  прокуратура  Майами.

— Что, так? — спросил  Виктор  мистера  Джексона.

— Да, так, все  старые  дела — ответил  ему  мистер  Джексон — Никак  не  отвяжутся, пока, не  посадят  кого-нибудь.

— Купи  их  и  все — сказал  Джексону  Виктор — Сам  знаешь, здесь  в  Америке  все покупается  и  все  продается. Ни  то, что  у  нас, на  кого  еще  наскочешь. Помню, одного  следака  из  бывших  советских. Тот  меня  помню, крутил  долго  и  путался  все  время  под  ногами  при  одном  рейдерском  захвате  одного  завода. Вот  неподкупная  была  и  упорная  скотина. Пришлось  убрать  с  дороги  в  конце концов. Не  купишь, ничем. А тут  у  вас  как-то  все  же, проще  с  подкупом полиции.

  Джексон  не  очень  довольно  повертел  носом, и  посмотрел  пристально  на Виктора. Ему  не  понравилось, что  какой-то  приезжий  русский, так  говорит  о его  стране. Зашевелились  в  нем  национальные  корни.

— Здесь, тоже  на  кого  наскочишь — произнес  мистер  Джексон — Есть  один сыскарь  по  фамилии  Доккер, и  его  не  купишь. Принципиальный. Вот  и  роет под  меня  уже  три  года. Особенно  после  исчезновения  семьи  Кертис.

— Да, это  было  на  все  Майами  громкое  дело  и  серьезное — произнес  Виктор — Я уже  был  здесь, когда  это  все  прогремело, чуть  ли  не  на  всю Америку.

— Ты  думаешь, чей  это  сейчас  бизнес  мы  проворачиваем, мистер Семенов — произнес  Виктору  Джексон.

  Кстати  Семенов, это  Фамилия  Виктора.

— Именно, семьи  Кертис — продолжил мистер  Джексон — Мы  были  подельниками  в  судостроительстве  здесь  в  Майами. Потом, не  сошлись  с  Кертисами  во мнениях  и  дележке  добычи. И  мне  пришлось  решить  эту  возникшую  на  моей дороге  проблему. Пока  Кертисы  не  решили  вперед  меня.

  Виктор  пристально  также, посмотрел  на  мистера  Джексона. И  услышал неприятные  своим  ушам  в  его  интонации  голоса  нотки. Он, подумал, что  надо будет  с  этим  Джексоном, в  скором  времени, тоже  решить  эту  проблему. Пока,  он  не  решил  ее  с  ним. Документы  уже  подписаны. И  в  случае  чего…

— Там  в той  недобитой  семье — произнес  снова  мистер  Джексон — Есть  свои  лица, вернее  остались  лица  жаждущие  расправы  надо  мной  в  скором  времени. Не  все  еще  окончено  в  той  разборке  между  нашими  семьями. Есть  там, лица заинтересованные  в  моей  смерти. Вот  пытаюсь, хоть  как-то, разрешить  до конца  эту  свою  проблему, Виктор. Чтобы  своих  оградить, теперь  от  нападок полиции  и  мести  тех, кто  остался  еще  от  той  семьи  Кертис.

— Могу  помочь, Рональд — произнес  внезапно  Джексону  Виктор.

  Рональд, это  имя  мистера  Джексона.

— Могу подключить  к  этому  своего  телохранителя  Николая — добавил  Виктор — У него  здесь  есть свои  люди  в  Майами  в определенных  кругах.

— Думаю, не  надо, Виктор — произнес  ему  мистер Джексон — У меня, тоже  есть свои  люди  и  деньги. Сам  разберусь  с  этим.

— Ну, как  знаешь, Рональд — произнес, разводя  руками  Виктор — Если  что, то  я  бы мог  тебе  помочь. Ты  ведь  мой  теперь  по  нашему  бизнесу  партнер. А  партнер партнеру  должен  помогать. И  задницу  прикрывать, если  придется. На  том, все и строиться.

                              Дикая планета

  Эта  планета  была  на  вид. Практически  на  первый  взгляд  необитаема. Хоть  и третья, как  и  земля  от  своего  желтого  солнца. Так  показалось, когда  высадились  на  ее  поверхность. Когда  опустился  легкий  флиппер. Брать  большой  модуль  для  спуска  не  стали. Как  и  вездеход.

  Туристы  сами  не  захотели  с  этим  возиться. Решили  пешочком  прогуляться  по  поверхности  третьей  от  желтого  горячего  солнца  планете.

  Просто  сели, и  все. Прямо  на  гладкую  серую  поверхность. Подняв  уйму клубящейся  иноземной  пыли. С  самой  поверхности  планеты.

  Посадку  совершили  два  дроида  репликанта  Бела  и  Грета. Два  робота женского  вида, из  корабельной  обслуги. Вместо  людей  пилотов, весьма  искусно выполняя  их  пилотажную  роль.

  Вик  с  товарищами  решил  долго  не  задерживаться  на  ней, если  ничего  ни будет  интересного. Главным  у  них  в  их молодежной  команде  был  биолог  и бортврач  с «Зенобии» Зедлер. Капитан  Колмар  разрешил  ему  спуститься  за старшего, чтобы  присматривать  за  этой  неспокойной  молодежью. Он  был, и  за старшего, и  за  личную  теперь  если, что  случись, няньку. И  за  главного спасателя  с  большой  лазерной  пушкой  резаком  НV-900/017 «Берта». Другие  в этой  инопланетной  круизной  туристической  экспедиции  были  тоже  вооружены. Но, по проще. Бластерами  V-100 «Мargret». И  на  поясе  кварцевыми длинными  похожими  на  мечи  ножами  фирмы «FUYE». Известной  в  3027  году  на  весь  космофлот  от  гражданских  до  военных  своим  прославленным  вооружением.

  Они  были  одеты  в  жесткие  специальные  с  броневым  покрытием  из  титана скафандры. И  команду  возглавлял  бортврач  и  астробиолог «Зенобии» Зедлер. Так, как, он  был  более  жесткий  по  натуре  человек. Его  и  назначил  капитан Колмар  во  главу  туристической  экспедиции  на  эту  неизведанную  планету. Зедлер  справиться  со  всеми, так  капитан  Колмар  посчитал. И  его  даже слушали  больше, чем  капитана, эти  все  молодые  туристы  оболтусы. Как-то  у него  это  все  получалось, лучше  капитана. Даже  старший  и  самый  смелый  из всех  молодых  туристов Вик, и  тот  его  слушался.

  Зедлер  сумел  сразу  всех  поставить  на  свои  места. Одним  словом  жесткий  и тоже  весьма  крепкий  мужчина  в  экипаже  круизной  яхты. И  все  задавались, почему не стал капитаном какого-нибудь корабля. Он  всем  отвечал, что  кому-то все  же  спасать  людей  надо  в  космосе. И  профессия  биолога  и  врача, не  менее важна, именно  там, где  помочь, мало, кто  может, кроме  него. Говорят, раньше Зедлер  служил  на  военном  рейдере «TITAGRION» в  списке  команды космодесантников. Потом  ушел  в  запас. И  вот  пристроился  на  пассажирский флот. И  служил  теперь  на «Зенобии».

  Вот  его  и  назначил  нянькой  капитан  Колмар  для  этих  молодых  туристов оболтусов. Зедлер  особо  и  не  брыкался  перед  капитаном. Может, ему  это  даже нравилось  с  молодыми  общаться. Поэтому  он  и  согласился  на  высадку. Плюс он, как  биолог, просто  обязан  был  обследовать  эту  малую  и  неразведанную планету  на  предмет  какой-либо  жизни.

  Как  оказалось  не  особо  просчитались  с  этой  жизнью. Биосканеры «Зенобии» показали  на  этой  планете  VS  типа  наличие  таковой. И  даже  весьма впечатлительной. Хотя, поначалу, показалось, что  тут  вообще  ничего  нет, кроме гор  и  равнин  из  песка  и  красноватой  как  на  Марсе  глины.

  «Зенобия» зависла  над  этим  планетоидом  покрытым  облаками. Белыми, как  и на  земле. Что  говорило  о  наличии  атмосферы  у  этой  малой  планеты. Достаточно  плотной, почти, как  у  самой  земли. Да  и  внешне  планета  была  на вид, как  земля, только  чуть  меньше. И  чуть  лишь, уступала  самой  земле  и  в сравнении  с  соседними  планетоидами, которые  были  не  больше  Калисто  и Ганимеда. Со  слабо  выраженной  атмосферой, где  жизни, уж  точно  не  было.

  Эта  планета  имела  всего  один  материк. На  половину  планеты. И  один сплошной  на  все  остальное  пространство  океан.

  Здесь  были  реки  с  обширными  устьями  разветвленных  рек. И  целые  заливы из  воды  на  многие  километры  от  самого  берега.

  Но  в  основном, поверхность  состояла  из  этой  красноватой  глины  и  серого песка. Который  у  берегов  рек  под  воздействием  воды  превращался  в потрескавшийся, крепкий, как  цемент  гладкий  панцирь. Образуя  острые вымытые  водой  с  углублениями  береговые  края.

  Зедлер  сразу  подошел  к  одному  такому  краю  с  голубеющей  водой  берегу. Он  вскинул  цифровой  армейский  десантный  бинокль, который  видимо  у  него остался  еще  со  службы  в  космическом  десанте. Он  опустил  рядом  с  берегом специальный  контейнер  для  взятия  проб  воды  и  грунта. За  собой  оставив стоять  недалеко  от  Флиппера  всех  остальных  из  команды.

  Вик  и  Герда  и  Лаки, лишь  сделав  несколько  шагов, рассматривали  все  вокруг.  Они, восторженно  переговаривались. И  восторгались, увиденным. Такого они  не  видели  еще. И  к  тому  же  они  были  первый  раз  так  глубоко  в  дальнем  космосе.

— Смотри, Герда! — произнес  громко  Вик — Смотри! Там  впереди, на  том  краю берега,  у  той  горы! Там, что-то  движется! Что-то  живое!

— И, большое! — следом  произнес  громко  и  напугано  в  голосе  Лаки. Он  подошел ближе  и  встал  за  спиной  Вика.

— Да, очень, большое! — проговорила  испуганно  Герда. И  прижалась, схватив левой  рукой  в  скафандре  за  правую  в  скафандре  руку  Вика.

— Мне  страшно, Вик — произнесла  Герда — Давай  вернемся  в  модуль.

— Надо  предупредить  Зедлера — произнес  Вик  и  включил  дальнюю  связь.

— Я вижу — произнес Зедлер — Стойте  там, у флиппера. И  не  двигайтесь. Пока  вам не  скажу. Понятно?

— Да, понятно — ответил  за  всех  Вик  и  загородил  своей  широкой  атлетической спортивной  спиной  в  бронированном  титановом  скафандре  Герду  и  Лаки.

                                                  ***

  Мистер  Джексон  занимался, еще  помимо  судостроительства, скупкой  оружия  и  наркотиков. И  это  ему  приносило  не  слабые  деньги. И  Виктор  это  знал. И знал  цену  такому  бизнесу. Виктор  не  лез  в  это  дерьмо, пока, как  он  считал, хотя  Джексон  ему  предлагал  и  здесь  партнерство.

  Виктора  интересовал  только  исключительно  судостроительный  бизнес. И  все, что  с  ним  связано. В  свое  время  там, в  бывшем  рухнувшем  в  девяностые, которые он, так  вот  смутно, как  в  странном  сне  помнил, Союзе  у  него  было  и такое. Но  он  теперь  не  желал  с  этим  связываться. Он  вообще, не  хотел лишнего  криминала. В  котором, он  и  так  хорошо  на  той  прошлой  смутной теперь  памяти  поплавал. В  той  кажущейся  Виктору  теперь  призрачной  какой-то жизни. Жизни, которую  он  вроде, как  и  жил, а  вроде, как  и  нет. И  это  все, тот  злополучный  ритуал. И  тот  демон  перекрестка  Цербер.

  Виктор  теперь  боялся  за  самого  себя  и  свою  жену  Ирину  и  дочку  Ленку. В отличие  от  многих  закорумпированных  воротил  здесь  в  Майами, он  просто  не хотел  этого. Чего  не  скажешь  о  мистере  Джексоне. Воротилы  с  более обширным  криминальным  прошлым  и  более  старшего  возраста, чем  сам Виктор. Если  Виктору  было  лет  уже  пятьдесят, таким  он  очнулся  от  того  сна. И  ночи  проведенной  с  Цербером  на  том  перекрестке.

  Демон  отнял  часть  жизни  у  него  и  то, что  Виктор  помнил, то  было  просто его  памятью  того, чего  он  реально  сам  не  коснулся. Но, потерял  свои  десять тех  лет, как  в  счет  компенсации  на  льготные  условия  по  договору  с  демоном ночи. Не  смотря, что  договор  был  бессрочный  для  него, эти  десять  лет  демон просто  украл  из  его  земной  жизни. Слепив  в  его  памяти  иллюзию  прожитой прошлой  им  жизни, жизни  которой  Виктор  так  и  не  мог  понять  и  осмыслить. Когда  проснулся  и  вышел  из  своего  беспамятства, и  уже  став  миллиардером  в Майами.

  Так  вот, Виктору  было  сейчас  пятьдесят, а  его  теперешнему  компаньону  по бизнесу  мистеру  Джексону  было, где-то, лет  уже  под  шестьдесят. А то, и  чуть, больше. Это  был  теневой  закорумпированный  донельзя  воротила. Известный  на все  Майами. И  за  его  пределами  до  самого  Нью-Йорка.

  Его  криминальную  всю  историю  жизни  знала, и  вся  полиция  города. И постоянно  следила  за  ним. Не  выпуская  Джексона  и  все  его  действия  из  виду.

   Виктор  не  доверял  Джексону. Он  побаивался  его. Это  единственное  лицо  на весь  Майами, которое  пугало  Виктора. И  Виктор  знал, что  при  удобном  случае, этот  местный  гангстер  приберет  его  счета  в  оффшорах. А  его  просто уберет, как  и  других  лишних. И  Виктору  надо  было  быть  острожным  с  ним. Можно  было  действительно  породниться  и  вроде, как  и  их  дети  даже  не против  того, но… Партнерство  партнерством, а  смотреть  надо  было  в  оба. Хоть и  они  были  теперь  самыми  лучшими  в  Майами  друзьями, но  бизнес  есть бизнес. Особенно  теневой.  

  Да  еще  этот  криминал  из  бывшей  страны  Советов  сел  Виктору  на  хвост. Пообещав  с  ним  при  случае  расправиться. Вероятно, бандиты  были  уже  в Майами  и  могли  искать  его.

  Вся  надежда  только  на  Николая  и  его  наемную  хорошо  оплачиваемую  из кошелька  Виктора  охрану.

                                                   ***

  Астробиолог  и  бортврач «Зенобии» Зедлер, похоже, нашел  общий  язык  с  этой четырехногой  громадиной. Шагающей, живой  шевелящей  верхними, как  усы щупальцами  на  своей  шарообразной  черной  безглазой  голове  махиной. На удивление  в  стороне  стоящих, Вика  Герды  и  Лаки. Он  рукой  касался двухпалого  длинного, похожего  на  руку  щупальца  стоящего  перед  ним громадного  чудовища. И, видимо, у  него, как-то  получалось  с  ним  общаться. Чисто  касанием.

  Чудовище, тоже, провело  по  Зедлеру, по  его  скафандру  этой  своей чудовищной  громадины  рукой. И  погладило  по  его  прозрачному из  кварцевого  стекла  колпаку  шлему. И, похоже, хотело  общаться.

Похоже, этот  иноземный  инопланетный монстр  был  разумен. Судя  по  тому, как Зедлер  касался  его  двухпалого шевелящегося  щупальца. Животному  нравилось  это  общение.

— Меня  сейчас  стошнит — произнес Лаки — Стошнит  прямо  сюда  в  скафандр.

— Лаки  отвернись, если  тебе  не  по  себе — произнесла  ему Герда — Смотри, Вики, как  интересно — она  обратилась  к  Вику. Положив  ему  правую  руку  в бронированном  скафандре  на  его  левую  в  таком  же  скафандре  руку — Они общаются. Может, подойдем  поближе  любимый.

— Не  стоит, любимая — произнес  Вик — Лучше  стоять  здесь. Зедлер  прав, когда запретил  нам  приближаться. Мы  незнаем  еще, кто  это  перед  нами. А если  он, сначала  вот  так, поиграется. А  потом  начнет  на  нас  свою  охоту. Вон, смотри — он  показал  рукой   в  бронированной  перчатке  своего  скафандра  в  направлении долины — Там  еще  один. И  он  тоже  сюда  направляется. И  мне  это  не  особо нравиться, Герда.

  Герда  посмотрела   за  правой  рукой  Вика. И  увидела  еще  одну, похожую  на   точно  такую же, живую  шагающую  медленно  к  ним  громадину. Прямо  из

дымки  тумана  встающего  из  воды.

— Ну, его — произнес  Лаки — Может, вернемся  в  флиппер — И  улетим  отсюда. Чего-то  мне  это  все, не  очень  нравиться, Вик, а, Герда? Кармелла  правильно  сделала, что осталась  на  яхте.

— А ты, что  хотел  здесь  увидеть, Лаки? — произнес  Вик — Безбрежный  океан. Песчаные  пляжи  до  самого  горизонта. Успокойся  Лаки, мы  первооткрыватели этого  нового  неизвестного  мира, как  и  того  чудовища  с  которым  этот бортврач общается. Может, после  этого  полета  мы  станем  знаменитыми. Даже покруче  любых  космодесантников. Войдем  в  историю  земного  космофлота.

— Ну, да, конечно — произнес  Лаки — Если  меня  не  вырвет  ото  всего  этого. Может, это тоже  войдет  в  историю  космофлота.

— Может, и  войдет — произнесла  Герда — И  ты  станешь  самым  знаменитым. Тем, кто  облевал  свой  скафандр.

— Ага — поддержал  ее  Вик — И  задохнулся  от  своей  блевотины.

— Ребята, хватит — произнес  Лаки — А то, точно  облюю  свой  скафандр.

  Герда  засмеялась, толкая  Вики  в  бока  и  головой, показывая  на  Лаки.

  Лаки  вообще  был  слабым  парнем  и  брезгливым  мамочкиным  сынком. Не  то, что  сам  Вик, предоставленный  практически  сам  себе  с  раннего  детства. Хотя голова  его  работала  как  надо. Он  закончил  два  университета  в  свои девятнадцать  лет. И  все  экстерном  и  на, отлично. Еще  он  параллельно  успевал заниматься  всякими  хобби  и  увлечениями. Ему  пророчили  все  известные профессора  хорошее  будущее, как  математику  и  физику. Но  вот  по  здоровью, он  был  хиляк  и  Вик  за  друга  всегда  заступался. Как  и  за  его  подругу Кармелу. Всегда  от  парней  покрепче  и  желающих  посмеяться  над  дохляком, не  способным  постоять  за  себя. И  за  что  только  его  любила  как  безумная Кармела? Может  за  его  ум  и  все  его  таланты. Лаки  просто  дополнял  эту молодежную  команду. Именно  как  ум  всей  организации. А  Вик  был  просто движущей живой силой их молодежной группы. Он  уступал  естественно  Лаки, но по  здоровью  ему  не  было  равных. Ни  в  учебке. Ни  в  университете. Он  был натренирован  и  довольно  силен  не  по  возрасту. Вик  даже  на  спор  с  ребятами сокурсниками  в  институте. Даже  на  спор  держал  уголок  пресс  на  турнике  на время. Около  получаса. Никто  из  сокурсников  такого  не  мог, кроме  самого Вика. За  эту  силу  его  и полюбила  его  красавица  Герда. Так, по  крайней  мере, Вик считал  сам. Она  выбражала  с  ним  пред  своими  подружками  школьницами, которые  ей  даже  завидовали. Ну, еще  бы  Вик  был  парень, хоть  куда. И красивый  на  мордашку  и  здоровьем  не  обижен.

  Вик  вообще  дорожил  дружбой. И  всегда  стоял  за  друзей  горой. И, поэтому был  главным  в  этой  молодой  небольшой  туристической  звездной  команде.

— Бросайте  все!- прокричала  по  связи  Кармела. Прокричала, всем, кто  слышал  ее. Кармела, каким-то  образом  проникла  в  рубку «Зенобии», или  ее  впустили. И она  кричала  им — Бросайте! — повторила  она — Здесь  будет  поинтереснее! Здесь такое  ребята! Прямо  на  нас  прет  планетоид! Настоящий  планетоид! Он вынырнул  прямо  из  космоса  из  черной  пыли! Выскочил  из  какого-то огненного искривленного  красным  мерцающим  светом  пространства. И  появился  перед «Зенобией»! Планетоид  остановился  в  одной  квантомилле  от  нашей  яхты! Он  весь  в  черной  пыли. И  мы  его  здесь  все  по  приборам  видим, как  на  ладони! Рвите  ноги  сюда, ребята! Вы  тоже  увидите  это! Этот  старик  кэп  яхты  в  штаны, аж  наложил  с  перепуга! — Кармела  дико  засмеялась верезжащим  дурным  голосом  девятнадцатилетней  дурехи — Думал  планетоид разнесет  нашу  яхту! Но, он  затормозил, резко! Причем, мгновенно, словно  нет никакой  инерции  полета  и  невесомости! И  встал, как  вкопанный! Сохраняя  дистанцию! Слышишь, Герда, Вик, Лаки! Рвите  ноги, сюда, быстро! Бросайте  там, на  планете  все! Лаки, слышишь, милый, тащи  этих  двух  влюбленных  голубков сюда! Тут, куда  интереснее, ребята! Кэп  считает  его  живым! Планетоид  издает  какие-то  звуки  и  сигналы! Кэп  хочет  исследовать  планетоид! Он, готовит  свою  из  экипажа  команду!

  Зедлер  тоже  это  слышал. Он, перестав  играться  с  щупальцем  рукой четырехногого  аборигена  этой  пустынной  не  исследованной  еще  в  галактике планеты. Повернулся  к  Вику, Герде  и  Лаки.

— Улетаем  отсюда. Запасы  воздуха  уже  на  исходе — произнес  он — Потом вернемся  сюда. Чуть, позже.

  Он  отдал  команду  двум  женщинам  дроидам, готовить  на  старт  спускаемый модуль. И  сворачивать  срочно  планетарную  исследовательскую  экскурсионную экспедицию.

 

                                                 ***

  Он  не  особо  боялся  здесь  полиции. Здесь  в  самом  Майами. Все, что  он сейчас  делал, было  вполне  легально. И  не  замазано, как  раньше, чьей-либо пролитой  кровью. Он  и  хотел  теперь  только  легальный  вести  бизнес. Хотя  и связался  с  этим  мистером  Джексоном, но, старался  дальше  положенного  и противозаконного  не  заходить. Несмотря, что  Джексон  пытался  его  к  себе подтянуть  и  в  другой  области  наращивания  своего  капитала, Виктор  упорно отнекивался  от  всего, что  считал  незаконным  теперь. Он  не  хотел, иметь  здесь дело  с  любой  полицией. А  особенно  с  полицией  по  обороту  в  этой  стране наркотиков  и  оружия. Его  интересовал  только  судостроительный  бизнес  и  все, что  он  хотел  на  сегодняшний  день, как  видный  в  Майами  миллиардер  и бизнесмен. Еще  Виктор  хотел  просто  свободы, и  не  хотел  попасть  за  решетку в  тюрьму. Он  не  хотел  сделать  несчастной  свою  дочь  Ленку  и  жену  Ирину. Он  им  дал  все, что  мог. И  если  он  смог  в  той  призрачной  прошлой  как  сон, отнятой  Цербером  в  счет  долга  жизни  избежать  пули  и  ареста. То  в настоящей  жизни, он  не  хотел  быть  убитым. Или  еще  больше, попасть  в тюрьму.

