Ирина взяла в ладони чашечку тончайшего фарфора с ароматным напитком и тихо начала говорить:
-Татьяну Петровну знаю с детства, она была врачом и частенько заходила навестить мою бабушку, которая в последние годы много болела. Родители были дипломатами, часто уезжали в долгие командировки, а я оставалась с ней в Москве, — и школа рядом и бабушка учительница. — Ирина невольно улыбнулась, вспомнив то прекрасное время, когда они жили здесь вдвоём.

Татьяна Петровна была у нас частым гостем, так же вот сидели, пили чай, разговаривали. Она была прекрасной собеседницей, столько интересных случаев из своей практики рассказывала.

Своих детей у неё не было, помогала младшей сестре воспитывать сына Игоря, племянника своего. Любила его как собственного ребёнка, баловала. Она вообще с детьми отлично ладила, — как на пенсию вышла, многие мамаши из нашего дома просили её посидеть с ребятишками, а сами, то в кино, то в театр, то вообще на несколько дней уезжали. Татьяна Петровна никому не отказывала, если нормально себя чувствовала, конечно.

-А как её убили? – прервав рассказ, вдруг резко спросила Игнатова.
-В тело было воткнуто девятнадцать металлических спиц. Такие, знаете, тонкие для вязания носков. Бабушка моя вязала, помню с детства, — Николаев грустно улыбнулся.

— Какой ужас… Кто мог совершить такое?  Татьяна Петровна обожала вязать носочки для детей. Весь дом обвязывала. Всем дарила, добрая душа. Быстро так у неё получалось, — спицы в руках летали просто. По всей квартире эти спицы лежали с начатой работой из ниток разных цветов. Одновременно несколько пар вязала. Одни повяжет, потом другие. У меня тоже есть носки, подаренные ею, — зимой так здОрово в них, уютно, «хюгге», как говорят датчане. Вы не были в Дании? — (Зачем я это спросила? -подумала Ирина).
-Нет, не довелось, — ответил следователь.