Я думаю мы просидели практически до утра, и заснули лишь под утро.  Вдруг, словно гром среди ясного неба, я снова слышу слезы мамы. В голову пришли мысли «это всё было лишь сном?» На пороге комнаты стоял мой брат, который сейчас должен был лежать  в палате и есть больничную еду. Но, он тут, и вид у него не очень.

Слышу слова маминой сестры «хватит плакать, собирайся и быстро поезжай домой» А  мне ни слова, я спрашиваю маму, что случилось, в ответ лишь вижу взгляд, взгляд который сказал мне на много больше, чем слова.

Я всё поняла, но не до конца, я поняла, что я теперь на половину сирота, и что слово «папа» для меня отныне роскошь. Но тем не менее я не знала, что случилось, и никто не собирался мне рассказывать.

Меня привезли домой на следующий день, первое, что я заметила это следы крови у порога, сколько бы люди не пытались. они не смогли её до конца отмыть, зайдя в комнату, я заметила свой школьный рюкзак, который был молочного цвета, но сейчас уже он был с каплями красных пятен, так же как и моя обувь, которая была в этой комнате. Было ощущение будто, кто-то повсюду разлил кровь.

Это была первая самая сложная ступень моей жизни, когда за пару минут, мой возраст из двенадцатилетней школьницы, вырос как минимум на пару лет. 

 Что же там было?  Единственное в чем я была уверена, это то, что он убил себя, но тем не менее он не хотел этого, это доказывают следы крови, которые вели на улицу, но он не дошел, а так же там ещё были следы чьих-то ног, которые в спешке переворошил шкаф, в котором были деньги. Точнее должны были быть, но папа слишком хорошо знал своего старшего сына. Да, по другой версий и по мнению наверное всех, кто хоть как-то имеет отношение к нашей семье, это был именно его сын. Нет, вены он вскрыл себе сам, но убил ли он себя? Не думаю!