-Урод, — говорит Отчаяние и отправляется отлить.
Джеймс с девушкой присаживаются к какой-то парочке. К ним подходит официант:
-Нам три пива и молочный коктейль, — говорит Джеймс.
-Ой, неужто Кэрл в положении? — возбужденно спрашивает девушка, к которой подсел Джеймс.
Только сейчас я замечаю, что у Кэрол, девушки, а может уже и жены  Джеймса, слегка выпирает живот.
-Да, второй месяц, — смущенно отвечает Кэрол.
-Дети, эти шумные назойливые твари! — говорит из-за спины мне Отчаяние. — нечего туда глядеть, понаберёшься сентиментального дерьма.
Я подчиняюсь, и мой взгляд привлекают остальные пары в баре. Они одновременно вдохновляют меня, но в тоже время начинают раздражать. Я закуриваю сигарету, и Отчаяние начинает заливаться смехом.
-Ты чего? — не понимая ничего, спрашиваю я его.
-Ты бы поспешил на улицу, а не распинался бы тут со мной, — я потерял какое-либо понимание того, о чём он говорит, и затягиваю сигарету. Отчаяние всё так же смеётся взахлёб на весь паб, но никто не обращает на это внимание. Половины сигареты уже нет, я делаю затяжку и закашливаюсь. Воздух просто не попадает в мой организм. Отчаяние уже валится со стула. Я выбегаю из бара, пытаюсь вдохнуть, но оно стало каким-то тяжелым, я напрягаю все мышцы лица, что бы вдохнуть хоть что-то, но валюсь на грязный тротуар, опираясь спиной о стенку бара и сажусь на холодный асфальт. Мне страшно.
Передо мной появляется Отчаяние.
-Нам завтра к доктору? — кивком я показываю своё согласие.
2.
Я сижу на скамье, перед кабинетом с табличкой «Рентген».
-Докурился, друг мой, — издевается надо мной Отчаяние и мотает перед мои лицом пачкой «Мальборо».
-Может мы сначала узнаем результат рентгена, а потом ты будешь давить мне на нервы, — отвечаю я ему равнодушно.
Определенно эти слова смутили Отчаяние и он решил пойти на радикальные меры.
-Алиса сказала бы тоже самое… — он увидел, что задел меня, но я не растерялся.
-Только она бы переживала за меня, а не ждала бы момента, что бы начать танцевать на моих костях.
Он хотел что-то ответить, но вышел доктор.
-Вы делали рентген лёгких? — я киваю.
-Ну, у вас всё хорошо, никаких проблем с лёгкими, — я смотрю на Отчаяние.
-Да, спасибо доктор, — Отчаяние отворачивается и всем своим видом показывает обиду.
-Что собственно у вас случилось? — спрашивает меня доктор.
-Я ни с того ни с сего начал задыхаться, — доктор задумчиво держит два пальца у подбородка.
-Это могла быть аллергическая реакция, обратитесь к аллергологу, — Отчаяние хихикает.
Я записываюсь к врачу и иду к выходу. На выходе какой-то женщине плохо, это можно понять по крикам, вокруг неё столпились люди и врачи.
-Не стоит, — из-за плеча говорит мне Отчаяние, я смахиваю его с себя и иду посмотреть что случилось.
-У неё преждевременные роды, каталку сюда!
Её увозят, но эта сцена почему то отпечатывается у меня в голове.
Моё Отчаяние стоит у выхода.
-Нарожают, а потом: ой, простите, не можем выдать вам зарплату, так как наша сраная фирма пожертвовала небольшую часть денег бедным семьям.
Эти два дня он будто пытается вывести меня из себя, кажется у него получилось, и я пытаюсь ударить его, но попадаю по двери. На меня косо посмотрела медсестра, и я быстро выскочил из больницы.
-Вот это да, хотел ударить своего воображаемого друга, — хихикает он у меня на плече.
-И зачем же я тебя придумал, что бы ты мне постоянно пачкал плечо?
-Охо хо, это вопрос к тебе, кажется я тебя вдохновляю, так ты говорил, но кто же знал, что по итогу я буду тебя потихоньку убивать, — всё этот засранец знает. — есть у тебя проблема куда важнее, тот инцидент вчера.
Пожалуй иногда он бывает прав, но мне не до этого. У Джеймса ребёнок, та женщина, всё это почему-то сидит у меня в голове
-Да что за хрень с тобой твориться? — спрыгивает с моего плеча и встаёт передо мной Отчаяние. — не быть этому, уж точно не с той девицей, что вечно мешает нам спать, — он мастер заёбывать людей, я надеваю наушники и иду дальше.
