Завод продолжал выпускать кирпич, получивший официальное название «Красный Байкал», ставшее торговой маркой и брендом.
Постепенно с улиц города исчезли бомжи, алкоголики, насильники, наркоманы, наркоманы, наркоманы, наркоманы, наркоманы, проститутки, хиппи, панки, хипстеры, ауешники, веганы, веганы, веганы, веганы, пацифисты, байкеры, рокеры, барды, барды, барды, барды, режиссеры самодеятельных театров, вокалисты из Домов Культуры и прочие бездельники.

Психиатрическая лечебница закрылась в связи с переводом пациентов в более лучшие места и условия. Больше о них, о Марьяне и персонале никто не слышал.

«Красный Байкал» тянул свои щупальца дальше в глубь территории освобождая регион от маргиналов и сводя на нет криминогенную обстановку.
Кирпич стал завоевывать зарубежные рынки. В связи с ограниченным выпуском, его цена почти равна платине и его закупают исключительно под уникальные и дорогостоящие проекты.

— Жесть какая, — произнес мужчина в свитере, дрожащими пальцами вытягивая сигарету из пачки. Вставив ее в губы, он застыл, уставившись в темный лес пустым взором.
— Да, жесть жестяная, — кивнул егерь, наливая чай из котелка на костре.
Остальные туристы молчали, потрясенные жуткой историей егеря.
— Но, а как же Вселенная! — встрепенулась полногубая от силикона девушка в очках, — ведь есть же «Закон Бумеранга»!
— Закон Бумеранга, — усмехнулся егерь Евграф Сергеевич.