Роман из двух книг “Гранд-пасьянс в кабинете Андропова” из двух книг полностью опубликован здесь – https://www.litprichal.ru/users/gp436/ либо https://www.next-portal.ru/users/grand-passianse/
Пророчества последнего жителя затонувшей 12 тысяч лет назад Атлантиды и слепой провидицы Златы из Югославии свелись к одному: в 1979-ом году человечество ждет Третья мировая война и полное уничтожение. Это не останавливает группу американских «ястребов» во главе с Бжезинским, намеренных сорвать «разрядку» и вернуться к «холодной войне»: они готовят безумную выходку у берегов Крыма, не осознавая, что спровоцируют ядерный кризис.
Советская разведчица Валентина Заладьева (девушка из Древнего мира, погибшая в борьбе против Рима, но получившая «дубль-два» в теле жительницы XX века) решается на отчаянную попытку ценой собственной жизни сорвать гибельную для всего мира американскую провокацию, хотя понимает, что шансы на успех близки к нулю.
Кн.2. Глава 10. Тайный враг где-то рядом
Когда Заладьева набросила пальто, собираясь покинуть свой кабинет, он потянула руку с сумочке и… тут же ее отдернула.
Почему? Этого она сама не могла понять. Но тот внутренний голос, который однажды уже спас ее две тысячи лет назад в Лабиринте, заставив остановиться, не доходя до бассейна, никогда не ошибался. А сейчас он точно так же кричал ей в ухо: «Опасность!»
Внутри сумочки находилось что-то смертельно опасное для нее. Оставить сумку на месте и уйти из здания Управления КГБ без нее – не получится. Там ведь лежал ее пропуск.
Валентина натянула перчатки, осторожно дотронулась до сумочки и сдвинула ее на несколько сантиметров.
Затем точно так же осторожно она ее открыла.
Ничего не произошло.
Осмелев, Заладьева перевернула сумку и высыпала ее содержимое на стол.
И тут же из сваленных вещичек выскочило н е ч т о, которое начало быстро перемещаться по столу.
Это был паук.
И – вне всякого сомнения – ядовитый. Конечно, было бы замечательно его поймать, но такой возможности не предоставлялось. Не во что. Поэтому Валентина, схватив со стола папку, просто обрушила ее на опасное насекомое, превратив его в коричневое пятнышко на столе.
Разглядеть непрошеного смертельно опасного гостя она не успела. Может, это был каракурт, может – бразильский паук. В любом случае, это одна из тех насекомых тварей, которые способны единственным укусом отправить человека на тот свет.
Заладьева перевела дыхание.
Подложить в ее сумку паука было нетрудно. В течение этого дня она много раз покидала кабинет, причем – надолго. Зайти за это время мог кто угодно.
Гораздо сложнее ответить на второй вопрос: зачем? Круг посвященных в ее задание в Иране – секретные переговоры с генералом Баджари – был предельно узким и состоял лишь из высших руководителей Управления. Допустим, туда затесался агент врага. Но зачем ему так рисковать? Ведь она не того масштаба фигура, к тому же, решить вопрос с ней куда проще в Иране, то есть на «их» территории. Нет, версия отпадает.
Тогда остается другое. О предыдущей жизни «настоящей» Заладьевой она, «новая», ничего не знает. А если дым идет оттуда? И еще эта автокатастрофа по пути из аэропорта, едва не стоящая жизни «настоящей» и надолго превратившая ее в «овощ». Случайность? Вряд ли.
С кем-то у «настоящей» явно не сложились отношения. И этот кто-то работает здесь, на Лубянке, но наверняка не посвящен в тайну «искусственной реинкарнации» в лаборатории Шаркевича, поэтому считает ее той же самой. И сценарий жесткой ликвидации намерен доиграть до конца.
Но есть и другой вариант. Тайный враг как раз в курсе «искусственной реинкарнации» и очень опасается, как бы у «новой» не прорезались какие-то воспоминания своей предшественницы, которыми она может поделиться с тем, с кем не надо.
В любом случае, ситуация предельно опасная.
Валентина начала перебирать в памяти события этих дней и недель, первых в ее новой ипостаси.
Разумеется, ее последним воспоминанием из «той» жизни, две тысячи лет назад, было то, что предшествовало гибели. Успешный поджог римской гексеры, прыжок в море, лодка, корабль Варсега, его ненавистное лицо, камень из пращи, выбивший глаз, целящиеся лучники и почти сразу – разрывающая тело боль от множества стрел. И все оборвалось. Чтобы тут же смениться иной картиной.
