« Родлик » Глава 3 (Ловушка)

— Вставай Мари, вставай моя гостья, нужно идти, пока солнце отправляет на землю свои первые лучи, вставай же. Вот твоя одежда, она чистая и сухая.

Молча девушка встала и с сонными мыслями приготовила себя в порядок, окинув взглядом мальчика, спящего в своем ложе, она мысленно попрощалась от чего- почему-то загрустила на мгновенье.

— Надень это пальто, старое, но теплое, замерзнешь без него. Дарю, тебе понадобиться с приближающимися холодами,- сама цыганка была одета в бардовое платье с оборками, по-видимому сшитое из теплых тканей: с бархатом и шелковым блеском; меховую длинную накидку с деревянными пуговицами, мех походил на лисью шерсть, и шерстяной черный платок.

На улице первые лучи солнца только собирались упасть на землю, облака подсвечивались алым свечением. Было холодно, иней покрыл подмерзшую землю и полегшую соломенную траву. От дыхание даже шел пар.

— Зачем так рано идти, даже солнце не встало, который же сейчас час, совсем потеряла ход времени без часов,- зевнула Маша, глаза ее слезились от холодных дуновений ветра и недосыпа.

— Тебе нужно добраться пока солнечное кольцо не появится на небе, идем же, у нас не так много времени. Уже около шести утра, учись определять время по расположению солнца на небе, полезный тут навык.

Через некоторое время попутчицы завернули на тропу, отдалившись окончательно от леса, только одиночные широколиственные островки деревьев встречались по пути.

— Дальше пойдешь прямо, видишь видневшуюся водонапорную кирпичную башню, пойдешь прямиком к ней. Найдешь самое большое здание, иди туда, там тебе помогут и все объяснят. Держи — это тебе, там вещи на первое время,- женщина протянула мешок.

— Почему вы увели меня от того места, откуда я пришла?- только сейчас осознала Маша.

— Туда тебе не нужно, там опасно, постерегись теперь хвойных лесов, никогда не заходи туда. Иди же, скоро солнце полностью взойдёт. Я не могу пойти с тобою дальше. Отправляйся, да пусть хранят тебя боги. Подожди, вот держи,- женщина протянула утерянный кулон.

— Он все это время был у вас?- недоверчиво покосилась она на протянутую руку.

— Прости, это вещь, которую я отдала родственной душе перед разлукой. Инна решила передать его, он по праву теперь твой,- цыганка развернулась и быстрым шагом пошла назад.

— Стойте, вы знаете Инну Анатольевну?

Женский, стремительно отдаляющийся силуэт так и не обернулся. Ничего не оставалось, как идти в сторону виднеющегося в дали поселения.

Перед домами расстилалась широкая дорога с двух сторон оттесненная плодовыми деревьями. На некоторых еще висели маленькие яблочки, уже скукоженные, но все еще аппетитно выглядящее благодаря розовой кожуре. На голодный желудок, даже самый старый плод будет желанным завтраком. Еще немного пройдя вперед все чаще появлялись кусты рябины. Их ягоды походили на рубиновые камушки, единственные яркие пятна по сравнению с осеней желто-коричневой гаммой.

Спустя время, девушка дошла до первых домов: маленькие кирпичные, со старой черепицей. Из-за низких деревянных заборов можно было взглянуть на обустройство внутренних дворов. Внешний вид местности походил на деревушку. По ходу движения водонапорная башня становилась все ближе, солнце окончательно поднялось на горизонт, но еще ни с одной живой душой Маша не встретилась. Только дома, голые деревья и пару собачонок, выглядывающих из-за углов, даже никаких припаркованных машин, классическая сельская глушь.

Дойдя до конца перед ней находилось самое большое белое здание с колонами, справа старое двухэтажное, слева довольно большой дом с большой вывеской в виде цилиндра.

