В раздумьях храпел город, то угасая, то зажигаясь цветными лампочками бурлящей жизни сердец людей пылающих в страсти коротких дней. Время текло, опрокинув кувшин с леденящей водой, то пронзающей как сотня кинжалов, то лаская, как человеческие объятия любящих душ. Мы плыли над навесом эмоций и разрушались под всплеском чувств.
Моя дорогая А, из глаз твоих сыпались искры и в миг затухали касаясь мокрого асфальта. Из слёз я собрал твоё доброе сердце и высек из боли своей гвоздём на голой стене «люблю».
Быть может — гвоздь этот я придумал, а стена была воображением моей неспешно дрожащей души над пропастью моста, головного мозга. Тишина слилась с омутом кричащих — отчаянных немых и безмолвно любящих, понимая всё с одного лишь взгляда, жеста.
Я выдумал и тебя — шатаясь по тротуарам осенним, таким же опьяненным и бледным, как одинокая луна в тучных волнах облаков. Я не мог подобрать слов чтобы заставить её почувствовать, не мог обнять, зная что ей это не нужно. Но руки тянулись сами по себе, а губы хотели ласкать ту былую плоть, так как раньше. Я растворялся в морозном воздухе осени, приближаясь к самому холодному времени года.
Моя дорогая А, впереди нас новые чувства, ведь мы отказались от старых. Впереди — зима. И, месяц, когда всё только начиналось…