Кушетка в лаборатории Шаркевича, какие-то незнакомые люди, подходящие и пристально ее разглядывающие. Стремительная загрузка в сознание информации о «Странном Мире», который за мгновение перестал восприниматься как «странный», а начал выглядеть привычным и естественным, как будто она жила в нем всегда. Таким же привычным, как тот, что был двадцать веков назад.
Затем произошел разговор с Ткачуком.
— Как самочувствие, Валентина Олеговна? Уже адаптировались к реалиям двадцатого столетия?
— Теперь меня уже так зовут? – поинтересовалась Заладьева. – В прошлый раз я вроде была Анастасией Романовной.
— Анастасия Вороницына сейчас плодотворно трудится на ниве народного образования. А вы находитесь в теле сотрудницы ПГУ, то есть — отдела нелегальной разведки КГБ СССР, Заладьевой Валентины Олеговны. К сожалению, она… насовсем утратила работоспособность из-за проблем с психикой после черепно-мозговой травмы. Шрам от этой травмы вы можете обнаружить у себя на голове, если раздвинете вашу чудесную прическу. Поэтому мы и пошли на такую замену.
Дав Валентине осмыслить сказанное, он продолжил:
— Наше предложение вам – взять на себя ранее порученную ей работу. Если вам это представляется сложным, мы восстанавливаем статус-кво и ищем другую кандидатуру, а ваш, так сказать, вечный покой более никто не потревожит.
— Если уже потревожили, то зачем сворачивать на половине пути? – сказала Заладьева.
— То есть, мы с вами пришли к согласию? Замечательно. Кстати, вам как женщине несомненно покажется приятным еще один сюрприз.
Ткачук протянул Валентине небольшое зеркальце, которое она осторожно взяла в руки и после мгновенного колебания туда заглянула.
На нее смотрела красивая девушка с аккуратными чертами лица, почти голубыми глазами и серебристо-пепельными волосами, эффектно ниспадающими на плечи.
Заладьева молча вернула ему зеркало.
— Впечатляет? – поинтересовался Ткачук. – Можете считать, что такую красотку мы нашли для вас по индивидуальному заказу.
— Еще одна версия сказки Андерсена, — задумчиво произнесла Валентина, которая почему-то теперь знала и то, кто такой Андерсен, и сюжет рассказа про гадкого утенка. – Вы меня прямо осыпали благодеяниями… Простите, не знаю, как к вам обращаться.
— Ткачук Игорь Борисович, начальник Первого главного управления, оно же – отдел нелегальной разведки.
— И чем же я могу быть вам полезной, Игорь Борисович?
— Вот это мы с вами обсудим позже во время отдельной беседы. Сегодня с вами поработает психолог – для окончательной адаптации. А завтра вас отвезут домой, и у вас будет день для отдыха и осмысления. К сожалению, ваш муж не сможет вас забрать, мы выяснили, что его сейчас нет в Москве. Командировка.
— У меня еще и муж есть? – удивилась Заладьева.
— Представьте себе. Детей у вас нет. Родители уже не живы, братьев и сестер не было. Кстати, с происхождением прежней владелицы вашего тела, паспорта и всего остального история очень мутная. Потом прочтете письмо, присланное неким Аркадием Солонцовым, и поразмыслите над ним на досуге. Сразу предупреждаю: настоящая Заладьева после черепно-мозговой травмы прекрасно понимала, что происходит в окружающем ее мире, но ничего не помнила о своей прежней жизни. Значит, от ее воспоминаний отрезаны и вы, так что не мучайтесь с бесполезными попытками что-либо выдернуть из ее памяти. У вас какие-нибудь вопросы есть?
— Пока нет, но будут.
— Вот и отлично. Послезавтра с утра побеседуем более подробно и начнем работать.
Ткачук ушел. Потом появился Шаркевич, задал пару вопросов о самочувствии, затем его сменил врач, который измерил давление и пульс.
Обед Валентине принесли прямо в лабораторию, после него началось довольно долгое общение с психологом, женщиной средних лет в очках с толстенными миопическими стеклами.
Когда женщина, собрав многочисленные записи, которые она делала по ходу беседы, а также результаты множества тестов, покинула лабораторию, один из сотрудников предложил Заладьевой перейти в «помещение для отдыха», снабженное всеми удобствами и даже заправленной постелью.
Там Валентину ждал новый сюрприз. На столе лежала книга «История римско-парфянских войн», которую она тут же схватила и принялась штудировать.