Недолго думая, девушка зашагала по ступенькам, ведущим к большой деревянной двери, прикрывающейся центральной колонной. Она оказалась запертой, несколько безнадежных стуков и ничего. Уставшие ноги требовали сесть, ступеньки были как никогда кстати. В надежде, что в мешке Розалины есть что-то съедобное, Маша решила в него заглянуть. Стопка лепешек, завернутых в мешковину были хоть каким-то утешением, кроме этого какие-то вещи или ткани, рассмотреть которые вряд ли удастся на улице. Мысли о том, чтобы самостоятельно просто уйти в другое направление, где предположительно будет родной город, с течением времени, все чаще впивались в голову. К счастью перед девушкой появился человек в сумбурном наряде. Но мысли о том, что это не актер, расхаживающий в сценическом костюме, а местный сумасшедший были не так страшны, слишком много всего свалилось за эти дни.

— Извините, не могли бы вы мне помочь, — вскрикнула она, вставая со ступень.

Мужчина, ранее беззаботно расхаживая по тропинке вдоль зданий тут же удивлено посмотрел на девушку, указав пальцем на себя. Потом попятился назад, немного перепрыгивая с ноги на ногу и тут же оборачиваясь, побежал в сторону здания с вывеской. Его движения были такими, словно он исполняет пантомимы и совсем не собирается говорить.

— Прошу, не убегайте, куда же вы, — девушка резко побежала за ним.

Незнакомец уже успел вбежать внутрь, поэтому пришлось войти. Этот дом оказался бутиком одежды, таким вычурным и необычным. Платья и костюмы 19 века красовались на манекенах, мягкие софы, прочие интересные атрибуты в виде жемчуга, перьев, атласных лент заставляли погрузиться в атмосферу моды со всеми ее вытекающими изысками и безделушками.

Из-за стеллажей послышался голос. — Можешь меня ограбить, но прошу, не трогай эти произведения искусства, иначе я сам тебя покалечу, — он звучал настолько неуверенно, что сомнений не оставалось, что увиденная впервые персона привела незнакомца в ужас.

— Мне нужна помощь, простите, если я вас напугала.

— Хочешь сказать, что ничего мне не сделаешь, не убьешь, не придашь в жертвоприношение, не ограбишь и не порвешь ткани. — голова выглянула из-за укрытия.

— Нет, мне нужно всего лишь узнать, где я нахожусь и позвонить по телефону.

— А, так ты у нас новенькая значит,- мужчина бодро вышел на встречу. — Здравствуй, юная леди, меня зовут Джозеф, я хозяин, а так же портной этого бутика, — параллельно он поправлял руками свой костюм, благодаря которому походил на джентльмена 19 века, которого сварили в морковном соке и укутали в дамские шелка. — Тебя не пустили? О, бедняжка, провела на холоде столько времени, наверное. Цыганка всех отводит с первыми лучами солнца. А у наших был вечерний спектакль, а после праздник, вот никого и нет еще, к вечеру только поправятся, всё тебе расскажут.

— Вы хотите сказать, что мне тут до сумерек сидеть, Люси себе места не находит, а в каком-то бутике буду ждать и даже не пытаться добраться до дома? А почему вы не спите, вас не позвали праздновать?

— Вчера было день рождение хозяина театра. Солидный мужчина. Я там был, сам шил наряды для торжества. Рано ушел — Сиси стало плохо. Моя милая, иди сюда дорогая, — на зов прибежала белая собачонка.

— Это порода Бишон?

— Да. Юная девушка разбирается в собаках получше, чем в своем гардеробе, — восторженно сказал он, обнимая кудрявую подругу, глазами похожую на него.

— И что же мне делать до вечера тут? Могу ли я попросить посидеть у вас немного, не хочется возвращаться на холод, сидеть на бетонных ледяных ступенях в ожидании хоть какого-то шанса? — Маша сделала виноватое, унылое лицо, в надежде, что проведет день в нормальных для современного человека условиях.

— Конечно-конечно, как тебя звать, такую забавную особу?

— Мария, но для вас просто Мари, mon ami.

— Ты знаешь французский? — радостно пробормотал Джозеф.

— Всего пару слов, у меня подруга имеет французские корни, учила выражениям, по вашему акценту поняла, какая у вас национальность.

— Vi, учить ваш язык тяжело, но я стараюсь говорить на более профессиональном уровне.

— У вас хорошо получается, — вежливо кивнула она. — Вы сказали, что цыганка всех отводит к вам ранним утром, кого это всех? Разве так много людей, которым нужна помощь бродят возле ваших окрестностей?

