Игры судьбы Если я пойду и долиною смертной тени (Часть вторая) - Страница 8 из 8

ГЛАВА 7

Американский армейский автомобиль «Виллис» быстро мчался по брусчатым улочкам Бастони, ловко объезжая завалы от разрушенных зданий, разбитую и горящую технику, уставших солдат с носилками наперевес и немногочисленных гражданских, расчищавших дорогу. Тусклое солнце уже как несколько часов назад спряталось за горизонтом, уступив место морозному и неспокойному зимнему мраку.

Сержант Спинелли, Такер, Джеффри, Гарсиа и Дойл приехали в этот маленький бельгийский городок, чтобы передать донесение из штаба дивизии генералу Энтони Маколиффу, который, к тому времени, уже выдвинулся к Бастони. Полковник Джеймс Гевин лично посоветовал именно этих пятерых парней, которые, как он выразился, «способны спустится в самое пекло и вернуться из него живыми». Да и добровольцев для выполнения такого опасного задания больше не оказалось.

На самом же деле, несколько дней назад Тони получил письмо от своего знакомого по операции «Следопыт» в Касабланке Жана Буаселье, который сейчас как раз находился в Бастони вместе с Мари и Андре. Желание, наконец, встретиться с ними после двух лет, а особенно повидаться с очаровательной девушкой, взяло вверх, так что Спинелли с радостью согласился на это задание.

Городок Бастонь, с населением чуть более девяти тысяч человек, удобно устроился недалеко от границы с Люксембургом в Арденнах на высоте 510 метров. Его удачное месторасположение, ввиду того, что возле него сходились семь дорог через Арденны, а так же проходила важная дорога, ведущая в бельгийский город Намюр и затем в Брюссель, делало его стратегически важным объектом. После того, как 16 декабря немцы начали полномасштабное наступление в Арденском лесу, верховное командование американскими силами в регионе решило направить в город Бастонь 101-ю воздушно-десантную дивизию.

Погода во второй половине декабря 1944 года резко ухудшилась: температура опустилась далеко за ноль, с неба почти всё время падал снег, а в воздухе висел такой густой и непроглядный туман, что нельзя было различить верхушек деревьев. Видимость была почти нулевая, а острый беспощадный холод пронизывал до костей – никто в здравом уме никогда бы не вышел из дома в такою погоду. Но Бастонь нужно было удержать любой ценой.

Спинелли с парнями добрались до города поздним вечером 20 декабря, но как только они собрались покинуть его, узнали весьма неприятную новость: немецкие танки всего десять минут назад полностью перекрыли дорогу, ведущую из городка, лишив американцев единственного пути связи с окружающим миром. Бастонь оказалась в окружении.

Тони внимательно всматривался в угрюмые полуразрушенные здания, в поисках одноэтажной церквушки в центре города, по наводке одного из парашютистов. Этот храм стал поистине спасительным для всех, кто оказался в эти дни в Бастони, ведь его использовали как полевой госпиталь. Десятки перебинтованных и контуженных раненных заполонили всю его территорию так, что некоторым даже пришлось расположиться снаружи.

— О, Виктор Дюпре! – услышал Тони в толпе знакомый французский акцент, как только вошёл в церковь.

Высокий, крепкий мужчина в тёплом деревенском пальто, с маленькими чёрными усиками пытался пробиться через толпу снующих вокруг солдат и медсестёр.

— Я же столько раз писал Вам, что меня зовут Энтони, Энтони Спинелли, — сержант улыбнулся и обнял друга. – Я так видеть тебя, Жан.

— А я как счастлив видеть, что Вы до сих пор живы и здоровы! – француз буквально расцвел от радости. После тёплого приветствия он пригласил Тони в маленькую комнатку, заставленную носилками, коробками и с лекарствами, бинтами и капельницами.

— Как вы здесь оказались? – Спинелли аккуратно присел на один из деревянных пустых ящиков с надписью «Morphine» («Морфий», англ., прим).

Жан удобно расположился рядом и ответил:

— Мы ещё долго оставались в Касабланке, пока год назад не приехали во Францию, чтобы помогать союзникам освобождать нашу страну. Наступление немцев застало нас в этом городке, но кто бы мог подумать, что мир так тесен! Я так счастлив, что Вам всё же удалось приехать сюда.