  Он, просто  хотел  дожить  свою  жизнь  в  спокойной  походящей  далеко  не бедной  старости. Обеспечив  дочку  Ленку  всем, что  только  мог  ей  дать  от  себя  как  отец.  

  Может, даже  выдать  замуж  за  сына  этого  мистера  Джексона  Билла. Хотя он, наверное, тогда  на  яхте  погорячился  с  этим, когда  сделал  это  предложение, Джексону  насчет  помолвки  дочери  и  его  сына. Он  тогда  думал  о  совместном с  Джексоном  бизнесе. И  вот, ляпнул. Хотя, если  честно, Виктор  не  хотел Ленку отдавать  замуж  за  этого  Билла. Не  смотря, что  у  тех  были  взгляды  друг  на друга. Может  Бил  не  такой  как  его  родной  отец, но  все  же. Иметь  дело  с  этой  семьей. И  тем  более  родниться  было  криминально  опасно. И  чревато постоянным  и  регулярным  общением  с  полицией.

— Да — произнес, подняв  трубку  телефона  в  своем  кабинете  Виктор — Слушаю вас, кто  это?

— Это  полиция  Майами — ответил  голос — Это  из  окружного  участка  вас беспокоят. Следователь  Доккер.

— Да, и  по  какому  делу? — перебил  его  Виктор.

— По  делу  вашего  друга  мистера  Джексона — ответил  Доккер.

— Минуточку — произнес  удивленно  Виктор.

  Он  бросил  на  стол  трубку  телефона  и  вышел  в  коридор  второго  этажа виллы. Виктор  подошел  к  комнате своей  дочери  Ленки  и  постучался. Там грохотала  на  весь  дом  музыка.

— Дорогая, дочь! — он  громко  прокричал  Ленке  из-за  ее  комнаты  двери.

— Да, папуля! — тоже  громко  пытаясь, перекричат  свою  же  врубленную  на  весь большой  дом музыку, открыв, ему  дверь  прокричала  Ленка.

  Она  была  в  джинсах  и  легкой  белой  футболке. Как  в  принципе  и  вся молодежь  Америки  и  колледжей. Где  Ленка  у  Виктора  училась  уже  в  десятом классе.

— Сделай  потише — уже  тише  он  ей  произнес — Тут  мне  звонят. И  музыка  твоя мне  мешает  разговаривать.

  Тут  же  Виктор  увидел  через  полуоткрытую  дверь  в  ее  комнате  какого-то незнакомого  в  джинсовой  куртке  брюках  светловолосого  и  синеглазого  парня. Лет, где-то  таких же, как  и  сама  его дочь  Ленка.

— А это, кто? — спросил  удивленно  он  дочь  Ленку.

— Это  Калеб, папа — произнесла  Ленка. Мой  новый  по  колледжу  знакомый. Он недавно  приехал  в  Майами, и  поступил  к  нам  в  колледж  учиться. И  в  наш класс.

  Виктор  не  слышал  и  не  видел, как  этот  Калеб  оказался  в  их  загородном большом  богатом  миллиардера  доме. И  ему  не  очень  это  понравилось, как отцу  и  хозяину  своего  дома.

— Вот, как? — произнес  он  Ленке — А  как  же  ваша дружба  с  Биллом?

— Он  далеко, папа, и  не  скоро  приедет — произнесла  Ленка — Да, если  вообще приедет. Может  у  него  там, тоже  есть  подружка. И, может, не  одна.

— Вот, даже  как, дочь — произнес  несколько  ошеломленный  таким  поведением своей  дочери  Виктор — Знаешь, дружба, дружбой, а  домой  его  водить  сюда  не надо. И  тем  более  возить  с  собой  на  машине. И, кроме  того, как  же  Брэнда, сестра  Билла  и  мистер  Джексон. Мы  о  вас  с  ним  не  так  давно  разговаривали.

— Ну, и  что, папуля — произнесла  Ленка — Я  это  как-нибудь. Если, что, сама разгребу. Знаешь, папа. Калеб  мне, как-то, как  парень ближе, чем  Билл.

— Мать  знает  о  нем? — спросил  Виктор  Ленку.

— Да, папуля, знает — произнесла  ему  в  ответ  его  дочка  Ленка — Знает. Калеб отличный  парень, и  мы  давно  уже  дружим.

— Вот, как?! — удивился  сам  неожиданной  такой  новости  Виктор.

— И об этом, наверное, знает уже половина Майами — произнес Виктор Ленке.

— Может, быть — произнесла  в  ответ  его Ленка — Но, мы  любим  по-настоящему, друг  друга, папа — она  ему сказала, и  после  колледжа  поженимся. И  это точно.

— Вот, это  новость — Виктор  был  ошарашен  этим. Хотя  Ленка  была  уже большая. И  у  нее  было  право  выбирать, кого  любить, а  кого  нет.

— «Хотя  это  будет  неприятной  новостью  для  мистера  Джексона» — подумал  уже Виктор. И  может  подпортить  отношения  между  их  семьями.

— Ладно — произнес  он — Только  музыку  сделай  потише. Мне  звонят  из  полиции Майами.

— Полиции? — подошла, незаметно  к  ним  двоим, сама  мать  Ленки  и  жена Виктора  Ирина — Это  еще, что? Это  все  связано  с  этим  твоим  мистером Джексоном? С  вашими  делами?

— Ничего, дорогая — произнес  нежно  любимой  жене  Виктор — Ничего. Все  в порядке. Сейчас  во  всем  сам  разберусь. Со  всем  сам. Если, что  и  все  улажу.

— Нам  еще  здесь  этой  полиции  не  хватало — с  негодованием  произнесла  Ирина — Ты  с  этим  Джексоном  ничего  не  натворил?

— Нет, все  нормально, и  все  хорошо, дорогая — обняв  жену, любовно, произнес  Виктор — Я  же  говорю, все  нормально — он  повторил, разворачивая  обратно Ирину. И  провожая  ее  вниз  на  первый  этаж. Откуда  она  и  поднялась. Вероятно, прейдя  в  дом  с  уличного  во  дворе  большого  с  теплой  водой бассейна. Так  как  была  одета  в  домашний  халат. И  под  ним, видимо  только был  один  купальник. Она  была  в  сланцах  на  ногах, что  подтверждало  то, что она  пришла  с  бассейна. Поднявшись  с  первого  этажа  усадьбы, услышала  этот разговор  о  полиции  от  своего  мужа  и  дочери.

  Ирина  загорала  и  купалась  в  бассейне, пока  служанка  Джеральдин  делала обед  их  семье  на  большой  комфортабельной  кухне. Скоро  должен  был состояться  семейный, как  обычно  обед. Но, перед  этим  Виктор  закрылся  снова у  себя  в  своем  кабинете. И  снова  взялся  за  трубку  телефона.

                            Гость из бездны

 

  Чернобровая  Герда  в  своем  черном  полуоткрытом  умопомрачительном вечернего  платья  наряде. Распустив  черные, вьющиеся  во  все  стороны  по плечам  и  до  самой  задницы  длинные  волосы. На  высоких  шпильках  каблуках, стояла  в  главной  рубке «Зенобии». Она  стояла, обхваченная  сильной  рукой своего  бойфренда  Вика  за  гибкую  узкую  девичью  талию. И  удивлено  смотря, как  и  все  в  главный  экран  яхты «Зенибии». Сверкая  чернотой  своих  красивых из-под  черных  вздернутых  красавицы  брюнетки  бровей  глаз, спросила — Что это? — она, как  бы, единственная, спросила  громче  всех, стоящих  здесь  в  рубке «Зенобии». Здесь, где  разрешено  быть  только  членам  экипажа. Но, сегодня  при таком  вот  экстренном  случае, так  получилось, что  все  столпились  в  главном отсеке  звездного  быстроходного  небольшого  по  габаритам  корабля туристического  класса  SS/GY-8724 «VAZA».

— Точнее, кто? — произнес  капитан  Колмар. Как  бы  тоже  всем  стоящим  в главной  рубке  звездной  яхты, даже  не  обращая  на  то, что  тут  собрались сейчас  все.

— Он  уже, почти, час  ведет  с  нами  разговор  на  непонятном  наречии  и  языке – произнесла  первый  пилот  Джема. Искоса  поглядывая  на  старшего  в  группе молодых  туристов  Вика. Все  были  увлечены  тем, что  видели  на  большом главном  экране  монитора  круизной  космической  яхты. И  поэтому, не  видели  ее  пристальный  притягивающий  заинтересованный  недвусмысленный  взгляд  на молодого  и  красивого  брюнета  Вика. В  белой  распахнутой  на  мускулистой груди  рубахе  и  черных  расклешенных  брюках. Который, прижимал  к  себе  свою  красавицу  брюнетку  Герду.

  Вик  понравился  синеглазой  шатенке  Джеме. Понравился  с  первого  взгляда. Хоть, она  и  была  его  старше  на  несколько  лет.

  Джема  однажды  перед  заморозкой  в  криокамере  столкнулась  с  Виком, когда помогала  подключать  датчики  доктору  Зедлеру. И  приборы  к  его  мужскому голому  молодому  двадцатилетнему  натренированному, как  у  космодесантника телу.

  И  Джема  бы  не  отказалась  от  взаимности  в  свободное  время  с  ним  от  своей  вахты  на «Зенобии».

  Сидя  в  пилотном  кресле  яхты, она  посмотрела  на  Вика, но  тот  не  видел  ее глаз. А  смотрел  вперед  на  большой  главный  экран «Зенобии». И  на  то, что  там, в  космосе  перед  яхтой  висело. В  большом  облаке  черной  пыли. В  одной  квантондронномиле  от  самого  носа  туристического  звездного  судна. Словно  ее, он  или  оно, принесло  с  собой. Откуда-то  из  глубины  неизвестного  мира.

Прямо  из  его  ледяного  вакуума  и  мрака. И  само, словно, изучая  их  и  их корабль, не  торопилось  приближаться.

  Пыль  окутывала его, и  он  висел  там  неподвижно  и  приборы  показывали  на том  необъяснимом  загадочном  объекте  живую  жизнь. Там, что-то  или, кто-то все  же  был  и  разговаривал  с  ними. Но, они  его  пока  не  понимали.

  Было  похоже, что  тот  висящий, довольно  еще  далеко  от  самой  яхты, похожий  на черную  маленькую  планету  в  космосе  предмет, что-то  требовал  от  них. Или просил  у  них. Но, они  его  не  понимали. Это  был  какой-то  странный  не известный  никому  язык. Может, он  подбирал  различные  диалекты  и  языки Вселенной  для  общения  с  ними. А может, он  специально  так  делал. Заманивая их  к  себе  и  показывая, что  он  реальный  и  живой. Но, главное, вся  с  того объекта  живая  информация  поступала  на  главный  пульт  главного  компьютера самой  яхты  в  шифрах  и  кодах. Дополняясь  через  биосканер  какими-то, странными  живыми  звуками. Похожими  на  рычание, какого-то  дикого  зверя.

  Все  стояли  и молчали. Глядя  на  черный  планетоид  перед  своими  глазами. На  расстоянии  одной  квантондронномиле. И это становилось жутким.

— Да, что же  все-таки это? — уже  напуганная, этим  повисшим  вновь  молчанием, всех  произнесла  Герда. Она  посмотрела  вокруг себя. Глядя  на  стоящего  и открывшего  рот  с  вытаращенными  глазами  потрясенного  друга  Лаки. И  не менее  удивленную  свою  юркую  шнырялку  везде  и  всюду  с  такими  же вытаращенными  и  удивленными  синими  глазами  подружку  Кармеллу. И  вдруг увидела  глаза  Джемы, смотрящей  молча  и  с  любовным  желанием, на  ее  Вика.

— Соперница — вдруг, само  вырвалось  из  полненьких  алых  уст  Герды.

— Что? — произнес, посмотрев  на  Герду Вик.

— Ничего, любимый — вдруг, опомнившись  от  ревности, произнесла, улыбаясь ему Герда. И  закрывая собой, отвернувшуюся  от  них  обоих  первого  пилота  Джему — Ничего, любимый  мой. Что это  за  чертовщина, там  впереди  перед  нами?

— Не  знаю, любимая — произнес  Вик — Но, хотел  бы  узнать. Кто  это, или  что  это?

  Глаза  Герды  сверкнули  дикой  ревностью, и  Джема  поняла, что  та  тоже  все поняла. Или  хотя  бы  заподозрила  неоднозначный  взгляд  на  ее  Вика. Взгляд вполне  вероятной, теперь  и  даже  возможной, хоть  и  более  старшей, чем  она или  сам  Вик  соперницы. К тому  же Джема  была  неплоха  весьма  собой  и  на фигуру  и  на  личико. Хотя, и  не  брюнетка, как  Герда.

  Джема  увидела  ее  взгляд  черных  ревнивых  и  одновременно  удивленных  глаз. И  отвернулась  на  экран  монитора. Глядя  туда, куда  глядели  все. Даже  две женщины  андроида  Бела  и  Грета, стоящие  возле  бортврача  Зедлера.

— Вам  же  сказали — произнес  за  всех  второй  уже  пилот  корабля  Хоппер.

— Надо  его  исследовать — произнес, перебивая  его, капитан  Колмар.

  Он  протянул  руку  к  голографической  пилотной  карте, рассматривая окружающую  местность  того, где  они  находились. Осматривая  все  вокруг  яхты и  на  сближении  к  инородному  инопланетному  загадочному  объекту. Находящемуся  в  одной  квантомиле  от  самой  «Зенобии».

— Вроде  ничего  больше, впереди  нет — произнес  капитан  Колмар — Нет  видимых препятствий  и  астероидов. Путь  к  нему  чист.

  Он  посмотрел  на  второго  пилота  своей  команды  Хоппера, и  произнес, вопросительно — Все  уже  готово  к  полету  туда?

— Так  точно, капитан  Колмар — произнес  Хоппер — До  объекта  одна  квандронномиля, капитан. Всего  миллион  километров.

  Капитан  Колмар  провел  пухлыми  растопыренными  на  кисти  своей  левой механической  в  сервоприводах  и  гидравлики  под  плотью  и  кожей искусственной  руки  пальцами  по  карте. Все  еще, как  бы  думая, или  обдумывая все  за, и  против.

  Колмар  был  инвалид. Он  был  весь  в  шрамах  от  такой  богатой приключениями  в  прошлом  жизни. Это  все  служба  в  десантных  войсках  на Глезауре II. Планете  динозавров. Там  он  левую  руку  и  потерял  тогда. И  носил почти, как  живу, другую  на  себе, прирощенную  руку. Он  был  весь  в  датчиках, которые  составляли  сейчас  неотъемлемую  и  весомую  часть  его  живого человеческого  организма. Показывающие  состояние  и  прочие  симптомы  его здоровья. И  поэтому, они  с  Зедлером  лучше  всех  ладили. Потому, что  тот, тоже был  военным  в  свое  время. И  тоже  имел  на теле  шрамы. И  по  слухам искусственные  врощенные  в  его  тело  органы. Только  Джема  и  Хоппер  были нормальными, хоть  и  генномодифицированными, как  многие  жители  земли. Но, все  же, людьми.

  Да, и  Колмар  был  еще  и  левшой. Поэтому  не  удивительно, почему  левой, и отдал  приказ, готовить  Флаер  с  вездеходом  и  команду  на  вылет.

 — Странно — произнес  Колмар — Почему, он  ближе  не  подошел. Держит  дистанцию. Словно, заманивает  нас  к  себе. Эта  штука, соображает. Там  есть  разум. Его  эти,  странные, вибрирующие  на  разных  интонациях, гудящие  в  нашем  корабельном  биолокаторе  звуки, говорят  об  этом.

  Он  помолчал, всматриваясь  в  экран  главного  монитора  рубки, рассматривая  в  облаке  плотной  черной  пыли, светящуюся  точку, на  фоне  горящих  перед  яхтой  звезд.

— Возьмите  непременно, Зедлер  и  Хоппер. И,  даже  обязательно, мощное  оружие, какое  только  есть в  наличие  на  нашем  борту — добавил  капитан  Колмар — Я  полечу  с  вами.

— А  мы, полетим? — вдруг  прорезался  голос  Кармелы. Она  сверкнула  синими красивыми  молодыми  девятнадцатилетней  дурехи  глазками. И  посмотрела  на капитана  Колмара. И  посмотрели  все  на  нее  и  на  капитана  Колмара.

  Никто, вообще  не  ожидал, что  она  сейчас  хоть, чего-нибудь  скажет, но  она спросила  вдруг.

— Нет — отрезал  Комар — И  речи  быть  не  может, чтобы  вот  так, необдуманно подвергать  жизни  туристической  команды. Я  несу  за  всех  вас  ответственность.

— Капитан, Колмар — произнес  Вик — Я  полечу.

— Что? — посмотрел   на  него  и  спросил Колмар — Я  уже  сказал. И  речи  быть  не может. С  вами  здесь  останется  только  Джема. А  мы  все  полетим, туда, включая  биодроидов  Белу  и  Грету.

  Джема  посмотрела  озадачено, но  ничего  не  сказав  в  ответ  Колмару.

— Но, мы  заплатили  за  все  деньги! — громко  вдруг  возмутился  Вик. И  Герда  его одернула  за  рукав  легкой  распахнутой  белой  рубашки. Она  посмотрела  на Вика  осуждающе  и  напугано. И  потом  поглядела  на  Джему. Быстро  срывая ревнивыми  черными  девичьими  глазами, той  тоже  взгляд. Ее  синих  на  ее любимого  Вика, смотрящих  заинтересованных  глаз.

— Тем  более, женщин, я  брать  туда  не  рассчитывал — произнес  капитан  Колмар.

— Ну, тогда  ты, тоже  не  полетишь — произнесла  Герда — Понял  меня, Вик. Я останусь  здесь  с  тобой.

— Не  понял? — произнес, глядя  на  нее  возмущенно  Вик.

— И  понимать  нечего — произнесла  Герда — Я  не  хочу  здесь  оставаться  одна.

— Я, полечу — вдруг  вырвалось  у Лаки. И  это напугало  его  подружку  Кармелу.

— Ты, что, спятил! — прокричала  она — Дурак, что  ли, или  как?! Не  отпущу  дурака! Мы  не  летим, и  ты  не  полетишь! Понял! Пусть  они  летят  сначала, это  их обязанность, понял!

  Кармела  вся  обвешенная  всякими  блестящими  побрекушками, и  с  новой опять  прической, как  обычно, и  как  всегда  делала, схватила  за  руку  Лаки.

— Больно — прокричал  ей  Лаки, возмущенно — Ты  ногти  воткнула  мне  в  руку, видишь  кровь. Ты  же  знаешь, что  я  кровь  не  переношу! Мне  будет  дурно!

— Ох, уж  боже  ж ты, мой! Ты, как  ребенок, Лаки, а  все  туда  же  со  всеми! Пошли  отсюда! — Кармела  потащила  Лаки  в  коридор  из  главной  рубки «Зенобии» — Нашелся  смельчак! Один  раз  слетал  вниз  на  ту планету  и  сразу захотел  в  команду! Я  маме  твоей, обещала  беречь  тебя! И  люблю  тебя. И  не отпущу  без  себя  больше  никуда, понял!

  Все  удивленно  и  ошеломленно, посмотрели  на  Кармелу  и  Лаки. Даже  Герда. И  сам  Вик.

— Так, короче  говоря, быстро  все  вышли  отсюда — скомандовал  жестко  и  нервно, уже  раздраженный  всем  этим  цирком  капитан  Колмар — И, чтобы  я  вас  никого здесь  не  видел. Готовим  высадку  экипажем  и  все тут.

— Понял, командир — произнес  второй  пилот  и  бортмеханик  Хоппер. Он  с женщинами  биодроидами, покинули  главную  рубку  яхты «Зенобии». Искоса поглядев, ехидно  улыбаясь  на  молодых  туристов  смельчаков.

— А вы, что ждете? — задал  вопрос  Колмар  Герде, и  Вику, которые  даже растерялись  от  такого, что  только, что  произошло. Они  и  вправду  не  ожидали такой  сцены  от  Лаки  и  Кармелы. Такого  еще  не  было. И  они  даже  не думали, что  Кармела, дурная  и  заполошная  по  натуре, так  любит  этого  хиляка  Лаки. И, как  мамка  трясется  над  ним, этим  гением  будущей  науки  и  прочего, прочего.

  Она  Кармела  его  и  потащила с  собой  в дальний  космос. Чтобы  отучить  от родителей, и  приручить  этого Лаки  к  себе любимой  рядом  с  Гердой. Своей закадычной  подружкой, и  старшим  над  ними  более  мужественным  и  сильным Виком.

— Особое  приглашение  надо? — повторил  Вику  и  Герде, капитан  Колмар – Покинули  быстро  рубку  яхты. И  по  каютам, пока  все  пошли. Инструкции читали  все, бумаги  подписывали  о  беспрекословном  подчинении  командиру корабля  и  его  команде?

  Вик  и  Герда  с  недовольным  и  раздраженным  видом, молча, не  пререкаясь, повернули  к  выходу  из  командирской  рубки «Зенобии».

— Вот  и  прекрасно — довольно  произнес  капитан  Колмар — Дальше  действуем согласно  внештатной  инструкции  предписанной  по  гражданскому  космофлоту.

  Он  отдал  последние  распоряжения  Джеме. Которая, осталась  в  рубке  круизной  звездной  яхты. И  он  с  бортврачом  Зедлером, направился, закрыв входные  двери  в  рубку, в сторону грузовых шлюзов. И отсеков «Зенобии».Что-то ему, говоря. И отдавая, тоже  распоряжения, по  спуску  на  тот  черный  в  густой черной, такой  же  пыли, вставший  у  них  на  пути  и разговаривающий  на  непонятном  наречии  и  языке  с  приборами «Зенобии» живой  планетоид.

                                    Лаура

 

   Она  открыла  ему  сама  дверь. И  он, вошел  внутрь. 

  Лаура  впустила  его  внутрь  гостиничного  богатого  номера  пятизвездочного  отеля  «Royalton». С  дорогой  красивой  мебелью  и  большими  шикарными  дорогими  портьерами  и  шторами  из  дорогих  тканей, как  и  сама  в  большой  спальне   постель.

  Виктор  встретил  ее. Снова  встретил  и  решил  уже  не  отпускать  от  себя никуда, боясь  потерять.

  Это  случилось  совершенно, можно  сказать, случайно. В  прошлом  году  в  самом  Нью-Йорке. На  Авеню-Стрит. В  магазине  одежды  для  деловых  людей  и бизнесменов. Он  встретил  ее  вновь. Встретил  ее, и  вот  эти  отношения  уже целый  год  не  прекращались  у  Виктора  с  Лаурой.

  Так  ее  звали, эту  пышногрудую  чернобровую  и  черноглазую  красотку, брюнетку  из  Нью-Йорка. Она  примеряла  красивую  с  чернобуркой, воротником, шубку  в  том  магазине. А  он  в  сопровождении  своего  телохранителя  Николая, и  еще  нескольких  человек, зашел  в  этот  магазин. Чтобы  присмотреть  себе дорогой  новый  красивый  деловой  костюм, не  менее  красивый  дорогой  галстук.

  Он  сразу  остолбенел, увидев  ее. Эту  Лауру. В  той  короткой  шубке  с полуоголенными  в  черных  чулках  красивыми  на  высоком  каблуке  туфлей полными  крутобедрыми  ножками. Она  как  раз  повернулась  от  большого примерочного  зеркала  в  его  сторону. И  посмотрела  на  него  чернотой  своих убийственных, как  сама  ночь  глаз.

  И  он  остолбенел.

