Из воспоминаний Матвея выдернул свежий морской ветер и запах абрикосовых плодов. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул, уголки губ расплылись в удовлетворенной ухмылке.

— Матвей! Ну сколько можно уже тебя кричать?!

Услышав голос бабушки, он поспешил вниз. Ступеньки заскрипели под весом, и голоса гостей стали ощущаться еще громче. Стоя на лестнице, он увидел всех знакомых ему стариков и улыбнулся. Пусть даже они и шумные, но стали такими родными за все то время, что он провел с ними.

Подойдя ближе к Дане, он чмокнул ее в лоб и направился к плите. Когда чайник издал характерный ему свист, Матвей снял его с газа и разлил по красивым фарфоровым чашечкам.

Каждый участник бабушкиного «собрания» выбрал себе свою собственную чашку из огромного сервиза. На чашках были изображены голубые узоры, чем-то напоминающие ветер, волны и морскую пену, яркие золотые звезды по всей кромке, а в центре восседала многоликая луна, расписанная тоненькими линиями, словно вышивка.

Все гости расхватали чашки с горячим напитком. В комнате повисла минутная тишина, и лишь звуки ударов ложки о дно чашки разбавляли атмосферу. Хруст печенья и крекеров, хрип старого магнитофона и теплый свет от торшера вновь возвращали Матвея в детство.

Марк и Матвей гуляли по летнему парку недалеко от морской бухты, где-то вдали от шумных улиц.

Побережье южного полуострова удивляло своими яркими пейзажами: песчаные пляжи, выгоревший газон, и тени от высоких кипарисов, под которыми можно было спрятаться от палящего солнца.

—Бабуля, а ты тут как оказалась?, — мальчишки побежали навстречу старушке, которая, будто из неоткуда, появилась на горизонте с маленьким кружевным зонтиком над головой.

— А я вас искала, маленькие проказники, — она взъерошила и без того лохматые прически братьев. Мальчишки захохотали от легкой щекотки. — Хочу вам кое-что показать, — Дана указала рукой в сторону горы и подмигнула. Братья закивали головами и поплелись за бабушкой, пиная упавшие под ноги пихтовые шишки.

Плутая по узкой горной тропинке, на которую они вскоре вышли, ребята увидели пещеру под горой Матикасс. Это была их пещера, а бабушка вела их именно в том направлении. Но откуда она узнала, что именно там они прячутся от родителей, строят замки из камней и делятся впечатлениями о прочитанных книгах?

— Как ты узнала про наше место? — Марк, как старший, решился задать вопрос. Уставившись на бабушку, братья синхронно приподняли брови и насупили носы.

Старушка улыбнулась.

— Так это же я вам про него рассказала, но не знала, что вы найдете это место среди развалин и камней.

Мальчишки переглянулись и пожали плечами. Воспоминаний о дне, когда бабушка рассказала им про пещеру просто не было. Пока братья размышляли и спорили, Дана медленно шла по тропе в сторону горы. Подойдя к подножию и заглянув внутрь «тайника», она оглянулась на внуков и рукой пригласила войти.

Марк и Матвей наперегонки влетели вглубь пещеры. Среди прочего мусора, у них там было полно сокровищ: и подзорная пиратская труба; и чемодан с множеством камней и ракушек; и пледы, и подушки, втихаря принесенные из дома; а также старый дедушкин патефон и коробка с книгами, в основном сказками.

Плюхнувшись на плед, Марк крикнул: — Я первый! — и, не успев уклониться, принял на себя летящего вслед брата. Они шмякнулись один на другого и громко засмеялись.

Бабушка села рядом и тоже засмеялась.

— Слушайте, — Дана пощелкала пальцами и. мальчики обратили на нее свое рассредоточенное внимание, —я хочу рассказать вам одну историю.

Глаза ребят загорелись в ожидании и любопытстве. Они подвинулись поближе к бабушке, а Матвей положил голову ей на колени. 

— Бабуля, не томи, — Марк прижался в ней поближе и прислонился лбом к ее плечу.

Дана любила рассказывать своим внукам истории и мифы. Какие-то придумывала сама, а. какие-то ей поведала ее бабушка, а той ее. 

Дана прочистила горло в громком кашле и начала:

— Жила на свете девушка. Необычайной красоты. Ее золотые волосы ниспадали до земли, голубые глаза переливались как два сапфира, а кожа была бледная словно снег. И звали ее Луна.

И вот однажды заскучала Луна освещать мир ночной. Решила погулять по морскому берегу да песни попеть. А голос у нее красивый, манящий, словно скрипки мелодия. Запела она песнь свою, да все в мире стихло и слушать стало.

Услышал песню и царь морской, да захотел себе в жены такую красоту. Не успела Луна опомниться, как ее волнами морскими словно веревками опутало и во дворец, на дно морское, утащило.

 Царь морской был у себя на уме, но благородный, так что рассудил: -Коль будешь женой моей и родишь мне трех сыновей необычайной как ты красоты, да силой как у меня, то каждую ночь буду пускать тебя мир освещать, да песни петь; а коль откажешься, то запру тебя здесь навечно.

Не стала сопротивляться мудрая Луна, согласилась. А перед тем подговорила знахарок своих в ночь лунного затмения ей чернил каракатицы принести.

Спустя несколько лун родила она трех сыновей и назвала их в честь моря: Маррий — воин морской, Мередит — лорд морской, и Меррилл — свет морской. Дети росли и все больше не походили ни на мать, ни на отца. Красоты в них не было, да силы царской. Но добрые они были, да мир стремились изучать. А цвет кожи был темно-синий, как глубина морская, а глаза светились словно августовские звезды.

Разгневался царь морской, не удовлетворен был сыновьями да женой своей. Гнев его был страшен. Черные волны бушевали над морем десять дней и десять ночей. Нужно было Луне сыновей своих защитить, и обратила она себя и их в людей, дабы уберечь от царя морского да слуг его.

Так и странствовала Луна по миру со своими сыновьями, пока у тех не появились дети, а потом и у их детей дети. Подпитывала она магией своей луну ночную, а когда пришло время – сама вместо нее на службу заступила. И вспоминают ее, как Луну, прародительницу древнего рода синих людей.