— Можно и так сказать, люди, которые нуждаются в помощи. Их намного больше, чем кажется на первый взгляд. Чай, чайная трапеза со сладостями, как я долго этого ждал, верил, что появится человек с которым можно культурно побеседовать о жизни. Садись, сейчас я все принесу, — произнес сумбурно джентльмен, в спешке уходя за дверь, скрывающуюся слева за манекеном одетым в пышное розовое платье.

Джозеф носился будто в эйфорическом экстазе, бодро и живо принося из комнаты сервиз, сладости, сахарницу с золотой каймой, фарфоровый чайник, тканевые салфетки, расшитые серебряными нитками и даже миниатюрную вазочку с букетом из ромашек, обвернутым белой атласной лентой. Оценивая заинтересованность его в этом процессе можно было подумать, что он вовсе ни с кем, кроме своего питомца не разговаривает. Дымка черного чая с чабрецом окружила чашки и блюдца, рахат лукум с фисташками так и манил попробовать еще кусочек вприкуску с плитками горького шоколада. Мужчина, положив несколько кубиков сахара в чай тут же завел беседу, элегантно делая маленькие глоточки, держа другой рукой блюдце.

— Если хочешь, то можешь приходить ко мне почаще, ты мне нравишься, хотя и одеваешься безвкусно.

— Я бы с радостью вас навещала, но живу не здесь. Помните, говорила вам, что мне нужен телефонный звонок, чтобы выбраться отсюда, — Маша насторожено посмотрела на него, округлив и без того большие глаза, на минутку ей показалось, что она в заложниках у сумасшедшего, но такие дурные и смешные со стороны мысли быстро исчезли из головы.

— Да-да, помню-помню, дождись, тебе помогут скоро, просто ты не вовремя дорогая, не буду повторять причину. Никогда не любил повторяться.

— Почему вы живете в такой глуши. По вам видно, что вы человек экстравагантный, больше подходящий для роли городского жителя не же ли сельчанина.

Взгляд мужчины поблек, а брови сморщились в две широкие гармошки. Он посадил Сиси на колени и начал поглаживать по холке.

— Такова воля случая или судьба, но сейчас не важно, как я попал сюда, намного важнее твой случай. Что случилось с тобой, почему ты оказалась здесь?

— Поехала с подругой в одно заведение, там увидела то, что не должна была, из-за этого убежала на улицу, там за мной погнался какой-то сатанист или маньяк, так и не поняла кто это был. Он подошел сзади, сразу вытащил нож, я помчалась в лес, нет бы бежать в направление людного места. Теперь мне приходиться быть здесь. Такие приключения, что даже и не снились, — от воспоминаний девушка нахмурилась, ее больше волновал не псих, накинувшийся на нее, а Макс, как он мог «пудрить» ей мозги. — Но я не хочу какого-то напрягать своими проблемами, подумаешь с каждым бывает. Хотя знаете, я вас вижу первый раз в жизни, а потом на вряд ли встречу снова. Могу ли пожаловаться на жизнь?

— Vi, все что обсуждается за чайной трапезой — всегда остается только между собеседниками, — Джозеф выпрямил спину немного наклонившись вперед, показывая свою готовность слушать.