— А как остальные? Я так сильно соскучился по ним.

— Андре ушёл в штаб командования, а Мари сейчас бегает где-то здесь и помогает с раненными. А, вот, кстати, и она. Мари!

Невысокая черноволосая девушка в голубой косынке и белом фартуке (правда, чистым его было трудно назвать) обернулась на голос. Всё такой же милый, приятный взгляд, и приветливая беззаботная улыбка – Спинелли сразу же узнал её.

— Я Тони, помните меня? Мы вместе были в Касабланке, — Тони немного неловко, сбиваясь в словах, протянул руку.

— O, oui, мсье, как я могла Вас забыть! – девушка застенчиво протянула ладошку в ответ. Затем она обернулась к Жану и сказала: — Там, у Абелии нужна твоя помощь. Она очень просила.

— Excusez-moi («Прошу прощения, фр., прим), — француз демонстративно отдал честь, слегка опустив голову, после он убежал.

— Расскажи мне, как ты здесь, что интересного, — Тони попробовал легонько взять девушку за руку, но она аккуратно отдёрнулась и опустила взгляд в пол.

— Война, что тут может быть интересного, — она печально бросила в ответ.

Поняв, что он попал в неловкую ситуацию, Спинелли попытался сменить тему на более приятную.

— А я, вот, так сильно скучал по вас, честное слово! Наверное, и дня не проходило, чтобы я не подумал о Жане и Викторе, и, особенно, о тебе.

— Приятно слышать такие тёплые слова, — Мари слегка улыбнулась.

Тони начал замечать, что чем больше он смотрит на эту очаровательную девушку, тем сильнее он привязывается к ней, начиная понемногу… влюбляться?

Спинелли быстро отмахнулся от таких мыслей. В последний раз это не привело ни к чему хорошему, да и на войне может произойти всякое. Но как бы парень не сопротивлялся, что-то особенное в этой девушке не давало ему покоя, что-то необычно привлекательное так и тянуло к ней. В последний раз такое чувство он переживал ещё во время встречи с Ливией в баре «Малышка Сьюзи». Правда Мари очень сильно отличалась от его бывшей итальянской подруги. Находясь рядом с ней, Тони просто забывал обо всём на свете, а все проблемы, словно, разлетались в разные стороны. Внутри становилось так легко и спокойно, как будто он снова вернулся в беззаботное детство, когда самыми большими неприятностями были разбитые коленки и плохая оценка в школе.

Не зная, как дальше продолжить разговор и ничего не придумав лучшего, Тони просто предложил: — Давай выйдем на улицу.

Заметив, что девушка начала немного дрожать от холода, Спинелли накинул на её плечи свою шинель.

— За эти два года во мне многое изменилось, — Тони задумчиво посмотрел на небо. – Я снова встретился со своим прошлым, но теперь уже расстался с ним навсегда. Мне довелось пережить предательство, смерть, похищение, повышение, сражения в Италии и Франции. Даже не знаю, как мне удалось пройти через всё это. Но когда я снова увидел тебя, я как будто забыл обо всём этом, и просто… просто рад видеть тебя.

Девушка склонила голову на плечо Тони и тихо ответила:

— Pardonne moi («Прости меня», фр., прим), просто я тоже пережила очень тяжёлые обстоятельства за это время.

— Однако мы здесь, встретились чудеснейшим образом в маленьком городке в самом центре Европы, посреди этой войны. Разве это не удивительно?

— Возможно, — девушка направила свой взгляд в убегающую далеко на восток дорогу. В её тоскующих и утомлённых глазах блеснули слёзы.

Спинелли мягко обнял её рукой и произнёс:

— Знаешь, без Бога я бы не справился. С меня многие смеются, но это факт – Он столько раз вызволял меня, помогал и выручал, что если бы не Он, я был бы уже мёртв. Даже дома меня всюду подстерегала опасность, но я всё ещё жив.

— Дом…, — еле слышно проговорила Мари, но Тони уловил печальные нотки в её голосе.

— Ты скучаешь по Парижу? – поинтересовался парень.