  Это  была  точно  она. Именно  она, и  он  не  ошибся. Он  видел  ее  и  раньше. На одной  знатной  богатой  вечеринке  в  группе  приглашенных  дам. Вот  только была  она  одна, или  с  кем-то. Он  так  тогда  и  не  понял, но  он  видел  ее  именно  там.

  Черноглазая  и  чернобровая  жгучая  брюнетка  в  черном  вечернем  платье. И так  похожая, на  того  проклятого  демона  перекрестка. Просто  один  в  один. Одно  с  ним  общее  лицо. Лицо  того  Цербера. Лаура  Цербер.

  Те  же, черные, как  ночь  глаза, те  же, алые  жаждущие  страстных  поцелуев женские  губы. Те  же, черные  вьющиеся, как  смоль  волосы.

  Он, когда  ее увидел, его  аж, пробила  дрожь. И  он  понял, что  не  сможет  жить без  нее. Она  влюбила  его  в  себя. Еще  тогда, на  том  перекрестке  четырех дорог. Лаура  Цербер. Так  отпечаталось  в  его  Виктора  мозгу. И  он  так постоянно  о  ней  и  думал.

  Виктор  вспомнил, как  тогда, он  занимался  любовью  с  демоном  перекрестка  и вспомнил, что  не  испытывал  ничего  лучшего  в  своей  жизни. После  того ночного  страстного  и  безумного  секса. Секса  среди  звезд  в  ярком  красном свечении  вокруг  них. И  он  не  испугался, а  наоборот  потянулся  к  ней. Как  под гипнозом. К  такой  же  молодой, какой  была та  брюнетка  из  его  призрачного того  далекого  прошлого. Та, которой  он, когда-то, продал  за  будущее  свое счастье  человеческую  душу. Душу  своего  далекого  потомка, которого  никогда даже  в  глаза  не  увидит. Но, ему было  теперь  уже  все  равно. Он  увидел  ее  и забыл  про  все. Даже, про  дочь  Ленку, и  жену  Ирину.

  Виктор  увидел  ее  тогда, сидящей  на  стуле  в  первом  ряду  с  еще, какой-то, рядом  дамой, и  тогда, она  точно  также  как  в  магазине  смотрела  на  него. Убийственно  и  одновременно  нежно. С  желанием  необузданной  дикой развращенной  сексуальной  страсти.

  Он  не  замедлил  познакомиться  с  ней. И  она  не  отказала  во  взаимности  ему. И  Виктор  подсел  к  ней  тогда. И  она  спросила  его  имя. И  он  был  даже удивлен  несколько, тому, что  она  спросила. Он  считал, что  она  знает, как  его звать. Но, она  спросила  его  имя, и  он  назвался, а  она  назвала  свое  имя. И  тогда, он  узнал, как  ее  звать. Эту  прекрасную  безумно  красивую, как  тот  демон четырех  дорог  черноволосую  и  черноглазую  красотку.

  Он  тогда  первый  раз  притронулся  к  ее  ноге. Полу  оголенной  в  разрезе платья  ноге. И  она  не  воспротивилась  этому, положив  в  ответ  свою  руку  ему также  на  ногу, давая  понять, что  не  откажет  ему  и  в  большем.

  Она  буквально, сжигала  его  своим  черным  убийственным  взглядом, как  тот демон  ночи  Цербер. И  она  была  так  на  него  похожа. В  тех  же  таких  же золотых  украшениях, как  тогда. Как  будто, Цербер  вернулся  за  ним  из  того времени  из  той  далекой  темной  ночи  с  того  перекрестка  четырех  дорог. Словно  решив  забрать  уже  самого  его, Виктора, поменяв  их  взаимное бессрочное  соглашение  на  душу  его  вместо  того  далекого  своего  предка.

   Он, Виктор  плохо помнил, как  разговаривал  с  ней  тогда  на  том  званом вечере  и  совершенно  не  помнил  даже  о  чем, но  вот  вновь  увидел  ее  в магазине  на  Авеню-Стрит.

— Лаура — Виктор пошел  к  ней.

— Да, это  я, Виктор — она  ответила, улыбаясь  ему.

— Ты, помнишь  мое  имя — ответил  ей  Виктор.

—  Как  и  ты, мое — произнесла  Лаура.

— Тебя  забыть  не  возможно, как  и  твое  имя  Лаура — произнес, жадно вдыхая распространившихся  по  магазину  запах  ее  духов  Виктор.

— Мы  снова  встретились, Виктор — произнесла  Лаура — Снова. И  так  неожиданно.

— Да, действительно, неожиданно — подойдя  впритык  к  Лауре, произнес  Виктор.

  Он  продолжал, жадно  вдыхать  этот  аромат  ее  сказочных  духов. И  она, пригласила  Виктора  к  себе  в  гостиничный  номер  пятизвездочного  отеля.

  Лаура  сказала  ему, что  она  здесь  временно  и  проездом. И  поэтому  живет  в отеле. Квартиры  у  нее  здесь  нет, но  и  в  таком  дорогом  отеле  ей, в  сущности, неплохо.

  Виктор  предложил  подвезти  Лауру  к  ее  отелю  и, она  рассказала  ему, пока они  беседовали, уже  выходя  из  магазина  и  садясь  в  его  дорогую  богача миллиардера  машину, что  она  занимается  научной  работой  и  работает  в  Сан-Франциско, где, в  сущности, и  сама  живет. А  здесь  она  по  приглашению  его старого  знакомого  и  товарища  по  бизнесу  и  партнера  Рональда  Джексона. И, что  она  с  Джексоном  вроде  того, давно  уже  знакома  и  уже  не  первый  год приезжает  в  Нью-Йорк  на  всякие  симпозиумы. И  вот  такие  светские вечеринки. Лаура  рассказала, что  работает  даже  на  мистера  Джексона. Что  ее работа  связана  с  какими-то  делами  семьи  Джексонов  и  их  бизнесом. Виктору это  не  очень  понравилось. Но, он  ничего  ни  стал  говорить.

   Лаура, видимо  это  заметила  в  его  глазах, но, тоже  промолчала.

  Виктор  не  вдавался  в  подробности. Да  и  это  ему  было  ни  к  чему. Он  просто, как  мальчишка  влюбился. Он  захотел  Лауру, и  она  ему  не  отказала  во взаимности. Ему  уже  пятидесятилетнему  мужчине.

  И  вот красавица  Лаура  открыла  ему  дверь  в  номер  на  двенадцатом  этаже гостиницы «Royalton». Распустив  по  плечам  черные  свои  вьющиеся  длинные волосы. И, стоя  в  самих  дверях. Она. В  распахнутой  домашней  рубашке  на шикарной  полной  смуглой, как  и  все  ее  тело, женской  груди. По  самые изящные  плечи. Короткой  выше  колен  и  блистая  голыми  красивыми  полными бедрами, Лаура  стояла  перед  ним  Виктором  в  домашних  тапочках. Сверкнув своими  черными, из-под  черных  тонких  бровей, как  сама  тьма  глазами, впустила  Виктора  к  себе  в  гостиничный  номер. Кокетливо  и  хитро улыбнувшись, она, отошла, назад, давая  ему  пройти  в  свой  номер.

  Виктор  оставил  свою  охрану  здесь  же  в  соседних  номерах  гостиницы. Заплатив  кругленькую  сумму  за  всех  телохранителей  включая  и  самого Николая. Он  не  мог  быть  без  своей  охраны. Все-таки, сейчас  уже  ему  было быть, где-либо  небезопасно. Виктор  помнил  о  том, что  возможно  его  уже отследили  те, с  кем  он  не договорился  тогда, и  те  требовали  денежной солидной  с  процентами  компенсации, как  неустойку  за  размолвку  с  ними  от него. Хотя  все  было  пока  тихо, но  Николай  ему  сказал, что  за  ними  следят. Даже  здесь  в  Нью-Йорке.

  Виктор  приказал  Николаю  часть  своей  охраны  оставить  у  самой  гостиницы  в машинах. А  часть  осталась  с  самим  Николаем  здесь  в  отеле «Royalton».

                                                   ***

  «Зенобия» висела  на  одном  месте  над  малой  обитаемой, как  оказалось, судя по  биосканерам  и  прямым  показаниям  биолога  и  бортврача  Зедлера  планетой. Планетой, так  похожей  на  родную  ей  первому  пилоту «Зенобии» землю. Только чуть  ли, не  в  половину, меньше, чем  сама  земля. Планетой  вращающейся  вокруг  яркого  желтого  солнца. Такого  же  по  классификации, как  и  солнце земли. И  на  той  же  орбитальной  дистанции, как  и  земля.

  В рубке  сидела  на  пульте  всего  управления  звездной  круизной  яхтой  одна лишь  Джема. Она  одна  осталась  здесь  в  качестве  теперь  командира  и  пилота этого  небольшого  туристического  межзвездного  корабля.

  Еще  неизученный  живой  далекий  от  земли  мир  во  втором  рукаве  галактики был  под  днищем  теперь «Зенобии». Но  то, что  было  впереди, было, куда  не непонятным  и  пугающе  жутким  миром. Миром, выскользнувшим  прямо  на  ее глазах  и  капитана  Колмара  из  черноты  космоса  и  из  черной  вокруг  живой пыли. Оно  висело, на  приличном  отдалении, перед  самой «Зенобией». И  не  двигалось, окутанное  черной  густой  пылью. Вокруг  которого, эта  пыль закручивалась. И  казалась  живой, как  и  он  сам.

  Этот  черный  планетоид. Как  некая  в  пространстве  черная  прорванная идеально  или  вырезанная  дыра. Дыра, ведущая  куда-то  в  иной, казалось  мир. Чудовищный  мир. Мир  жестокий  и  безжалостный. И Джема  смотрела  туда, и казалось, тот  черный  кошмарный  неизведанный  мир  с  ней  разговаривает.

  И  эта  черная  пыль  до  этого  неподвижная  и  висящая  в  ледяном  космосе, теперь  кружилась  вокруг  того  черного  планетоида  с  того  момента, как  только они  улетели  туда. Все, кто был  на борту  из  команды. Все, кроме  нее  Джемы. Первого  пилота  этого  корабля.

  Они  взяли  большой  транспортный  посадочный  корабельный  из  грузового транспортного  отсека  модуль  флаер  с  вездеходом  и  были  таковы. Они  были там, и  Джема  ждала  их  возвращения.

  Джема  глядя  на  тот  черный  в  пыли  планетоид  сейчас  старалась  думать  о чем-то  ином. Чтобы  хоть  как-то  разнообразить  свои  мрачные  теперь  в ожидании  своей  команды  корабля  женские  мысли.

  Она  думала  о  Вике. Он  понравился  ей. Сильно  понравился. И  она  только, теперь  и  думала  о  нем. Вспоминая, как  первый  раз  увидела  этого  молодого двадцатилетнего  парня. Ее  не  беспокоило, что  Джема  старше  Вика  на несколько  лет. И  не  беспокоило  особо, то, что Вик  был  не  один. Что  у  этого юного, но  довольно  крепкого  натренированного  и  физически  сильного  парня была  подруга. Молодая  подруга, моложе  ее  Джемы  на  целых  десять  лет.

  Джема  вспомнила, как  помогала  устанавливать  приборы  и  датчики  в  его криогенной  камере  на  его  широкой  мускулистой  груди  и  черноволосой кучерявой  голове. Вместе  с  бортврачом  Зедлером  в  морозилке, которую  сама наполнила  специальной  жидкостью  на  основе  воды, для  помещения  тела  в  лед, и  переноса  его  через  звездное  пространство  на  огромные  расстояния  в  таком  состоянии. И  в  состоянии  глубокого  гибернационного  сна.

  Там  поместили  всех  этих  туристов. И  сами, переведя  яхту  в  автономное плавание  по  бортовому  компьютеру  и  навигатору  автопилоту. Сделав координацию  маршрута  и  скорректировав  весь  полет, по  звездной  карте, и отключив  бортовых  женоподобных  дроидов  Белу  и  Грету, себя  тоже заморозили. И  вот, теперь,  Джема  здесь, как  и  ее  команда  этой  яхты  и  эти звездные  заплатившие  за  полет  к  центру  галактики  молодые, еще  совсем, еще дети  туристы. И  он, Вик. Вик, очаровавший  ее  Джему. И  она, только  сейчас думала  о  нем. Глядя  на  тот  кошмарный  преградивший  путь  их  туристическому  круизному  малому  кораблю  путь  сквозь  этот  пылевой  с астероидами  весьма  обширный  участок  во  втором  рукаве  галактики.

  Астронавигатор  разбудил  всех  и  даже  дроидов  репликантов  Белу  и  Грету, когда  яхта  подошла  к  этому  заполненному  астероидами  и  черной  плавающей в  звездном  пространстве  непроглядной  пылью. Так  задал  программу  сам капитан  Колмар. Он  решил  привезти  этих  молодых  оболтусов  в  такое  место, которое  было  еще  не  изучено  никем. Эта  область  галактики  действительно была  еще  не  разведана  никем, и  появился  даже  шанс  еще  и  самим  пошариться  в  месте  столь  далеко  отдаленном  от  любых  звездных  трасс  и хоженых  маршрутов  всеми  звездными  кораблями  космофлота. Об  этом  просил его  и  сам  бортврач  и  астробиолог  Зедлер. Тому  хотелось  прославиться  и сделать, какие-либо  открытия  или  открыть  неизученные  миры  и  новых неземных  существ. Можно  сказать, что  мечта  Зедлера  сбылась, но  вот  только ни  его, ни  капитана  Колмара, ни  бортмеханика  и  второго  пилота  Хоппера, и тех  двух  женоподобных  дроидов, и  их  грузового  посадочного  Флаера  до  сих пор  не  было. И  ни  единого  оттуда  с  того  черного  в  живой  перемещающейся вокруг  него  пыли  планетоида  звука, либо  сигнала  от  них. Только  тишина  в космическом  эфире.

  Джема  пыталась  поймать  приборами  хоть  какие-то  сигналы  оттуда, но  ничего  не  вышло. Тишина  и  все. Она  пыталась  прошарить  данный  черный загадочный  малый  космический  объект  биосканером «Зенобии» на  наличие чего-либо  там  живого, но  результат  был  тот  же.

                                                  ***

  Это  ее  тело, женское  безупречно  красивое  идеальное  для  страстной  любви тело, гибкое  и  нежное, смуглое, кожей  и  распростертое  под  ним. Под  ним  на шикарной  в  пятизвездочном  отеле  тридцатилетней  красавицы  брюнетки, застеленное  красивыми  шелковыми  простынями  постели. И  он его  все  это дрожащее  возбужденной  нарастающей  дрожью, целует  своими  губами, скользя от  самых  торчащих  в  его  сторону  сосков  качающихся  по  сторонам  грудей  до самого  покрытого  густыми  черными  волосами  женского  лобка. Он  языком вылизывает  ее  глубокий  красивый  на  тяжело  дышащем  животе  пупок. И  не в состоянии  теперь  остановиться  руками  массажирует  раскинутые  по  сторонам Лауры  полные  бедрами  ноги.

  Лаура  стонет, мокрая  от  текущего  по  ее  стройному  красивому  гибкому смуглому  телу  жаркого  любовного  пота, закатывая  свои  черные, как  сама  ночь красивые  под  черными  тонкими  вздернутыми  бровями  глаза. И  ползает  под ним  на  спине  по  той  шикарной  своей  в  гостиничном  номере  постели. Ползает из  стороны  в  сторону  и  шепчет  ему — Люблю! Люблю!

  Без  конца  одно  только  это  слово. Раскинув  под  ним  те  свои  красивые, как  и  сама  Лаура  женские  тридцатилетней  красавицы  и  любовницы, только  теперь его  Виктора  ноги. Разбросав  свои  вьющиеся  черные  локонами длинные волосы по  большим  таким  же  шикарным, как  и  постель, подушкам, Лаура, вцепившись, в  его седеющие  на  голове  волосы  цепкими  женскими  в  золоте  перстней пальцами, дико  стонет  и  страстно  с  перерывами  надсадно  дышит. И  он  делает, тоже, самое, не  думая  уже  ни  о  ком  и  ни  о  чем, ни  о  своей  брошенной  там, в домашнем  загородном  особняке  семье. Жене  Ирине, дочери  Ленке. Ни  о мистере  Джексоне. И  их  совместном  бизнесе. Ему  на  все  сейчас  плевать. Он, тоже, мокрый  от  пота  снова, и  снова  кончает, и  сладостно  стонет  ей  в  ее запрокинутое  на  подушках  красивое  Лауры  лицо.

  Есть  только  Лаура. И  их  двоих  неистовая  страстная  в  ночи  любовь. И  никто не  узнает  об  этом. И  он  уверен  в  том, что Николай  и  все в  его  подчинении  не  посмеют  рассказать  то, что  сейчас  происходит  в  этом  гостиничном  номере.

  И  они  разделись  оба  и, упали, обнявшись  на  расстеленную  постель.

  Он  вошел  в  нее. Вошел  своим  торчащим  пятидесятилетнего  мужчины возбужденным  детородным  членом  и, чувствуя  себя  гораздо, теперь  моложе чем  являлся  на  самом  деле. Как  тогда, на  том  перекрестке  ночью.На  той дороге. Возле  той  часовни. У  того  старого  брошенного  кладбища. В  той  деревне. Все  точно, также. И  ощущения  те  же, не  как  со  своей  женой. Все совсем  по-другому. Все  снова, так  как  с  тем  ночным  адским  демоном.

  Все  именно, было  так. И  ее  лицо. Лицо  того  адского  Цербера. Лицо  женщины. Одновременно  хищное  и  жаждущее  проглотить  его  как  свою жертву. Но  и  одновременно  любящее  и  страстное. И  это  ее  дыхание  жаркое, словно, исходящее  из  недр  самой  земли. Откуда-то  из  глубины  ее. И  того красного  охватившего  их  двоих  в  пламени  огня  мира. Мира  среди  звезд  и черноты  темной  ночи.

  Она  открыла  ему  дверь  и  впустила  в  свой  мир. Мир  любви  и сладострастного  любовного  порока. Ее  тот  взгляд  черных  как  бездонная  черная  пропасть  женских  красивых  гипнотических  глаз, очаровал  его  Виктора и  ее  еле  прикрытая  под  тем  халатиком  ногата. И  он  даже  плохо  помнил, как все  произошло, но  быстро  очутился  в  ее  Лауры  объятьях  и  в  ее  постели.

  Он  еще  помнил, как  она  отошла  от  той  двери  и  впустила  его  в  свой  тот гостиничный  номер. И, улыбаясь, проводила  Виктора. Взяв  правой  своей  в  золоте  перстней  на  тонких  пальцах  рукой  за  его  левую  руку.

  Лаура  сказала  ему  Виктору, что  жить  не  может  без  него. Хочет  его, и  хочет, прямо  сейчас, а  остальное  неважно.

  Она, честно  и  сразу, признавшись  ему, что  забыла, когда  была  вообще, скромной  и  кроткой  девственницей, раздевшись, обняла  его  и  прижала  сама  к себе. Целуя  в  его  Виктора  гладко  выбритое  лицо. Лицо  пятидесятилетнего мужчины. Мужчины  обезумевшего  от  любви  и  потерявшего  свою  голову  от этого  нахлынувшего  на  него  любовного  счастья.

— Лаура! — простонал  Виктор — Любимая  моя, Лаура!

  И  впился  губами  в  ее  снова  грудь. В  ее  те  торчащие  черные  груди, тычущиеся  ему  в  любовных  конвульсиях  лицо  соски. И  она, оторвав  от  себя его  голову, посмотрела  ему  прямо  в  его безумные  от  такой  же  безумной  к  ней  любви  глаза.

— Любимый  мой, Виктор! — проговорила  сладостно  Лаура — Я  не  хочу расставаться  с  тобой  никогда. Никогда, слышишь! Никогда!

                                                 ***

   Он  вырвался  из  пелены  черной  пыли  и  на  скорости  понесся  к  кораблю.  

   Джема  увидела  его. Их  флаер. Большой  грузовой  модуль, летящий  к «Зенобии». Летящий  на  скорости, и  не  сбрасывая  ее. И  Джема  поняла  в  какой-то  момент, что  что-то  там  произошло. Что-то, что  их  напугало  всех, и  они бежали  оттуда. Она  тогда  единственная  на  своей  бессменной  вахте  в  главной рубке  звездной  яхты  увидела  их  флаер, летящий  прямо  на «Зенобию» и  не желающий  совершенно  тормозить. И  удар  был  неизбежен.

  Джем  знала  все  инструкции, в  которых  предписывалось  сбивать  все, что угрожает, хоть  как-то  главному  кораблю. Экипажу  его  на  его  борту  и  всем пассажирам  круизных  туристических  судов  в  открытом  дальнем  космосе.

  Надо  было  принимать  срочные  меры. И  она  растерялась. Первый  раз  в  своей жизни. Ведь  там  должны  были  быть  ее  капитан, и  все, кто  полетел  туда, на тот  чертов  черный  планетоид.

  Надо  было, что-то  срочно  делать  или  будет  удар  и  вероятный  конец. Джема сделала  сначала  связь  с  модулем, но  там  была  тишина  и, включив  биосканер, прощупала  его  и  не  обнаружила  ничего  живого  внутри  большого  грузового модуля. Он  был  совершенно  пуст, и  было, похоже, что  все  кто  там  был, на  том  черном  планетоиде  погибли. Все  и  даже, капитан  Колмар.

  Первый  раз  Джема  растерялась  и  была  в  панике. Но  за  ее  спиной  в  корабле молодые  пассажиры  туристы.  И  она  несет  за  их  жизни  ответственность. И теперь  выходит  совершенно  одна. И  от  ее  решения  будет  зависеть  все.

  Модуль  пролетел  уже  половину  пути, приближался, не  меняя  скорости, и летел  прямо  в  лоб «Зенобии», прямо  в  голову  самой  яхты  и  главную  рубку туристического  круизного  межзвездного  судна.

  А  за  спиной  Джемы  был  ее  любимый  Вик. Нельзя  было  допустить столкновения. Биосканеры  показывали, что  модуль  был  пустой. Но  каким  он образом  пустился  в  обратный  путь?

  Но  думать, как  да, что  было  уже  некогда. Расстояние  стремительно сокращалась, а  скорость  флаера  оставалась  прежней, и  он  уже  был  в  одной  полуквантдронномиле.

   Джема  навела  носовые  турели  с  лазерными  пушками, вычисляя  траекторию полета  флаера, и  нажала  кнопку  выстрела…

  Якие  вспышки  озарили  космическое  пространство  вокруг «Зенобии». И большой  модуль, просто  разрезало  пополам. И  он  взорвался  в  космосе, прямо, почти  перед  самим  носом  круизной  яхты. Взорвалось  горючее  и  энергоблоки флаера.  И  он  разлетелся  на  куски, рассеивая  обломки  во  все  стороны. И  те обломки, не  меняя  своей  скорости, пролетели  сквозь  всю  космическую туристическую  яхту. Сбивая  ее  выдвижные  все  практически  антенны  и солнечные  выставленные  батареи. Царапая  ее  бронированный  из  смеси  титана и  композитных  материалов  литирия  и  бертония  прочный  гладкий  корпус. Они, пролетев  сквозь «Зенобию» растворились  в  бескрайнем  космосе, где-то  далеко сзади  ее  среди  мерцающих  звезд  в  космической  черной  пыли  окраины пылевого  с  астероидами  внутреннего  рукава  галактики.

  Джема  с  ужасом  смотрела  туда, где  только, что  был  их  с  корабля  модуль. И не  могла  поверить  в  то, что  на  нем  никого  не  было. Но  приборы  не  врали. Там  действительно  никого  не  было. Он  был  пустой. И, словно, специально, запущенный  в  лоб «Зенобии».

