Мамины руки. Нет на земле более спокойного места. Она подхватывала меня и проносила над клацающими челюстями охранника платформы. Прошли зима и лето. Снеговиков сменили дожди, за которыми на белом песке плескалось теплое мор. Дожди, снеговики, пляж и мамины руки стали маленькими. Я вырос. Взрослая жизнь пятилетнего человека полна препятствий, пришло время встретится с турникетом один на один.
Я спасовал. Мама дернула меня за руку, потом еще раз и еще. Я упирался из последних сил, повис на руке и молчал. Сзади образовалась очередь, кто-то закричал, подгоняя маму, и я тоже закричал, пытаясь заглушить клацающий турникет и недовольство толпы. Холодный пол, по которому текут слезы.
— Мне страшно.
— Я знаю. – Прижала она меня покрепче.
— Кричать нельзя, можно плакать. – Тихо повторял я, вспоминая как папина спина растворилась в нескончаемом потоке пассажиров, но мама рядом.
— Оплатили? Пройдемте. – сказала тихо женщина и провела нас через служебный проход.
— Спасибо. – выдохнула мама и я замолчал.
Мы преодолели и этот рубеж.
«Надо раздвигать рамки, – говорит Марина на очередном занятии у специалиста, — гиперопека вредна». Мама соглашается, но не верит. Марине не нужна вера, она знает, что со страхами не надо бороться. Ими надо управлять и вручает мне личную карту. Приложи ее, — и челюсти прячутся, позволяя мне пройти.
Я нащупал в кармане второй жетон с заусенцем. Эскалатор. Вот ради чего стоит жить на свете. Вечные качели: вниз-вверх, вниз – вверх, вниз-вверх. Его боялась мама и пыталась отвлечь меня обещанием купить мороженное.