3.
Вывеска «Бар у Харви», опять сюда, опять.
-Здесь ты её встретил, верно?
Чёрт, он прав, каждый раз я прихожу сюда с надеждой, что встречу её, по итогу сижу с Отчаянием и опрокидываю пинту за пинтой.
Я замечаю знакомое лицо, но никак не могу вспомнить кто это, парень тоже замечает меня и начинает двигаться в мою сторону. Он становиться всё ближе и ближе, наконец я понимаю, что это Пит.
-Чувак, есть кто на примете, — от него ядовито пасёт алкоголем.
-Эй, эй, Пит, успокойся, — я стараюсь отодвинуть его лицо от своего.
-Эндорфин, срочно, нужно хоть с кем-нибудь перепихнуться.
Он выглядит без лишних слов убого, либо я сегодня перебрал, либо  его глаза и вправду были пустыми.
-Нет у меня никого на примете, успокойся и завязывай с этим дерьмом, — Пит вроде начал приходить в себя, и его голос уже больше походил на человеческий.
-Черт, прости кореш, просто уже не могу понимаешь, ты вообще как, уже как пять лет не виделись.
-Ты до сих пор зависаешь с Джоном? — этот вопрос смутил Пита.
-Ну да, а что? — в его словах было какое-то удивление.
-Да то что ты будто бы одной пуповиной с ним связан, ты когда вообще своей головой думал? — мои слова заставили Пита задуматься. — ты ведь из-за него подсел на эндорфин, и теперь скачешь по бару как обдолбаная мартышка.
Пит совсем притих, будто бы я сказал за него то, что давно сидит у него в голове.
Дверь бара уже с привычным скрипом открылась. Такая череда совпадений закалила меня, и, увидев на входе Джона, я ничуть не удивился. Он конечно же шёл к нам, Пит вжался в стул.
-Пит? — он боязливо повернул голову в сторону Джона. — что ты тут делаешь с этим уебаном? — он посмотрел на меня. — о, прошу меня простить, с писателем, хотя в общем то одно и тоже.
Из неоткуда появляется Отчаяние и начинает наблюдать за этой сценой.
-Привет, Джон, как ты? — абсолютно равнодушно говорю я.
-Хорошо, здесь хорошо, здесь в смысле на свободе.
-На свободе, что ты имеешь ввиду? — Пит пуще прежнего вжался в стул.
-О, так тебе интересно, после того как ты просто взял и кинул своих корешей, — в его словах я не искал никакого смысла, я просто знал что Джон всегда ищет кого-либо что бы выплеснуть свою злость. — четыре года, за малолетку, её отец был важной шишкой, ты вообще понимаешь каково эндорфиновому торчку сидеть в тюрьме?
-К счастью нет, — отвечаю я, Отчаяние заливается смехом.
-Ну дырки есть дырки, — проговаривает Отчаяние и я слегка хихикаю.
-Смешно тебе? — я опрокидываю залпом целую пинту и оборачиваюсь к Джону.
-Представь себе, я бы в жизни не подумал, что ты присунешь малолетке, и вот те на, ты откидываешься именно за это, Джон, пора очнуться!
Я и не думал, что мои слова дойдут до него, но меня уже успела заебать его вселенская ненависть ко всем, кто думает не так как он, и, само собой, наказание не заставило себя долго ждать.
Последнее, что я помню, это Пит, который пытается удержать Джона, а потом вспышка, и я валюсь на пол.
Запах шампуня.
Зелёные глаза.
Мы всё-таки встретились здесь.
4.
Я просыпаюсь от за креветок, он буквально пробивает нос, подле меня сидело Отчаяние.
-Неплохо он тебе втащил.
Глаз болел так сильно, что я уже подумывал о том что бы его вырвать, голова трещала, я уже точно не знал от чего, от удара или от семи пинт.
Я шёл на запах креветок по хоженому дому, повсюду картины, ковры, всё такое, ботинки стоят ровным строем. Захожу на кухню и вижу Джеймса и Кэрол, меня охватил страх.
-О, ты проснулся, присаживайся, — указывает мне на стул Джеймс.
-Ну же, — поддакивает ему Кэрол, от этого мне становится совсем неловко, но я всё же присаживаюсь.
-Прости, ты проспал до обеда, поэтому можем накормить тебя только креветками, — со вселенской добротой произносит Кэрол.
-Благодарю, — я присаживаюсь, беру креветку и отрываю ей хвостик.