— Хорошо, никогда не высказывалась едва знакомому человеку. Неловкая ситуация, но не суть, — Маша сделала большой глоток чая, после чего глубоко вдохнула воздух с ароматом цветочных отдушек. — Мы поехали в бар этим вечером с Люси. Мне было грустно. Нет, не так. Дело не в этом. В общем, я влюблена в одного молодого человека. В самом начале нашего общения все было прекрасно, мы общались, как друзья, как родственные души, вечерами на пролет могли разговаривать и большего было не нужно. Он даже ухаживал за мной, походы в кафе, парки, кинотеатры или же просто вечерние прогулки по набережной. Сначала я не придавала внимания этому, даже отрицала все. Думала, что это просто дружба, но потом осознала, что влюбляться. Его рассказы о юности, детстве или просто случаях из жизни — каждый день с ним виделись и звонили друг другу, причем инициатива для начала разговора часто была с его стороны. Когда я наконец-то поняла, что у меня в сердце теплятся чувства, Максим просто стал исчезать. Я назвала его имя, ничего страшного, вы все равно его не знаете. Так вот, Макс стал будто другим человеком, полностью не заинтересованным. Инициатором встреч и разговоров всегда становилась я. Его частая фраза — «Что бы я без тебя делал», которую он употреблял всегда, даже при малейшей помощи с моей стороны исчезла. Его комплименты, также схоронились где-то глубоко в прошлом нашего общения. Я начала мучится от этих изменений, думала, что дело во мне. Может я что-то сделала не так, обидела его. Оказывается он нашел пассию, встретила их в баре целующимися в обнимку. В одно мгновенье все рухнуло, сердце будто растирали в ступке с битым стеклом, дышать стало тяжело, слезы нахлынули сами собой. У меня есть проблема — не могу плакать на людях, поэтому и убежала прочь от посторонних глаз. Ну, а потом мужчина с ножом, лес, цыгане и вы, — Мария увела взгляд в сторону, рассматривая стеллажи с тканью, ей было непривычно откровенничать с малознакомым человеком.

— О, Мари, — тяжело вздохнул Джозеф, — безответная, молодая любовь, многие переживают подобные чувства и каждый из этих бедняг переживает полное одиночество, будто все самое ценное и важное в жизни забрали и сожгли на костре. Понимаю тебя, но не чем помочь не смогу, кроме разговоров. Твои главные помощники — это время и занятость делами. Что же мы сидим, время близиться к трем часам дня, через три часа ужин, скорее, — он потащил за руку Машу к выходу.

— Но причем тут ужин?- опешила она.

— Как причем? За три часа до ужина тетушка Луиза начинает готовить блюда на всех работников театра, она точно не спит и пустит тебя внутрь. Ну же, не стой, как вкопанная, поспешим.

Выбежав на улицу, Джозеф быстрым шагом повел девушку за белое здание, там располагалась небольшая железная дверь.

— Я не знала, что это здание театра, зачем Розалина направила меня сюда, может она ошиблась? — задумчиво произнесла она, осматриваясь по сторонам.

— Нет-нет, не ошиблась. Мы стоим у самого значимого места нашего поселения, тут тебе точно помогут.

— Боже, первый раз слышу, чтобы театр замещал местное самоуправление, — она обернулась назад. — Странно, со всех сторон вашей местности располагаются сады, не знаешь почему так вышло?

— Сады тут появились по какой-то давней традиции, я не любопытствовал по этому поводу.

После несколько минут стуков по двери послышался женский возглас. Со скрипом дверь отворилась. Ворча что-то себе под нос, вышла тучная женщина лет 40, одетая в серое платье в пол с фартуком, на голове красовался белый чепчик, украшенный маленькой заколкой, усыпанной красными камнями.

— Что за тарабань тут началась? — яро высказала она. — А, это ты обормот французский, опять будешь выпытывать у меня горький шоколад? Что за чумная девка с тобой, кожа, да кости. Прямо, как у Графини нашей, — ухмыльнулась она.

— Постой, не бормочи. Девушке помощь нужна, пришла из леса, — настойчиво произнес Джозеф.

— А, из леса, тогда понятно, пойдем за мной голубушка, голодная небось?

— Нет, я поела, спасибо, мне бы позвонить…

— Ишь ты какая, полно, сначала поешь, не уж-то цыгане пресной каши накормили и отправили рань свет сюда.

Подымаясь по узкой лестнице, кухарка завела девушку в первый же левый поворот, где располагался коридор с двумя дверями, справа находилась кухня. Дав похлебку, где обильно плавала фасоль на поверхности, Луиза занялась поварскими делами. Тишину нарушали грохот посуды и стуки ножа, режущего овощи, которые в тот же момент попадали в горячие масло, ждущее продукты в сковороде. Насытившись обедом, Маша решила спросить:

— Спасибо за еду, я пойду? Слишком долго тут прибываю.

— Не так долго, как все мы тут, — пробормотала женщина. — Подожди, сейчас проведу тебя до Петра, он, надеюсь, тебе все объяснит, — на удивление, спокойно ответила она, потирая свои руки об фартук.