— Нет! — промолвила  с  дрожью  в  голосе  Джема — Не  может  быть! — она произнесла, с  ужасом  глядя  в  сторону  черного  планетоида  и  живой вращающейся  вокруг  него  черной  пыли.

                                                ***

  Этот  Рональд  Джексон, повел  себя  как-то  не  так. Как  рассчитывал  сам Виктор. Когда  он  ему  сообщил  о  звонке  полиции  в  свой  загородный  дом. Он, почему-то  ему  вдруг  сразу  начал  угрожать. Говорить  о  том, чтобы  ничего  не говорил  о  сделке. Но, почему, было  не  ясно. Что  произошло, Виктор  так  и  не мог  понять. Но  это  связано  было  видимо  не  только  с  полицией, сколько, скорее  всего  с  его  новой  знакомой  Лаурой. Да, именно, с Лаурой. И  он  это понял  практически  сразу.

  Лаура  работала  на  Джексона. И  еще  были  у  Виктора  подозрения, что  она  его тоже, любовница. И  Рональд  его  предупредил. Чтобы  Виктор  и  близко  к  Лауре не  подходил.

  Друг  Рональд  Джексон, видно  перестал  быть  другом. Он  повел  в  стороне  от Виктора  нечестную  свою  игру.

— Вот, значит, как  мистер, Рональд  Джексон — про  себя  после очередного  звонка  своего  коллеги  по  корабельному  бизнесу, произнес  Виктор.

  Похоже, Рональд  недвусмысленно  его  предупредил  насчет  отношений  Виктора  и  Лауры. И  это  взбесило  Виктора. Он  любил  Лауру  больше  своей жизни  и  не  мог  ее  просто  взять  и  бросить. И  она  Лаура  его  любила. С  ней Виктор  забывал  о  своей  жене  Ирине. И  даже  дочери  Ленке.

  Лаура  приколдовала  Виктора  своей  невероятной  губительной  женской красотой. Его  уже  лет  пятидесяти  миллиардера  бизнесмена  Америки  и  города Майами. И  он  не  мог  ее  вот  так, просто, взять, и  отшить, как  говорил  Джексон.

  Что  у  них  были  там  за  совместные  дела  Виктор, особо  не  давался. Да  и  ему это  было  не  нужно. Но  Джексон  стал  здесь  ему  поперек  дороги. И  Рональд как  один  из  самых  влиятельных  мафиози  в  Майами  был  ему  более  опасен, чем  кто-либо  сейчас. Если  ни  считать  тех, кто, вероятно, ему  сел  на  хвост.

— «А  может, это  не  бандиты  из  бывшего  Союза» — подумал  Виктор — «Может, это  люди Джексона».

  Они  висели  на  хвосте  долго, пока  он  ехал  и  летел  из  Нью-Йорка  домой.  

  Николай  предупреждал, и  надо  было  быть  осмотрительным  и  принять определенные  крайние решения.

   Дружба  дружбой, а  безопасность, куда  важнее. И  конечно, сам бизнес.

Нужно  было  не  потерять  его. Нужно  было, что-то  решать.

  И  он, Виктор  по  пути  домой  принял  решение.

Вся  надежда  опять  ложилась  на  Николая  и  его  наемных  здоровых  парней  из личной  Виктора  охраны.

  Николай  расшибется, но  сделает  работу  порученную  Виктором. И  Виктор знал, что  он  не  подведет.

  Виктор  боялся  за  свою  семью  и  за  ее  распад, если  все  это  всплывет.  

  Ирина  еще  туда-сюда, но  об  этом  узнает  его  дочь  Ленка. Он  боялся, и одновременно  сам  же  не  мог  удержаться  при  встрече  с  Лаурой, чтобы  на виду  у  всех  сдерживать  себя  и  не  показывать  свое  к  ней  близкое  взаимное расположение.

  Он  очарован  этой  брюнеткой  красавицей. И  не  мог  жить  без  нее. И  в  скором  времени  должен  был  снова  лететь  на  своем  личном  самолете  в  Нью-Йорк  по  делам  бизнеса. И  заехать  на  одну  портовую  судоверфь, и  осмотреть отданный  ему  в  услужение  один  корабельный  ремонтный  завод.

  Виктор, снова  заедет  к  ней  в  ту  пятизвездочную  гостиницу. Она  сама  его будет  там  ждать.

  Лаура  намекала  Виктору, что  мистер  Джексон  проговорился  ей  о  том, что хочет  убрать  ее  теперь  любимого  самого  со  своей  дороги. Он  получил  деньги от  Виктора. Солидные  вложения  в  его  заводы  и  банки. И  решил  прихапать  все  доли  его, а  Виктора  убить. И, похоже, Лаура  не  врала. Она  беспокоилась  за любимого  Виктора. Она  его  любила.

— Лаура — произнес  он  про  себя — Девочка, моя — он  произнес это  на  заднем сиденье  своего  дорогого  миллионного  лимузина, ведомого  его  личным водителем  Федором, когда  снова  нахлынули  любовные  воспоминания. И  когда,  он  ехал  снова  в  Нью-Йорк.

  Он  Виктор  снова  с  ней  встретился  на  очередной  вечеринке  в Нью-Йорке  в кругу  влиятельных  дам  и  бизнесменов. Она  там  была  вновь  по  приглашению мистера  Рональда  Джексона.

  Он  подошел  уже  в  этот  раз  смело  и, не  боясь  к  ней  при  всех. И  даже  на глазах  самого  Джексона. Виктор  не  побоялся  ни  пересудов, ни  всяких подозрений  со  стороны  Рональда  и  своих, и  его  коллег  по  бизнесу.

  Может  он  Виктор  зря  это  сделал, но  теперь  он  не  мог  уже  иначе  поступить. Просто  не  мог. Он  сам  тянулся  к  Лауре, и  не  мог  остановить  этот  любовный процесс. И  она  с  ним  охотно  общалась  прямо  при  всех  там, и  было заметно, что  Джексону  это  их  общение  было  неприятно.

  Возможно, Лаура  была  и  его  любовница  одновременно. И  он  ревновал. Ревновал  ее  к  Виктору. Но, пока, держался  в  стороне  и  не  лез  к  ним, любезно разговаривающим  друг  с  другом.

  Виктор  брал  Лауру  за  руки. И  Джексон  и  все  это  видели. И  это  должно  было  принести  неприятные  в  итоге  результаты.

                                                 ***

— Они  все  погибли — произнесла  Джема, собрав  всех  в  главной  рубке  круизной космической  яхты «Зеннобия».

— Как,  погибли?! — в  ужасе  переспросила, почти  панически  крича, опередив  всех Кармела.

  Она  сжала  цепко, снова  руку  своего  бойфренда  Лаки, которого  эта  новость, просто  пригвоздила  ногами  к  полу  звездного  их  туристического  корабля.

— Как,  погибли?! — произнес, тоже, самое, громко  повторяя  еще  раз, за  Кармелой сам  Вик. Прижав  к  себе  перепуганную  не  меньше  всех  свою  любимую красавицу  Герду — Когда, и  что, все?! — он  вытаращил, как  и  все  напуганные карие  парня  глаза, чувствуя, как  застучало  его  напряженно  в  груди  под  белой распахнутой  рубашкой  сердце  и  медленно  поползло  вниз  к  ногам. А  ноги задрожали  от  услышанного.

— Мы,  что  теперь, одни  остались  здесь  в  этом  космосе?! — произнесла  дрожащим  голосом  и  затряслась  от  ужаса  и  Герда.

— Да, все — повторила  Джема — Ни  единого  от  них  сигнала  с  той  планеты, и  тот наш  модуль  пришлось  уничтожить. Иначе  он  бы разнес  нашу  яхту, и  нам  бы всем  был  конец.

— Может  в  нем  все  же, кто-то  был, а  вы  его  взорвали! — произнес  Вик.

— Нет — ответила  ему  сдерживая  мужественно, как  офицер  корабля  себя  от  того же, что  трясло  всех  других  Джема, сверкнув  синими  напуганными  такими  же глазами — Там  никого  не  было, и  это было точно. Биосканеры  это  четко показали. Он  летел  пустой  и  прямо  на  нас.

— Но, как, пустой, и  на  нас?! — непонимающе  произнес  громко  вдруг  Лаки.

— Это что, возможно? — произнесла  его, поддерживая  в  разговоре, его  подружка Кармела.

— Возможно — произнесла  Джема — Если  он  уже  стоял  на  автопилоте  обратного возврата.

— Но, может, наш, корабельный  грузовой  флаер  улетел, просто  по  нелепой ошибке?! — вновь  произнес  громко  Вик — Может, они  еще  все  там, на  том планетоиде  и  ждут  от  нас  помощи?!

— Я  об  этом, тоже  думала — произнесла  Джема — И  хочу  полететь, тоже  туда  на их  поиски, и  если, что, то  помочь  им  вернуться  назад. Вот  я  хотела  набрать команду  для  себя  Вик — Джема  обратилась  напрямую  прямо  к  нему, надеясь  на  его  поддержку, как  старшего  в  туристической  молодежной  группе.

— Да — произнес  Вик  ей, даже  не  задумываясь — Конечно. Я согласен.

Его  одернула  за  руку  Герда — Спятил, что  ли! — она  вытаращилась  черными глазами  на  Вика — А если, они  все  там  мертвы  или  их  вообще  уже  там  нет. Может  их, сожрал  тот  планетоид.

  Джема  от  этих  слов  аж, вся  в  гневе, молча, передернулась. И  все  посмотрели на  паникующую  в  ужасе  трясущуюся  Герду.

— Герда! — закричала  в  дикой  панике  ее  подруга  Кармела — Герда, ты  пугаешь меня! Пугаешь, моего  Лаки!

— Что  ты  предлагаешь, Вику  тоже  там  погибнуть, да! — прокричала  на  подругу Герда — Я  одного  его  не  пущу! Надо  улетать  отсюда! И все! — она  смотрела вытаращенными  черными  глазами  на  Джему, и  всех, окидывая  тем  диким напуганным  и  отчаянным  девичьим  взором.

— Мы  никуда  не  полетим, произнесла  Джема — уставившись  угрожающе  на  более  молодую  свою  соперницу — Мы  не  можем, вот  так  улететь!

— Что  ты  хочешь, смерти  моего  Вика?! — прокричала  Герда  Джеме.

— Заткнись! — крикнула  Джема  на  нее — Это  приказ  и  я  как  старшая  теперь  на этом  корабле. Я  приказываю  всем  замолчать  и  слушать  меня  и  мои  приказы, согласно  уставу  и  договору  пассажиров  гражданского  флота  в  период  полета.

— Сама  заткнись, сучка! — прокричала  Джеме  в  ответ  Герда — Думаешь, я  не видела, как  ты  смотрела  на  моего  Вика! Ты, не  получишь  его  поняла! Не получишь, никогда! Я  и  раньше  заметила, в  самом  начале  полета, твои  интересы  к моему  парню! Я  все вижу  и  понимаю! Поняла, сука!

— Я  сказала, замолчи! — рявкнула, бешено, покраснев  от  возмущения  и  стыда Джема.

— Заткнулись  обе! — рявкнул, уже  на  них  прейдя  в  себя  от  перепалки  двух женщин  соперниц  сам  Вик. Он  не  понимал, что  твориться  сейчас  между  ними.

И  увидел, как  расширились  от  удивления  глаза  самой  Джемы. Никто  видимо  с ней  так  не  разговаривал  еще, да  еще  из  таких  вот  сопляков. И  ей  видимо  это понравилось, потому, что  она  замолчала, и  как-то, даже  улыбнулась ему. Ему еще  совсем  молодому  двадцатилетнему  парню.

А  он  даже  онемел, как  и  Лаки  от  собственного  перепуга  и  недопонимания, что  тут  твориться, но  пришел  быстро  в  себя, глядя  на  всех, смотрящих  на него, тоже  удивленно  и  напугано.

— Что  здесь  происходит, Герда — пролепетала  дрожащим  голосом Кармела. Она схватила  и  так  перепуганного  до  смертных  в  животе  коликов  и  дрожащих юношеских  ног  и  онемевшего  от  всех  новостей  своего  любовника  Лаки.

— А  ты, не  видишь, Кармела! —  в слезах уже  запричитала  Герда — У  твоей  лучшей  подруги  любовника  уводят. Прямо  на  твоих  глазах! Эта  офицер  Джема  ему  уже  строит  глазки!

  Джема  было  хотела  еще  раз, что-то  крикнуть  в  ответ, как  Вик  ее  опередил.

— Да, заткнитесь вы все! — уже  негодуя  от  всего  услышанного, проревел  на  всю рубку  Вик — Мне  сейчас  решать. Может, от  этого  теперь  наша  жизнь  вообще зависит. Полечу  я  или  не  полечу  туда  на  тот  черный  планетоид! Может, это единственный  теперь  шанс  вообще  спастись  и  улететь  отсюда!

  Все  разом  замолчали, и  наступила  недолгая  в  командирской  рубке «Зенобии» тишина.

  Вик  немного  помолчал  и  ответил  решительно — Я, лечу — он  осмотрелся  в заплаканные  паникой  наполненные  глаза  своей  любимой  Герде, и  по  сторонам — Кто  еще  летит  со  мной?

               Пленники черного планетоида

 

— Значит, вы  утверждаете — произнес  снова  в  трубке  голос  следователя  Доккера — Что, кроме  корабельного  бизнеса  у  вас  с  мистером  Джексоном  нет совершенно  других  дел?

— Да, утверждаю — произнес  Виктор  в  телефонную  трубку  своего  кабинетного телефона — Нет  у  меня  с  Джексоном  прочих  дел, и  давайте  прекратим  этот неприятный  мне  разговор. Да, еще  у  меня  дома. Я  не  желаю, чтобы  мои домашние  все  это  слышали  и  были  все  на  взводе  из-за  ваших  расспросов, что да, как?

— Хорошо — произнес  голос  Доккера — Тогда  нам  придется  мистер  Семенов побеседовать, где-нибудь  в  другом  месте, например, в  нашем  окружном полицейском  участке.

— Нет, увольте, пожалуйста — произнес  снова  в  ответ  Доккеру  Виктор — Давайте выберем  иное  место  столь  увлекательной  вашей  ко мне  беседы.

Виктор, даже, психанул — Давайте я сам назначу вам встречу.

— Давайте, мистер  Семенов — произнес  в  ответ  следователь  Доккер — Но, не затягивайте  с  этим, а  то  придется  с  вопросами  к  вам  приехать  домой.

— У меня  на  морской  яхте, идет — предложил  Виктор — И  только  без  свидетелей всех  лишних  и  с  глазу  на  глаз.

— Идет — прозвучал  ответ  с  того  конца  провода  и  положили  трубку.

  Виктор  еще  долго  не  ложил  трубку, все, думая, что  такого  натворил  этот Джексон, что  и  его  подтянули  в  этот  обоз  неприятностей.

— «А  все  так  хорошо  начиналось» — он, подумал, и  бросил  нервно  телефонную трубку  на  сам  телефон. И  вышел  из  своего  кабинета  на  втором  этаже  своего загородного  богатого  миллиардера  Майами  дома — «Этот  Джексон, похоже, подсунул  какую-то  свинью  ему. И  это  связано  с  наркотиками  или  с  оружием».

  Виктор  вышел  во  двор  виллы  и  столкнулся  с  телохранителем  Николаем.

— Да, босс,слушаю — произнес  он  хозяину.

— Надо  узнать  о  Рональде  Джексоне  побольше — сказал  Виктор  Николаю — Я думаю  это  возможно. Мне  звонил  следак  из  окружного  отдела  полиции, некто Доккер  и  намекал  на  встречу  и  все  из-за  этого  Джексона.

— Я  говорил  вам  давно, хозяин — произнес  Николай — Этот  Джексон, тот  еще мутень. И, что-нибудь  да  выкинет  или  свинью, какую-нибудь  подложит  вам.

— Я  все-таки  думаю, он  этого  Доккера  на  меня  сам  натравил — произнес  Виктор — Думаю, что-то  из  своих  недавних  криминальных  грехов, переложил  на  меня.

— Может  позаботиться  об  обоих — произнес  Николай — У  меня  есть люди  для такой  работы.

— Нет, пока  еще  рановато  Коля. Рановато — произнес  Виктор — Просто, пошли наших, опытных  в  слежке  к  его  дому, и  следите  за  ним, а  я, подумаю, как быть  дальше. У  этого  мистера  Рональда  Джексона, тоже, есть  свои  люди. Не хуже  твоих, Николай. Мне  сначала  надо  с  этим  Доккером  встретиться.

Вскоре  встреча  Виктора  и  следователя  Доккера  прошла  на  его  большой, той круизной  океанической  яхте  в  самом  океане. Из  разговора  о  нем  и  о  мистере Джексоне, Виктор  узнал  следующее.

  Разговор  сводился  к  торговле  оружием  и  куда-то  в  районы  воюющего Востока  и  Африки. И  вообще, следователь  крутил  все  вокруг  да  около. И точно  не  говорил  в  чем  вина  самого  Виктора. Он  намекал  о  деньгах вложенных  Джексоном  в  этот  кровавый  криминальный  бизнес. И, что  деньги Виктора  тоже  вероятно, там.

  Виктор  говорил  ему  о  том, что  его  интересует  только  корабельный  бизнес. Вполне  легальный  и  довольно  доходный. А  вообще, чтобы  покопались  на  счет семьи  Кертис, уводя  разговор  в  сторону  и  в  направлении  самого  Джексона.

  Тогда  Доккер  предупредил  Виктора  так, толком  ничего  и, не  узнав  от  него, чтобы  он  держался  от  мистера  Джексона  подальше, если  он  не  хочет оказаться  вместе  с  тем  за  решеткой, так  чисто, за  компанию. Что  их отношения, какими  бы  они  не  были, плохо, в  конце  концов, кончаться.

  И  намекнул  о Лауре. Он  и  о ней, оказывается, знал. Что  говорило  о  том, что  за  Виктором  уже  следят. И  вероятно, давно, как  только  он  связался  с  мистером  Джексоном  и  его  семьей.

  А  дальше  следователь  Доккер  поблагодарил  за  такой  вот  незабываемый  и приятный  Виктора  морской  захватывающий  круиз  на  его  богатой  дорогущей яхте. Со  всеми  надлежащими  обслуживанием, винами  соками  и  закусками.

                                                 ***

— Держись  за  моей  спиной — произнесла  Джема  Вику, открывая  двери  шлюза  из  более  легкого  флиппера, и  поправляя  свое  оружие, состоящее  из  кварцевого большого  очень  острого  десантного  ножа «FUYE» на  широком  поясе. На  ее талии  и  бластера  V-100 «Margret» — Держись  за  спиной. И  если  что, вот  держи — она подала ему в руки еще один бластер — Знаешь, как из такого оружия стрелять?

— Еще  в  школе  пробовал — произнес, делая  громче  свою  в  титановом  жестком бронированном  скафандре  связь  Вик.

— Значит, помнишь, любимый — она  так  произнесла  специально, намекая  на правдивость  слов, его  Герды. И  Вик  посмотрел  на  более, старшую, по  возрасту женщину с вопросительным  и  удивленным  выражением  своих  черных юношеских  глаз, в  ее  синие  влюбленные  в  него  глаза  через  кварцевое  стекло шлема. Он  был  смущен  этим  Джемы  взглядом. Взглядом  более, старшей, влюбленной  в  него  женщины. Но, взял  себя  в  руки, осматривая  лазерный большой  пистолет.

— Ты правильно понял, Вик, мальчик мой — произнесла  Джема — Прикрывай  мне спину  и  думай  о  том, что  не  только  твоя  одна  лишь  Герда  думает  о  тебе.

Они  приземлились  мягко. Да, и  почва, если  это  была  действительно  почва  под опорами  посадочными  флиппера, оказалась  такая  же  мягкая, как  и  их  посадка на  черный  планетоид.

  Планетоид  был  действительно  черный. Весь  как  сама  бездна  космоса  и  здесь было  темно, как  в  кошмарном  каком-то  заброшенном  на  самом  краю Вселенной  месте.

  Посадочные  фары  и  прожекторы  не  пробивали  этот  мрак  дальше  десяти метров. Всюду  была  подымаемая  ногами  Вика  и Джемы  их  магнитными сапогами  скафандров  черная  вверх  как  мука  пыль. Больше  похожая, скорее  на некую  из  преисподней  сажу, сажу  от  вулкана. Словно, этот  планетоид  вылетел из  жерла  самого  космического  огромного, какого-то  вулкана.

  Джема  шла  впереди  и  за  ней  шел  или  точнее  тыкаясь  Джеме  в  спину, чтобы  не  потеряться  Вик. Он  был  с  ней  связан  на  всякий  случай  длинным  из прочного  материала  ксеронейлона  с  металлической  и  гибкой  и  пластичной сердцевиной  страховочным  спасительным  фалом. Так, чтобы  в  этом непроглядном  мраке  на  самом  деле  не  потеряться. Что  было  именно  здесь  при  такой  видимости  чревато  гибелью. Конец, фала  был, пристегнут  к  бортовой  лебедке  флиппера, и  шел  прямо  из  шлюза  модуля. Вик  в  отличие  от самой  Джемы  был  пристегнут  не  жестко  за  широкий  тоже  пояс  скафандра, страховочным  перемещающимся  по  веревке  карабином. Так, что, если  фал порвать, то  он  рисковал  сорваться  с  него  и  потеряться  здесь  раз  и  навсегда. Впрочем, и  Джема  бы  тоже, потерялась  хоть  и  закреплена  была  капитально  на том  фале.

  Он  Вик шел, глядя  в  спину  своей  более, старшей, теперь  бортовой  подруге  по  несчастью  и  все  еще  переваривал, что  было  в  слове  Вик  любимый. Что  и вправду  она  Джема  ему  сказала, была  не  шутка, или  как? Она  воспользовалась моментом  далеко  от  его  любимой  Герды. И  так  намекнула  о  своем  не двусмысленном  далеко  к  нему  отношении.

  Он  то  и  дело, задумавшись, налетал  на  впереди, идущую, первого  пилота «Зенобии» Джему. И  та, приподняв  правую  руку, давала  ему, не  поворачиваясь знать, чтобы  сохранял  некоторую  дистанцию  между  ними. Теперь, как  старшую на  их  круизном  корабле. И  от  этой  Джемы, теперь  многое  зависело  и  его  и его  товарищей  жизнь. Если  конечно, они  не  найдут  остальных  на  этом  чертовом  черном  планетоиде.

  Только  Джема  умела  управлять  звездной  туристической  яхтой  и  только Джема  спасет  их  из  этой  задницы  космоса, куда  их  занесла  нелегкая.

Они  были  уже  далеко  от  флиппера, и  конец  фала  уходил  в  черноту  темноты за  страховочные  карабины  и  за  спиной  сзади  идущего  Вика.

— Зачем, вы  прилетели! — раздалось  громогласно  вокруг  них. Сначала  будто, что-то  прозвучало  неразборчивое, а  потом  загудело  в  звуковых  их  бронированных титаном  и  кварцевым  стеклом  шлемах  динамиках, и  волна  инфразвука  со свистом оглушила  и  Вика  и  Джему.

  Джема  даже  присела  на  корточки, а  Вик  зажмурился  и  закачался  на  ногах. А когда  открыл  свои  карие глаза, то  увидел  это.

  Это стояло перед ними, и было огромным. Поднявшись из самого черного окружившего все вокруг черного непроглядного мрака. И лишь только свет от фонарей  на  шлемах  Джемы  и  Вика  показали  его.

— Я  пришел  за  ним — прозвучал  как  гром  на  весь  космос  голос. И он  показал рукой  и  вытянутым  указательным  пальцем с торчащим кривым звериным когтем, тот, кто стоял перед ними. Показал на Вика за спиной Джемы.

— Но, заберу вас  всех  люди — громыхал, казалось  на  всю  галактику  этот

звериный  голос.