-Как твой глаз, кореш, — я отрываю креветке голову и бросаю её в тарелку с другими очистками.
-Ты меня конечно прости Джеймс, но какого хрена? — Джеймс и Кэрол застыли в недоумении.
-Эй, тебя вчера вчера хорошо так отмудохал Джон, хорошо, что мы с Кэрол зашли как раз в тот момент, когда бармен выпроваживал его из бара, и мы смогли забрать без стычек с ним.
-Я не про это, ведь, когда ты познакомился с Кэрол, мы все дружно послали тебя куда подальше, — Джеймс с Кэрол дружно рассмеялись.
-Не думал что ты живёшь прошлым, слушай, пять лет прошло, мы уже не те пацаны, что  шлялись по бабам без какой-либо видимой причины, ты успешный писатель, я хороший семьянин, то что было раньше никак не повлияло на моё желание помочь тебе пока тебя извивает инфантильный и безумно импульсивный тип.
-Но ведь тогда… — меня перебивает Джеймс.
-Когда-то ты в штаны гадил и считал это нормальным, разве это повод для того что бы я оставил тебя побитого в баре, — Кэрол рассмеялась.
-Верно,  но ты всё равно прости.
-Эх, давай оставим прошлое на своём законном месте, у нас впереди целое будущее, — он смотрит на Кэрол.
-Да, мы с Джеймсом ждём ребёнка! — её радости нет предела.
-Поздравляю, я рад, что у вас всё хорошо ребят, — Джеймс наливает себе и мне выпить, а Кэрол сок, мы чокаемся и пьём до дна.
Кэрол мыла посуду, пока Джеймс провожал меня.
-Думаю тебе тоже стоит попробовать, — говорит он.
-Ты о чём?
-Ну, найти хорошую девушку и потихоньку налаживать свою жизнь, — я меняюсь в лице.
-Тут не всё так просто… — Отчаяние запрыгивает мне на плечо.
-Тогда давай сходим выпить завтра? — эти слова звучали для меня как спасение.
-Да, конечно, — на меня недоумивая смотрит Отчаяние.
5.
Очередное ожидание в больнице заставляет меня возненавидеть этот процесс, ровно так же как циничные реплики от Отчаяния.
-Ты совсем ебанулся!? Ты собираешься слушать этого урода, который решил так бесчеловечно загубить свою жизнь!? — такое чувство, что я смотрю на себя, где-то лет семь назад и меня конкретно тянет блевать. — вот ведь чудак высокомерный, считает что знает всё на свете, вот что я тебе скажу, нахуй их всех, мы заживём сами, будем сами решать, что нам делать!
Я понимаю, что он под этим подозревает, но мне совершенно не хотелось об этом думать. Иногда за нас говорят совершенно другие люди, например: Чак Паланик сказал, что больше всего в мире меня волнует чьё имя на бирке моих трусов, Ирвин Уэлш сказал что я рохля, так и Отчаяние пытается говорить за меня, но у него последнее время не получается.
Наконец меня вызвали в кабинет врача. Как только я вошёл, я увидел как светятся его глаза.
-Здравствуйте, значит вы проверяете есть ли у вас какая-либо аллергия, — он говорит это так, будто хотел мне всем угодить.
-Да, у меня возникли некие проблемы с дыханием, хотелось бы знать могло ли это быть проявление аллергической реакции, — я присаживаюсь перед его столом и замечаю какую-то знакомую книжку.
-Я всё проверил и готов вас уверить, что вы не аллергик, — он тянет мне листок с результатами анализов. — можете по подробнее рассказать о симптомах, — он держит руку над этой книгой, я вижу название — «Эндорфин», из-за двери слышен маниакальный смех Отчаяния.
В кабинет словно пропал весь воздух, я валюсь на пол и утопаю в страхе, Отчаяние смеётся в взахлёб, я пытаюсь наладить дыхание.
-Эй! Медсестру сюда, с каталкой! — истошно кричит аллерголог.
Я дышу медленнее и будто бы меня отпустило, но мне всё так же страшно, вспоминаю ту ночь, ту самую ночь, когда эндорфин лишил меня счастья, когда он отобрал у меня человека с которым я был готов просуществовать целую бесконечность.
Выбив дверь, в кабинет врывается медсестра с мед братьями и каталкой. За ними, вытирая слёзы, которые проступили от смеха, плетётся Отчаяние.
-Гандон, — произношу я очень тихо, глядя ему в лицо.
-Всё в порядке? — спрашивает меня медсестра, пока я пытаюсь подняться.
