* * *
Тяжёлое серое небо распростёрлось над мокрой землёй, не пропуская ни единого лучика майского солнца. Лёгкий, но какой-то прохладный ветерок легонько шевелил маленькие зелёные листочки на ветвях деревьев. В свежем весеннем воздухе было достаточно свежо, что заставляло всех присутствующих сильнее втянуть головы в воротники своих пиджаков.
Четверо солдат, одетых в тёмно-синие парадные армейские кителя, в ослепительно белых перчатках, с плетеными погонами из сутажного шнура и шёлковыми голубыми лентами через плечо, под монотонный пронзительный звук волынки, медленно маршировали по рыхлой земле, неся тяжёлый деревянный гроб, накрытый сверху британским флагом. Искусные кавалерийские сабли, украшенные позолотой и разными узорами, звонко отбивали в такт каждого шага солдат.
Позади них шли толпы людей в черных одеяниях и с траурными лентами на шляпах, сливаясь в одну бескрайнюю мрачную тёмную массу. Никто не разговаривал друг с другом, не было слышно ни плача, ни рыдания, лишь только тихие частые всхлипывания то тут, то там раздавались среди присутствующих.
По завещанию покойного, его тело должно было предать земле, а не кремировать, как того требуют обычаи англичан, но вот скромные похороны так и не удалось организовать. В этот майский день, здесь, на кладбище, собрались сотни людей всех слоёв населения и национальностей: высшее английское военное руководство и обычные рядовые солдаты, как британских, так и американских сил, простые строители и юристы, офицеры полиции и врачи, друзья, родственники и просто знакомые люди. Все они пришли, чтобы проститься с одним человеком и отдать должное почтение, ставшим для одних отцом, для других сослуживцем, а для кого-то – настоящим другом.
Невысокий, немного худощавый, но с армейской выправкой парень, в тёмно-зелёном однобортном коверте, достигавшем почти до колен, стоял в стороне, опершись плечом об невысокое дерево, и, молча, провожал взглядом процессию. В дрожащей, то ли от пронизывающего свежего ветерка, то ли от переполняемого горя в душе, руке детектив держал исписанный листок бумаги – письмо своего умершего друга. Даже теперь, когда его дух был освобождён от томительного пребывания в теле, своими последними, переполненными любви словами, он всё так же, как и всегда, давал надежду и утешение. «Когда ты будешь стоять рядом с моей могилой, не печалься обо мне. Мы видим в смерти трагедию, но для меня это освобождение. Я теперь дома».
Энтони устремил свой томный взгляд на пасмурное небо и тихонько прошептал: «До встречи, мой дорогой друг. Я тебя никогда не забуду»….