— Если можно так сказать, — ответила девушка со своим французским акцентом. – Но пути Господа не понятны для простых людей

В эту минуту Тони так сильно захотелось сделать что-то для неё, что-нибудь приятное. Он чувствовал, как сейчас всё внутри просто взорвётся, как бомба, от переполняемых чувств, но здравый рассудок пытался сдержать этот шквал эмоций под контролем. Тони повернулся к девушке и взял её за руки.

— Послушай Мари…, — Спинелли только хотел что-то сказать её, как тут, в этот момент, к ним подъехал армейский джип с Биллом Такером.

— Эй, сержант, нас вызывают в штаб! Давай, запрыгивай, скорее!

— Одну минуту! – прокричал им в ответ Тони и снова посмотрел прямо в блестящие зелёные глаза девушки. – Надеюсь, когда война закончится, снова увидеть тебя.

Мари скромно улыбнулась и, смущённо опустив голову, ответила:

— Эту войну нужно ещё выиграть. А потом уже строить планы.

Спинелли повернул голову в сторону, подумал немного, отпустил девушку и побежал к машине.

— Тони! – Мари прокричала ему в след.

Парень обернулся и вспомнил – шинель! В два шага он подскочил к девушке, которая прошептала ему на прощание: «Храни тебя Бог».

Машина с рёвом дёрнулась с места и стремительно понеслась по дороге, всё удаляясь от стоящей позади девушки.

Только одна мысль, словно громогласный звук трубы, гудела в его голове. Что, если Мари? Привлекательная внешность, приятный и скромный характер. Возможно, такая девушка вполне подошла такому сдержанному, но иногда крайне радикальному детективу. Но, в то же время, еле слышные слова, словно холодный душ, возвращали к тяжёлой реальности: «А вдруг ничего…?».

В тот день была их последняя встреча. Как позже узнал Спинелли, во время одной из бомбардировок города, несколькими днями позже, в церковь попало несколько бомб, почти полностью разрушив здание. Завалы расчищали несколько дней, но девушку так и не нашли….

* * *

После каждого шага, покрывший всё вокруг белоснежной пушистой пеленой снег издавал секундный звонкий хруст. Шестеро съёжившихся от холода солдат, осторожно передвигались между высоких густых елей и совсем голых дубов и буков, стараясь идти как можно тише. Они должны были подойти как можно ближе к позициям немцев, чтобы оценить, насколько они близки к американским окопам, каково приблизительное количество солдат и как сильно враги укрепились.

— Я заметил, что ты с Хавьером довольно неплохо подружились, — Джеффри кивнул в сторону идущего в десяти футах от него крепкого латиноса с винтовкой наперевес.

— Да как сказать, — Спинелли пожал плечами, — наверное, война действительно способна сблизить даже самых закоренелых врагов.

— И всё же – с тех пор, как мы высадились в Африке, я не видел, чтобы он плохо к тебе относился. По крайней мере, не так, как во время подготовки в Форте-Беннинге.

— Возможно, на него повлияли мои проповеди, — пошутил в ответ Тони.

Спинелли задумался. Действительно, Гарсиа всегда подшучивал над ним, и даже иногда мог ударить его, но со времён операции «Факел», он ни разу не применил силу против него. Да, иногда шутки, относительно веры Тони проскакивали, но не более чем у остальных. Помниться, как Спинелли сказал тому при встрече в пустыне Алжира, что рад видеть его, на что Хавьер презрительно усмехнулся. Тогда-то и состоялся их первый долгий разговор, но именно с тех пор Тони стал замечать, что Хавьер стал более молчаливым и задумчивым, особенно после сражения за перевал Кассерин, когда погибло много парней из их роты. Он даже иногда незаметно прислушивался, когда Спинелли читал свою маленькую потёртую Библию. И хоть он и не поддавал виду, внутри него явно бушевала жестокая борьба. Тони же, в свою очередь, старался чаще видеться с ним и больше общаться, к тому же они всегда были в одной группе на всех последующих операциях и высадках.

— Меня вот долго мучает один вопрос, — идущий рядом Билл слегка наклонил голову к Тони, чтобы не говорить громкий голосом, — на сколько я знаю верующих, то у них есть такое правило, где говорится «не убей». А как же тогда ты пошёл в армию, да и тысячи других таких, как ты? Разве это не противоречит вашим законам?