-Да, отвечаю я ей, поглаживая затылок, на который я упал. — достаточно внятно объяснил симптомы, док? — говорю я, смотря на аллерголога.
-Пожалуй, а что вызвало такую реакцию? — я указываю ему на книгу. — вы же её автор, не понимаю.
-Она… она напоминает мне кое о чём, что преследует меня каждый день, — я смотрю на Отчаяние, доктор принял рассудительную позу.
-Давно ходили к психологу? — я мотаю головой, тем самым дав отрицательный ответ. — тогда думаю самое время обратиться.
Я забираю талон и проверяю дыхание.
-Ну и ну, кто же мог подумать… — хихикает на моём плече Отчаяние.
-Самое время задуматься о покупке кляпа, — Отчаяние озабоченно смотрит на меня.
6.
Бар сегодня ощущался как-то иначе, проходя около завсегдатых, что каждый день здесь хлещут пиво, я почувствовал рвотные позывы, поэтому, когда я подсел к Джеймсу, я заказал себе виски.
-Как глаз? — задаёт вопрос после приветствия.
-Напоминает мне, что как боец я ничего не добьюсь и укрепляет мою уверенность в выбранном мной деле, — Джеймс усмехнулся.
-Если забыть про глаз, то, брат, дерьмово выглядишь, последний раз ты спал нормально видать у нас, — я штурмую свой мозг и понимаю, он прав.
-Последние пять лет я не мог нормально спать, — я отхлёбываю виски. — не могу нормально заснуть, просыпаюсь по три раза за ночь.
-И кто же мешает тебе спать? — «кто», это слово ошеломило меня, будто бы Джеймс прочитал меня, так же как мою книгу.
-Всему виной женщина, конечно же.
-И по этой же причине у тебя проблемы? — я отхлёбываю виски и закуриваю.
-Как ты до этого дошёл? — пытаюсь я сменить тему.
-До чего? — ничуть не смутившись спрашивает Джеймс.
-Брюхатая жена, картины по всему коридору и чистые ковры, — Джеймс отхлёбывает из своего стакана.
-Трахая очередную блядь, мне в голову начали лезть всякие мысли: а зачем это всё, впереди у меня целая жизнь, сколько бы я девушек не отрахал, что мне это даст, что будет дальше? Каждый день, который я проёбывал на какую то суку, которую забуду через час, отдаляет меня от будущего, разрушает его, и я взялся за голову, отдал всего себя что бы остаться с одной до самого конца, — не скрою, меня потрясла его речь. — как бы там не было, но мы живём ради будущего, и пока мы всё откладываем на завтра, пока тратим своё время на какую-то хуйню, оно потихоньку рассыпается, а когда его совсем не станет, нам останется только жалеть себя до конца дней, но тогда возникает вопрос, а стоило ли вообще жить?
Да люди частенько говорят за нас.
-Так вот что, друг, тебе стоит с ней поговорить, — я прекрасно понимал о ком он. — что она тебя значит? — я прошу повторить  мой виски.
-А ты как думаешь? Стоит мне остаться на едине с собой, как в голову лезет она, — я опрокидываю в себя стопку виски.
-Ты можешь просиживать в баре без перерыва вливать виски, но боишься простого разговора с женщиной, которую ты идеализировал и пишешь о ней в каждой своей книге. Если ты не врешь себе и правда её любишь, то ты должен собраться с силами и поговорить, о том, почему она стучалась в тот день в твою дверь.
Мной вновь овладел страх, Отчаяние пристально смотрит на меня, ждёт момента, когда я задохнусь, и можно будет уржаться до слёз. Из ступора меня выводит Джеймс:
-Пора уже смириться с прошлым, время это поток, потому нужно жить дальше, пора вернуться в строй, и писать не только о глубоком чувстве отчаяния.
Часто, слишком часто люди придают словесную форму нашим мыслям, разве не поэтому мы на столько глупы?
Остаток вечера мы вспоминали то, что было лет пять назад, и усмехались на весь бар. Я рассказал о том как начал издаваться, Джеймс о своём знакомстве с Кэрол. За долгое время, я наконец нашёл себе собеседника, и это не Отчаяние, наконец то я начал чувствовать себя живым.
7.
На сколько же мила психолог, что сидит передо мной.
-У вас всё хорошо со сном? — спрашивает она, поправляя свои очки.
-Нет, я последние пять лет плохо засыпаю, часто просыпаюсь ночью, но проблема совсем не в этом, — она что-то записывает на листочке. — периодически мной овладевает страх, — Отчаяние на моём плече хихикает. — овладевает на столько, что иногда я задыхаюсь, происходит это непроизвольно и неожиданно, — ручка всё бегает по листочку.