Выйдя в другую дверь этого же коридора, они оказались в просторном зале с длинными красными коврами, в противоположенной стороне находилась широкая деревянная лестница, ведущая на второй этаж. Множество элементов декора, таких как: комнатные разросшиеся цветы разных видов, столики и стулья располагающиеся вдоль стены, огромные окна с бархатными бордовыми шторами. Все выглядело богато и уютно, казалось, что это холл пятизвездочного отеля, но никак не театр в какой-то глуши. Возле камина в кресле сидел пожилой мужчина в черном костюме. Он любовался огнем, попивая что-то горячие из кружки. Его внимание привлекла Луиза:

— Эй, Петр, здравствуй, тут девушка пришла, а ты ее не встретил — бездельник.

— Прошу прощение, мигрень после вчерашнего не давала до недавнего времени подняться с кровати, — мужчина тут же встал, поправляя костюм, и вежливо наклонился вперед. — Моя обязанность встречать новоприбывших, я расскажу вам все, что требуется и успокою.

— Мне всего лишь нужно позвонить, я не собираюсь гостить, что вы, — Маша вежливо улыбнулась.

— Что ж я пошла в кухарню, — тучная женщина резко развернулась и торопливо зашагала обратно.

— Боюсь, что выбраться из этого места невозможно. Только не пугайтесь. Присядьте и я вам все расскажу.

— Нет, я не собираюсь садиться, я пойду, Маша рванула к входной двери холла, ведущая, как она поняла на улицу, к счастью, она было открыта.

Выбежав, с первыми мыслями о том, что все эти люди сумасшедшие, повернутые головой, такие же, как и тот сатанист, пытавшийся напасть на нее, Мария со всех сил побежала по главной дороге в надежде добраться до леса и выйти на окраину города. Ей хотелось только одного — прийти домой и забыть об этом всем, как страшный сон. По пути встречались местные люди, одетые в странные одеяния. Кто-то в лаптях или старых туфлях. У женщин — платья в пол, фартуки, чепчики, меховые накидки или платки, пальто. Мужчины в рубахах, тканевых штанах, тулупах. Одни ходят с тележками, другие пасут коз. Каждый встречный с испугом или подозрением смотрел, как девушка в джинсовых штанах и голубом свитере бежит по дороге, что есть мочи и пугается любого движения вокруг нее. Никто не пытался остановить — только наблюдали за происходящем, провожали взглядом, останавливаясь на мгновение. Добравшись до сада на конце поселения, Мария остановилась, чтобы восстановить дыхание, несмотря на холод и пар изо рта, она не чувствовала холода, благодаря такой физической активности, как бег от испуга. От мыслей, что ее вот-вот догонят, заберут в то здание и сведут с сума — сердце колотилось и хотело выпрыгнуть. А что, если в похлебке были психотропные вещества? Почему они все так странно одеты? Почему она не убежала еще раньше? Страшные мысли проносились в глазах девушки с каждым вдохом. Продолжить побег в таком же темпе сил уже не было, пришлось пользоваться перебежками между островками деревьев и кустов. Холод начал пронзать тело, которое покрылось мурашками, начали мерзнуть конечности. Через время Маша добралась до цыган. Идти к ним было бы самоубийством. Мысль о том, что надо было не оставлять пальто на вешалке, а брать везде с собой, заставляла девушку корить себя за такую оплошность. Но лучше заболеть, чем быть в руках психопатов — думала она.

Вдруг сзади послышался собачий лай. Это была собака Баро, совсем не вовремя появившиеся из-за кустов. Мария пыталась успокоить ее, но та стала быть агрессивной и начала рычать. Благо размерами была совсем, еще маленькой, поэтому сама была испугана гостьей и держала дистанцию.

— Что такое? Мой волк, кого ты нашел? — раздался возглас подходящего к кустам мальчика.

— Вот черт, как я могла забыть, что здесь живет животное, — прошептала Маша.

Бежать было бессмысленно, цыганенок уже идет прямо к месту лая. Маша решила действовать по обстоятельствам, причем к ней идет не взрослый, а ребенок.