На этот вопрос Спинелли уже долгое время пытался найти ответ. С самого начала он сомневался в правильности своего поступка – записаться в армию. Но чем больше он читал Библию, тем всё больше понимал, что он именно там, где и должен быть.

— Я просто не мог так просто прятаться за спинами других ребят, которые отдавали свои жизни ради того, чтобы я мог спокойно жить, — после небольшой паузы ответил Тони. — Я бы никогда не простил бы себе, если бы я отсиделся всю войну дома. Это мой личный выбор.

— А как же «не убей»?

Спинелли тяжело выдохнул.

— Никто не отменял этот закон, но я здесь, чтобы защитить остальных от зла, которое грозится распространиться на весь мир. Если мы не остановим это, погибнут миллионы людей. Я здесь на войне, в первую очередь, чтобы попытаться спасти тех, кто находится со мной рядом, чтобы они приняли Бога в своё сердце. И даже если они будут умирать — чтобы они имели шанс отправиться на небо к Нему. Каждый день я прошу прощения за каждое убийство, но также я прошу у Бога возможности спасти ещё кого-нибудь, не важно, американец это будет, или даже немец.

— Ты меня здорово озадачил, друг, — улыбнулся Такер, почесав затылок.

— Мне кажется, я только этим постоянно и занимаюсь, — рассмеялся Спинелли, но получил толчок локтем в бок от другого высокого паренька.

Наконец, отряд вышел к довольно просторной опушке леса. Впереди них на сотни футов распростёрся заснеженный луг, за которым стояла стена густого мрачного леса.

Сержант Тори из 101-й дивизии, шедший впереди остальных, остановился за деревом, достал бинокль и осмотрелся. Из-за довольно густого тумана, трудно было разглядеть что-нибудь, кроме тёмных силуэтов деревьев.

Спустя минуту, но повернулся к парням и негромко прошептал:

— Отсюда плохо видно, так что придётся выдвинуться ещё дальше. Норби, Майлз – разведайте территорию.

Двое солдат осторожно ступили на луг, стараясь пригнуться как можно ниже.

Пройдя несколько футов, тот, что Майлз, помахал группе, что всё чисто. Но как только он снова отвернулся, на окраине лесного массива напротив глухо застрекотал пулемёт. Солдат замер на мгновение, затем опустился на колени, после чего завалился на бок. Его товарищ попытался помочь ему, но пуля попала прямо ему в голову, пробив каску насквозь.

Сержант видя, что потерял уже двоих своих людей, прокричал остальным: «Отходим назад, быстро!».

— Но там один может быть ещё жив! – попытался возразить Джеффри, указывая на лежащих впереди двоих парней. Действительно, Майлз всё ещё шевелился, значит, он был только ранен.

— Мы не можем их забрать, слишком опасно! – отрезал в ответ сержант Тори.

— Сэр, нужно вытащить их! — Тони и Билл также поддержал своего друга.

Поняв, что ему не переубедить их, сержант подумал пару секунд и спросил:

— И кто пойдёт за ними?

Джеффри сразу же вызвался добровольцем: «Я пойду!»

— Хорошо, парень, — сержант похлопал того по плечу и приказал остальным: — Бросайте дымовые гранаты и обеспечьте отвлекающий огонь. У нас есть не более тридцати секунд, пока мы не отступим назад. Ну что же, пошёл!

Элдер выскочил из-за дерева и, что есть силы, помчался вперёд, пока другие прикрывали его.

«Только бы он добрался, только бы добрался…», — тихо молился Спинелли, доставая из кармана очередную патронную пачку к своему М1.

Тем временем Джеффри сумел добежать до раненного. Схватив того за край шинели, он поволок его назад. Стрельба всё усиливалась, с опушки заработал уже третий пулемёт, а Элдер был всё ещё в пятнадцати футах от укрытия, когда недалеко от него разорвалась мина. Затем со свистом прилетела другая, после чего третья.

— Да нас тут сейчас всех поубивают! – простонал сержант, видя, как Джеффри медленно ползёт назад.