-Как вы себя чувствуете?
-Если честно — дерьмово, прошу простить мою речь, но это слово подходит для описания моего состояния лучше всего, — я достаю фляжку и отхлёбываю оттуда. — я столько всего натворил, и всегда считал себя ублюдком с добрым сердцем, а сейчас, — я пью ещё. — вижу в зеркале кусок говна, — через её очки я вижу как бегают зелёные глаза, у меня появляется странное чувство.
-Со сном может помочь металонин, а вот со вторым… — она смотрит на листок. — только вы можете это поправить, хуже всего будет если вы это не поправите, хуже всего будет если вы это не поправите, это убьёт и вас и всех кто рядом.
Будь хоть кто-то рядом, кроме этого черта на моём плече.
Она выписывает мне металонин, и я иду к выходу. Меня преследует странное чувство дежавю, Отчаяние загадочно молчит всю дорогу, увязнув в глубоком раздумье. Я ищу в телефоне номер, который лежал без дела все эти годы, набираю.
-Алло… — кажется даже через трубку я чувствую этот запах.
8.
Фотографии — воспоминания, моменты застывшее во времени, лишь малые, но безумно важные части этого потока. У каждого скорее всего дома где-то запылился альбом со школы, с института, альбом детских фотографий, который мать не стеснялась показывать часами гостям.
Так же эти фотографии сохраняют те эмоции, которые мы испытывали в тот конкретный день, как вот тут, счастье — она улыбается во всю, в шикарном белом платье, пока её муж держит её на руках, или вот, она сидит на пирсе, прикрыв всю зелену своих глаз, пока ветер развивает её волосы — умиротворение.
Наконец я отвлекаюсь от фотографий и прохожу в гостиную.
-Тебе чай или кофе? — поправляет она очки.
-Я бы предпочел виски, но раз уж так — чай, — я засматриваюсь на колыбельку, что стоит полусобранной.
Признаюсь, не узнал я её не только из-за внешности, сама она переменилась, манера речи, жесты. Будто бы это я всё топчусь на месте, пока все остальные живут полноценной жизнью: Джеймс, Алиса. Она не выглядит как Кэрол, в смысле не похоже, что она вынашивает плод.
-Как твои дела? — спрашивает она и ставит кружку горячего чая на кофейный столик, я замечаю книжные полки и вижу свою фамилию там.
-Думаю ты сама прекрасно знаешь, — указываю я на полки. — ждете пополнения?
-Нет… пока нет, — говорит она, опустив глаза.
-В общем-то я хотел поговорить… — говорю я смущенно. Из-за угла появляется Отчаяние и присаживается, что бы наблюдать на диалог. — пять лет назад, после того, что произошло между нами, ты приходила, я не открыл, что это было?
Алиса сняла очки, должны были хлынуть слёзы, но она сдержалась.
-Просто… — голос только подтверждал мои догадки на счёт слёз. — я почувствовала, что должна с тобой поговорить, не взирая на то, что произошло, я не чувствовала обиды, — её слова сбили меня с толку, это выглядело, будто бы я ей воспользовался и кинул, а она тут чуть ли не плачет из-за того, что я ей дверь не открыл.
-Я повёл себя как скотина, — уже потекли слёзы.
-Я бы не пошла к тебе после бара, если бы не увидела в тебе что-то, понимаешь? — я даю ей салфетку. — тогда в баре, ты поддержал меня, то что случилось дальше моя вина.
Отчаяние, так же как и я, пребывает в полном недоумении.
-Ты мне дорог, правда, — голос нормализовался. — пускай наша история не закончится в парной могиле, но она будет наша, — она крепко меня обнимает.
Я люблю этого человека, не потому что хочу просыпаться с ней каждый день в одной постели, но потому что она мне дорога.
Часто люди говорят за нас — наша история не закончится в парной могиле, она будет наша ни смотря ни на что.
9.
Металонин сделал своё дело. Вторую неделю подряд я просыпаюсь полный сил, завариваю чай и сажусь писать, хочу закурить, но пачка пустая, я одеваюсь и открываю дверь. Передо мной необъятный мир, полный дерьма и бабочек, я вдыхаю полные лёгкие, дыхание легче некуда.
Впереди меня ждёт что-то, что доведёт до трепета, что заставит меня рыдать, что заставит меня улыбаться, что заставит меня извергать мои флюиды.
Главное не оборачиваться на хлопок двери.