-Походу сейчас ко мне заглянул не пьянчуга, а художник, подающий большие надежды, — тетушка, стоящая за кассой так тепло улыбалась. И почему-то он только сейчас понял, что перестал чувствовать холод. Почему-то мир перестал быть серым. Постепенно цвета стали преображать все, что видел парень. Будто художник, закончил рисовать основу и стал оживлять свой мир.

Быстро расплатившись за покупки, парень побежал по пути, который как он думал, забыл, или ему так только казалось из-за отчаяния, или он просто так внушал себе. Квартира была темной, как и тогда когда он из неё ушел, бросив отчаявшегося самого себя умирать в ней. Но он точно помнит, что где-то в этой тьме должен быть холст. Холст, на который он не мог смотреть из-за помутнения разума, который захватили слова людей, что оскорбляли его искусство. Отзывались так, что каждое слово резало, не только душу, но и сердце, загоняя бедное подсознание во тьму. И она оказалась такой манящей, что свет казался неким проклятием. Свет зарождал страх того что там снова будет больно. Там снова будут не слова, а лезвия ножей и противный смех, который иголки под кожей оставляет. В той тьме он видел только свет луны, которая так хорошо освещала высокое здание, с которого было бы хорошо упасть и разбиться. Он помнит, что в тот злополучный день, когда решил на него подняться, порвал свой холст. В тот момент он будто обезумел, ногтями сдирая слои краски и надавливая, так что по ним шли трещины, а ткань под пальцами рвалась. Но вот сейчас он опять смотрит в это окно, опять видит это высокое здание и он не чувствует того что ощущал раньше, сейчас его одолевает горе и сожаление от своих мыслей в прошлом. А смотря на разрисованную стену, где пустой прямоугольник режет глаза, почему-то становится пусто где-то внутри. Как будто кусок пазла потеряли.