  Это  было  нечто  похожее  на  человека. Но, не  человек. Просто  с  руками  и вероятно  ногами. Непонятно  конечно, но, низ  его  тела  был  из  ночной  черноты и  как  будто  вырос  из  самой  черной  почвы  планетоида. И  у  него  были крылья. Черные  за  спиной  крылья. Огромные, из  той  поднявшей  черной  пыли. Похожие, на  птичьи, крылья. И  они  были  раскрыты  в  стороны  и  его  то, острое все  с  острым носом  белоснежное, как  из  белого  мела  с  черными  бровями женское  невероятно  красивое  миловидное  лицо. И  глаза  горящие  красным адским  огнем. И  за  его  спиной  горело  красным  огнем  мерцающее  пламя, которое  все  сильнее  разоралось  вокруг  этого  неземного  кошмарного громадного  ростом  похожего  на  человека  существа.

  И  он, стоял  перед  ними, в стороны  отведя  свои  черные  тоже, как  и  все похожее  скорее  на  тень  из  мрака  ночи  его  тело  руки. Руки  с  когтями  на длинных  растопыренных  пальцах. Длинными  когтями  как  у хищной  птицы.

  Казалось, он  весь  был  из  того  из  чего  состоит  весь  планетоид  из  этой  черной пыли  или  сажи. Даже  его  развевающиеся  в  облаке  поднятой  той  вокруг  него черной  пыли  воздухе  длинные  черные  волосы. Как  длинные  живые  змеи  они казалось, жили  сами  по  себе  на  его  белой, той  как  из  мела  голове.

— Ваши  друзья  у  меня! — произнес  он — И  вы  будете  следующими.

— Кто, ты?! — вдруг  вырвалось  у  Джемы  из  ее  перепуганных  увиденным кошмарным  ужасом  женских  уст — И, где  моя  команда?!

— Я  же  сказал! — прорычала  белолицая  похожая  на  ангела  ночи  черная демоническая  громадная  перед  ними  тень — Они  все  у  меня  и  вы  будете, тоже все  моими. Убирайтесь  отсюда, я  сам  к  вам  и  каждому  приду, когда  мне  будет  нужно! Пошли  отсюда  вон!

  И ангел  взмахнул  своими  громадными  черного  адского  великана птицеподобными  крыльями  и  поднял  всю  перед  собой  лежащую  под  его ногами  похожую  на  сажу  пыль. Превратив  ее  в  сильный  клубящийся  вихрь. И этот  вихрь  налетел  на  Джему  и  Вика. И  понес  их  в  обратном  направлении  в сторону  флиппера. Они  даже, понять  не  успели, как  кувыркаясь  в  потоке черного  того  кошмарного, похожего  на  смерч  вихря, очутились  возле  бортового  дверного  шлюза  посадочного  модуля. Ударившись  о  посадочный малый  модуль, и  путаясь  в  размотанном  длинном  веревочном  страховочном фале. Заскочили, сбивая  друг  друга  в  темноте  внутрь  флиппера.

  Вик  нажал  на  рычаг  закрытия  дверного  шлюза, а  Джема  бросилась мгновенно  к  рулям  и  пульту  управления  модулем. И  врубила  двигатели.

                                                 ***

  Она, громко  стонала  и  целовала  его. Целовала  страстно  и  нежно, как  только могла  целовать  любящая  мужчину  в  неистовой  любовной  страсти  женщина. Мокрая, уже  от  горячего  текущего  по  ее  смуглому  красивому  дрожащему  от любовной  оргии  телу  пота. Раскинув, под  Виктором  лежащим  на  ней, и  тоже мокрого  от  пота, снова  и, как  можно  шире, в  стороны  свои  полные  красивые женские  тридцатилетней  женщины  ноги, и  позволяя  ему  войти, снова  и  снова в  нее. Войти  своим  торчащим  возбужденным  мужским  членом. Она  держала его  гладко  выбритое  лицо, прижав  к  своей  качающейся  по  сторонам  то вправо, то  влево, торчащей  черными  сосками  возбужденной  полной  женской груди. Прижав  своими  руками, и  стонала, запрокинув  свою  с  растрепанными вьющимися  черными  волосами  по  шикарным  шелковым, как  и  простыни  на скрипящей  постели  подушкам  голову.

  Лаура. Он  снова  был  у  нее, и  он  любил  ее. Снова этой  наступившей  ночью.

  Снова, разместив  по  комнатам  двенадцатого  этажа  всю  свою  с  Николаем охрану, заплатив  за  все  уйму  денег, в  страстных любовных  объятиях  своей любимой  безумно  красивой  женщины. И  он  не может  теперь  иначе. Он влюблен  до  беспамятства  в  Лауру.  И  не  мог  отдавать  в  своих  действиях теперь  отчета. Его  просто  к  ней  тянуло  как  магнитом. И  он, не  мог  уже  жить иначе, и  по-другому.

  Лаура  запрокинув  голову, ерзает  под  ним, на  его  торчащем  возбужденном члене  и  стонет  непрерывно. Закатив  свои  черные, как  сама  чернота  ночи красивые  глаза  под  черными  вздернутыми  в  сладостной  сексуальной  агонии тонкими  бровями. Она, вцепившись  в  его  Виктора  седеющие  уже  волосы, прижимает  его  голову  к  своей  полной  трясущейся  по  сторонам  с  торчащими сосками  груди.

   Утром  личный  самолет  до  Майами. Они  снова  вместе. Снова  в  этой гостинице. В  стороне  от  его  Виктора  семьи. Он, Виктор  снова  изменяет  своей жене  Ирине  и  обманывает  свою  любящую  его дочь Ленку. Он  говорит  ей  и Ирине, что  едет  в  Нью-Йорк  по  делам  бизнеса. А  сам, забыв  про  все  снова  у нее. Снова  у  своей  любимой  Лауры.

  Предательство  и  измена. А когда-то  он  клялся  в  любви  ей  Ирине. Когда-то  в прошлой  призрачной  той  жизни, которая  толи  была, толи  нет. Которую  ему подарил  как  проклятие  тот  демон  ночи, тот  Цербер. Очень  давно  и  который, так  похож  на  его  любовницу  Лауру. Похож, как  две  капли  воды. И  порой, кажется  ему  Виктору, что  это  он  и  есть, тот  самый  Цербер, что  был  той ночью  с  ним. Демон, вернувшийся  сюда  и  нашедший  его  Виктора. И  теперь только  и  жаждущий  любви  с  ним  снова  и  снова.

— Лаура! — стонет  Виктор — Моя  любимая, Лаура!

— Любимый  мой, Виктор! — льется  нежной  трелью  ему  в  ответ  сквозь  женский сексуальный  страстный  стон, и  он, снова, кончает, как  тогда, и, слабея, чуть  не теряет  сознание.

                                                   ***

  Планетоид  стал  подсвечиваться  красноватым  изнутри  светом, и  не  отставал  от  них. Он  летел  буквально  по  пятам  флиппера  и  преследовал  его. Его вращающаяся  вокруг  объекта  черная  живая  пыль, значительно  расширила  свои вокруг  границы, подбирая  под  себя  свободно  парящие  в  космосе  небольшие астероиды. И  ускорила  вокруг  черной  малой  планеты  свое  вращение.

  Вик  и  Джема  делали  все, чтобы  оторваться  от  кошмарного  пришельца, но, безуспешно. Они  стремились  быстрее  оказаться  на «Зенобии». И  дать  отсюда драпстарт. Развернув  корабль  и  выскочить  из  пылевого  рукава  галактики.

  Вик  сейчас  думал  только  о  Герде  и, о  ее  спасении. Как  о  спасении  всех остальных  членов  его  группы. А  Джема  думала  о  корабле, и  чтобы  он  не развалился  при  резком  маневренном  развороте. И  сквозь  слезы  и  ужас, рулила модулем  вместе  с  Виком, переключая  приборы  и  регулируя  на  подходе  к звездной  яхте  скорость.

  Она  сбросила  ее  до  нуля  и  начала  торможение. Нужно  было  сделать, быструю  стыковку  и  это  было  нелегкой  задачей. Да  еще  под  воздействием ужаса, который  они  вместе  испытали  на  том  черном  преследующим  их  обоих в  модуле  планетоиде. Когда  трясутся  и  руки  и  ноги. Нужно  было, спасти «Зенобию» и  всех  кто  был  на  ее  борту. И  улететь  скорее  отсюда. Это  была  ее обязанность  и  дело  чести  офицера  гражданского  космофлота. Она  единственная  из  всех  осталась  здесь  за  старшего, и  теперь  от  нее  и  ее экстренных  быстрых  командных  действий  зависело  все  на  том  корабле.

  Вик  оказался  способным  малым  из  всех  на  борту  яхты. И  Джема  теперь могла  рассчитывать  только  на  него. И  если, что  на  его  здоровье  и  молодую юношескую  силу. Как  и  на  его  любовь. Это  опять  прогремело  как  тот грохочущий  голос  того  неведомого  и  жуткого  черного  с  белым  лицом огромного  с  когтями  зверя  и  крыльями  существа.

  И  именно  сейчас  с  самой  Джемой  было, что-то  не  совсем  так, как  раньше. Что-то, творилось  внутри  ее. Словно, кто-то  проник  в  нее  и  ее  тридцатилетней женщины  сознание. Вероломно  и  не  спросив  разрешение  на  это.

  Что-то, он  сделал  с  ней. Этот  ангел. Что-то  с  ее  разумом. Это  огромное чудовище, возникшее  из  самого  пепла  крылатое, как  сама  черная  тень, состоящая  из  сплошной  той  астероидной  пыли  или  пепла. Похожее  на человека  и  одновременно  с  человеком  не  имеющего  ничего  общего.

  Он  проник  в  нее. В  ее  голову. И  пробудил  все, какие  есть  желания  и  все страсти  тридцатилетней  одинокой  до  сих  пор  и  незамужней  женщины. Женщины  офицера  гражданского  звездного  космофлота. Женщины, у  которой кроме  растущей  стремительно  пилотной  карьеры  не  было  никого. За  всю  ее жизнь, хоть  и  более, чем, успешную, не  было  ни  одного  мужчины. И  вот появился  этот  звездный  турист  молодой  двадцатилетней  Вик. И  что-то  екнуло в  ее  женском  одиноком  сердце. И  она  захотела  его. Его  этого  молодого  Вика.  

  И  этот  ангел, назвавший  себя  уже  в  ее  голове  и  разговаривавший  уже  с  ней самой  Джемой  Цербером, пробудил  все  ее  желания  и  высвободил  все, что  в ней  было  скрыто. И  она  поняла, что  это  сделал  он, когда  оказалась  на  своей «Зенобии». И  загнала  малый  модуль  флиппер  в  грузовой  транспортный  ее отсек. Мгновенно, посадив  его  в  захваты  и  крепления  шлюзового  отсека  яхты. И  выскочив  вместе  с  Виком  из  модуля, вылетая  пулей  из  грузового транспортного  отсека, и  захлопывая  на  автомате  двери  отсека. Убегая  по коридору  в  главный  отсек  корабля  в  командирскую  рубку.

                                                 ***

  Этот  следователь  Доккер  снова  позвонил  ему. Снова  в  его  дом  и  на домашний  телефон  его  кабинета. Снова  в  тоже, самое  время, когда  Виктор перебирал  свои  документы  и  думая  о  мистере  Джексоне  и  его  семье.

  Виктор  боялся  уже  за  себя  и  свою  семью. И  не  без  оснований.

  Этот  Доккер  намекнул  о  его  связи  с  Рональдом  Джексоном  и  его  с  ним сделках. И  главное  его  Виктора  деньги, которые  вероятно, Рональд  пустил  не по  назначению, обманув  его  Виктора.

— Да, слушаю  внимательно — произнес  Виктор  в  трубку  телефона.

— Это  Доккер  из  полицейского  участка  Майами — прозвучал  голос  следователя.

— Я  уже  и  так, понял — проговорил  недовольным  тоном  Виктор. Он  прикрыл трубку  другой  левой  рукой  и  продолжил — Что вы от меня хотите?

— Так  шибко ничего — ответил  ему  в  трубку  следователь  Доккер — Только  то, что может  быть  скоро, точнее  говоря, в  скором  времени  куда  более  серьезно. Джексон  вас  обвинил  в  подельничестве  с  ним  и  том, что  вы  его  склоняете  в криминальную  сторону. Будто  заплатили  ему  солидную  сумму  за  приобретение  партии  гранатометов  и  стрелкового  автоматического  оружия  с целью  поставок  на  Ближний  Восток, где-то  в  Афганистане.

   Виктора  даже  перетряхнула, и  он  почувствовал, как  холодеют  его  ноги  под домашним  черным  халатом. В  котором  он  сейчас  сидел  в  своем  шикарном  в кабинете  резном  с  позолотой  кресле.

— Он  так  и  сказал  вам?! — спросил, срываясь  на  крик  Виктор — Что, прямо  так  и сказал?!

— Ну, не, конкретно, прямо  так — ответили  мужским  жестким  голосом  с  той стороны  телефонной  трубки — После  того, как  на  него  надавили  по  делу  о семье  Кертис. Он  все  остальное  свалил  на  вас. И  на  вас  завели  уголовное дело  мистер  Семенов.

— Дело  завели, и  я даже  не  знаю! — возмутился  Виктор — Не  знаю, про  это!

— Вот  я  вам  и  звону, чтобы  поставить  в  известность  вас, мистер  Семенов — произнес  следователь  Доккер — Можете  подготовить  своих  нанятых  адвокатов, но  я  думаю, скоро  вас  вызовут  все  же  в  наш  окружной  полицейский  участок. Там  еще  и ФБР  пожелает  побеседовать  с  вами, мистер  Семенов.

— Папуля, а  чего  этот  следователь  прицепился  к  нам? — спросила  его  Ленка, услышав  мимо  проходя  этот  личный  по  телефону  разговор. Она  шла  купаться в  бассейн  в  домашнем   коротком  до  колен  тельного  цвета  халатике  с полотенцем  и  в  сланцах.

  Ленка, словно, сразу  поняла, о  чем  речь. И  стояла  в  приоткрытой  двери  его личного  отцовского  кабинета.

— Чего  он  прицепился  к  нам? — она  возмущенно  вдруг  снова  спросила — Мама беспокоится  из-за  этого. И  постоянно  теперь  еще  ворчит. Она  ворчит, из-за моего  нового  друга  и  одноклассника  Калеба. И  еще  ворчит, из-за  этих  блин, звонков  из  полиции — Ленка  была  в  неважном  сама  настроении — Мама  вообще, какая-то, сейчас  вся  взвинченная  и  злая. Все  кричит  на  меня  и  на  всех  в доме.

— А  она  откуда, это  все  знает? — спросил  дочку  Ленку  Виктор.

— Знает — ответила  Ленка, красиво  отставив  свою  полненькую  голую  красивую девичью  девятнадцатилетней  блондинки  ножку  в  легком  загаре  в  сторону через  порог  отцовского  кабинета — Этот  следователь  в  твое  отсутствие  звонил нам  домой  и  спрашивал  тебя  папа. Мама  с  ним  поговорила. И  после  этого ходит по  дому  и  ворчит. Она  ворчит  еще, про, какую-то Лауру. Говорит что ты с ней  знаком. Что  она  живет  в  Нью-Йорке  в  гостинице « Royalton». И  ты  тоже, туда ездишь.

— Гребаный  следак! — вырвалось  изо  рта  у  Виктора. И  он  ударил  кулаком  по столу. Он  взвинтился  в  бешенстве, но, быстро  взял  себя  в  руки.

— Ты  че, так  завелся, папуля? — Ленка, напуганная  срывом  внезапным  своего отца, удивилась  его  такому  внезапному  срыву. Она  его  никогда  таким  не видела, чтобы  Виктор, ее  папа, так  подлетал  на  своем  бизнесмена  миллиардера кресле.

— Что-то, очень  серьезно? — она  его  удивленно  и  напугано  уже  спросила.

— Да, так  ничего, дочка — он  ей  спешно  ответил — Мама, где?

— Там  на  кухне — ответила  быстро  и  скоропалительно  Ленка — С  Джиральдин решают  вместе  чего-то, что  сготовить  сегодня  на  обед. Если  спустишься  вниз сам, услышишь, не  доходя  кухни  ее  крик, и  недовольство  всем  подряд.

— Я  думаю, мы  сегодня  дома  пообедаем — произнес, уже  успокоившись  перед дочерью  Виктор — Сегодня  будет  примечательный весьма, семейный  обед. Многое  о  себе  услышу  из  уст  ревнивой  жены — произнес  про  себя  Виктор.

                                                  ***

  Она  бежала  первой, за  ней  сам  Вик. Перепуганный  и  паникующий, бежал, спасаясь  за  старшим  офицером, сам  рассчитывая  на  ее  защиту. На  защиту подготовленного  офицера  звездного  космофлота.

  Заскочив  в  рубку  яхты, Джема  быстро, выключила  подачу  оставшегося  в  ее скафандре  воздуха, сбросив  свой  шлем. Откорректировав  обратный  к  выходу  из  этого  пылевого  кармана  во  втором  внутреннем  рукаве  галактики  маршрут по  приборам  и  голографическим  картам, нажала  на  старт, включив  все маршевые  двигатели «Зенобии».

  Надо  было  срочно  сматываться, спасая  себя  и  всех  оставшихся  на  борту  еще живых  ее  пассажиров.

  Она  даже  не  закрыла  в  этот  отсек  двери  и  сюда  влетели, хватаясь  за  стены при  резком  развороте  корабля  сам  Вик, и  откуда-то  следом  за  ним  его подруга  любовница  Герда  с  Лаки  и  Камилой.

   Вик  налетел  на  них  или, они  на  него, но это  было  уже  не  важно. Главное, они  теперь  ворвались  все  друг  за  другом  в  главную  рубку «Зенобии» . И перепуганные  снова  и  трясущиеся  от  жуткого  страха  с  вытаращенными глазами  сами  не  свои  влетели  следом  за  Виком  в  рубку  круизной  звездной туристической  яхты. Круто  разворачивающейся  и  пытающейся  выйти  из пылевого  рукава  галактики  и  звездной  системы  малых  планет.

  Они  ждали  их  возвращения, глядя  в  толстые  из  кварцевого  стекла  в  каютах и  коридоре  между  отсеками  иллюминаторы  корабля, и  не  находили  от  дикого ужаса  себе  места. И  увидели  спешащий  назад  на  всей  скорости, малый  модуль флиппер. И  вот  столкнулись  уже  с  бегущим  следом  за  Джемой  в  коридоре  Виком  от  транспортного  грузового  отсека  яхты. Вылетев  из  своих  жилых кубриков  и  кают  и  бежавших  им  навстречу.

  Вик  уже  задыхался, выработав  весь  свой  из  скафандра  воздух. И  выключив  его  подачу, сбросил  свой  шлем, тоже  прямо  под  ноги  себе, возле  Джемы.

  Джема  включила  все  двигателя «Зенобии», но  все  бессмысленно. Она включила  реверсные  двигателя  и  маневровочные  в  довесок  к  маршевым ионным  двигателям  круизного  судна. И  ни  с  места. Яхта  стояла  на  месте. Остановился  и  сам  преследу.щий  их  планетоид  и  остановилась «Зенобия».

  Черный  планетоид  захватил «Зенобию» в  свое  силовое  мощное  поле. И  не было  уже  ни  шанса  вырваться  из  того  поля.

  Он  окутал  круизную  космическую  туристическую  яхту  своей  черной  пылью и  погрузил  ее  в  полный  мрак. Мрак, через  который  не  пробивались  светом даже  желтое  этой  звездной  системы  солнце  и  еле  заметные, и  так  в  этом пылевом  рукаве  галактические  яркие  горящие  огнем  звезды.

  Как  ни  пыталась  Джема  вывести  яхту  из  этого  поля, ничего  не  выходило. Ни хватало  силы  и  мощи  световых  маршевых  двигателей. Она  даже  к  этому подключила  корректирующие  для  маневренных  действий  двигатели  на  всю мощь, но  тщетно. Это  была  ловушка. Ловушка  устроенная  той  неведомой  силой  и  сущностью, которую  она  видела  там, на  планетоиде  вместе  с  Виком. И  которая, сейчас  уже  завладевала  ею. Ее  разумом  и  телом. Которая, разжигала нестерпимую  страсть, и  желания  всех  плотских  грехов  ее  тела. И  самой  души первого  пилота  яхты «Зенобия» Джемы.

                                                   ***

  — «С  этим  Джексоном  надо  было, что-то  быстро  решать» — подумал  Виктор — « Становиться  крайне  небезопасно. Надо  поручить  это  своему  телохранителю Николаю» — он  думал  сидя  в  кабинете  и  глядя  в  большое  в  жалюзях  красивое ажурное  виллы  окно — « Надо. Надо, быстро  все  решать. Не  смотря, что  семья Рональда  Джексона, была  ему  уже  даже, близка  и, не  смотря  на  вероятность  в дальнейшем  более  близкой  родственной  связи, из-за  возможной  помолвки Ленки  и  его  сына  Билла. Хотя  Ленка  уже  дружила  с  другим  парнем, правда, которого  Виктор  не  знал  совсем, да  и  Билла  он  тоже  не  очень  хорошо знал.   

  Но, он  был  все-таки, сыном  этого  предателя  Джексона».

  Виктор  встал  и  подошел  к  окну  своего  кабинета. И  посмотрел  во  двор, где  у машины  копался  его  водитель  Федор. И  с  ним  о, чем-то, разговаривал  Николай.

— «Ладно, семейные  перипетии  разрешим  позже» — решил  сейчас  Виктор — «Главное  грохнуть  этого  по  быстрее  Джексона».

   Джексон  подставил  Виктора  под  свой  криминальный  бизнес. Он  его  об  этом не  просил. И  вообще, не  желал  иметь  с  этим  криминалом  больше  дело. Но  так, получилось. И  надо  было  принимать  экстренное  быстрое  теперь радикальное  решение. Иначе  это  зайдет  еще  дальше. И  тогда  закончиться большей  кровью  или  тюрьмой  для  самого  Виктора.

  Виктор  сам  уже  набрал  номер  полиции  Майами.

— Полиция  Майами. Да, следователь  Доккер, слушает — раздалось  с  другого  конца  трубки  телефона.

— Я  завтра, срочно  еду  в  Майами. И  заеду  к  вам, Доккер — произнес  Виктор — Я должен  с  вами  обговорить  то  дело, что  возникло  между  нами  и  Джексоном.

— Прекрасно, мистер  Семенов — ответил  Доккер — Я  буду  вас  ждать  в  участке.

— Хорошо  созвонимся — ответил  ему  в  ответ  Виктор.

— Да, созвонимся — тоже  ответил  Доккер.

— «Это  Рональд  Джексон  запустил  свою  американскую  воровскую  лапу  в  мои оффшоры  и  банки, но  ничего  я  ему  ее  отшибу» — подумал  в  бешенстве  и  в отчаянии  и  обиде  Виктор — «Еще  жена  взвинтилась, узнав  о  Лауре. Чертов инспектор  этот  Доккер. Чего  он  там  ей  наговорил, надо  выведать».

  Виктору  еле  удалось  успокоить  свою  супругу  Ирину  и  убедить, что  она  все, не  так  поняла. Что  Лаура   эта. Его  Джексона, более  близкая  подруга, чем  его  Виктора  любовница. Что  этот  чертов  инспектор  Доккер  наплел, сам  не  зная  чего. Что, она, Лаура, работает  на  мистера  Рональда  Джексона. И  все, такое…  

   Одним  словом, еле-еле  все  смог  замять, и  Ленка  заступилась  за  него, отчаянно  отстаивая  права  добропорядочного  родного  любимого  ею  отца. И кажется, жена  Ирина, немного  все  же, успокоилась, а  то  дело  подходило  к разводу  и  к  разделу  имущества.

