Анна услышала, как кто-то из её одноклассников прошептал мольбу ученика, не хотящего читать вслух стихотворения. И чего они только боятся? Если, конечно, готовились дома, то бояться нечего. Стыдно? Но Анна считала это глупостью и никогда не понимала таких людей. 

— Елизавета, читай,  — наконец сказала учительница, и её слова поприветствовались облегчёнными вздохами. 

Лиза начала возмущаться: 

— А почему Вы не спросили, есть ли желающие? Может я пока не готова читать, а кто-то хочет прямо очень-очень сильно, Екатерина Павловна! Анка, например, или Толстая… 

Она замолчала. По классу прошёлся громкий смешок. Взмахом руки Екатерина Павловна призвала учеников к тишине, но кто-то всё ещё смеялся. Анна невозмутимо взглянула на Лизу и встала со своего места. Какое она имеет право обзывать такими словами своего товарища? Марина Толстова и правда была полной девочкой, но она ничего плохого не делала людям, наоборот, хотела дружить и что-то обсуждать. Сейчас она резко встала со своего места и выбежала из класса. 

— До чего ты довела свою одноклассницу, Камышова! — Екатерина Павловна кивнула Анне, чтобы та пошла успокаивать приятельницу.  — Читай, иначе я поставлю плохую оценку, прямо сейчас. 

Когда Анна выходила из класса, она снова уловила привычный страх. Взгляд. Она снова не решилась смотреть в сторону третьего ряда и прошла мимо, прикрыв за собой дверь. Идя по коридору, девушка пыталась найти Марину, но она будто сквозь землю провалилась. И тут Анна услышала плач. Тихий, но отчётливый. Марина!