Понимая, что он может не успеть, Такер бросился на помощь своему другу. Подбежав, он ухватился за раненного и вместе с Элдером быстро затащил Майлза за деревья. Пуля попала тому в плечо, поэтому, просто плотнее прижав бинт к ране, Такер взвалил его на свою спину и поспешил назад с остальными.

Но не успели они преодолеть и нескольких футов, как Джеффри, бежавший последним, вскрикнул и упал навзничь.

— Джеф! – Тони кинулся к другу. После того, как Спинелли повернул его, тот озадаченно проговорил дрожащим голосом:

— Надо же, меня подстрелили. Какая досада.

— Всё обойдётся, дружище, — Тони достал бинт из аптечки Джеффри, — ты только не отключайся!

— Похоже, это мой конец, — жадно глотая воздух, ответил тот.

— Держись, Джеф, мы тебя вылечим! Не сдавайся, слышишь, не умирай! — Спинелли еле пытался сдержать слёзы.

— Прости меня, Бог, — еле слышно прошептал Элдер и перестал дрожать.

— Джеф, не смей умирать, не надо! Блобби, ты слышишь меня, не умирай! – проревел отчаянно Тони, но Джеффри уже не дышал.

— Пойдём скорее, а то и тебя пристрелят! – Хавьер схватил Тони за шиворот и толкнул вперёд, а сам взгромоздил тело Элдера и побежал следом….

* * *

Спинелли в последний раз посмотрел на лежащего в свежевыкопанной яме Элдера, накрытого слегка порванным брезентом. Поднявшийся ком в горле не давал произнести ни единого слова, а лицо было мокрым от слёз.

— Как ты там читал нам вчера вечером: «…если пойду долиною смертной тени, не убоюсь зла…»? — Билл тихо положил свою руку на плечо Тони.

— Он хотел получить второе образование и стать юристом, — словно не расслышав его, еле слышно произнёс Спинелли, — хотел защищать других людей. А теперь его нет.

— Это война, многие умирают, — попытался его успокоить Такер, — он ты сам говорил, что Бог с нами и поможет пройти всё.

Спинелли смотрел, как тело его друга быстро скрывалось под мёрзлой землёй. Через минуту яма была зарыта, а сверху установили импровизированный крест, сделанный из двух толстых веток берёзы.

— Последними его словами были слова молитвы, — выдавил из себя Тони и, подняв голову, посмотрел на серое пасмурное небо, чтобы не расплакаться окончательно.

— Значит, ему сейчас намного лучше, чем всем нам, — Билл также уставился в небо и чуть слышно проговорил куда-то вверх: «Прощай, дружище. Надеюсь, когда придёт время, мы снова встретимся»…

* * *

Тони устало волочил ноги по глубокому снегу после очередной атаки. Глаза слипались прямо на ходу от жуткой усталости, а голова всё время клонилась к земле. Наконец, он добрался до своего окопа и уже собрался сразу же уснуть, когда к нему подбежал взволнованный Такер.

— Тони, мы взяли одного пленного, тебе стоит на него взглянуть.

Ничего не понимающий Спинелли попытался возразить, выдавив в ответ что-то невразумительное, но Билл буквально схватил своего друга за воротник, подгоняя его. Тони смирился и поспешил за Такером.

Во время одной из контратак, проведённых в ответ на действия немцев, десантники сумели захватить с десяток пленных. Теперь же они молча сидели под деревом в ожидании своей участи.

— Посмотри на того, — Такер указал пальцем на одного пленника.

Спинелли присмотрелся к тому непримечательному испуганному немецкому солдату, и поначалу не могу понять, что же в нём такого особенного, пока вдруг не заметил серую ленту на рукаве, на которой было написано «Unsterbliche» («Бессмертные», нем., прим.). Тони сразу понял, кто и откуда тот.

— Это же из банды Медичи! – ужаснулся Спинелли.

— Вот-вот. Сейчас его будут допрашивать, так что тебе следует поприсутствовать.

— Лучше мне самому с ним поговорить, — уже на бегу ответил Тони.

Ему срочно нужно было найти кого-то из офицеров, чтобы получить разрешение, пока, наконец, не встретился с одним из капитанов. Спинелли попытался объяснить тому, вкратце, суть дела, пока офицер не согласился на пятиминутный разговор.