— «Гребанный  Доккер!» — про  себя  выругался, снова  Виктор.

               Под властью страсти и любви

 

  Джема  шла  по  длинному  коридору «Зенобии». Она  двигалась  быстро  и уверенно  в  сторону  каюты, где  был  Вик. Она, словно  в  глубоком  сне полуголая  шла  в  ту  сторону, ведомая  Цербером  прямиком  в  объятия  любимого  ею  Вика. Ей  уже  было  все  равно. Все  равно, скоро  умирать, только бы  Вик  был  там  в  той  каюте. И  плевать, что  там  была  бы  его  подруга  Герда.

  Джема  под  влиянием  Цербера  была  как  полоумная. И  только  хотела  любить, любить  своего  любимого  Вика. Соперница  была  теперь  ей  не  в  счет. Она смогла  бы  с  ней  справиться, если, что. У нее  была  армейская  боевая  подготовка, как  у  всех  погибших  членов  ее  бортовой  команды. Она  и  сама  из военных  в  прошлом. Теперь  работала  на  гражданских  линиях  космофлота. Но, теперь, это  было  уже  не  важно. Важно, что  она  хотела  Вика. Так  хотела, как никогда  и  именно  теперь. Теперь, когда  в  живых  из  ее  команды  уже  никого не  было. А  только  она  Джема. И  эти  слабонервные  сопляки  туристы  Лаки  и Кармела. И  ее  соперница  Герда. И  любимый  ею  до  безумия  Вик. Демон  Ада разжег  в  Джеме  необузданные  все  ее  женские  желания. И  Вик  был  самым подходящим  теперь  для  утоления  того  дикого  полового  голода  единственным мужчиной  на  этом  недвижимом  корабле  в  этом  районе  галактики.

  А  она  была, теперь  единственным  пилотом  этого  захваченного  неведомой губительной  страшной  силой  в  плен  звездного  туристического  экскурсионного корабля. И  она  теперь  была  старшей  здесь  и  делала  то, что  ей заблагорассудиться. Она  видела  ее  ту  силу. И она  теперь  ей  руководила.

  Им  не  вырваться  теперь, отсюда  и  вероятно, это  последнее, что  ей  здесь остается. Остается  лишь, отвоевать  его  Вика  у  той  Герды  и  забрать  себе.

 Все  погибли. И  капитан  Колмар, и  Зедлер, и  Хоппер. И  даже  те  два  дроида репликанта  Бела  и  Грета. И только вот одна Джема, оставленная, словно, демоном  себе  на  закуску, еще  живая, шла, быстро  сверкая  голыми  бедрами своих  женских  ног  в  длинном  коридоре  между  отсеками «Зенобии».

  Джема  спала  у  себя  в  кубрике  и  была, почти  вся  раздета. Она  с  трудом уснула, заперевшись  в  своей  каюте. И  вот, жажда  необузданной  дикой любовной  страсти  пробудила  ее  и  повела  по  длинному  корабельному коридору «Зенобии» в  поисках  той  дикой  любви. Как  под  каким-то  гипнозом, как, какую-нибудь  управляемую, чьей-то  неведомой  силой  живую  куклу.

   Она  была  раздета  до  обтягивающего  ее  гибкого  женского  лет  тридцати  тела, темно-синего  подтягивающего  ее  полную  женскую  вверх  грудь бюстгалтера. И  узких, натянутых, также, туго на  ее  Джемы, задницу, волосатый лобок  и  промежность, широкие  женские  упругие  бедра  плавки. Подтягивающие и  подчеркивающие  тугим  жестким  пояском  низ  ее  с  красивым  пупком женского  живота.

  Она  шла, виляя  овалами  красивых  женских  бедер  полных  ног, босоногая  по длинному  коридору  между  отсеками. Открывая  и  закрывая  на  автомате  за собой  и  блокируя  все  двери. Отрезая  все  пути  к  отступлению  того, к  кому  она  шла. Она  то, смеялась, чему-то, то  плакала. Но, шла, вперед, подчиняясь, какой-то  неведомой  силе. С  диким  каким-то  звериным  взором  в  синих  ее широко открытых  обезумевших  глазах.

  Джема  хотела  его  и  хотела  убрать  с  дороги  свою  соперницу.

  Это  вдруг  произошло. Там  за  бортом, когда  она, надев  легкий  аварийный скафандр, вышла  посмотреть  побитый  пылью  бронированный  композитными материалами  в  титане  литирием  и  бертонием  корпус «Зенобии». И  все  ее антенны  и  солнечные  батареи. Уже  изрядно потрепанные  космической  черной пылью. Джема  хотел  послать  сигнал  о  помощи, и  там  все  и  случилось. Она вдруг  почувствовала  непреодолимую  тягу  к  Вику. Куда  более, сильную, чем было  до  этого. И  просто  обезумела. Сама  не  отдавая  себе  полного  отчета  в своих  действиях.

  Это  было  просто  навязчивое, какое-т о  сумасшествие  или  даже  одержимость. И  она  не  контролировала  больше  себя. Она  хотела  любить, и любить  только, Вика. Она  была  под  властью  непреодолимого  желания  и  неизвестной  никому инфернальной  силы. Под  властью  самого  охранника  Ада  и  демона  перекрестка Цербера.

  Джема  тогда  стояла  на  посеченном  пылью  корпусе «Зенобии». И  смотрела  на тот  захвативший  их  в  плен  черный  планетоид. Именно  тогда, она  окончательно  обезумела  от  любви  к  двадцатилетнему  Вику. И  потеряла  над собой  полностью  контроль.

  И  вот, Джема  шла  по коридору  и  разговаривала  сама  с  собой, или  с  кем-то, кто  был  как  бы  с  ней  рядом.

— Он  будет  все  равно, мой — говорила  она  кому-то, недалеко  от  себя — Я  возьму  его  себе, и  все  тут. И никто не помешает  мне  в  этом. Если  надо  будет, я  убью любого  на  своем  пути — произнесла  Джема. И  ее  глаза  были  поистине сумасшедшие.

— Он  будет  моим. И ты  его  не  получишь, как  и  его  подружка  Герда — выкрикнула  она  кому-то  и  было  бросилась  на  кого-то, но  резко  остановилась и  замерла  будто  слушая  сама  того  на  кого  хотела  напасть. Потом  пошла дальше  в  направлении  жилых  кубриков, где  была  Герда  и  сам  Вик.

  Было, похоже, она  пыталась, кому-то  еще  сопротивляться, но  безуспешно.

Джема  так  дошла  до  грузовых  транспортных  отсеков «Зенобии», где  стоял малый  модуль  флиппер, и  увидела  его, увидела  Вика. И  Вик  был  один. Он  шел  в  ее  направлении  к  ее  жилой  Джемы  каюте. Он  шел, зачем-то  в  ее сторону, и  ему  от  нее, что-то  было  нужно.

  Она  сама  на  него  набросилась. Зажав  в  коридоре  недалеко  от  грузового транспортного, где  стоял  намертво  закрепленный  флиппер «Зенобии» отсека.

  Вик  даже, и  не  смог  подумать, как  оказался  в  объятиях  Джемы. И  она, схватив  его, втолкнула  спиной  в  открытый  ею  грузовой  отсек «Зенобии».

  Он  как  раз, просто  шел  в  рубку  корабля, и  хотел  узнать  у  Джемы, как  быть, теперь  им  всем  дальше. Герда  вся  в  истерике. И  те  двое  были  не  в  себе, и  не выходили  даже  из  своего  жилого  кубрика. Просто  там  заперлись  и  все. Сколько  он  не  стучался, там  стояла  полная  тишина. И  Вик  даже  не  знал, живы, они там  или  уже  нет.

  И  это  случилось. На  половине  дороги  его  до  главной  рубки «Зенобии».

Она  Джема  пригвоздила   с  грохотом  своим  полуголым  женским тридцатилетним  сильным  натренированным  спортивным, как  и  у  Вика, женщины  телом  его  к  стене  транспортного  отсека. Разрывая  на  нем, ту  его вечно  распахнутую  на  мускулистой  груди  двадцатилетнего  парня  белую  его звездного  туриста  рубашку. И  расстегивая  те  расклешенные  черные  брюки. И стягивая  их  с  его  задницы  и  ног. Потом  так  же  и  его  Вика  тельного  цвета плавки.

  Она  не  контролировала  уже  себя  совершенно. Буквально, впившись  своими губами  в  его  губы. Сняв, тоже, и  быстро  свои  узкие  синие  плавки  со  своих голых  бедер, отбросив  их  ногами  далеко  в  сторону  и  расстегнув  синий, такой же  бюстгалтер. Швырнув  его  черт, знает  куда-то, за  спину  любимого  своего Вика. Подпрыгнув, обхватила  крепко  ногами  Вика. И  прижалась к  нему своим волосатым  лобком  и  своей  промежностью  к  его  детородному  мужскому  члену. И  Вик  охваченный, тоже  внезапной  любовной  нахлынувшей  неизвестно откуда  дикой  страстью, как  под  воздействием  неведомого  наркотика. Засадил тот  свой  детородный  уже  торчащий  мужской  орган  Джеме  в  ее  промежность.

Чувствуя  голой  мускулистой  спиной  вонзенные  в  ней  на  растопыренных окольцованных  перстнями  пальцах  первого  пилота «Зенобии» острые  женские ногти, царапающие  и  раздирающие  в  кровь  его  спину.

  Он, развернув  ее  голой  спиной  к  стене  отсека, придавил  собой. Их  дикий страстный  стон  и  крики  разлились  по  всему  грузовому  транспортному  отсеку. Примешиваясь  к  громким  глухим  ударам  двух  голых  о  металлическую  стену слившихся  в  неистовой  страстной  и  необузданной  любви  тел.

                                                 ***

— Я  говорю,  надо  решить  это  раз, и  навсегда — произнес  Николаю  Виктор — Надо  сделать  это  дело. И  по-тихому. Без  шума  и  пыли, понял  меня  Коля. Возьми  своих  людей. И  решите  эту  возникшую  мою  проблему. Николай  ему все  рассказал, что  готовит  ему  мистер  Рональд  Джексон. Николай  приехал  к нему  с  недобрыми  вестями. Все  было, так, как  и  говорил  инспектор  и следователь  Доккер.

  Джексон  подставил  его. Он  встречается  с  какими-то  людьми  из криминального  сектора  Майами. И  слышал  разговор  про  него  Виктора. И  как его  Джексон  хотел  вместо  себя  засадить  в  тюрьму, выгораживая  себя  перед полицией  и  ФБР. Кому-то, там, он  даже  в  высших  кругах  дал  хорошо  в  лапу. И  вот, вот  и  Виктора  будут  уже  конкретно, таскать  за  дела, которые  он  не делал  и  скорее  всего, посадят, а  там  может, и  уроют  в тюрьме. И  это  уже сделает  сам  Джексон. Так  в  целях  собственной  личной  безопасности.

— Но, он  был  вашим  другом, хозяин — произнес  Виктор.

— В  таком  деле  нет  друзей, Николай — ответил  ему  Виктор — Тут  все  зависит, кто  кого, и  кто вперед. Я  плачу  тебе  и  всем  в  моей  охране  за  это.

— А  потом, что  хозяин? — спросил  его, недоумевая  от  такого  внезапного  Виктора  решения  Николай — Потом  не  ваше  уже  дело. Я  сам  решу, что  дальше.

Николай  повернулся  спиной  и  пошел  к  двери — Сделаю, как  сказали  хозяин — он, не  оборачиваясь, ответил  Виктору.

— Да, еще, Николай — Виктор  его  остановил  словом  уже  у  порога  своего кабинета, и  тот  обернулся. И  в  его  глазах, было, что-то, что  Виктор, как  раз  не заметил, что-то  недоброе  по  отношению  к  нему, как  к  своему  хозяину  и работодателю.

— Там  заберите  все  из  его  Дженсона  сейфа. Все  заберите  и  деньги, и документы. Деньги, сколько  их  там  будет, можете  оставить  себе, а  вот, документы  тащите  все  ко  мне. Понятно, Николай. Особенно  те, что  завязаны  на  судостроительство  и  корабельный  бизнес. Все  до  последнего  листика. Они должны  быть  там, я  их там, у Джексона  видел.

— Понятно — ответил  Николай  своему  хозяину, и  вышел  из  его  кабинета. Вскоре открылись  ворота  из  загородного  огромного  дома  Виктора. И  оттуда  выехали три  легковые  черные  машины. Две  ВМW, и  Мерседес  с  тонированными стеклами. Пыля  по  бетонированной  от  богатой  усадьбы, мимо  прочих  стоящих вдоль  дороги  строений, они  понеслись  по  той  дороге  в  сторону  Майами.

                                                ***

   Она  хотела  все  больше  и  больше. Лишаясь  своей  застарелой  девственности, она  раздирала  в  кровь  ему  голую  молодую  мокрую  от  текущего  пота напряженную  и  дрожащую  в  любовной  оргии  двадцатилетнего  любовника спину. Уже, кончив, она  хотела  его  снова, и  не  могла  остановиться, как  дикий непотребный  зверь. И  вдруг, захотела  его  смерти. Захотела  умертвить  его  своей  любовью. Ненасытной, бесстыдной  и  бесконечной. Джема  совершенно забыла, кто  она. Даже  забыла, что  она  офицер  пилотной  команды  звездной круизной  яхты. Она  забыла, даже  сейчас  свое  имя, и  лишь  хотела  одного.

Дикой  звериной  сексуальной  необузданной  и  неуправляемой  любовной страсти. И  кончив, еще  хотела  его  и  насаживалась, туда  и  обратно, промежностью  на  его  торчащий  член, член  молодого  двадцатилетнего  своего страстного  и  такого  же  не  обузданного  любовника. А  он, уже  кончив, уже  измотанный  и  еле  живой, все  же, вырвался  из  ее цепких  и  сильных  женских  объятий, и  тогда  Джема, схватив  какой-то  из ремонтного  ящика, здесь  же  в  грузовом  транспортном  отсеке, длинный  на ручке  гаечный  ключ, бросилась  с  криком  на  него.

— Я  лучше, убью  тебя, чем  отдам  ей! — закричала  Джема  ему  Вику. Вику истощенному  и  измученному  в  жарком, скользком  любовном  поту. Еле открывшему  входную  дверь  грузового  отсека. И  выпав, буквально  на  пол корабельного  коридора.

— Я  убью  тебя. И  не отдам  той  твари, не  отдам, Вик, мой  любимый! — кричала Джема  ему. Скользя  по  полу  в  собственной  текущей  по  ее  ногам, прямо  на тот  пол  крови. Тонкими  струйками  по  Джемы  ляжкам. Потеряв  свою застаревшую  девственность, она  бросилась  на  Вика. А  он, мокрый  от  текущего с  его  тела  пота. И  голый, еле  найдя  в  себе  силы. Соскочив  на  ноги. Бросился уже  напуганный, бежать. Ударяясь  о  стены  узкого  коридора, и  еле  волоча  свои голые  ноги.

  Вик  даже  не  помнил  уже  как  ворвался  в  каюту, где  напугал  саму  Герду. И, закрыв  дверь, с  окровавленной  и  исполосованной  ногтями  Джемы  спиной, упал своей  верезжащей  на  весь  кубрик  любовнице  и  подруге  в  объятия.

                                                  ***

  Это  случилось  так  неожиданно. Когда  Виктор  узнал  о  смерти  мистера  и миссис  Джексон  и  их  дочери  Брэнды. Уже  летя  в  своем  личном  самолете  из Нью-Йорка  в  Майами. От  своей  любовницы  Лауры, и  такая  вот  новость. Он одновременно  ездил  и  по  банковским  делам, и  заключал  сделки  с  прочей богатой  клиентурой. Все  было  улажено, как  нельзя  лучше. И  он  возвращался домой.

  Ему  сначала  из  дома  позвонил  его  телохранитель  Николай. Потом  из полицейского  позвонили  участка  и  сказали, что  Рональд  Джексон  готов.

  Виктор  был  потрясен  неожиданной  такой, вот  новостью  и  дико  напуган.

  Они  вели  одно  совместное  дело. Причем  легальное  дело, и  он, Виктор  знал, что  если  Джексона  убили, то, скорее  всего  не  за  их  совместный  бизнес. Здесь, что-то  другое. Может, за  наркотики, может  за  торговлю  оружием.

  Как  не  поворачивай. Но, его  будут  все  равно, трясти  в  полицейском  участке. И плевать, сколько  там  у  него  Семенова  Виктора  денег. Этот  следователь  Доккер упорный  и  неподкупный  малый. И  что, полиция  Майами, что, кто-либо еще, все равно  не  докажут  его  причастность  к  смерти  мистера  Джексона  и  его  семьи.

  Все  было  сделано  чисто. Почти, как  в  те  далекие  девяностые. Просто, вооруженное  на  дом  Джексонов  нападение. Практически  белым  днем. Всех просто, тупо  перестреляли, как  зайцев  на  охоте  в  лесу. А Виктор  получил  свои долгожданные  деньги  и  документы. Вторые  документы  и  еще  прочие банковские  дела  миллиардера  мистера  Рональда  Джексона.  После  того, как  Виктор, намекнул  ему, про  полицию, и  допросы, Рональд  вдруг разорвал  все  отношения  с  ним  Виктором. Он  вообще, перестал  даже  отвечать на  звонки  и  отказал  Виктору  в  общении. Почему  он  даже  не  объяснил. Но, просто, разорвал  и  все  и  требовал  назад  документы  от  совместного  их предприятия. Рональд, вообще, не  захотел  с  ним  и  его  семьей  общаться. Это было  оскорбительно  и  обидно, даже  помимо  бизнеса.

  Это  было  оскорбительно, хотя  Виктор  был  ни  в  чем  еще, ни  виноват, ни  перед  кем, а  его  держали  уже  на  крючке  в  полиции  Майами. И  главное  он  не знал  за  что, но, это  что, было  связано  с  Джексоном. И  это  было  опасно. Опасно  потому, что  Джексон  не  хотел  с  ним  больше  общаться. И  неизвестно что задумал. Может  убить  его  и  его  семью. И  он  мог  это  сделать, еще  рассчитавшись  за Лауру, как  ревнитель. Может  даже  подозревающий, что  она  сливает  о  нем всякую  информацию  о  Рональде  Джексоне. И  его криминальных  прочих  делах.

  Вероятно  сложилась  опасная  ситуация  и  для  его  любовницы  Лауры. И  время пошло  на  минуты  и  секунды. Все  обрушилось  мгновенно. И  Виктор, тоже  поменял  все  планы. И  принял решение. Как  приходилось  это  делать  раньше. Он  хоть  и  смутно, но, помнил, как  валил  людей  вокруг  себя  в  свое  время, когда  ему  было  еще  сорок. Этот призрачный  его  сон, все  же, был  явью, хоть  и  из  другой  уже  его  прожитой призрачной  жизнью. Он  даже, поговорил  все-таки  с  Рональдом  по  телефону. Но  один  раз  и  все понял, что  по-другому  уже  не выйдет.

   Рональд  юлил  и  тянул  время, вероятно, планируя  его  убрать  с  дороги. И обещая  вернуть  все  его  деньги  и  неустойку  в  пару  тройку  миллиардов, но Виктор  терял  все. Все  на  что  рассчитывал  сам. Он  терял  судостроительный полностью  бизнес. Терял  то, что  было  его  целью  в  жизни. То, что  он  хотел оставить  и  своей  дочери  Ленке. Обеспечив  ей  богатое  и  видное  в определенных  кругах  будущее.

  Виктор  принял  решение. Он  даже  не  посмотрел  на  то, что  Ленка  дружила  с Биллом, сыном  Рональда  и  Розалинды  Джексон. Ни  посмотрел  на  ее  подружку дочку  Джексонов  Брэнду. Пришлось  поступить  именно так, вопреки  всему  и тому, что  они  были  друзьями. Грозить  Джексону  не  было  смысла, и  ругаться тоже. Рональд  Джексон  был  прожженным  мафиози  и  криминальным  делягой. И  у него, тоже  были  свои  люди. И  теперь  надо  было  решать  вопрос  и  с ними.

Или  перекупить  на  свою  сторону. Или  зарыть  в  землю, как  это  обычно делалось.

  Виктор  не  хотел  этого, но  пришлось, так  поступить. И  забрать  вообще, все  у своего  теперь  бывшего  друга  по  бизнесу. Главное, чтобы  в  криминальных  кругах, никто  не  знал, что  это  его  рук  работа. Главное  сделать  вид  невинного  ягненка  и  изобразить  горькую  скорбь несчастного  друга, убитого  горем. Николай  сказал  все  в  полном  ажуре. Следы  заметены  и  сработано  чисто  и главное  бесшумно.

  Но, посыпались, вот  звонки  из  полицейского  Майами  окружного  участка. И эта  новость  поступила  прямо  ему  на  личный  телефон  в машине. Это  после звонка  Николая.

  Виктор  сказал  водителю  Федору  включить  по  громче  радио. Чтобы  в  самой  машине  послушать новости  сегодняшнего  дня.

  Там  действительно  передали  о  смерти  и  убийстве  мистера  Джексона. И  всей его  семьи  в  загородном, таком  же, как  и  у  Виктора  доме. Потом, позвонила ему  его  жена  Ирина  из  загородного  их  семейного  дома, и сообщила кошмарную  новость. И  следом  позвонила  дочка  Ленка. Плача, она рассказала, о своей  подруге  Брэнде. Что  ее  нашли  там  же  в  доме  вместе  с  ее  матерью прямо  в  постели. Это  случилось  рано  утром. Они  видимо, еще  спали  и  их застрелили, прямо  там  же  в  спальнях. Мать  Розалинду  в  своей, Брэнду  в  своей. Отца  мистера  Рональда  Джексона  в  своем  кабинете  у  своего  сейфа. Он как  раз, рано  поднявшись, перебирал  свои  документы  и пересчитывал  свои наличные  в  том  сейфе.

  Одним  словом  ужас, да  и  только. И  им  домой  уже  звонила  полиция  и  искала  его  Виктора. И  намекали  о  допросах.

  Но, самое  главное, у  него  теперь  было  все, все, что  осталось  от  мистера Джексона. Теперь  Виктор  был  самым  главным  из  миллиардеров  воротил  в Майами.

                                               ***

  Она  снова, надев  легкий  аварийный  скафандр, вышла  в  открытый  космос, чтобы  починить  снова  поврежденные  пылью  антенны «Зенобии». Чтобы снова, послать  сигнал  о  помощи, и  поправляя  солнечные  выдвижные  батареи почувствовала, снова  это… Это  опять, завладело  Джемой. И  она  уже  не  могла этому  сопротивляться. Она  была  в  его  полной  власти. Это  висело  под «Зенобией» и  манило  Джему  к  себе. Она  это  видела. Сквозь  кварцевое  стекло шлема  своего  скафандра  и  черную  подвижную  пыль.

  Она, перестала  на  него  пристально  смотреть. И, только, что  открыв  шлюз аварийного  бортового  отсека  яхты, вновь вернулась назад. Сопротивлялась этому, как  могла. Но, чем  больше  сопротивлялась, тем  становилась  сильнее одержимой  этой  неведомой  силой. Силой, которая  постепенно, но, верно сводила  первого  пилота  звездной  круизной  туристической  яхты «Зенобия» Джему  с  ума. Делая  в  этих  диких  греховных  желаниях  одержимой, и жаждущей  своего  Вика  все  сильнее  и  больше  и  жаждущей  насилия. И уничтожения  всего, что  будет  у  нее  стоять  на  пути. А  главное, она  хотела  уже убить  его. Почему, она  Джема  и  сама  не  знала, но, с  непреодолимой сексуальной  одержимой  страстью  безумной  любовницы, хотела  убить  его. Его Вика.