Первая глава была как раз посвящена экспедиции Красса, закончившейся его разгромом и гибелью в мессопотамской пустыне, куда завел римлян принц Абгар, перебежавший на сторону врага. Упоминания о парфянском после Варсеге, ставшем союзником Рима, не было.
«Впрочем, какая мне теперь разница, умер ли он своей смертью или был насажен на чье-то копье», — подумала Заладьева.
Утром двое молчаливых сотрудников привезли ее домой – в скромную «однушку» в спальном районе Москвы. Один открыл дверь ключами, которые после этого передал Валентине, другой занес в квартиру прихваченную из машины коробку.
— Это для чего? – спросила она.
— Продукты. Чтобы вам на магазины время не тратить. И газеты. Игорь Борисович просил обратить ваше внимание на необходимость очень подробно ознакомиться с международным положением.
— Благодарю, вы очень любезны.
Оставшись одна, Заладьева некоторое время осматривала квартиру, заглядывая повсюду, куда упадет глаз, а затем включила телевизор. Как это делается, она з н а л а. И говорящая голова уже не вызвала у нее никаких эмоций.
В том, что касалось квартиры, одна странность бросилась ей в глаза. Отсутствовали какие-либо следы мужского присутствия. Тогда как Ткачук сообщил ранее, что она замужем. Пролистав паспорт, возвращенный ей в Управлении, Валентина обнаружила штамп о браке с Заладьевым Виталием Михайловичем.
Впрочем, она не стала ломать над этим голову, рассудив, что на все вопросы рано или поздно найдется ответ. Прочитала она и письмо Аркадия Солонцова – о подмене мальчиков в детприемнике в 1938-ом году, когда Вася Мельников, сын осужденного на десять лет священника Дмитрия Мельникова, покинул ДПР вместе со следователем Ерофеевым с документами на имя только что по воле Ерофеева погибшего Олега Белихина, сына арестованного и впоследствии расстрелянного Макара Белихина.
Зачем ей дали это письмо, вряд ли имеющее отношение к ее будущему заданию? Поразмыслив, Валентина пришла к выводу, что это нечто вроде теста на профпригодность. Будущее начальство хотело проверить ее способности разбираться в головоломках нового и ранее чуждого для нее двадцатого века.
А уже на следующий день, когда те же двое немногословных сотрудников привезли ее в здание на Лубянке, общение с Ткачуком началось довольно неожиданно.
Игорь Борисович протянул ей иранскую газету, где все тексты были, разумеется, на фарси, и предложил:
— Прочтите вслух любой абзац и переведите его на русский.
Валентина легко сделала все, что он просил. Потом то же самое было совершено с британской и итальянской газетами.
— Отлично, все навыки и знания прежней Заладьевой перешли к вам, — резюмировал глава нелегальной разведки.
Затем состоялось ее знакомство с первым заместителем председателя КГБ Вершковым и начальником отдела внутренней безопасности Мартемьяновым, после чего дежурный офицер привел ее в большущий кабинет и вручил ключ от двери.
— Теперь это временно будет вашим рабочим помещением, так что располагайтесь. Через полчаса Игорь Борисович снова ждет вас у себя.
Хотя возглавляемое Ткачуком Первое главное управление (ПГУ), бывшее, по сути, отделом нелегальной разведки, располагалось в недавно построенном здании в Ясенево, в связи с особо важностью будущей миссии Заладьевой, Валентине пока предстояло работать в головном здании на Лубянке. Ей даже выделили этот кабинет.
Когда-то он принадлежал главе СМЕРШа генералу Павлу Судоплатову. После его ареста в 1953-м году кабинет занял его бывший заместитель Загвоздкин. Но уже в следующем году, когда Загвоздкин открыто выступил против передачи Крыма из состава РСФСР в состав Украинской ССР, арестовали и его, предъявив наскоро придуманное обвинение в превышении служебных полномочий и злоупотреблении властью на территории западной Украины в 1944-1946 годах – то есть, во время борьбы против бандеровцев. И Судоплатова, и Загвоздкина арестовывал один и тот же следователь – Ерофеев. Немало отличившийся своим рвением в 1938-ом, он через пятнадцать лет, сразу после ареста Берии, умудрился очень своевременно наладить контакт со следующим руководством госбезопасности, как это он уже когда-то сделал раньше — после опалы Ежова.