— Мария? Что ты тут делаешь, матушка разве не отвела тебя в Родлик? — Баро приблизился с ружьем в руке.

— Ребенок с ружьем, конечно, Франк, рассчитывала на дружелюбность, — Девушка пробормотала себе под нос.

— Что ты говоришь, сидишь на холодной земле без пальто.

— Прошу не стреляй, умоляю тебя, — медленно вытянула она ладонь в сторону ружья.

— Да что с тобой, помутнение рассудка? Я не буду тебя трогать, ты хорошая, зачем выхаживал тебя при отъезде родителей?

— Тогда прошу, отпусти, умоляю не сдавай меня им? — на глазах девушки выступили слезы.

— Ты хочешь убежать? — угрюмо спросил он.

— Да, пожалуйста…

— Я не могу тебя удерживать, но место тебя не отпустит, иди куда угодно, но только не в хвойный лес!

— Почему? Именно в этой стороне мой дом!

— Там часто блуждают старые души, — лицо Баро побледнело, а взгляд уставился на пса.

— Буду осторожна, обещаю тебе, — Маша встала на колени, сложив трясущиеся то ли от холода, то ли от страха руки.

— Хорошо, возьми хотя бы мою накидку, — мальчик протянул руку со снятой вещью. — Она мала, но это лучше чем ничего.

— Спасибо, прощай.

Добравшись до окраин леса, Маша глубоко вдохнула, всматриваясь в темные тени деревьев. Солнце начинало склоняться к горизонту. Внутри леса было намного темнее, еловые иглы торчали со всех сторон, а из-за поваленных стволов, сломленных временем и сыростью, приходилось постоянно смотреть под ноги. Маша все время шла в перед, проклиная жизнь и чувства, неразумный выход из бара. Из-за холода и приближающихся сумерек пришлось идти быстрее задуманного. Через некоторое время начал виднеться конец леса. Выйдя из него девушка увидела все тот же шатер цыганской семьи с зажжёнными факелами в далеке. Недоумение и испуг заставили развернуться и побежать обратно в хвойную гущу. Через несколько минут спешки опять виднелся выход, снова знакомый свет факелов. Слезы полились градом, в истерике она попыталась идти в противоположенное положение, но тщетно. Каждый раз она приходила к одному месту. Руки дрожали, болели ребра, кости ломило от холода, Маша села на корточки, взявшись за голову. Попытавшись восстановить дыхание горло пронзилось режущей болью, заставившей прижать его ладонями. Замотав его в меховую накидку, девушка направилась в катун.

Мягкий свет факелов отдавал теплом, попытавшись позвать хозяев, Маша захрипела от режущей боли. Через секунды плотные ткани, закрывавшие проход внутрь, отдернулись. На пороге стоял Сарко, резким движением он дернул девушку за локоть, затащив внутрь. Баро с мамой играли в карты. Заметив знакомое лицо, женщина вздрогнула:

— О боги, что с тобой, я же говорила не идти в лес.

Роза подхватила ослабленное тело за локоть и положила девушку на ковер возле печи, маленький Барон тут же поднес несколько одеял.

— Дорогая, слышишь меня? — испугано спросила цыганка.

Маша кивнула, сжимая ладонями горло.

— Говорить не может. Духи наказали или от холода охрипла, — равнодушно произнес мужчина.

— Сарко, прошу — не сейчас.

Заварив какие-то травы, Розалина подала чашку девушке.

— Горько, — раздался хриплый голос из уст девушки.

— Пей, хочешь оправиться, значит делай то, что скажу. Мой маленький Баро, принеси ведро с водой возле повозки, — обратилась она к сыну. — А ты, упрямая девица, лежи всю ночь у печи и никуда не смей уходить, — серьезно сказала она, отдавая следующую порцию непонятной травяной жидкости.

Нагрев воду, женщина растворила в ней жменю соли и замочила рубаху. После повесила ее на веревку возле печи.

— Когда она высохнет и нагреется — переоденешься.

Следующие часы прошли в молчание, после смены одежды, цыганка вновь напоила Машу отваром. На этот раз вкус был приятным, нежные травяные нотки с отчетливым запахом мяты. Через несколько минут тело обмякло и погрузилось в сон.