  Она  начала  сама  с  собой  разговаривать, словно, общаясь  с  кем-то, постепенно уходя  от  живой  человеческой  реальности.

  Джема  стала  запираться  в  своей  каюте  и, не  выходила  наружу. Она  просто, боялась  всего. И  боялась  натворить  каких-либо  бед. Больше  всего  Джема боялась  навредить  ее  любимому  Вику. Она  его  и  так, чуть  не  убила  в  момент их  в  транспортном  грузовом  отсеке  любви. Что-то  творилось  в  ее

неуправляемом  теперь  женском  сознании, как  бы  она  не  сопротивлялась. Та,

сила  была  в  несколько  раз  ее  сильнее. Сильнее  офицера  гражданского космического  земного  флота.

  Джема, снова  посмотрела  на  окутанный  подвижной  живой  черной  пылью рядом  с «Зенобией», черный  как  бездна  преисподней  планетоид. Посмотрела прямо  стоя  на  выходе  из  шлюзового  бортового  отсека. Туда, вниз  на  него. Он словно, ее  звал  к  себе. Звал  теперь  и  манил. Яхта  висела  на  его  орбите. И была  вечной  теперь, пленницей  этого  захватившего  ее  внеземного инфернального  живого  чудовища. Того, который  сводил  ее  Джему  с  ума. И дикое  отчаяние, и  роковая  безысходность  всей  ее  жизни, офицера  гражданского  земного  космофлота, внезапно  овладело  Джемой.

  Она  вспомнила  всю  свою  одинокую  жизнь, жизнь  первого  пилота  этой космической  круизной  яхты  и  ничего  больше. Только, одна  звездная  карьера  и все… Дальше  ничего. Ни  единого  мужчины, ни  детей, ни  семьи, ничего. Только один  космос  и  ее товарищи  по  команде, которых  уже  не  было  с  Джемой. Которые  были  ее  звездной  семьей. И  которых, она  навеки  потеряла  в  этом космосе.

  Она  посмотрела  еще  раз  вниз  на  планетоид  в  черной  живой  пыли  и астероидах  на  его  орбите. И  потеряла  смысл  к  любому, теперь  уже сопротивлению, любую  какую-либо  надежду  к  дальнейшей  жизни.

  Она  посмотрела  на  пролетающую, на  отдалении  яркую  взявшуюся, невесть, откуда, очень  маленькую, но  очень  быструю  комету, пересекающую  по  крутой диагонали  черное, покрытое  космической  пылью, огромное  на  фоне  желтого солнца  и  малых  планет  пространство.

  Джема  развернулась  лицом  в  шлеме  легкого  аварийного  скафандра  внутрь шлюзового  отсека. Она  посмотрела  отрешенным  взором  на  все, что  было внутри, отстегнув  себя  от  страховочного  пояса  и  фала  из  ксеронейлона  с гремящими  на  нем  карабинами. И отпустившись  руками  от  краев  раскрытой двери, закрыв  свои  синие  полные  уныния  и отчаяния  глаза. Бросилась  спиной  в  открытую  черноту  безграничной  пропасти  мрака  и  холода. Вылетев  далеко  в черную  бездонную  бездну, паря  в  невесомости  над  черным  краснеющим всполохами  яркого  адского  пламени  планетоидом. Среди  его  вращающейся вокруг  живой  черной  пыли  в  ледяном  пространстве  космоса.

  Джема  отключила  подачу  воздуха  в  своем  аварийном  скафандре. И  отключила  всю  систему  жизнеобеспечения. И открыла  свой застекленный кварцевым  стеклом  шлем.

  Ледяной  холод  и  декомпрессия, буквально, разорвали  Джемы  лицо  и  все  ее внутри  скафандра  тело. Превращая  в  обезображенную  замерзшую  ледяную человекоподобную  омерзительную  массу  то, что  было  совсем  недавно, первым пилотом  круизной  туристической  межзвездной  яхты «Зенобия».

   Мрак  бездны  и  черная  вращающаяся  вокруг  пыль  планетоида  поглотила, то, что было, когда-то  Джемой, присоединяя  ее  к  тем, кто погиб  недавно, там  на  его поверхности, к  тем, кто  был  членом  ее  команды.

                                                 ***

  Дело  было  сделано. Рональд  Джексон  был  мертв. И  мертвы  все, кто  мог, хоть что-нибудь, сказать  о  нем  Семенове  Викторе. Ему  совершенно  плевать, что уделали  Рональда  всю  вместе  с  ним  семью. Только  Биллу  еще  повезло, но  тот, так  толком  и  не  поймет, кто это сделал. Может  те, кто  покупал  оружие  у Джексона. А  может, недобитая  Джексоном  семья  Кертис. Так  Виктор  и  будет говорить  следователю  из  Майами  Доккеру.

  Только  его  любовница  Лаура, будет  молчать, и  уедет  назад  в  Сан-Франциско. Хотя, ее  могут  начать  трясти, тоже  со  смертью  ее  работодателя  и  спонсора. Но, она  уедет  в  другой  Штат  Америки. И  все  вероятно  затихнет.

  Он  Виктор  ей  так  посоветовал, и  она  определилась  со  всем. И  сказала, что будет  сидеть  там, как  мышка, и  не  высунет  пока  носа. До  того  момента, как все  не  утрясется.

— «Как  только  быть  со  своей  семьей?» — подумал  в  самолете  Виктор — «Как утрясти  то, что  наговорил, тот  Доккер  его  жене. Да, и  Ленка  уже  была  в  курсе его  семейной  измены. Этот  чертов  следак  Доккер, но, он  и  с  ним  еще побазарит  на  этот  счет, чтобы  знал  куда, когда  и  как  звонить».

  Главное  сейчас, что  Николай  сделал  свое  дело. Он  думал  уже  сидя  в  машине, по  дороге  в  Майами. И, почему-то, машина  ехала  по  объездной  дороге.

— Там  ремонт — сказал  Федор  ему  Виктору.

— По  объездной, так  по  объездной — он  ничего, даже  не  подозревая, сказал Федору — А  почему, по  объездной?

— Так  Николай  ваш  сказал  мне, когда  вы  прилетели  из Нью-Йорка. Ехать  по объездной.

— Ну, ладно. Давай  ехай, по  объездной — проговорил, шутя  и  довольный  собой  и проделанной  работой  Виктор.

  Все  было  уже  решено. И  вся судоверфь. И  порты, и  многое, еще  чего, было теперь  его. И  документы  были, вот  в  этом  черном  дипломате  и  в  его  руках.

— «Эх, зря, ты  так  со  мной  поступил, Рональд  Джексон» — думал  сейчас  он,

забыв  обо  всем. И  даже  о  возможной  или  даже  вероятной  теперь, опасности — «Зря  разорвал  все  отношения. И  хотел  меня  за  решетку  сдать  полиции. Зря подставил, так, некрасиво, Рональд  Джексон, зря. Ты  проиграл, я  выиграл, сам теперь  с  небес  это  видишь. И, наверное, материшь  меня, на  чем  свет  стоит, и проклинаешь. Но, бизнес, есть  бизнес, Рональд. Бизнес, есть, бизнес».

  Машина  снова  проскочила  незнакомый  доселе, какой-то, длинный  на  вираже поворот, но Виктор  пропустил  это  снова  из  виду. Все, думая, какой  он  все-таки, молодец. Был  и  останется  таким  и станет  еще  на  несколько  миллиардов богаче, чем  был.

                                                 

                                                 ***

  Вик  был  в  рубке «Зенобии». Он  хотел  снова  запустить  двигателя  яхты. Он знал  теперь, как  это  делается. Его  научила  Джема. Только, где  она  была, он теперь  Вик  не  знал. Ни  в каюте  ее  не  было, ни  в  командирской  главной  рубке управления  круизной  яхты. Он  был  без  понятия, что  Джемы, уже вообще, не было  в  живых.

  Корабельная  рубка  была  пуста.

  Он, переодевшись  в  одежду  команды «Зенобии», посчитав  сейчас  ее  более удобной. И  стоял  теперь,  у  главного  экрана  монитора  и  пульта  запуска, и управления  круизной  яхтой.

   Вик  пытался  запустить  снова  маршевые  двигатели. Надо  было  все  же, что-то предпринять. Хотя  бы  еще  раз.

   Он  щелкал  все  переключатели, открыв  голографическую  звездную  карту галактики. И, даже, навел  и  настроил  автопилот  и  проложил  маршрут  до внешних  границ  края  газопылевого  первого  крайнего  рукава  галактики. И включил  сами  двигатели, но, они  при  запуске, снова  заглохли.

— Только  бы, топливо  не  подвело! — паниковал  Вик — Только  бы, топливо! Только бы, баки  были  не  пусты!

  Он  лихорадочно  снова  переключал  все  на  главном  пульте «Зенобии».

— Только  бы, снова  запустились — произнес  он  дрожащим  голосом.

— Пытаешься  спасти  свою  душу — услышал  он  вокруг  себя.

  Это  прозвучало  везде, и  вокруг  него. И  голос  был  женским, нежным  и ласковым, как  у  любовницы. И  Вику  показалось, он  слышал  его  уже  где-то.

— Бежать  пытаешься, любимый, мой — голос  снова, прозвучал, и  Вик шарахнулся от  пульта  управления, и  вообще  из  самой  рубки  яхты. Он  ломанулся  бегом вдоль  стены  коридора  в  сторону  жилых  кубриков. В  сторону, где  были  Герда, Лаки  и  Кармела.

 Он  летел  по  коридору  с  вытаращенными  своими  синими  глазами. Совершенно  не  замечая  ничего. И  проскочил  все  отсеки. И  он  добежал  до каюты  Лаки  и  Кармелы.

  Вик  давай, молотить  своими  руками, барабаня  по  двери, и  она  вдруг открылась, как  он  и  сам  не  понял. Но, она  в  этот  раз  открылась  сама. И  из нее  на  него, прямо, вывалился  сам  Лаки. Он, упал  ему  на  руки, и  Вик отскочил, поймав, друга  назад. Перепуганный  еще  больше, чем  был  до  этого.

  Видимо  Лаки  и  открыл  дверь. Только, она  открылась  сейчас. И  Лаки  был мертв  и  уже, похоже, давно. И  Лаки  был  прострелен  насквозь  из  лазерного пистолета.

  Вик  опустил  друга  на  пол  коридора. И  посмотрел  вглубь  каюты, и  увидел  на постели  лежащую  и  смотрящую  в  потолок  кубрика  его  подружку  Кармелу. И в  руке  у  нее  лазерный  пистолет.

— «У  Кармелы, был, всегда  с собой  лазерный  маленький  пистолет?!» — пронеслось  у  Вика  в  его  кучерявой черноволосой  голове — «И  она, его!».

  Вик  вошел  в  кубрик. Быстро, и  оглядываясь  ошарашено  по  сторонам. И  назад на  дверь, и  порог.  За  которым, теперь  лежал  его убитый  любовницей  Кармелой, друг  Лаки.

  Вик  разжал  пальцы  у  Кармелы  на  правой  в  сторону  отброшенной  руке. И взял  ее  К-229 «WARBAТLER». Маленький  дамский  лазерный  пистолет, модификация  более  крупных, таких  же  пистолетов, военного  образца, К-217  и  К-219, не  продаваемые  на  рынке  свободно, впрочем  как  и  этот. Но, эта  модификация  была  в свободном  ходу, для  личного  пользования  в  пределах земли  и  ближнего  космоса  до  внешних  границ  солнечной  системы. И  вынос его  за  пределы  Плутона  гражданскими  лицами, считался  весьма  жестким правонарушением, и  контрабандой  оружия. И  Кармела  могла  за  это  получить срок  на  спутнике  Ганимеде  в  Юпитере, где  были  тюремные  колонии  для преступников.

 Но, сейчас, это, уже  не  имело  никакого  значения. Кармела  была, тоже  мертва. Она  прострелила  себе  голову, и  у  нее  от  виска  до  виска, сквозь  ее  локоны русых  закрученных  в  дикой  прическе  волос, была  дырка  и  круговой  ожог вокруг  и  ни  пятнышка  крови. Кровь, просто, запеклась  от  высокой  температуры  лазерного  луча.

  Все  говорило, что  они  сошли  с  ума. И  Лаки  пытался  выскочить  в  коридор, чтобы  спастись  от  пистолета  Кармелы. Которая  захотела  покончить  с  собой. И она  не  могла, вот  так  просто  расстаться  со  своим  любовником  Лаки. И пристрелила  его  у  двери. И  застрелилась  сама  в  этой  постели, где  они  до этого  занимались  любовью. Потому, что  были  оба, совершенно, голые  и  постель  вся  была  измята  под  голым  телом  мертвой  Кармелы. И  их  обоих, обувь  и  одежда  валялась  по  всей  каюте  любовников.

  Вик  схватил  пистолет  и  выскочил  в  коридор  корабля. И  следом  услышал дикий  звериный  сумасшедший  смех, который  переливаясь, превращался  в  смех сумасшедшей  женщины.

  Вик  обернулся  и  выстрелил  на  этот  напугавший  его  снова  звук.

  Луч  вырвавшийся  из  К-229, ударился  о  дверь  открытой  каюты  Лаки  и Кармелы. И  сделав  рикошет, ударился  в  иллюминатор «Зенобии», проделав  там маленькую  не  сквозную  дырку  и  трещины. Стекло  было  толстым  и  из  кварца. И  выдержало  этот  прямой  удар  лазерного  тонкого, как  игла  луча.

  Вик  отскочил  спиной  к  бортовому коридорному  покрытому  трещинами, только  что  поврежденному  им  самим  иллюминатору, прижавшись  спиной  к борту  яхты.

Он  пошел  медленно  боком, прижимаясь, и  чувствуя  дрожащей  и  вспотевшей от  жуткого  страха  и  напряжения  потной  спиной  всю  конструкцию  внутренней обшивки  длинного  корабельного  коридора. Все  время, глядя  туда, откуда только, что  был  слышен  дикий, тот  женский  и  звериный  истеричный сумасшедший  смех.

                                                 ***

   Перелет  в  Майами  из  Нью-Йорка  был  недолгим. И  сели  мягко. И  вот  теперь, Виктор  ехал  домой  к  своей  семье. Правда, придется  опять, объясняться, что  да как, своей  жене  Ирине. И дочку  успокаивать  Ленку. Особенно, после  этой  трагедии  с  семьей  Джексонов.

— «Там  дома, наверное, слезы  и  траур» — думал, ухмыляясь, он — «Все теперь, думают  о  похоронах  этой  гангстерской  криминальной  в  Майами  семьи.

Надо  было  теперь  думать  о  полиции  Майами  и  следствии, которое  может быть  после  смерти  Джексона. И  его будут, вероятно, таскать  по  этому  поводу.

  Но  он  открутиться, ведь  деньги  все  сделают. Надо  сначала  успокоить  свою семью, и  сделать  вид, как  ни  в чем, ни  бывало и  вид, ни  причастности  к  этому кровавому  делу. Точнее, переделу  сфер  влияния  путем  ликвидации  тех, кто предал  его, и  подставил. И  никакой  жалости  и, никакой  пощады, и  сочувствия.

  Главное  теперь  семья. И  надо  утрясти  эту  ревность  своей  супруги  Ирины. Надо  с  ней  поговорить, и  все  уладить. Теперь, это  главное. И  Ленка. Главное, моя, Ленка. Я  люблю  их  обоих. И  Лаура  теперь, далеко  и  уже, наверное, не встретиться  больше  на  его  пути. Она  уехала, навсегда  в  Сан-Франциско. И  хоть  он  ее  по-прежнему  безумно  любит, но, придется  забыть  о  ней».

   Машина, снова, куда-то, еще  раз  свернула. И  за  ней  пристроилась  еще  одна легковая, похожая  на  большой  джип. Но, Виктор  не  обратил  внимание. Он подумал, что  это  его  Николай  со  своими, точнее  его  наемными  охранниками молодчиками.

  А  на  повороте  одной  одного  из  четырех  перекрестков  стояла, сверкая  фарами  большая  фура. Груженая, видимо, еще  для  веса, чем-то  тяжелым. Она стояла  и  сверкала  яркими  фарами  на  повороте  дороги  за  железнодорожным переездом.

  Фура  ждала, когда  машина  Виктора  выскочит  на  тот  перекресток  дорог.

  За  рулем  человек  в  черных  очках  из  людей  самого  Николая  и  тех, кого Виктор  кинул, тогда  в  той  стране, которую, когда-то оставил. Там  в  том  мире, который  был  только  для  него, хоть  и  реалистичным, но  все  же  сном, сном, навязанным  ему  демоном  ночи. Демоном, того  перекрестка, у  которого  стояла та  груженная  тяжелая  с  зажженными  яркими  фарами  фура. Почему  с зажженными  фарами, потому, что  было  уже  поздно, и  была  полночь. И  Виктор спешил  домой. Да, и  время  подрастянулось  сейчас  с  этими  объездными дорогами. И  он  начал  уже  подгонять  Федора  водителя, чтобы  тот  выжимал больше  газа. И  посигналил  Николаю, едущему  на  мерседесе  впереди  с  охраной, чтобы  тот  прибавил  скорость, и  еще  позвонил  ему, что  надо  быстрее домой. И  хочет  уже  спать.

  Тот  сказал, ему, что  скоро  вывернет  на  центральную  дорогу. И  поедут  они, еще  быстрее.

— Ладно, идет, Коля — произнес  Николаю  в  телефон  Виктор — Давай, жми  и  ты поднажми  Федор.

  И  тот, качнул  головой  с  переднего  сиденья  водителя  дорогого  миллионного лимузина.

                                         ***                

— Они  покончили  с  собой! — произнес  в  ужасе  Герде, врываясь  в  их  совместный  на  двоих  любовный  кубрик  Вик – Я, прибежал  к ним  в  их  кубрик  и  открыл  их   запертую  дверь  и  там…!

  Вик  сполз  по  стене  каюты, глядя  в  перепуганное  и  осунувшееся  лицо  своей любимой  брюнетки  красавицы  Герды. Та, стояла  и  смотрела, на  тот  чертов черный  планетоид  под  их  туристической  звездной  яхтой.

  Ее  двадцатилетней  красавицы  чернобровое  смугленькое  личико, было  каким-то, не  таким, как  раньше. Да, и  не  могло  уже  быть  другим.

   Герда  изменилась  вся  от  ужаса  и  страха  после  того, как  черный  этот  живой  окутанный вращающейся  вокруг  него, той  черной  пылью  и  астероидами  планетоид. Догнал «Зенобию» у  самого  края  газопылевого  края  внутреннего  рукава галактики, перед  выходом  из  звездной  системы  желтого  солнца.

Захватил  ее  в  свой  цепкий  безнадежный  на  любое  спасение  плен. Она, Герда не  выходила  уже  совсем  из  своего  с  Виком  жилого  кубрика. Она  боялась всего. Любого  теперь,  шума  на  корабле, и  любого  шороха  по  его  обшивке. И сейчас  стояла  у  самого  угла  окна, она  буквально, как  напуганная  кошка. С взъерошенной  черной  растрепанной  вьющейся  волос шевелюрой. Герда смотрела  на  то, что  пугало  ее. А  то  смотрело  на  нее.

  Она  обрамленная  растрепанной  копной  своих  девичьих  черных, как  смоль волос  по  спине  плечам  и  трепещущей  от  ужаса  и  страха  торчащей возбужденной  от  растущих  диких  любовных  страстей. С  торчащими  черными сосками, полной  красивой  девичьей  груди. Она, неотрывно, смотрела, туда  в  ту бездну  под  собой  и  кораблем. Околдованная, тем, кто  захватил  ее  и  ее  разум. И  словно, кто-то  уже  был  в  ней.

— Ты, не  слышишь  меня, Герда! — прокричал, уже  громко  ей  Вик — Они  убили себя  там  в  своей  каюте. Они  мертвы, как  и  все  на  этом  гребанном  корабле кроме  двоих  нас. Этот  корабль  станет  и нам  могилой. Могилой  среди  этих  гребанных  горящих  смертью  звезд! И  я, не знаю, что теперь делать!

   Вик  посмотрел  на  валяющиеся, на  высоком  каблуке  туфли  Герды. И  ее черное  в  стороне, прямо  на  полу  платье. И, прочую  разбросанную  по  всей каюте  девичью  одежду.

— Как  и, я — вдруг, очень  ему  тихо, произнесла  любовница  Вика  двадцатилетняя Герда. Она  была  в  своем, том, черном  коротком, выше  колен  халатике. И  была озарена  через  оконный  корабельный  из  кварцевого  толстого  стекла иллюминатор  светом  яркого  желтого  солнца. Горящего, своим  ярким  жарким огнем, через  вращающуюся  в  облаке черную  густую  пыль. Пыль, поглотившую и  теперь  саму  круизную  звездную  туристическую  яхту «Зенобию».

— Все? — спросила  его  Герда.

— Все — произнес, оторопевая  от  ее  нелепого  вида, сам  до  жуткой  дрожжи, перепуганный. И  так  преследованием  по  всему  кораблю  неведомой  кошмарной  силой  Вик.

  Герда  засмеялась, как  сумасшедшая  на  всю  каюту. И  повернулась  к  Вику. Ее лицо  было  страстным  до  дикой  любви  и  безумным. С  красивыми вытаращенными  черными, как  ночь  космоса  глазами.

— Иди, ко  мне, мой, Вик — произнесла  она — Иди, ко мне. Мой  звездный  странник. Мой  вечный  ненасытный  любовник. Я хочу  насладиться  последний  с  тобой  раз  любовью, пред  тем, как  погибну  здесь  в  этом  космическом  аду. Вик, мой ненаглядный  и, всегда, любимый.

  И  Вик  подошел, закрыв  за  собой  дверь  жилого  своего  с  Гердой  отсека. Он, подошел  к  своей  любимой  и  обнял  ее. Он  был  полон  дикого  безумного теперь  отчаяния, и  одиночества. И  только  перепуганная  Герда, оставалась  и  была, теперь  с  ним  на  этом  брошенном  посреди  галактики  корабле. И  никто так  вероятно, и  не  узнает, где  они  теперь, и  никогда  уже  не  найдет  их. Может случайно, когда  сюда  прилетят, какие-нибудь  исследователи, но  их  уже  давно здесь  не  будет. Не будет  в  живых. Может  и «Зенобии» уже  не  будет. Так  куски обшивки. И  детали  среди  этой  чертовой  черной  подвижной, словно, живой пыли  и  астероидов. Может, ее  сотрет  саму  в  пыль  эта  черная  подвижная густая  и  жесткая, как  терка  масса. Может, разобьет, какой-нибудь  блуждающий астероид. Или  все-таки, проглотит  этот  черный  планетоид, и  только  желтое солнце  да  еле  различимые, из-за  черной  пыли  звезды, будут  свидетелями  этой  кошмарной  трагедии. И, по-прежнему,  будут  сверкать  в  черном  покрывале безграничного  ледяного  космоса.

  Вик  схватил  Герду  на  свои  руки  и, подняв, впереди  себя, бросил  на  постель.

                        На краю Вселенной

 

  Сброшенная  вся  одежда  двух  неистовых  в  любовных  страстях  любовников валялась  на  полу  жилого  в  полумраке  кубрика, разбросанная  по  всей  каюте.

  Вик  стонал, весь  мокрый  от  текущего  по  его  телу  скользкого  жаркого любовного  пота. Герда  скакала, как  сумасшедшая  на  его  торчащем  детородном члене. Он  смотрел  на  нее. На  выгнувшееся, на  нем  голое, такое  же  мокрое, и скользкое  от  неистовой  бесконтрольной  любви  девичье  сотрясающееся  в сексуальной  агонии  тело. Они  оба  сегодня, почему-то, доведя  себя  уже  до предельного  любовного  состояния, все  никак  не могли  кончить. Такого  не  было  никогда. Словно, что-то  с  ними  обоими  произошло.