Отведя пленника в сторону, Тони начал расспрос.

— Как ты оказался в Бельгии? – спросил у него Тони через переводчика. Немец ничего не сказал в ответ.

— Что забыли «Бессмертные» в Бельгии? – повторил свой вопрос Спинелли. Снова ответа не последовало.

— Похоже, это всё ни к чему не приведёт, — равнодушно пожал плечами переводчик, но Тони так быстро сдаваться не намеревался.

Спинелли поддался немного вперёд и проговорил:

— Ливия Медичи, я знал её, но теперь она мертва, как и все надежды Гитлера на мировое господство. Так что если ты хочешь помилования, расскажи, как «Бессмертные» здесь оказались!

Немец промолчал несколько секунд, после чего ответил:

— Некоторые из нас были в 77-м гренадёрском полку, человек тридцать, не более. Нам было приказано штурмовать город вместе с остальными частями.

— Но где же остальные? Я слышал, что в группу «Unsterbliche» входит до тысячи солдат.

Пленный иронично рассмеялся.

— В действительности, нас намного больше, чем просто жалкая тысяча. Вы никогда не узнаете, сколько нас, потому что, убив одного, на его место сразу же появится ещё один.

— Где остальные «Бессмертные»? – Тони прикрикнул на немца, но того это нисколько не испугало.

— Кто-то в «Дирлевангере», «Валлештейне», другие в «Эдельвейсе», «Лангемарке» или в «Марие Терезии». У нас нет конкретного официального военного подразделения, поэтому мы везде, но все подчиняются только одному человеку.

— И кто ваш самый главный командир? – прикрикнул Спинелли.

Пленный солдат лишь усмехнулся в ответ.

— Вот его документы, — солдат-переводчик протянул сержанту маленькую книжечку.

Раскрыв её, он обнаружил лежащий между страницами засушенный цветок Эдельвейса.

— Бывали в Альпах? – поинтересовался Тони, на что тот утвердительно кивнул.

— Значит, там ваша главная база?

Пленник гордо отвернулся, не желая отвечать на вопрос.

— Вас повесят за все Ваши преступления, так что советую отвечать! – пригрозил тому сержант.

— Я в любом случае уже мертвец, — наконец, ответил немец. – Она никого не пощадит.

— Кто не пощадит? Ливия Медичи? – сурово переспросил Тони. Сколько раз он слушал эти слова, после которых ему приходилось слышать столько всего ужасного лишь о единственном человеке.

— Оберфюрер Лесси, — исправил того немец.

— Уже можешь не беспокоиться, она мертва! – возразил парень. – Я лично видел её безжизненное тело!

— Я не знаю, кого Вы там видели, но я слышал, что она недавно присутствовала на совещании у фюрера.

Спинелли опешил от услышанного и замолчал на несколько секунд, после чего прикрикнул на пленного:

— Тогда где я могу её найти?!

Переводчик с недоумением посмотрел на сержанта. Тони понял, что сказал лишнее и поспешил закончить допрос. Но перед этим, он достал блокнот и написал на листке бумаги два слова: «Лесси, найти?» («Lassie, find?» — англ., очень похоже на немецкое написание «Lassie, finden?», прим.), а сам обратился к переводчику:

— Больше он мне не нужен, можешь его забирать.

Парень на мгновение отвернулся, чтобы снять с плеча винтовку, но этого хватило, чтобы Спинелли быстро всунул в руки немца скомканную бумажку.

— Пошёл! – солдат толкнул в спину пленника.

Они уже отошли на пару футов, как тут немец остановился, медленно обернулся и негромко сказал только одно слово: «Топлиц».

Что это означало, Тони тогда не знал, но раз это сказал один из приспешников Медичи, возможно, это ключ к поимке самой Ливии….

Мысль о том, что она снова жива, больно врезалась в сознание Спинелли. Как?! Он отчётливо помнил её окровавленное и бездыханное тело на крыше фургона. Врачи точно определили, что она мертва. А теперь вот это… Может этот немец пошутил, или просто не знает? Вдруг, он специально сказал неправду? А что, если это, действительно, правда? Но этого не узнать, пока Тони не разберётся, что это за слово.

* * *