После Загвоздкина кабинет, имеющий немалые размеры, в течение нескольких десятков лет использовался для совещаний сотрудников одного из отделов. Но недавно в нем был произведен ремонт, поэтому в помещении еще пахло краской, и сотрудники пока не желали в нем совещаться, опасаясь стремительно входящей в моду аллергии. Заладьева же к запахам и аллергии была безразличной, поэтому ее временно здесь и поселили.
Заодно пусть оценит, какое доверие оказано ей, человеку из чужой эпохи, раз выделяют огромный личный кабинет, да еще с такой выдающейся предысторией.
Пока Валентина осваивалась в своей резиденции, Ткачук, Вершков и Мартемьянов обменялись мнениями на ее счет:
— Сильно, по-вашему, видны изменения? – поинтересовался Игорь Борисович.
— День и ночь! – сказал Мартемьянов. – В той же физической оболочке совсем не похожая личность. От настоящей Заладьевой она переняла только ироничный стиль разговора, который в Древнем мире вряд ли был в ходу.
— И в какую сторону эти изменения? В лучшую или наоборот?
— Пока непонятно, — буркнул Вершков. Он все еще не мог свыкнуться с мыслью, что эксперимент нелюбимого им Шаркевича, который он воспринимал со стопроцентным скепсисом, вдруг оказался успешным.
А потом для Заладьевой начались непростые дни подготовки. В ускоренном порядке она должна была стать способной действовать в шахском Иране, враждебной стране, в качестве главного советского резидента. Правда, слабенькое дипломатическое прикрытие все же имелось – паспорт сотрудницы югославского МИДа Евы Иллиясович, но именно что слабенькое. Югославия о ней, разумеется, ничего не знает и категорически знать не должна, иначе – серьезный дипломатический скандал между двумя соцстранами. К тому же, вывести ее на чистую воду легко: сербский язык она не знает, а учить его уже нет времени.
— У вашей предшественницы был псевдоним «Ртуть», — вдруг вспомнил Ткачук. – Вы сохраните его или возьмете новый?
— Я возьму свой старый, из Древнего мира – «Эфа».
В качестве интеллектуальной «разминки» Валентине предложили в сопровождении двоих сотрудников МВД навестить бывшего следователя НКВД Ерофеева для приватной беседы. Результат оказался неожиданным: его странная смерть сразу после прочтения письма Аркадия Солонцова. Но книжка, которую Заладьева прихватила из его квартиры, наводила на серьезные размышления.
Книга эта была на английском языке, автор – Юджин Элспи, название – «Практики вуду». И посвящена теме оживления мертвецов. Прочитала ее Валентина легко, с владением английским языком, как и фарси, у нее было все в порядке – благодаря предшественнице.
На полном серьезе автор книги утверждал, что жрецы вуду действительно обладали и обладают сейчас феноменальными способностями. Человеку, еще не перешедшему грань между клинической смертью и биологической, «подсаживали» дух того, кто уже давно умер по-настоящему. Затем его выводили из состояния клинической смерти, что теперь и официально стало доступно при сегодняшнем уровне медицины, но возвращали в статусе уже новой, иной личности. И вел он уже себя так, как тот, чей дух ему «подсадили». Правда, з о м б и, как их называли, долго после этого не жили. Но в течение короткого периода своего существования, зомби был полностью подвластен жрецу и безропотно выполнял все его команды. Книга была обильно снабжена иллюстрациями.
Прочитанное взволновало Валентину невероятно. Во-первых, что-то очень похожее произошло с ней самой. Скорее всего, настоящую Заладьеву так же довели до состояния клинической смерти, а вывели из нее уже новую, девушку из Древнего мира. Только вот, воспринимать себя в качестве зомби у нее не получалось. Об ее «подвластности» какому-либо жрецу вуду и говорить не приходится. Допустим, это Шаркевич, но на него она вообще плевать хотела, он со своей лабораторией здесь, в Управлении, вообще сбоку припека.
А вот Ерофеев под определение «зомби» вполне подходит. Именно из-за своей смерти, которая выглядела так, словно его «выключили» — подобно обесточиванию робота из фантастических книг и фильмов.
Но теперь это все стало не столь актуальным из-за инцидента с ядовитым пауком. Что же делать дальше?
Поразмыслив, Заладьева решила никому из начальства ничего о пауке не сообщать. Интуиция подсказывала ей, что лучше сделать именно так.
По дороге домой никаких происшествий не случилось. Никто ей в затылок не стрелял и в парадной с ножом не набрасывался.
До ее отлета в Иран оставалось два дня. И то, что тайный враг неизбежно сделает следующий ход – понятно. Вопрос лишь в том, когда и где это произойдет.