— «Может, это  психический  стресс» — думал  Вик. Ведь они, одни  уже  остались  на  круизной  этой  яхте. И  были  в  отчаянии, подавая  сигналы  в  космос  на спасение. Надеясь, что  их  спасут. И этот секс, был  от  отчаяния, скорее. Чем  в радость  им  обоим. И  от  постоянного  страха  погибнуть  здесь  среди  звездной пыли  и  астероидов. И  этих  планет, возле  этого  желтого  яркого  жаркого  солнца.

  Герда  разбросав  в  стороны  коленями  красивые  полные  ноги, ерзала  вверх  и вниз, на  вонзенном  в  ее  промежность  торчащем  детородном  члене. Она прыгала  на  лежащем  Вике, и  била  его  по  груди  сжатыми  кулачками.

— Герда, милая, осторожней — простонал  Вик, не  понимая  ее  такую  дикую  сейчас

практически  сумасшедшую  энергию  в  сексе  между  ними. Он  ее  не  видел такой  никогда. Герда  была  гораздо  аккуратней  и  мягче  в  ласках. А  сейчас, она искусала  его  до  крови  всего. И, скакала  на  его  торчащем  возбужденном  члене, как  безумная.

— Что, тебе  не нравиться — услышал  он  из  ее  уст. Как  то, жестко  и не свойственно  самой  Герде.

 — Уймись немного, милая моя — сквозь  стон  произнес  он, снова  ей — Милая, пожалей  меня, и  мой  член, любимая.

Та  только  усилила  натиск  и  начала  бить  по лицу  его.

— Герда! — прокричал  Вик — Герда! Это  уже  слишком! Ты что, совсем, что ли! Остановись! Сейчас, же! — он  стал  закрывать  лицо  руками — Герда!

По  каюте  молодых  двух  любовников  разлился  дикий  звериный рев, что Вика окончательно  убедило, что  это  совершенно  не  Герда.

  Он  в  ужасе  прокричал — Ты  не  Герда! — он  прокричал от  боли  под  страстным диким  звериным  натиском  Вик — Так  Герда, никогда  не  делает! Кто ты?!

— Это  тебя  надо  спросить, любимый мой, Вик — проговорила  другим  уже женским  голосом  его, сверкнув  огнем  адского  пламени  в  черных  глазах  Герда. Уставившись  на  него  пристальным  диким  звериным  взглядом. Взглядом готовым  сожрать  Вика  всего  и  целиком. И  в  тот  же  момент, Герда  и  ее мертвое  измученное  страстным  сексом  мокрое  от  текущего  горячего  пота голое  девичье  двадцатилетнее  тело. Отлетело  от  тела  другой  женщины, более старшего  возраста  с  огромной  скоростью, слетев  с  постели, и  пролетев горизонтально. Ударилось  о  стену  жилого  корабельного  кубрика. И  с  громким стуком  и  со  сломанными  практически  всеми  костями  внутри. Упало  как тряпичная  игрушка, кукла  на  пол  у  стены  их  каюты.

   И  Вик  увидел  другое  совершенно, женское  лицо. Очень  красивое, но, чужое, совершенно  и  ему  не  знакомое. Лицо  в  распущенных  по  плечам  и  спине вьющихся  длинных, как  змеи  черных  волосах. В  ушах  золотом  сверкали большие  сережки. И  глаза. Черные  и  пронзительные. В  которых  Вик  увидел всполохи  и  отблеск  красного  мерцающего  огня.

— Что ты, так раскричался, словно  девственник! — прорычал  дикий  сидящий  на его  торчащем  детородном  члене  демон — Да, и  подружка  твоя, та  еще, шлюха!

— Кто  ты, черт  тебя  бери! — напугавшись  еще  сильнее, заорал  на  всю  каюту, уже пытаясь  вырваться  из  рук  демона, Вик — Убирайся  с  меня  ты! Тварь!

— Раньше, ты  так, не  говорил, Вик — проговорил, верхом, продолжая, прыгать  на нем. Раскинув  ноги, на  его торчащем  члене  Цербер — Раньше, ты  был, более обаятелен. И  приятен  в  общении, милый  мой, Вик. Или точнее говоря, Виктор.

   Она  остановилась, также  сидя  на  нем, и  уставилась  в  его  синие перепуганные  двадцатилетнего  мальчишки  глаза. Уронив  свои  обе, сильные демона  руки  на  его  грудь. Придавливая  Вика  к  постели. Сжигая  его  своим, тем, черным  адским  взглядом, взглядом  жадным  до  секса  и  крови, мук  и страданий.

— Ну, здравствуй, Виктор — прорычал  сквозь  зубы  Цербер. И, мгновенно, схватил Вика  своими  женскими  голыми  руками  за  его  голые, такие  же  руки  и, растянул  их  по  постели  по сторонам.

— Кто такой, Виктор?! — прокричал  прижатый  и  схваченный  руками  демона  за свои  раскинутые  в  стороны  руки  Вик.

— Это  твой  старый  знакомый  из  иного  мира, мой  мальчик  Вик — произнесла невероятно  красивая  голая, раскинув  широко  свои  полные  такие  же, как  у  его погибшей  Герды  коленями  в  стороны  ноги, сидящая  своей  промежностью  на его  торчащем  члене  женщина. Наклонившись  к  нему  своим  лицом, и  целуя  его  своими  сочными  алыми  губами. Сверкая  красивыми  из  золота  серьгами. И свесив  свои  черные  вьющиеся, как  змеи  над  ним  длинные  спускающиеся  до его  перепуганного  в  панике  и  ужасе  молодого  юношеского  лица  волосы. Раскачивая  перед  его  лицом  свою, как  это  делала  его  Герда, полной  размера четвертого  большую  грудь  с торчащими  сосками, больше, чем  у  его  молодой уже  мертвой  подружки  Герды.

— Хорошо  знакомый  тебе, Вик — произнес  демон.

— Не  знаю  я  никакого  Виктора — проорал  ей  Вик, еще  раз  дернувшись  в  руках пригвоздивших  его  к  постели  тридцатилетней  женщины  брюнетки  с  черными, как  мрак  космоса  дикими  и  жаждущими  его  всего  глазами.

— Напротив, ты  его  отлично  знаешь, человек  по  имени  Вик, или Виктор — произнес, глядя  на  него, оскалив  свой  жадный  и  безжалостный  по-звериному рот, демон  ада — Это ты, и  есть Вик. Ты  из  прошлого. Это ты, продал, когда-то, себя  мне. Ты  продал  свою  грешную  душу. И  она  теперь  моя.

— Я  тебя  вообще, не  знаю! — прокричал  Вик — Ни  знаю  я, ни  какого  Виктора  из прошлого. И  это  не  я!

— Да, ну, мальчик, сладкий  мой — произнес, демон  женщина. Скрипя  сжатыми  зубами, продолжая  ерзать  на  его  члене — Ну, немудрено, ведь  прошло  столько времени. Запамятовал, значит, придется  напомнить  тебе. Когда  ты  заключил  со мной  договор, вокруг  тебя  только  лилась  кровь. Да  стояла  с  косой  сама  смерть  и  в  прошлом, и  в  настоящем, мой  мальчик, Вик. Мой  любимый  и ненаглядный. И  пора  тебе  увидеть  то, что  ты  забыл  совсем  из  всех  своих прошлых  жизней.

  И  она, схватила  его  голову  всей  раскрытой  в  золоте  перстней  лицо  и  голову, сжав  свои  пальцы  и  царапая  в  кровь  Вику  его  юношеское  лицо. И Вик  увидел, какую-то, неизвестную  ночную  деревню. Древнюю  деревню, которую  он  никогда  не  видел  вживую. Только  в  истории  и  книжках. Деревню, четырехсотлетней  давности. И  увидел  перекресток, какой-то  в  убитом, потрескавшемся  полуразрушенным  в  ямах  бетоне. Увидел, свет  горящих  от какой-то  древней  колесной  машины, которой  вживую  видел только  в  городском  музее  предков. Та  машина  пролетела  его, насквозь  перепугав  того, кем  он  там  был. Он  был  тем  самым  Виктором. И  увидел  ее. Эту, что  прыгала снова  на  нем  и стонала, закатывая  в  экстазе  и  оргии  свои  женские  глаза. Эту, что  убила  его  Герду. Ее, что  теперь, сидела  на  его  торчащем  вверх  длинном детородном  юношеском  члене.  Эта, что  назвалась  ему  Цербером. Также скакала, сношаясь с  Виком, теперь  уже  Виктором  на  его  торчащем возбужденном  мужском  детородном  члене, там  на  том  ночном  перекрестке. Как  и  здесь  в  этом  жилом  кубрике  яхты «Зенобии».

  Вик  увидел  ее  и  увидел  все. И  как, он  был  там. И  как  заключил  тот  адский договор  с  этим  демоном  перекрестка  у  древней  с  колоколами  церквушки, которой  уже, наверное, не  было  на  этом  свете. И  того  древнего  кладбища, тогда  люди  умирали  пачками. Он, почему, то  знал  этот  теперь.

  В  его мире, мире  Вика  людей  никто  не  хоронил, их  просто  кремировали  по всей  земле. Да, и  люди  практически  уже  не  умирали. Они  могли  сохранять свою  молодость  до  самой  смерти. Принудительной  смерти, как  защите  от перенаселения  земли. И  то, что  он  теперь  видел, представляло  историческое

прошлое  земли.

  Вик  вспомнил, что  когда-то  был  неким  Виктором. Он  был  гораздо  старше возрастом, даже  старше, чем  на  том  деревенском  перекрестке, потому, что прошли  еще  года  из  его  жизни. И  вспомнил, снова  эту  женщину. Он  там, в том  очень  далеком  прошлом  имел  с  ней  отношения. Они  встречались  втайне от  его  жены  и  дочери. И  она  называла  себя  Цербером.

— Цербер! — прокричал  сдавленным  истеричным  перепуганным  голосом  Вик.

— Он  самый, милый мой, мальчик — прошипел, как  змея, демон  ночи — И  ты  давно в  моем  мире  и  в  моих  руках.

— Нет! — прокричал  Вик, дергаясь  из  стороны  в  сторону. И  не  мог  вырваться  из цепких  женских  голых  рук  Цербера — Нет! Пусти меня!

— Ну, вспомнил, человек  по имени, Виктор? — произнес  демон,  уставившись своими  черными  глазами  на  него. И  остановившись  сидя  на  нем, рыча  как зверь.И  из  его  женского  голого  гибкого  красивого  с  полной  торчащей  сосками  в  его  лицо  грудью  исходил  огонь  и  дым. Дым  распространялся  по всей  каюте. Руки  демона  ночи  упали  на  грудь  Вика, и  вонзились  в  нее острыми  уже  торчащими  кривыми  когтями. И  до  локтей  покрылись  чешуей змеи.

  Вик  закричал  еще  сильнее  от  боли. И  увидел  перед  собой  громадную  с красными  глазами. У  какого-то  уже  моста, через  реку  в  каком-то, похоже, огромном  подземелье  трехглавую  собаку. И  собака, оскалившись  острыми длинными  окровавленными  клыками  на  всех  трех  головах, заговорила  с  ним.

— Ну, что  вспомнил, вспомнил  все, человек  по имени, Виктор? Ничего  не  упустил  из  своих  воспоминаний. Это ты, виной  всему, что  случилось  там, в далекие  девяностые. Это  ты, все  натворил, человек  по  имени, Виктор. Это твое, желание  все  изменить. Все  вокруг  и  свою  жизнь, привели  к  этому.

  И  Вик, увидел  себя  в  жизни  пятидесятилетнего  миллиардера. И, увидел, как  он  занимался  бизнесом. И  считал  деньги. И  увидел  свои  заводы  и  банки. И проворачиваемые сделки. С  какими-то  людьми, такого  же, как  и  он  сословия.  

  Он  увидел  свою  семью. Жену  Ирину, и  дочь  Ленку. Своих  подельников  по кровавому  бизнесу  девяностых  в  разрушенной  стране  под  названием Советский  Союз. Увидел  себя  в  возрасте  сорока  лет. Увидел  всех, кого, пришлось, когда-то, убить, из-за  денег  и  передела  сфер  влияния. Увидел  все, что  творилось, когда-то  давно, очень, давно. Увидел  все  в  прошлом  войны. И еще  много  чего. И  самое  главное. Он  жил  там. И  в  возрасте  сорока  лет, и  в возрасте  пятидесяти  лет. И  увидел  свою  охрану. И  своего  убийцу  и  предателя телохранителя  Николая. И, всех, в  огромном, загородном  своем  доме  на  Майами.

— Вспомнил! — прорычал  диким  ревом, сотрясая  весь  жилой  яхты «Зенобия» кубрик, сидящий  на  Вике  Адский  зверь — Вспомнил!

— Цербер! — успел  прокричать, Вик  отключаясь  от  ужаса  и  боли, под колокольный  несущийся, откуда-то  из  глубины  веков  из  самой  беспредельной  безбрежной  глубины  космоса  звон. Три  раза, звонко, как  погребальное  эхо, и  он  потерял сознание.

— Значит, вспомнил — произнес  зверь  Ада — Все  вспомнил.

                                                ***

  Виктор  попал  под  прицельный  огонь  сразу  трех  автоматчиков. Прямо  в машине, съехавшей  с  дороги  в  кювет. На  полпути  к  своей  загородной  вилле.

  Фура, сбившая  его  с  водителем  Федором  машину, полетела  дальше. А  эти трое  с  автоматами, стали  поливать  Виктора  миллионный  лимузин  очередями  из  автоматов. И  вскоре  все  было  кончено.

  Он. Виктор, уже  израненный, открыв  еще  в  последних  конвульсиях  своего  издырявленного  пулями  тела  дверь, вывалился  из  машины. Упав  на  землю. Глядя  на  своего  убийцу, и  над  ним  возник  его  подручный  качек телохранитель  и  охранник  Николай. Он, стоя  над  ним  в  черных солнцезащитных  очках, забирал  из  его  окровавленных  рук  его  ценные  на миллиарды  долларов  документы  и, доставая, из-за  пазухи  и  брюк  свой амеровский  любимый  кольт.

— В  этом  деле  нет  друзей — он  услышал  от  Николая  свои  же  недавно  сказанные  ему  слова. И  тот, прицелившись, произвел  еще  несколько выстрелов  в  него  и  в  его  водителя  Федора. И  все  было  кончено.

  И  все  это  случилось  в  полукилометре  от  их  загородной  огромной двухэтажной  виллы  на  Майами, и  они  с  водителем  Федором  были  уже  мертвы еще  до  того, как  успели, хоть  что-то  понять.

  Виктор  напоследок  смог  еще  увидеть, только  те  черные  как  беспросветная мгла  глаза  Цербера. Все  еще  там  стоя  на  перекресте  той  Овсянской  дороги. Когда  на  поворот  выехала  на  скорости  легковая  спешащая  в  наступившей ночи  машина, свернувшая  с  главной  дороги  между  Дивногорском  и Красноярском.

  В  тот  момент, когда  пули  от  автоматных  очередей  вонзались  в  его  тело, руки, и  ноги  богача  миллиардера  Виктора, он  вдруг  увидел  себя  там  на  той Овсянской  дороге. Вновь, как  тогда, лет  десять  назад. И  снова  вся  его  жизнь перемоталась  в обратную  сторону. Он  увидел  всех, кого  замочил  при строительстве  своего  многомиллиардного  бизнеса. И  он  увидел  те  глаза. Глаза Цербера. Стоя  на  том  деревенском  перекрестке  дорог.

  Эти  глаза, черные, как  ночь  ее  глаза, просто  пронзали  его  насквозь, как расстрельный  приговор  за  преступления, и  как  те  пули  от  автоматов.

И  она  голая  совершенно, прыгала  на  нем, на  его  торчащем  мужском детородном  возбужденном  члене. Раскинув  в  стороны  ноги  и  распустив  черные  вьющиеся  свои  длинные  женские  волосы. Развесив  их  по  голым плечам  и  спине. Сверкая  золотыми  бриллиантовыми  в  ушах  сережками  и перстнями  на  тонких  женских  на  его груди  растопыренных  и  вонзенных  в живую  мужскую  плоть  ногтями  пальцах. Громко  и  страстно  стонала  в  темноте  той  ночи.

— Лаура! Лаура! — он  шептал  ей  страстно, снова  ее, целуя, как  тогда  в  том Нью-Йоркском  отеле  на  двенадцатом  этаже, и  как  там  на  том, одновременно перекрестке  ночью. Там, возле  той  деревенской  часовни, и  того  старого заброшенного  кладбища — Лаура! Любовь моя! — умирая, он  произнес  вслух, несколько  раз  это  ее  имя. Не  имя  своей  жены  и  дочери, а  имя  Цербера.

   Она  тогда  захотела  его, именно  его, именно  той  темной  ночью. Когда  дело было  сделано. И, он  продал  ей  свою  в  далеком  будущем  человеческую душу.

   Она  ласкала  его  так  нежно, как  не  может  ласкать  ни  одна  земная  женщина. Говоря  ему  постоянно  сквозь  дикий  звериный  демона  стон, как  одиноко  там всем  им  в  Аду, сверкая  огнем  и  всполохами  красного  мерцающего  пламени  в тех  черных  своих, как  сама  темнота  демонических  глазах. И  это  свечение  было  вокруг  такое  же, как  в  ее  тех  глазах, глазах  Цербера  и  демона  ночи.

Свечение, окутавшее  его  всего, переливающееся  волнами  и  всеми  цветами

радуги  среди  звезд.

  И  ему  казалось, что  он  висит  там, среди  тех  горящих  ярким  огнем  звезд. И  в этом  красном  мерцающем  пламени.

  И  свет фар, вырвавшийся  из-за  поворота  дороги  той  легковой  машины, проскочившей  железнодорожный  переезд  возле  заброшенного  деревенского старого  кладбища  и  Астафьевской  церквушки.

  Свет  фар. Свет, проходящий  сквозь него. Свет  поглотивший  ее  и  его. И  этот как  от  тех автоматных  пуль  удар. И  все, конец. Конец  всему. И самому Виктору, погибающему  под  колесами  ночной, той  на  скорости, пролетевшей  по дороге  машины, пролетевшей  ночной  перекресток. И  эти  последние  три выстрела  из  амеровского  кольта  в  руках  предавшего  его  телохранителя Николая. У  той  прозвонившей  в  ночи  в колокола  по  его  убиенной  душе Виктора, три  раза  церквушке. Те  три  последних  выстрела. На  перекрестке  трех дорог.

  И  только, где-то, среди  горящих  ярким  светом  проносящихся  мимо  на световой  скорости  звезд, слышится  лишь, одно — Цербер  Лаура! Я  твой  навеки!

                                                  ***

  Он  появился  как-то  внезапно, вырвавшись  из  пылевого  черного  поля. Поля, не  отмеченного  ни  на  каких  звездных  картах. Места  еще  не  известного  пока никому. Светящийся  и  бликующий, теперь  среди  звезд  пошарпанным  и посеченным  космической  мелкой  пылью  в  горящем  среди  горящего всполохами  красного  мерцающего  огня  в  этом  искривленном  пространстве  и времени  места. Места  среди  ярких  горящих  живым  светом  звезд, провожающих  впереди  себя  покалеченный  частицами  мелкой  пыли  и блуждающими  астероидами  корабль. Звездную  круизную  туристическую  пустую  без  всего  экипажа, и  самих туристов  яхту «Зенобию». На  борту, которой  был  всего  один  человек. Всего  один. Летящий  в  криогенной морозильной  анабиозной  камере  саркофага. В  глубокой  заморозке.

  Вик  единственный, кто  выжил  в  этом  межзвездном  корабле, несущем  его  из иного  захлопнувшегося  за  его  спиной  и  избитым  корпусом  космическими мелкими  частицами «Зенобии» мира. Мира, среди  звезд, мира, иного пространственного  измерения. Которое  отпустило  только  его  одного.

  «Зенобия» вырвалась  сама, запустив  двигатели, каким-то  непонятным  образом, когда  Вик  уже  находился  в  криогенной  заморозке  и  том  саркофаге. Она вырвалась  из  того  мира, мира  пленившего  ее, Вика  экипаж  корабля  и  его товарищей. Из  непроглядного  черного, как  ночь  и  глаза  Цербера  пылевого тумана, укутавшего  все  в  нем. Все  планеты  и  яркое  желтое  солнце. Все поглощенные  в  том  тумане  иные  живые  миры.

  Вик  единственный, кто  спасся  в  этом  полете  и  лежал  теперь  в  криогенной камере. Единственный  в  этой  круизной  звездной  яхте. И  был  пойман  на границе  газопылевого  внешнего  рукава  галактики. Просто  чудом  спасенный бригадой  мусорщиков  собирателей  астероидов  и  звездной  пыли. Возле  их  на краю  того  рукава  звездной  большой  космической  базы. Чуть  было, не проскочив  ее  на  огромной  световой  скорости. Просто  автоматика «Зенобии», опять  же, каким-то  необъяснимым  образом, сбросила  свою  световую  скорость. И  начала  экстренное  аварийное  торможение. И  уже  на  подлете  к  базе, включив  сигнал  о  помощи  на  всю  округу, переполошила  всю  космическую земную  базу  мусорщиков  дальнего  космоса.

«Зенобия» была  поймана  в  силовое  гравитационное  магнитное  обширное  и очень  мощное  поле  базы  и  остановилась. Зависнув  на  одном  месте  среди звезд, когда  подстыковался  с  базы  прибывший  спасательный  с  группой исследователей  и  экипажем  транспортный  модуль.

  Они  нашли  там, одного  только  Вика. И  больше  никого. Ни  одной  живой души.

  Они  нашли  Вика, спящего  и  живого. Доставив  его  на  базу  мусорщиков  и собирателей  астероидов, приведя  его  в  сознание  и  доставив  ближайшим рейсом  с  очередной  сменой  рабочих  и  техников, отработавших свой положенный  срок  по  контракту  назад  на  Землю.

  Вик  до  конца, так  всего  и  не понял, что  с ним  случилось. Когда, пришел  в  себя, а  многое, просто, забыл  еще  в  криогене  и  самом  полете, очнувшись от долгого  многолетнего  сна.

  Вик  не  узнавал  никого, кого  знал. Даже  своего  родного  отца  и  родную  мать.

Он, ничего  толком, так  и  не  смог  объяснить, что  было  с  ним  и  с  этой  яхтой «Зенобией». И  куда  девались  все  члены  ее  экипажа  и  его  товарищи  по круизу. Кто  бы  его  ни  спрашивал, он  всегда  твердил  Цербер. Это  все  Цербер. Даже  на следственной  судебной  комиссии  расследовавшей  это  крайне  сложное  дело, Вик  только  произносил  это  имя, в  состоянии  полной  невменяемости  и сумасшествия.

  Вик  был  отправлен  вопреки  возражениям  его  родителей  в  психическую лечебницу  для  принудительного  лечения  и  реабилитации  на  Европу, спутник Юпитера  на  несколько  космических  лет. Чтобы, хоть, как-то  привести  его  в состояние  вменяемости. И продолжить  это  расследование. Расследование  по делу  исчезновения  яхты «Зенобия». И  ее  внезапного  появления, на  самом  краю Галактики. Расследование  по  делу  исчезновения  всех, кто  там  был, и  не  выжил, кроме  одного  лишь  его  Вика.

                                       Конец

                                                        Киселев А.А.

                                            (15.05.2016.- 11.06.2016 г.)

                                                          (71 лист)

 

Еще почитать:

Этот клуб превратил мою школьную жизнь в ад — Поступление

Идеальный помощник — 4

Странный гость — Странный гость.(Часть 8)

Закон Тюрринга